Глава 12. Развитие познания

Познание приобретается и расширяется в процессе нашего активного отношения к вещам, в котором мы переходим от восприятии к суждениям. Развитие познания происходит путём перехода от чувственного познания к рациональному познанию, от чисто поверхностных суждений о видимости предметов к разумным выводам об их существенных свойствах, взаимосвязях и законах. Этим путём мы приходим ко всё более глубокому познанию объективного мира. На каждом этапе наше познание ограничено, но оно развивается, преодолевая эти ограничения.

12.1. От незнания к познанию

Приобретение и накапливание знаний по самой своей природе всегда носят характер процесса перехода от невежества к познанию, от незнания вещей к познанию их. Будь то наши знания вообще или знания о некоторых частных вещах, — всегда дело обстоит так, что сначала мы ничего не знаем, а потом постепенно приходим к знанию.

Исходя из этого, Ленин писал, что теория познания должна изучать «переход от незнания к познанию»[333]. «…следует… не предполагать готовым и неизменным наше познание, — писал он, — а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным»[334].

В противоположность этому многие философы считали несомненным, что знание может быть получено только на основе прежних знаний. Поэтому они предположили, что должны быть какие-то основные несомненные положения, из которых проистекает всё познание. Это положение привело их к двум противоположным, но в равной степени вводящим в заблуждение выводам. С одной стороны, они изобретают различные принципы, которые они называют «непреложными», и затем говорят, что знают и доказали все положения, сделанные на основании этих принципов. С другой стороны, они отрицают значительную часть наших реальных знаний, ибо они не могут быть выведены на основании изобретённых ими принципов. Так, например, на основании первоначальных принципов философы вывели разного рода заключения о боге и о последней природе действительности; и они отклонили все наши знания о материальном мире на том основании, что они не подтверждаются ни одним из тех положений, которые они готовы рассматривать как абсолютно непреложные и само собой разумеющиеся.

Однако подлинной исходной точкой познания является не само знание, а незнание, не определённость, а неопределённость. Мы всегда строим знания, начиная с какого-то предыдущего этапа недостаточных знаний. Следовательно, пытаться строить системы знания на фундаменте самоочевидных предпосылок — значит неправильно понимать всю проблему построения знания. Такая попытка неизбежно обречена на неудачу.

Каким же образом познание строится на фундаменте незнания? Это делается и может делаться только с помощью нашего чувственного взаимодействия с вещами. Это делается человеческим мозгом, который, как мы неоднократно говорили, является органом, фиксирующим самые сложные отношения между человеком и внешним миром. На основании чувственного познания предметов, которое проистекает из разнообразных активных связей с ними, мы начинаем познавать их в том отношении, в котором раньше их не знали, и чем разнообразнее связи с предметами, в которые мы вступаем, тем больше мы, следовательно, начинаем узнавать о предметах. Таким образом, познание — это продукт нашего сознательного, активного отношения к предметам. Переход от отсутствия знания к познанию осуществляется в процессе человеческой деятельности, переходящей от отсутствия связи с предметами к связи с ними.

Так, например, мы не знали истоков Нила; мы узнали о них, когда добрались до них. Мы не знали строения атомов; мы узнали его, производя опыты. Мы не знали расстояний между Землёй и звёздами; мы узнали их, открыв методы измерения этих расстояний. Мы не знали законов развития человеческого общества; мы узнали их, сознательно стремясь использовать их для того, чтобы достичь новой ступени общественного развития.

12.2. Восприятия и суждения

Первым условием возникновения познаний является получение восприятий — то есть осуществление наблюдений на основании различного рода отношений с предметами. Сначала мы не располагаем наблюдениями, имеющими отношение к определённому предмету или процессу; затем мы осуществляем такие наблюдения: таков первый шаг. До него может быть только полное незнание или, как это часто случается, замаскированное иллюзорными или умозрительными теориями невежество.

Во-вторых, вступив в отношения с предметами и сделав некоторые наблюдения, мы должны перейти к формулировке суждений или предложений о них и их свойствах и отношениях. Мы должны пользоваться законами мышления, то есть логическими законами отражения объективной действительности с помощью идей, с тем чтобы выразить в идеях, суждениях или предложениях результаты наблюдений.

