Экскурс III. Учение о Премудрости Божией у Св. Афанасия Великого

Экскурс III. Учение о Премудрости Божией у Св. Афанасия Великого

Арианством был поднят двоякий вопрос, оно питалось из двух источников сомнений. Первый относился к учению о Св. Троице, второй к учению о Боге как Творце мира. В первом отно­шении арианство является существенно антитринитарианством. Оно мыслит Бога единоипостасным, и мысль о триипостасном Боге ему кажется чужда и неприемлема. Богом является собствен­но только Отец, а Сын и Дух Св. представляют собой Его силы, степени Его откровения. — Это троица неоплатонизма с его по­степенной градацией: Единое — Ум — Душа, но не равночестные и равнобожественные триипостаси. Арианство мыслит Бога еди­ным в смысле единоипостасной монады: Единоипостасность и монадность Божества есть для него исходная посылка. Учение же о тварности Сына и происхождение Его во времени из несущего есть только прямой вывод из этой посылки. И поскольку борьба св. Афанасия направлялась в защиту и во утверждение учения

261

о Триипостасном Боге, а в частности, о предвечном рождении Сы­на из сущности Отца, спор, непосредственным предметом имев­ший христологическую тему, относился в сущности к учению о троичности. Доказывая предвечность Сына, св. Афанасий нис­провергал моноипостасность и утверждал троичность Божества. И это была главная линия, около которой велся бой, закончив­шийся Никейской победой православия. Все постановления Никеи, выраженные и в положительной и в отрицательной форме, как Символа веры, так и анафематизмов, относятся к вопросу о троичности Божества, утверждают этот основной догмат. И его именно утверждает формула ?????????, эта никейская хоругвь православия:единосущие Трех Ипостасей, — не подобие, не различие, не повторение, не тожество, но единст­во, совместность и совместимость. Победой над арианством св.  Афанасий спас Церковь от повреждения в самом основном и су­щественном учении.

Другая сторона вопроса, поставленного в арианстве, была связана с первой, даже из нее вытекала. Речь шла об отношении Бога к миру. Как можно мыслить себе это отношение без умале­ния Божества в его абсолютности и без умаления мира в его са­мобытности? Этот вопрос в греческом умозрении возник уже в платонизме, причем здесь он получил предварительное разреше­ние в учении о демиурге, как посреднике между Богом и миром, слуге Божием при творении мира (Тимей). Эту постановку вопро­са воспринял и Филон, применивший ее и к иудейскому бого­словию и истолкованию Ветхого Завета. Здесь это превратилось

262

в учение о ????? ??????????, внутреннее слово Божие, Его имма­нентная премудрость и сила, и????? ??????????, проявленное, орудийное слово, премудрость в творении мира. Эту же поста­новку вопроса принял и Арий и Астерий *). Трудности при опре­делении отношения Бога к

*) «Бог, восхотев создать тварную природу, видел, что она не может приять на себя ничем не умеряемой Отчей руки и Отчей зиждительной силы, потому первоначально один производит и творит Единого только и Его именует Сыном и Словом, чтобы при его посредстве, Им могло уже прийти в бытие и все прочее. (Арий, Евсевий Астерий)» (прот. ариан. 11, 24). Св. Афанасий на это справедливо указывает, что, «поелику возможно эго Слову, необходимо иметь ту же возможность и всему естеству, или, поелику невозможно естеству, не иметь этой возможности и Слову... и при Его создании, по всей необходимости, нужно было посредство»... иначе же «невозможно будет состояться и твари» (11, 26) Однако едва ли справедливо возражать на этот онтологический аргумент ссылкой на то, что, «утверждая сие подобное, показывается более немощь уготовлявшею, а именно: что один Он не имеет сил создать вселенную, но примышляет себе орудие как древодел или кораблестроитель, не имеющий возможности сработать что-либо без топора или пилы» (11, 26). «Для чего Бог, желая сотворить нас, ищет посредника, как будто недостаточно воли Его к произведению того, что угодно Ему?.. Если же одной Его воли достаточно к созданию всего, то опять потребность в посреднике по вашему учению излишня» (11, 29). Но такими же аргументами можно было бы с противной стороны возразить и на собственное учение Афанасия о творении мира Словом. Речь идет, конечно, не об ограничении всемогущества Божия, но об онтологической несовместимости Бога и мира без посредства (иначе

263

миру, особенно при отвлеченном Его понимании, как монады, единоипостасного Божества, не выду­маны, они действительно существуют, и они велики. Философ­ский гений эллинства выявил здесь естественную диалектику вопроса. Действительно, если мы допускаем, что Бог и мир непо­средственно относятся между собою, между ними утрачивается коренное различие. Бог в уединенности Своей в таком случае ну­ждается в мире как Своем другом (если не как в друге), стремится выйти из этого уединения и преодолеть его творением. Он Сам не­полон, неосуществлен для Себя без творения, ибо единоличное, эгоистическое ведение Себя или самооткровение не насыщает, не дает абсолютности и самодовлеемости. Единоипостасный Бог для Себя нуждается в Мире, а потому мир входит необходимым эле­ментом в божественную жизнь. Бог до творения не Тот, что послетворения, а с другой стороны — мир становится Богом, посколь­ку он входит во внутреннюю жизнь Божества. Таким образом, на учении моноипостасного теизма появляются зловещие краски пантеизма, теокосмизма. Вместе с тем мир, поставленный в пря­мое и непосредственное отношение с Богом, не в силах вынести этого отношения, не теряя своей самобытности. Бога никто не видел нигде же, человек не может видеть Бога, чтобы не умереть, и Моисею, другу

ведь подобными же аргументами можно было отрицать всемогущество Божие тем, что Ему несвойственны все черты, связанные с тварностью и ограниченностью).

