ГЛАВА 2. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ ЧЕРНЫШЕВСКОГО И ЕГО АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Развивая систему философского материализма, Чернышевский большое внимание уделял определению материи. Считая себя последователем и учеником Фейербаха, он не разделял его предрассудков против понятия «материя», тем более, что эти предрассудки были основаны на опыте вульгарного, механистичного материализма ХVIII века. 1

Согласно, представлениям Чернышевского: «То что существует называется материей», «Все предметы и живые существа — это разнообразные комбинации материи». 2

Признавая этими определениями принцип единства материи Чернышевский, отмечал, следующее: «В чем состоит одинаковость материальных предметов? Естествознание отвечает: в том, что они материальны. Эта одинаковость материальных предметов называется материей». 3

Говоря о материи, Чернышевский не мог обойти вниманием, важнейший в диалектическом материализме вопрос, о таких понятиях, как: движение, время, пространство, и соответственно, их отношение к материи. Отвечая на этот вопрос, он писал: «Анализируя наши представления о предметах кажущихся нам существующими вне наших мыслей, мы открываем, что в составе каждого из этих представлений, находятся представления о пространстве, времени, материи. Понятия о движении и материи сами собой исчезают из нашего мышления, когда из него исчезли понятия о пространстве и времени». 4

Рассматривая понятие «движение», как неотъемлемое свойство материи, Чернышевский в своей статье "Заметки на книгу В. Карпентера "Энергия в природе", подверг критике метафизические механистические теории о конечности движения во Вселенной, его неизбежного превращения в теплоту. В ответ на подобные концепции, Чернышевский замечал, что движение бесконечно, бесконечные формы движения, а «теплота» — это лишь одна из форм движения материи. 5

Так же, как одну из форм движения материи, Чернышевский рассматривал, по его выражении. — «движение мысли», то есть мышление. 6

Рассматривая вопрос движения материи, показывая разнообразие его форм, Чернышевский не мог пройти мимо вопроса о форме и содержании, их диалектического единства. И, можно отметит, что и на этот важный вопрос диалектического материализма Чернышевский дает вполне удовлетворительный ответ: «Вечная смена форм, вечная отвержение формы, порожденной известным содержанием или его высшим развитием». 7

Развивая диалектический материализм, Чернышевский, также научно решил и, такой весьма важный вопрос, как отношение причины и следствия: «Действия не бывает без причины, когда есть причина действие непременно будет, все на свете происходит по причинной связи. Связь причины и действия естественна и неизменна». 8

Источники возникновения причинно — следственных отношений Чернышевский видел во внутренних процессах происходящих в материальных, объектах и их внешнем взаимодействием между собой: «Положительно известно, что все явления проистекают одно из другого и из внешних обстоятельств, по закону причинности и фальшиво всякое представление о возникновении какого-либо явления, не произведенного предыдущими явлениями или внешними обстоятельствами». 9

Чтобы до конца понять философский материализм Чернышевского, необходимо разобраться в том, что он называл антропологическим принципом в философии. Этот термин Чернышевский взял у Фейербаха, на которого он не раз ссылался.

Однако, на этом основании нельзя отождествлять философский материализм Чернышевского и Фейербаха. Фейербах, критикуя своих предшественников, и прежде всего Гегеля, доказывал, что абсолютный дух Гегеля, на самом деле, есть человеческий разум, освобожденный от своих чувственных границ. На этом основании Фейербах «Абсолютной идее» Гегеля, противопоставил своё понятие «Абсолютного человека». 10

Это, со стороны Фейербаха, было своего рода попыткой поставить антропологическую философию выше идеализма и материализма, избегнув их, как по его мнению, ошибочные крайностей.

В отличие от Фейербаха Чернышевский сознательно стоял на позициях материализма и признавая в нем диалектический принцип. В человеке, он видел в отличие от Фейербаха, не раскрепощенный дух, не воплощение абсолютной идеи, а высшую форму материи, воплощение единства материи и сознания. То, что Чернышевский называл антропологизмом, на деле было диалектико — материалистическим решением вопроса об отношении материи и сознания.