Процесс познания всегда включает в себя переход от восприятий к мыслям. Все высшие животные обладают восприятием, и в этом восприятии — определёнными, конкретными сведениями о предметах, которые они учатся делать более надёжными и используют в своей жизненной деятельности. Но только у человека эти сведения, доставленные чувствами, превращаются в познание, то есть выражаются в идеях и предложениях.

Здесь мы понимаем термин «познание» в определённом смысле человеческого познания. Так, например, ощущение, на основании которого собака знает дорогу домой, отличается от ощущения, на основании которого знает эту дорогу человек, ибо в последнем случае оно выразимо в идеях и предложениях, которыми он может делиться с другими людьми. Идеи и предложения сообщаются, разделяются и обсуждаются людьми в их общественной жизни, и именно это выражение сведений в идеях и предложениях создаёт важнейшую черту человеческого познания. Люди приобретают познание и обладают им именно постольку, поскольку они переходят от восприятий, которые индивидуальны у каждого человека и которыми они обладают вместе со всеми животными, к идеям, суждениям, предложениям, посредством которых происходит связь в обществе и которые свойственны только человеку, — другими словами, от использования конкретных сигналов первой сигнальной системы, которой человек располагает наряду с животными, ко второй сигнальной системе, которая свойственна только человеку.

Следовательно, восприятие само по себе только условие для познания, но ещё не его осуществление. Познание вещей, обретённое человеком, достигается путём перехода от восприятия их к суждениям, основанным на восприятиях.

Таким образом, в цикле, который мы отметили в предыдущей главе, — «практика — познание, вновь практика, и вновь познание» — познание всегда строится на основе непрерывного цикла качественно различных действий, которые вместе составляют весь процесс познания: вступление в активные отношения с вещами, получение в результате этих отношений восприятий и наблюдений; формулировка суждений на основании наблюдений; использование этих суждений для дальнейших активных отношений с вещами, которые приводят к дальнейшим наблюдениям, дальнейшим суждениям и т. д. до бесконечности.

12.3. От поверхностных суждений к более глубоким суждениям

Чувственное восприятие воспроизводит предметы в таком виде, в каком они непосредственно действуют на наши органы чувств. Чувства дают лишь отдельные моменты сведений об отдельных вещах, обусловленные конкретными обстоятельствами, при которых мы обретаем их.

Выражая сведения, полученные на основании восприятий, в предложениях, люди приходят к суждениям, выражающим выводы на основании сравнения и сопоставления многих отдельных данных восприятий.

«…первым шагом процесса познания, — писал Мао Цзэ-дун, — является первое соприкосновение с явлениями внешнего мира — ступень ощущений. Вторым шагом является обобщение данных, полученных из ощущений, упорядочение их и переработка — ступень понятий, суждений и умозаключений»[335].

Так, например, на основании многих восприятий многих членов общества мы приходим к таким выводам (которые все представляют элементарные предметы общественного познания), как «собаки лают», «коровы дают молоко», «вода в холодную погоду превращается в лёд» и т. д. Такие выводы, как выразился Мао Цзэ-дун, представляют собой «синтез данных восприятия».

Делать такие суждения о предметах можно не на основе одного наблюдения одного человека, а на основе нескольких или многих наблюдений нескольких или многих людей; чем разнообразнее наблюдения, чем разнообразнее обстоятельства, в которых они производятся, и способы подхода к этим наблюдениям, чем разнообразнее изменения и отношения объекта, которого они касаются, — тем шире и надёжнее суждение может отражать объективные свойства, отношения и форму движения этого объекта.

Наблюдение само по себе — действие, поскольку мы должны сознательно вступить в отношение с чем-то, если мы хотим наблюдать его, и должны вступить с ним в более разнообразные отношения, отмечая различные аспекты предмета, его разнообразные изменения и т. д., если мы хотим наблюдать его более полно. Но само наблюдение переходит от того, что может быть названо «пассивным наблюдением», к активному наблюдению, и именно последнее имеет первостепенное значение для получения более полного познания вещей.