264

Божию, явлены были лишь «задняя Божия», «Слава Божия». Между тем здесь неизбежно лицом к лицу стоят без всякого посредства Бог и мир, попаляющий огнь, ничем не умеряемый, и сухая солома мира, ничем не защищенная, Абсо­лютное, теряющее свою абсолютность вследствие отсутствия со­бственной внутренней жизни, и относительное, изнемогающее в объятиях Абсолютного. Моноипостасный абсолютный субъект есть мощь, которая в себе не имеет проявления и нуждается в со­здании мира, это — раскрытые объятия, которые пусты и нужда­ются в творении, а мир — это жертва голода Абсолютного, обреченная на сгорание в Его огне. До тех пор, пока речь идет еще не о личном Боге, не об абсолютном Субъекте, безликое божест­во, как божественная совокупность сил мира, просто-напросто растворяется в мире в сумерках пантеизма (или, что то же, атеиз­ма). Но раз мыслится абсолютный Субъект, живой Бог, премирный и трансцендентный, то в пределах моноипостасности и положение становится безысходно, и космологическая проблема не разрешима. Отсюда естественно проистекает стремление ис­кать посредства, попытка поставить между Богом и миром некую сверхтварь, заслоняющую собою мир от Бога и сгорания в огне попаляющем. Эта сверхтварь, которая есть и не бог и не мир, но что-то посредствующее — ?????? — и есть демиург, посредством которого Бог создал мир. Отсюда — совершенно логически у Ария развивается учение о посреднике между Богом и миром, которое, соединяясь с церковным учением об Иисусе Христе, развивается и в своеобразную еретическую

265

христологию. Однако арианское учение о Боге и мире и о необходимости особого посредничества и его возможности внутренно противоречиво, и это было показа­но св. Афанасием Вел. Посредство между Богом и миром, как не­которое серединное положение, немыслимо и невозможно. Посредник сам для себя требует нового посредника и так ad infi­nitum , — сколько бы мы ни умножали число ступеней лествицы, она все равно не может достигнуть неба, при­вести тварь в непосредственное соприкосновение с Божеством. Мысль о посреднике невозможна, это в некотором роде ?-1 или круглый квадрат. Однако проблема почувствована пра­вильно, и раскрытие истинного христианского учения по этому вопросу сделалось необходимо.

Но все же прямого ответа на вопрос об истинной природе от­ношений между Богом и миром, Творцом и творением так и не было дано. На Никейском Соборе вопрос этот, по-видимому, с этой стороны и не обсуждался, по крайней мере, в его постанов­лениях нет следов такого обсуждения. Все силы были сосредото­чены около решающего вопроса о Св. Троице, с правильным разрешением которого предрешался и этот вопрос. Мало того, вполне отчетливой его постановки мы не находим и у св. Афана­сия, вынесшего на своих плечах эту титаническую борьбу за православие. Здесь мы встречаем у него незаконченность, неточ­ности, незавершенные учения, хотя общее направление его мыс­ли определилось в достаточной степени. Победой православия, омоусианства, веры в триипостасного Бога, над учением, о монад-

266

ной единоипостасности Божества изменяется вся постановка во­проса об отношении Бога к миру. О триипостасном Боге нельзя уже сказать того, что неизбежно приходится сказать об единоипостасной монаде, которая нуждается в мире: жизнь триипо­стасного Божества, как Любовь, как предвечная взаимность и самооткровение, абсолютно самодовлеюща и завершена, она ни в ком и ни в чем и не нуждается и не может иметь никакого вос­полнения. Триипостасный Бог живет в Себе, т. е. во Св. Троице, и эта Жизнь есть предвечно осуществляемая Полнота. Посему мир не нужен для Самого Бога, и он не силен придать никакого восполнения в Полноту. Мир всецело есть создание щедротной и щедродательной любви Божией, любви дающей и ничего не приемлющей. Бог нужен для мира, как его основание и цель, но не наоборот. Триипостасностью преодолеваетсяуединенность Абсолютного субъекта, то его одиночество, ради победы над ко­торым моноипостасный Бог, якобы, вынужден творить мир. Триипостасный Бог един в триединстве Своем, но не одинок...

Творение мира ради человека, созданного по образу Божию, есть лишь щедростью любви положенное повторение, разумеет­ся, в тварной жизни Первообраза, Его как бысамоповторение, для Него не содержащее и не могущее содержать ничего нового. Если можно так выразиться, божественная потребность самооткровения вполне удовлетворена триипостасностью, и творение мира есть лишь излияние из полноты боже-

267

ственного океана любви. Лю­бовь ненасытна по существу, а потому и божественная триипостасная любовь жаждет расшириться в творение, изливаясь в небытие, творя мир, — и в этой ненасытимости любви заключает­ся основание миротворения. Однако в своей божественной жизни любовь эта совершенно насыщена, ибо Бог имеет Кого любить и Кому открываться в Себе Самом, Он абсолютно самовозлюблен и самооткрыт, и эта вечность не знает никакого изменения или пре­вращения. Бог имеет Себя Самого абсолютным образом, как Ли­цо, в силу Своей Триипостасности, как существо, в силу Своей божественной сущности, как единосущная Троица — в нераз­дельности Своей Личности и сущности. Жизнь Бога есть предвеч­ное самооткровение, безусловное по триипостасному образу — как Слово Отца, печатлеемое Духом Св., и по содержанию, как еди­ная вечная Премудрость Отца, испытуемая Духом Св., как единая жизнь Св. Троицы, как Слава Божия.