Согласно антропологическому принципу Чернышевского — Человек (высокоразвитая форма материи), является источником сознания. По этому поводу в своей основной философской работе, статье "Антропологический принцип в философии" он писал: «Но при единстве натуры мы замечаем в человеке два различных ряда явлений: явления материального порядка и явлений так называемого нравственного порядка (человек думает, чувствует, желает). В каком же отношении между собой находятся эти два порядка явлений? Не противоречит ли их различие единству натуры человека, показываемому естественными науками? Естественные науки, отвечают, что делать такую гипотезу, мы не имеем оснований, потому, что нет предмета, который имел бы только одно качество, в каждом предаете очень много разных качеств». 11

Через данный материалистический взгляд на природу человека Чернышевский пришёл, и к аналогичному взгляду на окружающий человека внешний материальный мир. 12

Другим важным отличием философских принципов Чернышевского от Фейербаха был вопрос о практическом применении философской теории.

Главным недостатком Фейербаха, по словам Маркса, было то, что он брал: «предмет действительности, чувственности, только в форме объекта или созерцания, а не как человеческую деятельность, практику…Поэтому в «Сущности христианства», он рассматривает, как истинно человеческую только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязно — торгашской форме её проявления. Он не понимает поэтому значения революционной практически-критической деятельности». 13

Рассматривая в свете вышеприведенного высказывания жизнь Маркса, жизнь и творчество, самого Чернышевского, можно сказать, что у него теория и «революционная практически-критическая деятельность», были неразрывны. В этом также можно видеть главное отличие судеб Чернышевского и Фейербаха.

Говоря о философских концепциях Чернышевского необходимо сказать, что он был не только выдающимся философом материалистом, но и крупным диалектиком. Понимаемое Чернышевским материальное единство мира, всегда включает в себя также комплексы различий и противоречий.

Рассматривая диалектический метод мышления Гегеля, Чернышевский, по этому поводу, отмечал, следующее: «Мыслитель не должен успокаиваться ни на каком положительном выводе, а должен искать, нет ли в предмете, о котором он мыслит, качеств и сил, противоположных тому, что представляется этим предметом на первый взгляд. Таким образом, мыслитель должен обозревать предмет со всех сторон, и истина явится ему не иначе как следствием борьбы всевозможных мнений. Вместо прежних односторонних понятий о предмете являлось полное всестороннее исследование и составлялось живое понятие о всех действительно качествах предмета». 14

Этот интерес Чернышевского к диалектике не был абстрактным. Он использовал диалектику как средство определения общественных задач и путей их разрешения в ходе политической борьбы. В этой связи очень подробно разрабатывались Чернышевским философские проблемы развития, его движущих сил, соотношения эволюционных и революционных тенденций в жизни природы и общества.

Если развитие по Чернышевскому это «понятие об улучшающих переменах» [15], то понятие перемена развития, которое существует сейчас, а именно: «Процессы в которых происходят необратимые изменения и возникает нечто новое, принято называть процессом развития» [16], Чернышевский именовал словом «процесс». 17

Источники самого развития Чернышевский находил исключительно внутри самих предметов и явлений, отвергая взгляды идеалистов о каких-то внешних и находящихся вне предмета причинах. 18

Основным источником развития Чернышевский считал единство и борьбу противоположностей в нашем материальном мире. 19

Говоря о формах развития, Чернышевский выделял из них две основных, а именно постепенное и скачкообразное. По этому поводу, он в своей работе «Критика философских предубеждении против общинного владения», отмечал неразрывную связь и постоянную преемственность этих двух форм. По его мнению, скачкообразный взлет вдруг может сменить постепенный ход событий, но и после этого скачка процессы развития могут вновь принять спокойным характер. «Каждое ли отдельное проявление общего процесса должно проходить в действительности, все логические моменты с полной их силой, или обстоятельства, благоприятные ходу процесса в данное время и в данном месте, могут в действительности приводить его к высокой степени развития совершенно минуя средние моменты или по крайней мере чрезвычайно сокращая их продолжительность». 20