Наблюдение само по себе не изменяет того, что подвергается наблюдению. В этом смысле оно пассивно. Человек, наблюдающий птиц, например, получает познания о птицах, но он никак не вмешивается в их жизнь, производя свои наблюдения; более того, в данном случае он должен особенно тщательно следить за тем, чтобы их не тревожить. Активное наблюдение начинается тогда, когда мы сами своей деятельностью принимаем участие в том, чтобы поставить предметы, которые мы наблюдаем, в новые отношения, или производим в них различные изменения и наблюдаем результаты отношений или изменений, которые мы сами вызвали под нашим собственным контролем.

Одним из наиболее важных методов активного наблюдения предметов является, например, измерение их. Процесс измерения независимо от того, что́ мы измеряем, связан с установлением определённых отношений одного предмета с другим и фиксированием результатов. Другие методы активного наблюдения заключаются, например, в том, чтобы сломать предмет, разделить его на части или элементы, а затем собрать его или же внести изменения в его свойства при помощи других предметов. В общем, вырабатывая методы активного наблюдения, применимые к различным вещам, о которых мы хотим получить сведения, и зависящие от того, что́ мы хотим узнать о них, мы получаем многие ценные результаты наблюдения, которые позволяют нам делать выводы о свойствах предметов, отношениях между ними, их движении и законах движения, причинах и следствиях, составе и т. д.

Получив с помощью как пассивного, так и активного наблюдений и преобразования их в суждения определённое знание, выраженное в суждениях, мы сможем затем использовать это знание для того, чтобы получить новое знание. Ибо это первое знание откроет новые области исследования и потребует новых методов установления новых отношений с предметами. Уже полученное знание используется для направления дальнейшей деятельности и получения в результате её новых сведений. Таким путём уже полученное знание подвергается дальнейшей проверке и исправлению, и весь процесс накапливания знания продолжается.

Процесс перехода от наблюдения к суждению и затем от более активного и широкого наблюдения к более широкому суждению в первую очередь приводит к внесению поправок в непосредственные выводы, основанные на недостаточном наблюдении.

Обычный опыт уже учит нас, что имеется разница между первой видимостью вещей в чувственном восприятии и их действительностью. Ибо часто случается, что вещи оказываются отличными от того, чем они казались на первый взгляд. Это подтверждается практикой, когда расчёты, основанные на первой видимости, не оправдываются. В процессе накапливания мы всегда переходим от выводов, выражающих лишь видимые свойства, отношения и движения предметов, к выводам, более полно приближающимся к действительным вещам.

Так, например, когда мы наблюдаем Солнце, оно кажется сравнительно небольшим телом — и в течение продолжительного времени люди считали, что оно действительно очень невелико. Но мы узнали, что на самом деле Солнце чрезвычайно велико. Далее, создаётся впечатление, будто Солнце вращается вокруг Земли, — и в течение длительного периода люди считали, что оно действительно вращается вокруг Земли. Но мы узнали, что на самом деле Земля вращается вокруг Солнца.

Далее, в процессе формирования более широких выводов о вещах мы переходим от отрывочного познания частных вещей к более цельному познанию законов их существования, изменения и взаимосвязей.

Первое познание, которое основано на первых наблюдениях вещей, — это знание ряда фактов об этих вещах, но не законов их существования и взаимосвязей между ними, которые проявляются в этих фактах и определяют их. Поэтому исправляя выводы, основанные на первой видимости предметов, и формулируя суждения об их действительных свойствах, отношениях и движениях, которые определяют их видимость, мы также формулируем суждения об общих законах и взаимосвязях, которые проявляются в отдельных свойствах, движениях и отношениях вещей, первоначально очевидных для наблюдения.

Так, например, установив основные данные о солнечной системе, а именно: что планеты, к которым относится также Земля, вращаются вокруг Солнца, — мы также устанавливаем законы, которые проявляются в этой системе и на основании действия которых она существовала и продолжает существовать.

Далее, зная на основе повседневного опыта, что вода замерзает, когда становится достаточно холодно, мы в дальнейшем в результате синтеза целого ряда специальных наблюдений и умозаключений, выведенных из них, устанавливаем причины этого явления, а именно: что оно объясняется перегруппировкой молекул, вызванной изменением их движения, когда температура падает.

Таким образом, в процессе перехода от наблюдений к суждениям нам одновременно удаётся перейти от поверхностных к более основательным суждениям — от суждений, просто устанавливающих то, что мы наблюдали, к суждениям, идущим дальше: мы делаем выводы о составе и внутренней организации вещей, об их причинах и следствиях, взаимодействии, взаимосвязях и движении и о законах взаимосвязи и движения.