Таково отношение Бога к миру: он не необходим для Бога, но возможность его дана в Нем. Остается еще вопрос об отношении мира к Богу. Вполне ли устраняется этот вопрос учением о триипостасном Боге как Творце мира? Или же все-таки требуют разъ­яснения недоумения и вопрошания арианствующих, хотя и в другой постановке: возможно ли прямое, непосредственное от­ношение Бога к миру, Творца к твари, Абсолютного к относи­тельному? Есть ли и может ли быть некоторое посредство между Богом и миром, ??????, потребность в котором не устра-

268

няется и при триипостасности Божества? Действительно, если только мы поймем сотворение Богом мира как непосредственное действие Бога как бы за пределами Своего собственного бытия, как созда­ние чего-то нового, доселе не бывшего и в Боге не сущего, мы не­избежно этим стираем грань между Творцом и тварью: значит, ранее творения, когда Бог еще не сотворил мира, Он и не имел его у Себя, значит, и Он получил в некотороевосполнение, зна­чит, мир есть в каком-то смысле особая область раскрытия Боже­ства, для Него Самого необходимая, значит, Бог не есть абсолют­ная полнота, значит, Бог и Сам не знал мира до Его сотворения, и оно для Него Самого явилось самооткровением. Вот все эти не­доумения должны были получить посильное разъяснение, и они его и находят в творениях св. Афанасия, хотя, соответственно прямым его заданиям, еще не окончательное.

Здесь-то и возникает вопрос о Премудрости, как предвечном основании мира в Боге, как предвечном мире, тварным образом которого, проекцией во времени, является мир сотворенный. Мир сотворен Богом чрез Слово *) — эту мысль неустанно развивает св. Афанасий (участие Духа Св. в творении, как завершительное, жи­вотворящее, им также подразумевает-

*) «Отец, как рукою, соделал все Словом и ничего не творит без Него» (Contra аг.  11,31). «Божие Слово есть зиждительное и творческое, Оно есть Отчая воля» (ib.).«Угодное Богу и помышляемое Им немедленно приведено в бытие и совершено Словом» (Ibid).

269

ся, но остается вне его дог­матического внимания, поглощенного вопросом о Логосе).

Но, конечно, роль Логоса при этом не есть инструментальная, как мыслил Арий, Логос не есть орудие творения, но его истина, содержание, его всё. В Св. Троице Логосоткрывает Отца, есть вы­сказанное Слово Божественной Жизни, ее содержание, и оно при­емлется почивающим на Слове Духом Св. Слово сказует Себя, открывает Себя не в создании мира, но Оно сказует Себя предвеч­но и, как говорит Афанасий, «не ради Него получило бытие Божие Слово, напротив, мы ради Него» (сл. пр. ар. II: 31), ибо «для Бога созидать второе, первое же — рождать» (II: 2), посему Логос и есть Сын, а не тварь и не посредник. Так. обр., в порядке раскрытия проблем перед св. Афанасием, а вместе с ним и перед всем догма­тическим сознанием Церкви, неизбежно и закономерно возникла следующая проблема, которая не была видна Арию, вследствие ог­раниченности и извращенности его общей точки зрения: как надо понимать отношение между предвечным Логосом, Сыном Божиим, и творением? Творения могло бы и вовсе не быть, «если бы Бо­гу угодно было не созидать тварей» (11: 31), и вместе с тем «тварям невозможно было бы получать бытие без Слова» (ib). Очевидно, надо установить прямое соотношение между Словом, рождаемым Отцом, и Словом при творении. О Нем говорится: «Отец как ру­кой соделал все Словом и ничего не творит без Него», «Божеское Слово есть творческое и зиждительное, Оно есть Божия воля» (ib.), «все творит-

270

ся Словом и Премудростью, в Которой заключена От­чая воля» (ib.). Св. Афанасий с одинаковою энергией отстаивает оба ряда истин: с одной стороны, Слово есть предвечно рождае­мый Сын Божий, а вовсе не тварь, созданная быть посредником в творении, а с другой — Бог все творит Словом Своим, Которое есть Премудрость Божия. Обе эти мысли, конечно, легко и естественно согласуются друг с другом в общем учении о Боге: понятно, что Ло­гос предвечный есть и раскрытие Божества в творении. Но они не так понимаются в учении о мире и его отношении к Богу. Есть ли мир некий тварный Логос, существующий по образу и подобию предвечного Логоса? Надо еще припомнить, что поглощенный христологическими темами, св. Афанасий оставляет вне внимания участие Духа Св. в миротворении, которое, согласно общему свя­тоотеческому учению, совершается всей Св. Троицей при соответ­ственном участии всех Трех Лиц Ее. Вследствие этого самая постановка вопроса о Логосе в творении у св. Афанасия получает односторонность. Тем не менее, проблема для него возникла, и он, даже помимо своей воли, наталкивается на нее в учении о Прему­дрости Божией. Поводом здесь послужила трудная экзегеза текста Притч. 8, 22, который истолковывался арианами в свою пользу: Господь созда мя. Св. Афанасий без конца возвращается к своему апологетическому истолкованию этого текста, причем и он, и его противники ни на минуту не сомневаются отнести его непосред­ственно к Логосу. (Насколько полемика покоится просто на невер­ном переводе — ??????