Анализируя сам процесс перерастания постепенного развития в скачкообразное, Чернышевский отмечал следующее: «Это ускорение состоит в том, что процесс прямо с первой степени пробегает к последней не останавливаясь на средних. Средние степени, через которые пробегает процесс, могут быть замечены только теоретическим наблюдением, а не практическим чувством». 21

Причину замены постепенной формы развития скачкообразной Чернышевский видит в качественных изменениях, переходе количественных изменении в качественные. По его словам: «Избыток качества действует на форму способом противоположны тому способу, каким бы действовала более слабая степень того же качества». 22

Опираясь на научный анализ соотношения постепенного и скачкообразной в процессе развития, Чернышевский резко критиковал людей и в особенности ученых, которые в преобразовании общества полагаются только на реформах, предпочитая эволюционный путь развития.

На примере американского экономиста середины XIX века Кэри, полагавшего, что путем повышения таможенного тарифа можно уничтожить рабство и решить множество других проблемы страны, Чернышевский показывает ограниченность, ненаучность, и, в конечном счёте, безрезультатность такого подхода: «Доставление таможенного вопроса выше всего на свете, забвение из-за пристрастия к этому вопросу самых очевидных и гораздо более важных фактов, настоятельнейших потребностей общества — вот что делает Кэри мертвым схоластиком. Кредит, банк, курс, фонды — вот заколдованный кружок, ограничившись которым ученый теряет всякую возможность понимать общественное положение, важнейшие национальные нужды, все живые факты и живые мысли». 23

Рассуждая о развитии, определяя его внутренние источники и формы, Чернышевский, будучи диалектиком и материалистом, не мог пройти мимо вопросов о направлении, путях развития и связанных с ним вопросах диалектического отрицания и преемственности.

Характер направленности развития и связанных с ним вопросов отрицания и преемственности был подробно раскрыт Чернышевским в его работе «Критика философских предубеждений против общинного владения». В данной работе, Чернышевский, опираясь на достижения классической немецкой философии, и прежде всего систем Шеллинга и Гегеля, обосновывает спиралевидный характер направленности процесса развития, которое базируются на диалектическом единстве принципов отрицания и преемственности

По этому поводу, он писал следующее: «Мы не последователи Гегеля, а тем менее последователи Шеллинга, но не можем не признать, что обе эти системы оказали большие услуги науке раскрытием общих форм, по которым движется процесс развития. Основной результат этих открытий выражается следующей аксиомой: «По форме, высшая степень развития, сходна с началом, от которого она отправляется». Подробно раскрыта она Гегелем, у которого вся система состоит в проведении этого основного принципа через все явления мировой жизни». 24

При этом, Чернышевский, подчеркивал, что при возвращении на высший уровень, прежняя ступень развития, значительно богаче содержанием и стоит на более высоком уровне, со своим прежним низшим состоянием, от которой она произошла. 25

Из этого Чернышевский делает вывод о существовании одного из основных законов развития — закона отрицание отрицания: «Повсюду высшая ступень развития представляется по форме возвращением к первобытной форме, которая заменялась противоположной на средней ступени развития; повсюду очень сильное развитие содержания ведет к восстановлению той самой формы, которая была отвергаема развитием содержания не очень сильным». 26

Далее в примечании Чернышевский отмечает всеобщность этого закона — «во всех без исключения явлениях материального и нравственного, индивидуального и общественного бытия». 27

С диалектикой отрицание отрицания тесно связан вопрос о существовании прогресса, о том, приносит ли это новое что-то более, лучшее в существовании ладей и общества.

