§ 6. ИСТОРИЧЕСКОЕ И ЛОГИЧЕСКОЕ

Большой заслугой Гегеля в разработке диалектического метода является исследование им проблемы соотношения исторического и логического. Впрочем, для него, исходившего из тождества мышления и бытия, здесь никакой проблемы нет. Действительно, логическое у Гегеля — это абсолютная идея, осуществляющая свое движение в стихии чистой мысли. Выходя за пределы этой стихии, абсолют превращается в природу, которая не имеет истории, не развивается во времени, а только в пространстве. В своем дальнейшем движении, отрицая себя как природу, т. е. отрицая первое отрицание, абсолютная идея возвращается в сферу чистой мысли как абсолютный дух, который приходит к самопознанию. Реальная история человечества, история развития мысли, познания, есть, таким образом, отблеск развивающегося абсолютного духа, как возвращающейся к себе абсолютной идеи. Историческое и логическое поэтому тождественны.

Это находит выражение в совпадении развертывания логического и исторического как истории мысли, истории философии. Логика, по Гегелю, начинает с того же, с чего начинает история, и последовательность этапов их поступательного движения совпадает. История философии являет нам различные философские системы, в основе которых лежит особая дефиниция абсолютной идеи. В то же время каждая философская система, если она действительно заслуживает этого звания, является формой различных ступеней развития логической идеи. «Подобно тому как развитие логической идеи, — утверждал Гегель, — оказывается движением от абстрактного к конкретному, так и в истории философии наиболее ранние системы суть также наиболее абстрактные и, следовательно, вместе с тем и наиболее бедные системы. Отношение между более ранними и более поздними философскими системами в общем такое же, как между предшествующими и последующими ступенями логической идеи, а именно последующие ступени содержат в себе предшествующие какснятые». [62]

Сказанное относительно соотношения логического и исторического дает основание для ряда интересных выводов.

Из тождества логического и исторического следует важный принцип единства логики, диалектики и теории познания, который был воспринят К. Марксом и развит на материалистической основе в «Капитале». Об этом писал В. И. Ленин, подчеркивая, что «в „Капитале" применена к одной науке логика, диалектика и теория познания [не надо 3?х слов: это одно и то же] материализма, взявшего все ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное вперед». [63]

Имея в виду данное единство и говоря о тождестве логического и исторического, следует в то же время различать соотношение развивающегося объекта с мыслью о нем, оформившейся в виде логической конструкции или системы, соотношение этого объекта с историей мысли о нем, представленной в виде различных научных систем, и соотношение истории науки об объекте с системой знаний о нем, претендующей па истинную.

Совпадение логического и исторического является важным критерием систематизации категорий, построения научной системы. Правда, у идеалиста Гегеля история должна соответствовать логике, парящей в эфире чистой мысли. К каким извращениям действительного исторического процесса в области политической экономии приводит реализация этого принципа идеалистической диалектики, К. Маркс показал в своей работе «Нищета философии» на примере надуманных конструкций Прудона. [64]

У К. Маркса, как отмечал Ф. Энгельс, логический метод «в сущности является не чем иным, как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей. С чего начинает история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам действительный исторический процесс, причем каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы». [65]

Последнее следует особенно подчеркнуть. Тождество логического и исторического отнюдь не предполагает их абсолютного совпадения. Было бы ошибочным всегда брать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически возникли или в которой играли исторически решающую роль. Деньги, например, исторически существовали раньше капитала. Они и логически предшествуют капиталу как менее богатая по своему содержанию категория. В данном случае ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует действительному историческому процессу. Земельная рента также возникла раньше капитала. Казалось бы, и она должна быть рассмотрена раньше него. Однако логически раскрыть содержание капиталистической земельной ренты можно только после того, как раскрыто содержание капитала.