271

«создал», где должно стоять ???????? «имел» (р. п.), вся она покоится на недоразумении, но все равно оно дает повод затронуть важный вопрос.) Сначала установим са­мое толкование текста у св. Афанасия.

Св. Афанасий читает Прит. 8,22 так: ?????? ?????? ?? ????? ???? ????? ??? ???? ?????(LXX) — dominus creavit ше initium via­rum suarum in opera sua (vulg.),

Господь созда мя в начало путей Своих в дела *).

Распространенное толкование у отцов относит этот текст к Логосу преимущественно на основании 1 Кор. 1 , 24, где Христос называется Божия Сила и Премудрость (хотя, напротив, в Ис. 9, 2 говорится о Духе Господнем как Духе Премудрости и разума, духе совета и крепости, ведения и благочестия). Из церковных писа­телей св. Феофил и св. Ириней относят именование Софии к Ду­ху Святому (см. пред. экскурс).

Общая мысль св. Афанасия, что «Господь созда мя» сказано «приточно» (II: 44), и потому нуждается в истолковании. Основ­ная мысль экзегезы св. Афанасия

*) Eusebius (De eccl. theol. III. 2, Migne Р. gr. XXIV, 987) первый обратил внимание на разночтение этого текста, причем в еврейском тексте нет прямою указания на тварность, и некоторые греческие рукописи содержат:????????. То же самое говорит и блаж. Иероним (Ер.   139. Comm. in Is.  26,13). Поэтому он поставил в Вульгате:possedit me   (вместо creavit ). В русском переводе, син. изд.: «Господь имел меня началом путей своих» (см. пред. экскурс).

272

в том, что «созда» относится не к предвечной Премудрости, но к тварному ее воплощению, а дальнейшее «роди мя» к самой Премудрости. Поэтому «созда» указует «не сущность Божества и Слова и не вечное происхожде­ние Его от Отца, но Свое человечество и домостроительство» (11:45,11:46,47). «Слово приточно говорит о Себе: созда Мя, когда облеклось Оно в созданную плоть. Будучи Сыном и Отцом, имея Бога, как собственное Его рождение, теперь, однако же, Отца именует Господом, не потому, что Сын — раб, но п. ч. приял на Себя зрак раба» (11:50, ср. 51). Здесь указуется «не на начало бы­тия, не на тварную сущность Сына, но на обновление, которое по Его благодеянию совершается в нас... домостроительство о делах, какое совершил Он в плоти» (11:53, 55, 62, 66, 74). Доказательст­во правильности этой экзегезы св. Афанасий видит в одновре­менном употреблении слов «созда» и «рождает Мя» (11:60).

Различие между Премудростью как созданною (тварною) и рожденною св. Афанасий полагает в двух ее аспектах: как осно­вание и как запечатление. «Как Премудростью Отец созидает и основывает землю, чтобы она была непоколебима и пребывала, так и сама Премудрость основана в нас, чтобы соделаться ей начатком и основателем новой в нас твари и нашего обновления (II: 73). Эту мысль св. Афанасий развивает подробнее в следующих чертах: «Хотя единородная и неточная Божия Премудрость все творит и зиждет, ибо сказано:вся Премудростью сотворил еси, и исполнися земля твари

273

Твоея (псал. 103,24), однако же, чтобы со­зданное не только имело бытие, но и благобытие, Бог благоволил, чтобы Премудрость Его снизошла к тварям, чтобы во всех вооб­ще тварях и в каждом народе был положен некий отпечаток и по­добие ее образаи чтобы приведенное в бытие оказалось и премудрым и достойным Бога делом. Ибо, как слово наше есть образ истого Слова — Сына Божия, так опять образ истой Божь­ей Премудрости есть являемая в нас мудрость, в которой, имея силу ведения и мышления, мы делаемся удобоприемлющими зи­ждительную Премудрость и через нее приходим в состояние по­знавать Отца Ее. Ибо сказано: ктоимеет в себе Сына, тот имеет и Отца (1 Ин. 2,23). Иже приемлет Мене, приемлет Пославшего Мя (Мф. 10,40). Поелику же в нас и во всех делах есть таковый отпе­чаток созданной Премудрости, то истинная и зиждительная Пре­мудрость, восприемля на Себя принадлежащее отпечатку Ее, справедливо говорит о Себе:Господь созда мя в дела Своя. Что сказала бы сущая в нас премудрость, то Сам Господь именует как бы Своим. Он, как Творец, несоздан, однако же, по причине со­зданного Образа Своего в делах, говорит это как бы о Себе. И как Сам Господь сказал: иже вас приемлет, Мене приемлет (Мф. 10,40), п. ч. в нас есть Его отпечаток, так, не будучи в числе со-