Это — качественное изменение в содержании суждений: переход от суждений поверхностного содержания к суждениям более глубокого содержания; от суждений, выраженных на основе элементарных идей, которым соответствуют вещи, непосредственно воспринимаемые нашими ощущениями, к суждениям, выраженным в абстрактных идеях, которые устанавливают причины, основания объяснения, следствия, законы вещей, которые мы наблюдаем[336].

12.4. От чувственного познания к рациональному познанию

Мы можем сделать вывод, что познание в целом осуществляется только путём перехода от ощущения к суждению и что в таком случае процесс развития, расширения и углубления познания, выраженного в суждениях, проходит через две качественно различные ступени: во-первых, поверхностное и отрывочное познание вещей, непосредственно полученное в результате ощущений, и, во-вторых, познание их существенных свойств, взаимосвязей и законов.

На первой ступени наши суждения выражают лишь «отдельные стороны вещей, явлений… внешнюю связь между отдельными явлениями». На второй ступени возникают суждения, которые уже представляют «не внешние стороны вещей, явлений, не отдельные их стороны, не их внешнюю связь», но улавливают «сущность явления, явление в целом, внутреннюю связь явлений»[337].

Переход от первой ступени ко второй, во-первых, требует активных наблюдений. Без активных наблюдений данные, на основе которых можно сделать более глубокие и широкие выводы, будут недостаточными, и всякие суждения, которые могут быть сделаны, неизбежно будут умозрительными или иллюзорными.

Во-вторых, однако, необходим процесс мышления, вытекающий из наблюдений, — процесс просеивания и сравнения наблюдений, обобщения и формулировки абстрактных идей, процесс рассуждения и извлечения выводов из такого обобщения и абстракции. После того как выводы сделаны, они снова должны быть подвергнуты проверке путём активного наблюдения, чтобы гарантировать, что они соответствуют ему и что абстрактные обобщения, достигнутые в процессе мышления, выражают конкретные факты, данные в ощущении. Следовательно, переход от первой стадии ко второй есть переход от суждений, непосредственно отражающих данные, полученные в восприятии, к суждениям, выведенным из данных восприятия посредством процесса абстракции и обобщения.

Переход от вывода, что солнце горячо, к выводу, что температура на его поверхности составляет около 6000° C, — это как раз такой переход познания от первой ко второй стадии. Вывод, что солнце горячо, непосредственно выражает один из путей, которыми солнце воздействует на ваши чувства. Но чтобы сделать вывод о его температуре, необходимо прежде всего, чтобы мы сформулировали абстрактную идею о температуре и, во-вторых, чтобы с помощью этой идеи мы сделали вывод о температуре солнца посредством тщательного активного наблюдения и рассуждения на основе этого наблюдения. В результате мы переходим от вывода, который просто отражает определённые наблюдения над солнцем, к выводу, выражающему его внутреннее состояние.

Предположим опять-таки, что мы рассматриваем государственное устройство определённой страны, скажем, Великобритании. Первые наблюдения, которые могут быть сделаны, касаются частных фактов, например, что Лондон — столица, что законы издаются людьми, сидящими в двух палатах парламента, что эти законы подписываются королевой и осуществляются при помощи полиции, и т. д. Многие исследования характера английской парламентской демократии не идут дальше формулировки выводов, подытоживающих эти наблюдения. Это значит остановиться на первой ступени познания. Если, однако, исследование проводится дальше, если государство рассматривается в своём историческом развитии на основе всего развития экономической структуры общества и если на основании этого анализа делаются аргументированные выводы, то мы приходим к суждению, что английское парламентарное государство — это орган господства английского класса капиталистов. Это значит перейти в познании государства ко второй ступени познания, охватывающей не просто ряд наблюдённых фактов, а существенную природу явлений.

В своём труде по теории познания Мао Цзэ-дун назвал первую ступень познания «чувственным познанием», ибо оно ограничивается суммированием наблюдений, а вторую ступень — «рациональным познанием», или «логическим познанием», ибо оно достигается в процессе абстракции и рассуждения с использованием законов логики.