Разумеется, Чернышевский не мог пройти мимо этой проблемы. Давая, свое определение прогресса Чернышевский писал: «Прогресс основывается на умственном развитии; коренная сторона его прямо и состоит в успехах и развитии знаний. Приложением лучшего знания к разным сторонам практической жизни производится прогресс и в этих сторонах… Стало быть основная сила прогресса — наука, успехи прогресса — наука, успехи прогресса соразмерны степени совершенства и степени распространенности знаний». 28

Считая, прогрессом, процесс улучшения, появление новых явлений в жизни общества, Чернышевский восставал против односторонних, прямолинейных, механистических взглядов на прогресс, попыток объявить всякое новое явление прогрессивным или, по крайней мере, следствием прогресса.

В связи с этим Чернышевский подверг критике так называемый «исторический оптимизм», известного французского историка и реакционного политика Гизо: «Но, справедлив г. Барсов, когда упрекает Гизо за «излишний оптимизм в суждениях об исторических событиях». Действительно, в этом и заключается слабая сторона ученых произведении Гизо. Он находит, что в сущности, все было полезно для человечества… Водворяется варварство — хорошо и это: варвары внесли в европейскую историю принцип личной независимости. После страшного хаоса водворяется столь же страшный феодализм — хорошо и это: в феодальных замках появилась поэзия. На развалинах феодализма возвышается Людовик XI: он тоже был очень полезен, — в каком отношении, мы уже и не знаем, но все-таки полезен». 29

Сам по себе прогресс, считал Чернышевский, сопряжен с зигзагами, трудностями, уходом в сторону или даже вспять. «Путь, по которому несется колесница истории, чрезвычайно извилист и испещрен рытвинами, косогорами и болотами, так что тысячи напрасных толчков перетерпит седок этой колесницы, сотни верст исколесит для того, чтобы подвинуться на одну сажень ближе к прямой цели». 30

Разрабатывая теорию развития и используя её для оценки событий, происходивших и проходящих в природе и обществе, Чернышевский не мог не обратиться к другой важнейшей теории диалектического материализма — теории познания.

В этот период (60–70 годы XIX века) напуганные ростом революционного пролетарского движения идеологи буржуазии, ранее отказавшиеся от французского просветительского рационализма и метафизического материализма, уже отвернулись, и от объективного диалектического идеализма Гегеля, вернувшись сначала к Канту, а затем к Юму и Беркли, взяв, у них, на вооружение идеи субъективного идеализма и вытекающего из него агностицизма.

Агностические тенденции еще больше усилились в конце 70-х — начале 80-х годах XIX века, когда на базе идей Канта, Юма, Беркли возникла философия, так называемого «эмпириокритицизма».

Опасность эмпириокритицизма усиливалась тем, что в отличие от предшествующих субъективно-идеалистических систем — эмпириокритицизма в своих построениях стремился опереться на достижения естественных наук того времени.

Говоря об этих новых чертах субъективного идеализма, который он именовал «иллюзионизмом», Чернышевский писал: «Он (иллюзионизм) очень уважает истины естествознания… Потому-то все естественные науки и подтверждают его выводы. Физика, химия, зоология, физиология свидетельствуют ему о себе, что они не знают изучаемых ими предметов, знают лишь наши представления о действительности». 31

Аргументированной научной критикой, как старого субъективного идеализма Канта, Юма, Беркли так новейших идеалистических систем позитивизма и эмпириокритицизма стала одна из последних крупных и важных работ Чернышевского — «Характер человеческого знания».

В этой своей работе, Чернышевский отмечал, что главным, основополагающим вопросом, в теории познания, является вопрос о познаваемости мира, соотношение абсолютной истины и относительности человеческого знания. Именно вокруг этого вопроса и завязался узел противоречий между субъективными идеалистами и материалистами-диалектиками.