274

зи­даемых, поелику создается Его образ и отпечаток в делах, как бы Сам Он был этим Образом, говорит: Господь созда мя начало пу­тей Своих вдела Своя. Отпечаток же Премудрости положен в де­лах, чтобы мир познал в Премудрости зиждителя Своего — Слово, а чрез Слово — Отца. И сие-то самое сказал Павел: зане разумное Божие явил есть в них: Бог бо явил есть им. Невидимая бо Его от создания Мира твореньями промышляема видимы суть (Рим. 1,19, 20). Посему-то Слово в сущности не есть тварь, сказанное же в Притчах относится к Премудрости, в нас сущей, и именуе­мый (11:78) текст Сираха (1,10): излияю (премудрость) на вся дела Своя, со всякою плотию по даянию Своему и дароваю любящим Его — толкуется так: «таковое излияние есть признак сущности не Пре­мудрости неточной и единородной, но премудрости, изобразив­шейся в мир. Ибо в Мире не зиждущая Премудрость, но созидаемая в делах, по которойнебеса поведают Славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь (пс. 18,2). Но если люди вместят в себя эту премудрость, то познают истинную Божью Премудрость, познают, что подлинно сотворены они по образу Божию» (11,49). Он сравнивает это с начертанием имени царско­го сына на каждом здании строящегося города своего отца. И го­род, по словам его, будет построен надежно, при-

275

чем разумеется под именем его «не своя созданная сущность, но свой отпечат­ленный в имени образ». Потому и слова: Господь созда мя в дела — означают «Мой в них образ, и до такой степени снизошла Я в де­ле творения», так ответствует Премудрость (ib). Неточная Прему­дрость есть творящая и зиждительная, и отпечаток Ее внедряется в деле как образ образа. Называет же ее Слово началом путей, п. ч. таковая премудрость делается неким началом и как бы начат­ками боговедения. Говорит же: прежде всех основа мя, п. ч. дела незыблемо и вечно пребывают утвержденными в образе сей пре­мудрости» (11,80). Премудрость как бы так говорит о себе: «все получило бытие мною и чрез меня. Поелику же потребно вне­дрить премудрость в делах, то, хотя по сущности я пребывала со Отцом, однако же, по снисхождению к тварям отпечатлела образ свой в делах применительно к ним, чтобы целый мир был единое тело, не в разладе, но в согласии само с собой» (11,81). И эта самая Премудрость, которая первоначально являла Себя и Отца Своего посредством образа Своего в тварях (по которому и называется созидаемою), впоследствии этаже самая Премудрость, т. е. Сло­во, «плоть бысть» (ib). (Подобным же образом Прем. 8,22 толкует и св. Гиларий: «здесь различается Божеская и человеческая сторо­на, причем «создание» относится к человеческому телу, которое приняла из чрева Девы Божественная

276

Премудрость, притом так, что оно было создано Богом: De trin. XII, 32, 37,42.) Толкование св. Афанасия 8,22 носит существенно апологетиче­ский характер. Оно направлено всецело против ариан, которые относили текст к Сыну для того, чтобы доказать Его тварность. Не оспаривая арианской экзегезы этого места по существу (что также было бы вполне возможно), св. Афанасий старается оборо­ниться от их толкования текста, насколько ему придан был одно­сторонний, арианством предуказанный смысл. Неохотно, как бы против воли, к этому тексту — в числе других текстов, приводи­мых арианами против православных, — принуждены обратиться и св. Василий Великий, и св. Григорий Богослов. У первого чита­ем (прот. Евн. кн. V, твар. III, 140) на слова: «Господь созда Мя» (Прем. 8,22): «Если во плоти Пришедший говорит: Аз есмь путь, и Он сказал: никто же не придет ко Отцу, токмо Мною (Ин. 14,6), то Им же Самим сказано*): Господь созда Мя начало путей Своих. Но и о рождении употребляются слова: создание и тварь, напр.:создах человека Богом (Быт. 4,1) и еще: сотвори сыны и дщери (Быт. 5,4), и Давид говорит: сердце чистое созижди во мне, Боже (пс. 50,12), прося не другое дать сердце, но

*) Это утверждение, преувеличенное по существу, представляет чрезмерную уступку арианской экзегезе, особенно если читать всю 8-ю главу сначала; начальные слова Премудрости не могут почитаться словами Сына.

277

очистить то именно, какое имел. Именуется также «новая тварь» (2 Кор. 5,17) не пото­му, что происходит другая тварь, но п. ч. просвещаемые уготов­ляются к лучшим делам. Если Отец создал Сына на дела, то Он создал Его не ради Его Самого, но ради дел. Но что бывает ради другого, а не ради себя самого, то или составляет часть того, для чего бывает, или меньше его. Поэтому Спаситель будет или чис­то тварью или меньше твари. Итак, необходимо разуметь сие ме­сто о человечестве Его ». След., в таком случае получается новая мысль о первозданном человечестве, как Премудрости в начале путей Божиих, т. е. либо о небесном человечестве, но тогда и несозданном, или же о тварном ранее творения. Эта неясность так и остается не устраненною, а мысль недоговоренною.