«…логическое познание отличается от чувственного познания тем, — писал он, — что чувственное познание охватывает отдельные стороны вещей, явлений, внешние их стороны, внешнюю связь явлений, а логическое познание делает огромный шаг вперёд, охватывая явление в целом, его сущность и внутреннюю связь явлений, поднимается до раскрытия внутренних противоречий окружающего мира и тем самым может постигнуть развитие окружающего мира во всей его целостности, с его всеобщими внутренними связями»[338].

Многие философы (те, что принадлежат к школам так называемых «эмпиристов» и «позитивистов») отрицают, что познание проходит через две ступени. С их точки зрения, мы сначала получаем различные «чувственные данные» и затем сравниваем и сопоставляем эти данные, с тем чтобы сформулировать суждения или предложения, подытоживающие эти наблюдения. Для них весь процесс познания заключается только в этом. Следовательно, для них познание ограничивается исключительно отдельными сторонами вещей, явлений, внешними связями явлений, и будет иллюзией предполагать, что возможно более глубокое познание предметов — их сущности в отличие от их видимости для нас, их существенных свойств, взаимосвязей и законов.

В отличие от этого эмпирического или позитивистского вида философии марксизм прослеживает развитие познания от низшей к высшей ступени. Прежде всего, получая сведения с помощью органов чувств, мы переходим от ощущений к восприятиям, то есть от отдельных сигналов различных органов чувств к координации сигналов в восприятиях; затем, по мере развития нашего познания, выраженного в идеях и суждениях, мы переходим от чувственного познания видимости и внешних отношений предметов к рациональному познанию их основных качеств и внутренних отношений.

12.5. Явление и сущность

Переходя от элементарных к абстрактным идеям, от поверхностных суждений к более глубоким, от чувственного познания к рациональному познанию, мы переходим от видимости предметов к их сущности. Изучая познание, всегда следует проводить различие между явлением и сущностью — между отдельными явлениями, непосредственно очевидными для наблюдения, и существенными чертами, взаимосвязями и законами, проявляющимися в этих видимостях и лежащими в основе наблюдаемых фактов. При познании вещей всегда нужно переходить от явления к сущности с тем, чтобы схватить их внутреннюю природу, обнаруживающуюся в их конкретном существовании и способе проявления, схватить их существенные взаимосвязи и законы.

Так, Маркс подчеркнул, что задача науки всегда заключается в том, чтобы перейти от непосредственного познания явлений к познанию сущности, существенных связей и законов, лежащих в основе явлений, и таким образом прийти к всестороннему пониманию явлений.

«Исследование, — писал Маркс, — должно детально освоиться с материалом, проанализировать различные формы его развития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после того как эта работа закончена, может быть надлежащим образом изображено действительное движение. Раз это удалось… жизнь материала получила своё идеальное отражение…»[339]

Таким образом, Маркс подчеркнул, что познание сущности и законов любого предмета всегда должно исходить из детального анализа всех относящихся к данному событию фактов и в свою очередь должно служить объяснению их, показать их внутренние связи и фактическое движение.

Исследования Маркса в области общественных наук сами по себе служат примером этого положения. Так, например, в«Капитале» Маркс указывает, что в то время, как «вульгарные экономисты» занимались только поверхностными явлениями капиталистической экономики, научная политическая экономия стремится вскрыть действительные производственные отношения, лежащие в основе видимостей, и этим путём объяснить видимость. Если бы лежащие в основе видимостей существенные связи были очевидны для поверхностного наблюдения, не было бы необходимости для дальнейшего глубокого исследования. Но сущность предметов никогда не лежит на поверхности, она может быть обнаружена только путём тщательного научного анализа.

«…характер представлений мещанина и вульгарного экономиста», писал Маркс, основан «именно на том, что в их мозгу всегда отражается лишь непосредственная форма проявления отношений, а не их внутренняя связь. Если бы, впрочем, последнее имело место, то зачем вообще нужна была бы тогда наука?»

И объясняя свой собственный метод научного анализа капиталистической экономики, он указывал: «Наконец, мы приходим к формам проявления, которые для вульгаризатора служат исходным пунктом, — к земельной ренте, источником которой является земля, к прибыли (проценту), возникающей из капитала, заработной плате, возникающей из труда. С нашей же точки зрения дело представляется теперь иначе. Кажущийся процесс находит своё объяснение»[340].