Касаясь различия в понятии «относительность и достоверность человеческого знания» между субъективными идеалистами и материалистами, Чернышевский писал: "На языке той философии, которую мы будем называть иллюзионизмом выражение «относительность человеческого знания», заключается в том, что все наши знания о внешних предметах — не в самом деле знания, а иллюзии». 32

Продолжая анализ вопроса достоверности знания в понимании идеалистов, Чернышевский писал: «Что такое вопрос о достоверности знаний? Смысл этого вопроса — желание некоторых философов отрицать все естествознание со всеми его предметами. Это философы идеалистического направления». 33

Субъективно-идеалистическим взглядам на относительность и достоверность человеческого знания Чернышевский противопоставил свое материалистическое понимание: «Зависимость знаний от человеческой природы принято у натуралистов называть относительностью человеческого знания». 34

Продолжая раскрывать тему понятия «относительности знания», Чернышевский далее пишет: «Наши знания, человеческие знания. Познавательные силы человека ограничены, как и все его силы. Характер нашего знания определяется характером наших познавательных сил». 35

Таким образом, Чернышевский считал, что сама «относительность знания» — относительна. Чем больше человек и ещё более человечество, познает окружающий мир, тем всё менее относительным становится его знание о нём.

Отвергает Чернышевские и попытку доказать отсутствие достоверных знаний, фактам процесса резкого изменения знаний в ходе развития науки, и особенно в результате научных открытий. По его мнению, факты значительного изменения знании в силу тех или иных научных открытий свидетельствует не об отсутствии достоверных знаний, а об их расширении. 36

Таким образом, по мнению Чернышевского, во всяком относительном знании, всегда имеются элементы абсолютной и объективной истины. 37

Разрабатывая теорию познания, Чернышевский не мог не коснуться таких ее важных элементов, как знание абстрактное и конкретное тесно связанных с предыдущими вопросами. Давая определение понятию «абстрактное знание» Чернышевский отмечал следующее: «Но это знание не непосредственное, не прямое, а косвенное; не фактическое, а мысленное». 38

Затем Чернышевским переходит к определению понятия «конкретное знание». По данной философской проблеме, он, отмечал, следующее: «Будем говорить лишь о конкретных знаниях. Лишь начнем хладнокровно пересматривать содержание какой-нибудь области научного знания, мы беспрестанно будем находить в нем такие знания, о которых разум образованного человека решает: «в совершенной достоверности этого сведения тебе нельзя сомневаться, не отрекаясь от имени разумного существа»». 39

По поводу диалектики соотношения абстрактного и конкретного знания Чернышевский, отмечал следующее: «Различие прямого, фактического знания от косвенного, мысленного, параллельно различию между реальною нашею жизнью и нашею мысленною жизнью». 40

В восхождение от абстрактного решения к конкретному видит Чернышевский единственную возможность приобрети объективное, целостное, достоверное знание: «Громадным запас наблюдений и особенно тонкие средства анализа нужны не столько затем, чтобы гениальный ум мог увидеть истину, открытие которой требует глубоких соображений, обширные исследования и громадные научные средства в этих случаях приносят ту пользу, что без них истина открытая гениальным человеком остается его личным соображением, которого он не в силах доказать ученым образом». 41.

Логическим продолжением для Чернышевского, соотношения абстрактного и конкретного знания является соотношение теории и практики. «Теория, оказывает очень сильное влияние на практику… Не довольно было проложить прямом путь — надобно было также объяснять, что этот путь единственный прямой путь, что кривые пути, казавшиеся прямыми, действительно кривы». 42

Говоря о значении практики, Чернышевский считал, что: «Практика, это пробный камень всякой теории. Практика — великая разоблачительница обманов и самообольщений, не только в практических делах, но в делах чувств и мысли. Потому-то в науке ныне принята она существенным критерием всех спорных пунктов». 43

Таким образом, для Чернышевского, практика — это, главный критерий истины.