Однако св. Василий не настаивает и сам на своем толковании, но продолжает: «А иной мог бы сказать, что и Соломон сказал сие о той премудрости, о которой и апостол упомянул, говоря: поне­же бо в премудрости Божией не разуме мир премудрости Бога (1Кор. 1,21)». Мысль эта остается неясна, но, очевидно, относи­тся к премудрости уже как свойству. Далее св. Василий продол­жает: «сверх того, сказавший сие не пророк, но приточник. А притчи — изображения чего-то другого, а не того самого, что в них говорится. Если это Бог-Сын, Который говорит: Господь созда Мя, то Ему лучше бы сказать: Отец созда Мя, ибо нигде не на­зывал Его своим Господом, но везде Отцом. Посему к Богу-Сыну надобно

278

относить слово: родил (Притч. 8,25), а слово: созда — к Принявшему на Себя зрак раба. Впрочем, во всех сих выражени­ях разумеем не двоих, не Бога особо и человека особо (ибо Один был), а только по понятию отделяем естество каждого». Все-таки остается неясным, как же можно было бы сказать: созда в начале путей, прежде созданий Своих, искони, — о человечестве, — «зрак раба», т. е. о творении? Эта трудность, изначально создан­ная, как мы видели, словесным недоразумением или прямо ошибкой в переводе, увела и св. Василия Великого, вслед за Афа­насием, от рассмотрения проблемы по существу к апологетике. Св. Григорий Богослов (сл. 30, о богословии четвертое, о Боге- Сыне второе) также занимается этим текстом ради полемики: «первое и особенно готовое у них изречение есть следующее: Притч. 8,22. Как отвечать на сие? Не станем ни обвинять Соло­мона, ни отвергать прежнего за последнее его падение (эти слова не вполне ясны), ни толковать, что здесь представлена говорящею премудрость, т. е. то ведение — тот художнический разум, по ко­торому все сотворено. Ибо Писание часто олицетворяет многие, даже бездушные, вещи, напр.: море рече то и то (Ис. 23,4) и безд­на рече — несть во мне (Иов. 28,14), также небеса представлены поведающими славу Божию (пс. 18,1), и мечу повелевается нечто (Зах. 13,7), горы и холмы вопрошаются о причинах взыграния (пс. 113,6). Но не будем отвечать подобным сему образом, хотя некоторые у нас и выдавали сие за нечто твердое». Т. о. по существу св. Григорий Богослов не считает арианское истолкование текста за

279

единственно возможное и только уступает ради полемики: «на­против того, положим, что это слова Самого Спасителя — истин­ной Премудрости, и рассмотрим их несколько внимательнее. Какое из существ не имеет причины? Божество. Ибо никто не скажет нам причины Бога, иначе она была бы первоначальнее Са­мого Бога. Но какая причина тому, что Бог ради нас приемлет че­ловечество? Та, чтобы мы были спасены. Ибо какой быть иной причине? Итак, поелику здесь находим и слово «созда», и другое ясное речение: рождаяй мя (8,25), то объяснение просто. Сказан­ное с присовокуплением причины припишем человечеству, а ска­занное просто, без совокупления причины, отнесем к Божеству. Но не слово ли «созда» сказано с присовокуплением причины? Ибо Соломон говорит: созда мя начало путей Своих в дела Своя. Дела же рук Его истина и суд (пс. 110,7), для которых Он помазан Божеством, п. ч. помазание сие относится к человечеству. Но сло­ворождает мя употреблено без присовокупления причины, ина­че укажи, что к нему прибавлено. Итак, кто будет спорить, что Премудрость называется творением по рождению дольнему и ро­ждаемым по рождению первому и более непостижимому».

Т. о. св. Григорий здесь принимает различение св. Афанасия, однако, как и св. Василий, не давая ему разъяснений и не устра­няя недоразумений и трудностей. Главная трудность, существую­щая одинаково для всех трех при этой экзегезе, то, что в ней допускается тварь ранее сотворения, человечество ранее созда­ния

280

мира, ибо именно начальное положение здесь говорит: Гос­подь создал премудрость прежде творений Своих. Но при этом в учении св. Афанасия появляется в связи с этим характерное и плодотворное различение Премудрости извечной и Премудрости тварной, вписанной в мир, причем текст 8,22, по его мнению, го­ворит и о той и о другой. В таком случае и возникает новый во­прос об этой Премудрости, и фактически св. Афанасий излагает здесь учение о Софии как Первообразе творения (так понимает этот текст и митр. Макарий: Догм. бог. 1, § 38, 366, который гово­рит здесь, ссылаясь на отцов Церкви, — в частности, на Иоанна Дам. и св. Дионисия Ареоп., — о первообразах (?????????) и предначертаниях (????????????) вещей в Боге). Таким образом, центр тяжести в истолковании переносится сипостасного Лого­са на Премудрость Божию, через Него раскрываемую в Духе Св. Как говорит св. Григорий: «чем занята была мысль Божия, преж­де нежели Всевышний, царствуя в пустоте веков, создал все­ленную и украсил ее формами? Она созерцала вожделенную светлость Своея доброты, равную и равно совершенную светозарность трисияннагоБожества, как известно сие единому Боже­ству и кому открыл то Бог. Мирородный Ум рассматривал также в великих умопредставлениях Своих Им же составленные обра­зы мира, который произведен впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим» (Слово 4). Этот предвечный мир, светозарность трисиянного Божества, есть основание мира сотворенного, и о нем-то, об этой Премудрости Божией, и