Из этого становится ясно, между прочим, что позитивистская философия, ограничивающая познание только внешней видимостью, была совершенно согласна с процедурой «вульгарных экономистов», которых критиковал Маркс, а их процедура полностью соответствовала этой позитивистской философии. В самом деле эта философия представляет собой самую удобную философию для апологетов капитализма, всё мировоззрение которых основано на том, что они никогда не заглядывают вглубь общественной жизни.

В качестве наглядного примера, подтверждающего значение изучения вещей не на основании поверхностной видимости, а с точки зрения их внутренних отношений и связей, мы можем взять вопрос о заработной плате. Если мы будем судить только о внешней видимости, то заработная плата представляет собой просто плату за труд. Человек работает столько-то часов и получает столько-то за час. В этом случае мы не могли бы обнаружить разницу между заработной платой, скажем, в капиталистическом обществе и социалистическом обществе. Работает ли человек на капиталистическом предприятии или на социалистическом — он работает столько-то часов и получает столько-то. В чём же различие? Различие заключается в том, что внешняя форма заработной платы выражает различные общественные отношения. В капиталистическом обществе заработная плата — это цена рабочей силы рабочего, которую он продал капиталисту. В социалистическом обществе заработная плата уже не цена рабочей силы, поскольку заводы принадлежат трудящимся, которые не продают свою рабочую силу самим себе — заработная плата здесь выражает предоставление рабочему определённой доли ценностей, которые он произвёл, в соответствии с трудом, который он вложил. Поэтому, в то время как в капиталистическом обществе рабочие могут сохранить или повысить свою заработную плату только с помощью борьбы против класса капиталистов и угрозы забастовки, в социалистическом обществе они непрерывно повышают свой жизненный уровень, увеличивая производство. Другими словами, законы, определяющие заработную плату в социалистическом обществе, в корне отличаются от законов, устанавливающих заработную плату в капиталистическом обществе. Но причина, почему они различны, может стать понятной только, если мы пойдём дальше видимостей вещей и попытаемся вскрыть внутренние отношения и связи, определяющие видимости.

12.6. Революционная теория и революционная практика

Переход от поверхностных суждений к глубоким суждениям о вещах и от их явления к их сущности представляет собой, как мы уже говорили, переход от одной ступени познания к другой. Такое качественное изменение в познании является, как правило, революционным изменением. Оно революционно, ибо оно приводит к революционному изменению в том, что мы можем делать.

Когда практика определяется только тем, что мы узнали относительно внешней видимости вещей, она не обладает возможностью сознательно вносить глубокие изменения в эти вещи или широко использовать их для далеко идущих целей. Когда мы знаем предметы только по их видимости, мы в нашей практике, как правило, вынуждены ждать, что произойдёт, чтобы приспособиться к вещам, вместо того чтобы овладеть ими и приспособить их к нашим целям; при этом мы часто приспосабливаемся плохо и испытываем неожиданности, неудачи и злоключения.

Но когда мы начинаем охватывать сущность вещи, мы можем действовать в отношении её более эффективно, производить в ней глубокие изменения и использовать её для наших целей.

Так, например, до нового времени люди имели лишь весьма поверхностные знания о химических процессах. И поэтому они едва ли могли эффективно планировать использование этих процессов в производстве. Но современная химия позволяет нам разлагать вещества и снова синтезировать их из их составных элементов, благодаря чему многие материалы могут изготовляться синтетическим способом, и можно придавать им качества, удовлетворяющие нашим требованиям. Мы можем расщеплять атомы, разлагать один элемент на несколько других и использовать энергию, высвобождающуюся в этом процессе, и даже создавать новые искусственные элементы, как, например, плутоний.

Далее, утопические социалисты и прежнее рабочее движение не могли эффективно изменить общественный строй. Однако марксистская теория, которая проникает в сущность общественных процессов, дала возможность рабочему движению в некоторых странах до основания преобразовать общество и приступить к построению социализма.

Рассматриваем ли мы познание природы или общества всюду, где познание поднялось до познания сущности предмета, — это было результатом революционного процесса, революции в том, что могут делать люди.

