§1. Введение

Хотя риторика и не есть эстетика, тем не менее можно сказать наперед, даже из беглого ознакомления с греческими риторами, собранными у Шпенгеля, что эта риторика могла бы дать очень много и в смысле истории эстетических учений. К сожалению, однако, античная риторика еще совсем не изучена с этой стороны. Изучить и исследовать античную риторику с этой стороны, хотя бы в пределах собрания Шпенгеля, это значило бы затратить несколько лет. Покамест хороший специалист не произведет этой работы, сведения об античной риторике в истории античной эстетики будут неизбежно отрывочными и почти случайными. Поэтому мы предложим только ряд наблюдений над несколькими авторами и укажем на ряд проблем, наиболее близко связанных с эстетикой, например, на проблемы стиля, откладывая подробную разработку этой области на неопределенное будущее{344}.

1. Необходимые исторические замечания

Прежде всего, несколько необходимых исторических замечаний. Мы знаем, что родоначальниками риторики были еще классические софисты, столь высоко ценившие слово и силу его убеждения. К риторике серьезно и глубоко относился Платон, являясь, однако, и в этом вопросе антиподом софистов{345}. Известно также, что риторика, как наука, неотделимая от логики и диалектики, пошла от Аристотеля{346} и перипатетиков{347}. Один из них, Феофраст, дал знаменитое учение о четырех качествах речи, развил аристотелевское учение о выборе слов и словосочетаний и тем самым наметил ряд важных стилистически-эстетических проблем. Наконец, мы знаем заслуги теоретиков стоической грамматики и логики{348}. Эллинистическая риторика, в согласии с духом века, бросилась с головой в анализ огромного числа стилистических явлений в языке. Ей приходилось отрываться от всякой живой ораторской и ритмической практики, погружаясь в чисто теоретические и очень часто формалистические изыскания. Прежде всего, она подвергла детальному изучению так называемое сочетание слов, дающее в результате периодичность и ритмичность речи. Далее, эллинистическая риторика разработала старое учение Феофраста о качествах речи. Наконец, эллинистическая риторика создала еще три весьма подробно представленные области: учение о тропах, фигурах и стилях, также отчасти коренящееся еще у софистов, Исократа и в перипатетической традиции.

2. Азианство и аттицизм

На первых порах в этих эллинистических трактатах мы находим чрезмерное увлечение риторизмом, гипертрофией внешне-чувственных приемов, а значит, и соответствующую их оценку с выдвижением стилистических принципов, так называемого "азианского стиля" (назван по месту его возникновения и процветания в Малой Азии).

Но он скоро нашел себе серьезных противников в лице тех, кто стоял за классические образцы и строгость поэтических приемов. Уже к концу III в. до н.э. этот классицизм достаточно разделался со своими врагами, опираясь на такие научные методы, каковы перипатетический и александрийский. В противоположность изысканному и цветистому "азианскому" стилю этот стиль назывался "аттическим" и его представители - "аттицистами". Однако особенно ожесточенная борьба азианцев и аттицистов происходит уже в Риме, в первой половине I в. до н.э., когда социально-политические потрясения конца республики чрезвычайно обострили вкус и страсти в области риторики и когда все эти проблемы снова получили напряженно-жизненный, а не только академический характер. На риторических сочинениях Цицерона можно хорошо ощутить нараставшее тогда острое чувство риторического стиля. Написанные Цицероном в 46 г. трактаты "Брут" и "Оратор" рисуют нам его чрезвычайно интересную позицию, которую невозможно уложить ни в рамки азианского стиля, ни в рамки строгого аттицизма. Эстетико-философские позиции Цицерона с большой глубиной и выразительностью определенно синтезируют оба эти направления.

Нечего и говорить о том, что с победой принципата получил огромный перевес аттицизм и что значение его не колебалось до самого падения Рима. В начале императорской эпохи мы имеем оба направления (с несомненным перевесом аттицистов), которые возглавляли Аполлодор Пергамский, старший наставник еще Октавиана Августа и сторонник строгих, точных, суровых правил в риторике и поэтике, и Феодор Гадарский, учитель Тиберия, проповедовавший в риторике пафос, подъем и экзальтацию. Конкретно аттицизм мы можем изучать по Цецилию, который написал два не дошедших до нас сочинения: "Против фригийцев", то есть азианцев, и "Чем отличается аттический стиль от азианского?" и которого мы знаем только по позднейшим цитациям и по Дионисию Галикарнасскому, младшему современнику Цецилия (оба - I в. до н.э.). При Дионисии Галикарнасском аттицизм стал уже почти общепринятой доктриной.

Азианцев мы изучаем по анонимному автору того же времени, прежде именовавшемуся Лонгином, с его значительным трактатом "О возвышенном", где мы находим полемику против Цецилия и апологию экзальтированного платоновского стиля против строгой простоты Лисия. Перипатетиком, то есть, в конце концов, тоже формалистом и аттицистом, является Деметрий, автор трактата "О словесном выражении" (стиле), отождествлявшийся раньше с известным перипатетиком Деметрием Фалерейским, но относимый ныне ко времени начала нашей эры (ввиду очень зрелого трактования проблемы, понятного только в поздний период борьбы аттицистов и азианцев).

Наконец, необходимо указать еще на ритора II-III в. н.э. Термогена (его трактат "Об идеях"), который дает завершение учения о риторических стилях, отчасти возвращая его в значительно обогащенном виде к старому феофрастовскому учению о качествах. Это - положительный авторитет для всей поздней античности и даже Византии.

Мы, как сказано, остановимся только на некоторых из этих авторов и коснемся по преимуществу проблемы стиля, наблюдая особенности эстетических установок, в основе которых лежат, как мы теперь хорошо знаем, перипатетическая риторика, александрийская философия и назревающее углубление чувства формы (под руководством Стои, Посидония и римских риторических вкусов и страстей). Прежде всего некоторое расширение александрийского филологизма находим мы у ритора Дионисия Галикарнасского.