В целом и основном последовательность экономических категорий в «Капитале» «определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития». [66] Исходя из этого высказывания К. Маркса, некоторые советские ученые делают вывод об ошибочности утверждения о совпадении форм движения мысли с формами движения предмета. [67] С нашей точки зрения, этот вывод столь же односторонен, сколь и абсолютизация тождества логического и исторического. Что же касается данного положения К. Маркса, то, раскрывая его содержание, следует иметь в виду не только общие принципы диалектического метода вообще, но и специфическую логику специфического предмета, о котором здесь идет речь.

Если говорить о политической экономии в широком смысле слова как науке, изучающей законы производства, распределения, обмена и потребления материальных благ на различных ступенях развития человеческого общества, то здесь логическое, как формы мысли о закономерности и последовательности смены одной общественноэкономической формации другой, совпадает с действительным историческим процессом. Если сравнивать последовательность возникновения общих экономических категорий в этом историческом процессе с последовательностью их рассмотрения в политической экономии капитализма, то совпадение исторического, выходящего за пределы капиталистического способа производства, с логическим в его границах мы не обнаружим. Дело в том, что капитализм снимает предшествующий ему исторический процесс с его категориями и законами не по–гегелевски (путем примирения противоречий), а путем революционного взрыва. В противном случае экономические законы и категории этого способа производства были бы действительно вечными. «Так как, далее, — писал К. Маркс, — буржуазное общество само есть только антагонистическая форма развития, то отношения предшествующих формаций встречаются в нем часто лишь в совершенно захиревшем или даже шаржированном виде, как, например, общинная собственность. Поэтому, если правильно, что категории буржуазной экономики заключают в себе какую–то истину для всех других общественных форм, то это надо принимать лишь с известной оговоркой. Они могут содержать в себе эти последние в развитом, в искаженном, в карикатурном и т. д., во всяком случае в существенно измененном виде». [68] Взрывая предшествующий способ производства, капитализм погребает под его обломками многие экономические категории, существенно меняет содержание и порядок оставшихся. Главное же заключается в том, что возникает новый субъект — буржуазное общество, которое творит новую историю — историю капитализма. В границах этой истории логическое и историческое в основном и в целом совпадают. Об этом свидетельствует все содержание «Капитала».

Отвергая идеалистическое «исправление» истории на основе гегелевских логических конструкций, К. Маркс в то же время обращал внимание на то, что исторический процесс смены общественноэкономических формаций есть движение от простого к сложному, от низшего к высшему. Категории относительно высшего способа производства, его организации дают возможность проникновения в организацию и производственные отношения всех предшествующих, отживших способов производства и тем самым правильно понять историю общественного развития. От низшего к высшему и от него снова к низшему — таково возвращающееся к себе диалектическое движение познания действительного объекта и действительного исторического процесса.

Что касается соотношения развивающегося объекта с историей науки о нем, то К. Маркс считал, что и здесь имеются определенные параллели. Подтверждение этому он видел в последовательности возникновения различных научных систем в буржуазной политической экономии, содержание которых соответствовало определенным этапам зрелости капитализма. Зрелая научная система не может возникнуть раньше, чем возникает ее зрелый предмет. К. Маркс не отрицал определенных достижений тех школ буржуазной политической экономии, представители которых пытались добросовестно исследовать объективные явления и процессы становления и развития капитализма. Беспощадно разоблачая апологетические вульгарные буржуазные теории, К. Маркс видел прогрессивное развитие науки в целом. «Его учение, — писал В. И. Ленин, — возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма». [69]

Рассматривая историю философии, последовательную смену философских систем как движение от абстрактного к конкретному, от простого к сложному. Гегель считал свою систему преемницей всего лучшего, что было создано до него в философии. От своих предшественниц она отличается не только полнотой, поскольку имеет их в себе в качестве снятых, но и тем, что в ней истина, наконец, познает самое себя и становится абсолютной. Таким образом, вопреки диалектическому методу, движение, развитие, процесс познания истины объявлялись завершенными.