Такие глубокие успехи в познании — связывали ли их сознательно с практикой или нет те, кто играл ведущую роль в их достижении, — всегда в конечном итоге представляют собой продукт революционных стремлений в общественной практике. Именно тогда, когда люди стремятся сделать что-либо новое, чтобы увеличить свои силы и улучшить условия своего существования, они испытывают необходимость развития своего познания до познания сущности какого-либо предмета. Не может быть революционной практики без познания, ибо без познания она лишена направления и не может достичь цели. Скачок вперёд в познании представляет собой условие для осуществления революции в практике.

В области познания вещей нельзя подняться до его рациональной ступени независимо от соответствующей практики или до того, как эта практика будет осуществлена, — точно так же, как практика будет нащупывать свой путь в потёмках без необходимых знаний. Без соответствующей практики основательные знания невозможны, возможны лишь гадания и расчёты. Все глубокие знания вытекают из практики и в свою очередь проверяются практикой, что отнюдь не означает, что теоретические выводы из открытия не могут пойти дальше применения всех его потенциальных практических последствий. Нет иного пути для обнаружения существенных взаимосвязей и законов действительного мира, как вступление в практические отношения с действительными предметами и процессами, стремление овладеть ими и изменить их, создание представлений на базе полученного опыта и затем новая проверка теоретических выводов на основе развивающейся практики.

Поэтому, подобно всему познанию, познание сущности предметов также проверяется только практикой. Революционная теория проверяется революционной практикой, самим успехом, с которым революционная практика применяет открытие, сделанное в области познания. И само познание укрепляется, развивается дальше, критикуется и исправляется в этом процессе.

«Познание начинается с практики; обретя через практику теоретические знания, нужно вновь вернуться к практике. Активная роль познания выражается не только в активном скачке от чувственного познания к рациональному познанию, но, что ещё важнее, в скачке от рационального познания к революционной практике. Познание, овладевшее закономерностями мира, должно быть вновь направлено на практику преобразования мира, применено в практике производства, в практике революционной классовой борьбы и национально-освободительной борьбы, а также в практике научных экспериментов. Таков процесс проверки теории и развития теории — продолжение единого процесса познания»[341].

Следовательно, задача развития знаний до уровня познания сущности вещей сводится к тому, чтобы вызвать революцию в человеческой практике, в способности человека подчинять себе природу, изменять её, управлять своей собственной жизнью и изменять её. Задача познания — «от чувственного познания активно переходить к рациональному познанию и, далее, от рационального познания к активному руководству революционной практикой, к преобразованию субъективного и объективного мира»[342].

12.7. Вещи в себе

Из анализа развития познания вытекает, что на всех его стадиях оно представляет собой развитие достоверного отражения в человеческом сознании реального, объективного мира.

Многие философы утверждали, что наше познание ограничивается фиксированием внешней видимости вещей в нашем сознании и что «вещи в себе» — вещи, какими они являются в действительности независимо от того, какими они представляются нам, то есть сущность вещей, — должны быть непознаваемы.

С точки зрения таких философов, между данными чувств, зафиксированными нашим сознанием, с одной стороны, и вещами, существующими независимо от нашего сознания, — вещами в себе, с другой стороны, существует непроходимая пропасть. Многие не только отрицают, что мы можем познать вещи в себе, но даже, что такие вещи вообще существуют.

И, тем не менее, в суждениях, непосредственно основанных на восприятии, мы приобретаем познание вещей в себе — не с самого начала полное или глубокое познание, но по крайней мере познание различных отдельных аспектов и внешних отношений вещей. Мы приобретаем это познание именно при помощи данных чувственного восприятия. И когда при дальнейшем исследовании и рассуждении мы приходим к выводам о существенных свойствах и отношениях и законах движения вещей, мы приобретаем более глубокое познание тех же самых вещей в себе, которые до этого мы знали только поверхностно.

Следовательно, нет никакой пропасти между вещами в себе и их видимостью или явлениями. Мы знаем вещи в себе именно на основании того, как они являются нам. И сущность вещей познаётся постольку, поскольку познаётся их явление. В равной степени нет пропасти между явлением вещей и их сущностью, ибо явление представляет собой выражение сущности и мы не познаём сущность отдельно от явления, а только через него. «…если вы знаете все свойства вещи, то вы знаете и самую вещь», — писал Энгельс[343]. Мы познаём вещи в себе на основании практики и изучения. Обнаруживая, что́ мы можем делать с вещами, изучая различные явления их различных аспектов при многообразных условиях, мы приобретаем всё большее и большее познание самих вещей.