281

говорится в Притчах. Этот мир, в творении из ничего, становится миром тварным, ос­таваясь самотожественным по онтологической основе. Посему и можно говорить о сотворении мира как о грядущем боговоплощении, как истолковывает это св. Афанасий. Однако надо заме­тить, что понимание Премудрости, как говорящего о Себе Слова Божия, помимо прямых затруднений, не вызывается вовсе необ­ходимостью и, как указывает св. Григорий, вовсе не есть единст­венно возможное. Если читать эту главу и следующую, то она, кроме 8,21-31, даже не вяжется с представлением о говорящем Сыне, а естественнее понимается как поучение премудрости, и посему премудрое. Желание применить это толкование и к 9,1 встречает прямые трудности, ибо приходится толковать так, что Логос создал Себе тело или Мать. Между тем это уже неточно, как в общем смысле, что сотворение человека было явно делом всей Пресв. Троицы, так и в частности уготование Богоматери делом сошествия Св. Духа: получается явное сужение и искажение смысла (и такого толкования, ныне иногда выдвигаемого, нет у св. отцов). С другой ст., текст 8,22 сл. в такой же степени, как и к Логосу, можно относить и к Св. Духу, духу Премудрости и разума, совета и крепости, ведения и благочестия (Ис. 11,2,), что так со­ответствует общему содержанию глав 8 и 9. Не препятствует это­му и выражение «рождает», п. ч. оно употребляется наряду с другими выражениями: я помазана, была художницей, веселилась пред Ним. Последние два выражения в гораздо

282

большей степени соответствуют Третьей Ипостаси, нежели Второй. Этого нельзя также отстранить и общим соображением о том, что мир создан Словом, как на это в полемике с арианами, преимущественно на­стаивает св. Афанасий, для которого естественно вопросы о Духе Св. не являются первоочередными, остаются в тени. Мир создан всей Пресв. Троицей, Отцем чрез Сына в Духе, и в начале имен­но указуется участие Св. Духа: и Дух ношашася вверху бездны (Быт. 1,2), Словом Господним небеса утвердишася и Духом уст Его вся сила их (пс. 32,6). Но арианская постановка вопроса о Премудрости вообще отнюдь не является единственно возмож­ной, да и отцы Церкви рассматривают арианское истолкование текста о Премудрости как бы против воли и нехотя, не заменяя, впрочем, этой постановки вопроса своей собственной. Истол­кование Премудрости в отношении к ипостаси Св. Духа является более предпочтительным в9,1, где идет речь об основании Церк­ви или же об уготовании Богоматери. Однако и такое истолкова­ние является столь же недостаточным и односторонним, как и первое, хотя может быть наряду с ним отстаиваемо.

Всего естественнее нам представляется экзегеза этого места в отношении к Премудрости Божией, как откровению всей Св. Троицы, Отца в Сыне чрез Св. Духа. И при таком толковании по­лучается смысл таков: 22. «Господь имел Меня» относится или ко всей Св. Троице, обладающей Премудростью, и в та ????????????   мира, миром до его творения,

283

или же, по другому смыслу, может значить: Господь (Отец) имел Сы­на — Слово в начале (ср. Ин.: 1, 1), но уже 23 от слов Я помазана от­носится к Духу Св., на Сыне почиющем («помазующем»: Дух Господень на Мне: Он помаза Мя — Ис. 61,1; Лк. 4,18). 24, 25: Я родилась — опять о Слове, 27 — «когда Он уготовлял небеса, Я бы­ла там» — «Дух Божий ношашеся верху воды» Быт. 1,2; 30 — Я бы­ла художницей («добро зело» творения — Быт. 1) и «радостью» (собственно область Духа Св.) сказаны о Духе Св. Т. о., смысл это­го замечательного текста гораздо сложнее, нежели он понимался в арианскую эпоху, в начальную пору христологических споров, ко­гда вопрос о Дух Св. еще вовсе не становился в центре внимания*).

*) К Афанасиеву различению Премудрости Ипостасной и Воплощенной относится и мысль блаж. Августина De trinitate, lib. I, с. 24. Secundum formam Dei dictum est Ante omnes colles genuit me (Prov. 8,25), id est, ante omnes creaturarum altitudines; et Ante luciferum genui te (Ps. 109:). id est, ante omnia tempora et temporalia: secundum formam autem servi dictum est Dominus creavit me in principio viarum suarum (Prov. 8,22)   (Притч. 8: 22)»].

Августин (de trin, L. VII, с I (III) рассматривает вопрос, один ли Сын есть Премудрость, и приходит к отрицательному выводу:

Ergo et Pater ipse sapientia est: et ita dicitur Filius sapientia Patris, quomodo di- citur lumen Patris; id est, ut quemadmodum lumen de lumine, et utrumque

284

У целого ряда св. отцов имеется учение о предвечных перво­образах(????????????) творения в Боге, что выражает космоло­гический аспект

unum lumen; sic intelligatur sapientia de sapientia, et utrumque una sapientia: ergo et una essentia; quia hoc est ibi esse quod sapere. Quod enim est sapientiae sapere et potentiae posse et aeternitati aetemam esse, justititiae justam esse, magnitudini magnam esse; hoc est essentiae ipsum esse. Et quia in illa simplicitate non est aliud sapere quam esse, eadem ibi sapientia est quae essentia (cap. I). Et ideo quia una essentia una sapientia. Quoniam vero et Verbum sapientia est, sed non eo Verbum quo sapientia: Verbum enim relative, sapientia essentialiter intelligitur: id dici accipia

 et Filius et imago       … Unde Pater et Filius simul una sapientia, quia una essentia, etsingillatim sapientia de sapientia, sicut essentia de essentia…  Uterque simul una sapientia et una essentia, ubi hoc est esse quod sapere (с. II)

Почему же Премудростью преимущественно называется Сын?