Важным и существенным вкладом Чернышевского в материалистическую теорию познания стало обоснование им, в статье «Очерки гоголевского периода русской литературы. Статья шестая», основных правил диалектической логики: 1) Полное и всестороннее исследование всех действительных качеств предмета 2) Выяснение всех обстоятельств места и времени того или иного явления: «прежние общие фразы, которыми судили о добре и зле, не рассматривая обстоятельств и причин, по которым возникает данное явление — не удовлетворительные» 3) Конкретность истины: «каждый предмет, каждое явление имеет свое собственное значение и судить о нем должно по соображении. той обстановки, среди которого оно существует: это правило выражается формулой: «Отвлеченной истины нет; истина конкретна». 44

Практически аналогичные правила диалектической логики, были гораздо позже разработаны и сформулированы В. И. Лениным, следующим образом: «Чтобы действительно знать предмет надо охватить, изучить все его стороны, все связи и опосредования. Это, во-первых. Во-вторых, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии. В-третьих, вся человеческая практика должна войти в полное определение предмета… как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-четвертых, диалектическая логика учит, что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна». 45

Подводя итоги научной деятельности Чернышевского в области материалистической диалектики можно отметить следующее: Чернышевский, очень силен, когда говорит о материальном единстве человека вселенной, законов природы.

Так же, велик, он и в критике субъективно-идеалистических воззрений в теории познания, здесь, отмечал В.И. Ленин: «Чернышевский стоит вполне на уровне Энгельса», «единственный действительно великий русский писатель, который сумел остаться на уровне цельного философского материализма». 46

Список ссылок к Главе 2 — й:

1. Ф.Энгельс «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» — М. «Политиздат», 1978. — С. 20 — 21.

2. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 2. — С. 372, 475.

3. Там же — С. 476.

4. Там же — С. 489, 494.

5. Там же — С. 475–483.

6. Там же — С. 207.

7. Там же — Т. 1. — С. 642.

8. Там же — Т. 2. — С. 50.

9. Там же — Т. 2. — С. 189

10. Философский энциклопедический словарь — М.: «Советская энциклопедия», 1983. — С. 30.

11. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 2. — С. 168.

12. Там же — Т. 2. — С. 166–169.

13. К. Маркс Тезисы о Фейербахе — Сочинения — Т. 3. — С. 1.

14. Чернышевский Н.Г. Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 1. — С. 280.

15. Там же — Т. 2. — С. 629.

16. А. М. Ракитников Марксистско-ленинская философия. — М.: «Политиздат», 1986. — С. 232.

17. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 2. — С. 629.

18. Там же — Т. 2. — С. 629–630.

19. Там же — Т. 2. — С. 169–170.

20. Там же — Т. 1. — С. 628–629.

21. Там же — С. 631.

22. Н. Г. Чернышевский Избранные философские сочинения в двух томах. — Т. 2. — С. 472.

23. Н. Г. Чернышевский Политико-экономические письма к президенту Американских Соединенных Штатов Г. К. Кэрри. — «Письма без адреса» Сборник статей — М.: «Советская Россия», 1986. — С. 208.

24. Н. Г. Чернышевский Избранные философские сочинения… — Т. 2. — С. 457.

25. Там же — С. 463.

26. Там же — С. 473–474.

27. Там же — С. 474.

28. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 2 — С. 251–252.

30. Там же — Т. 2. — С. 244.

31. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 1. — С. 485.

32. В. И. Ленин Полн. собр. соч. — Т. 10. — С. 730.

33. Н. Г. Чернышевский Сочинения: В двух томах. — М.: «Мысль», 1984. — Т. 2 — С. 486.

34. Там же — Т. 2. — С. 408–410.

35. Там же — Т. 2. — С. 486.

36. Там же — Т. 2. — С. 496.

37. Там же. — Т. 2. — С. 497.

38. Там же — Т. 2. — С. 502.

39. Там же — Т. 2. — С. 488.

40. Там же — Т. 2. — С. 500–501.

41. Там же — Т. 2. — С. 488.

42. Там же — Т. 2. — С. 176.

43. Там же — Т. 1. — С. 351.

44. Там же — Т. 1. — С. 184–185.

45. Там же. — Т. 1. — С. 280–281.

46. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. М.: «Политиздат», 1984. — С. 350–351.