Следовательно, всё наше познание — это познание вещей в себе, которые безусловно существуют и безусловно познаваемы. Материалист «утверждает существование и познаваемость вещей в себе»[344]. Сначала мы познаём вещи в себе поверхностно, с помощью восприятия, а затем — более глубоко и всеобъемлюще с помощью мышления, оперирующего на основании данных восприятия. Нет и не может быть разницы между вещами, познанными нами, и вещами в себе. Единственная разница может существовать между тем, что познано, и тем, что ещё не познано, и между тем, что познано только поверхностно, в определённых аспектах, и тем, что познано более основательно.

12.8. Познание одновременно и ограниченно и беспредельно

Существуют ли какие-либо пределы для человеческого познания или же пределов нет?

На каждом данном этапе развития человечества познание наталкивается на пределы, обусловленные неизбежно ограниченным характером имеющегося опыта и существующими средствами приобретения познания.

Однако человечество прогрессирует, именно преодолевая эти пределы. Новый опыт устраняет пределы старого опыта; новая техника, новые способы получения знаний ломают пределы старой техники и старых средств получения знаний. Тогда, однако, появляются новые пределы, но у нас не больше оснований полагать, что эти новые пределы более абсолютны и окончательны, чем у нас были основания считать абсолютными и окончательными старые пределы. На каждом этапе имеются люди, полагающие, что предел достигнут, и не заглядывающие дальше. Но всегда — рано или поздно — находятся другие люди, ломающие эти пределы и смело идущие вперёд к новым пределам.

Следовательно, познание всегда ограниченно и в то же время беспредельно. Другими словами, познанное всегда ограничивается непознанным, но не непознаваемым.

Так, например, в феодальном обществе люди не могли ничего знать о социалистическом обществе и его законах, не могли формулировать истину о социализме и о переходе от социализма к коммунизму. Это стало возможно только с развитием капиталистического общества; только тогда появились средства для составления научной концепции социализма. Точно так же для нас сегодня невозможно узнать, как полное коммунистическое общество после того, как оно осуществится, будет развиваться дальше; но в своё время люди смогут обнаружить истину об этом дальнейшем развитии и его законы.

Далее, до изобретения современной электронной техники невозможно было получить сведения об атоме и его структуре. Сегодня при помощи этой техники мы уже миновали то, что когда-то казалось пределом всех мыслимых физических знаний. Сама по себе эта техника, однако, ставит свои собственные пределы физической науке, так что теперь некоторые физики говорят о невозможности узнать когда-нибудь, скажем, структуру электрона. Но было бы догматично и близоруко утверждать, что эти пределы в большей степени абсолютны, чем прежние, казалось, непреодолимые рамки другой техники в прошлом.

«…если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня — дальше электрона и эфира, — писал Ленин, — то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна…»[345]

На каждом этапе и при всех условиях познание несовершенно и временно, обусловлено и ограничено историческими условиями, при которых оно было приобретено, включая средства и методы, которые применялись для его приобретения, и исторически обусловленные положения и категории, использовавшиеся для формулировки теорий и выводов.

Но развитие познания, каждый этап которого обладает таким обусловленным характером, представляет собой развитие познания реального, материального мира, открытие взаимосвязей и законов движения реальных, материальных процессов, включая человеческое общество и человеческое сознание. Это — прогрессивное развитие, в котором познание этап за этапом расширяется, в котором согласование идей и теорий с объективной действительностью этап за этапом углубляется и в котором этап за этапом всё временное и гипотетичное уступает место достоверному и проверенному.

Прогресс познания всегда наталкивается на барьеры, возникающие из-за ограничений существующих знаний и существующей практики. Однако непреодолимых барьеров нет. Хотя прогресс познания всегда наталкивается на барьеры при своём дальнейшем развитии, познание прогрессирует, как раз находя способы преодоления этих барьеров. Для познания нет пределов, нет непознаваемых вещей, нет тайн вселенной, нет ничего, что в принципе не может быть познано и объяснено.