Sapientia ergo Filius de Sapientia Patre, sicut lumen de lumine, et Deus de Deo, ut et singulus Pater lumen, et singulus Filius lumen; et singulus Pater Deus et singulus Filius Deus: ergo et singulus Pater sapientia, et singulus Filius sapientia. Et sicut utrumque simul unum lumen, et unus Deus, sic utrumque una sapientia. Sed Filius factus est nobis sapientia a Deo et justificatio (1 Kop. 1,30), quia temporaliter nos ad eos convertimus, id est ex aliquo tempore, ut cum illo maneamus in aetemum. Et ipse quodam tempore Verbum caro factum est et habitavit in nobis (с. III). (Т. О. Именование Сына Премудростью связывается

285

учения о Премудрости Божией. И, прежде всего, у Дионисия Ареопагита: «первообразы же, говорим мы, суть в Бо­ге как существенные и целокупно (??????) предсуществующие основания (??????), которые богословие называет предопреде­лениями (???????????)», «благие и божественные изволения Божие, определительные для сущего и творческие, по которым Пресущественный и предопределил, и извел все сущее, предо­пределил и произвел» **). В комментарии к этому месту св. Максим Исповедник(совпадая здесь с Пахимером) замечает: «первообра­зами он называет сущностные в Боге и целокупно существующие основания существующего, именно предопределения» ***). Св.

с фактом воплощения). Propreterea igitur cum pronuntiatur in Scripturis aut enarratur aliquid de sapientia, sive dicente ipsasive cum de illa dicitur, Filius nobis potissimum insinuatur.

  Но, как Премудрость есть Отец и Сын, так же и Дух Св., как истинный Бог: Lumen ergo Pater, lumen ergoFilius, lumen Sp. s-s; et simul non tres sapientiae, sed una sapientia: et quia hoc est ibi esse quod sapere, una essentia Pater, etFilius, et Spiritus Sanctus 

Как следует из приведенных текстов, учение блаж. Августина не может быть сведено к прямому приравниванию премудрости ко Второй Ипостаси, наоборот, он рассматривает ее в отношении ко всей Св. Троице, не только к Сыну, но и к Отцу и Духу Св.

**) Dionys, de divin. nomin., сар. 5, §IX, Mg. s. Gr. t. 3, col. 824. Ср. к этому месту комментарии Кордерия и Пахимера (с. 844-8).

***) Migne, р. gr. t. IV, col. 442. Ср. F. A. Stau-

286

Гри­горий Нисский *) говорит: «полагаю, ранее исследования напи­санного следует посчитаться с тем словом, что в божественной природе с желанием сопутственна сила, а мерой силы Божией становится желание; желание же есть премудрость, ?????; свой­ственно же премудрости знать все, как каждое могло бы прои­зойти в своем роде; знанию же присуща и сила». В творениях блаженного Августина также неоднократно встречаются сходные мысли **). Любопытно, что сходные мысли встречаются даже у Тертуллиана (Adv. Ргахеаш, сар.5,6,7) ***). Учение св. Дионисия Ареопагита и св. Максима Исповедника о ????&???????   мы находим и у св. Иоанна Дамаскина в его «защитительных словах против отвергающих св. ико­ны». «Существуют же и в

denmaier. Die Lehre von der Idee (Die Philosophie des Christentums oder Metaphysik der heiligen Schrift),1-er Band. Giessen. 1840. Р. 321 -4.

*) St. Greg. Nys. in Apol. in. Hexaem, Mg. Р. Gr., t. 44, col. 68-9.

**) Tract. I in loann. Mg. s. lat., t. 34-5,col. 1387.Lib. de divers quaest   LXXXIII, qu. 46. Mg. t. 40, col. 30.

***) Nam ut primum Deus ea voluit quae cum Sophiae ratione et sermone disposue rat intra se, in substantias et species suas edere, ipsum primum protulit sermonem, habentem in se individuas suas Rationem et Sophiam; ut per ipsum fierent universa, per quem erant cogitata atque disposita, immo et facta jam, quantum in Dei sensu. Hoc enim eis deerat, ut quoque in suis speciebus atque substantiis cognoscerentur et tenerentur. Tunc igitur etiam ipse sermo speciem et omatum suum sumit, sonum et vocem, cum dicit Deus: fiat lux etc. 

287

Боге образы и планы того, что будет Им совершено, т.е. Его предвечный и всегда неизменный совет». «Эти образы и планы суть предопределения, говорит св. Диони­сий... ибо в свете Его начертано все, предопределенное Им и не­изменно сущее прежде бытия их. Подобным образом, если кто желает построить дом, то прежде начертывает в уме и составляет его вид» (1, X). «Второй вид образа есть мысль в Боге о том, что Он создаст, т. е. Его предвечный совет, остающийся всегда себе равным, ибо Божество неизменно, и безначален Его совет, в ко­тором решено прежде веков, так в предопределенное Им время назначенное и исполнится. Ибо образы и примеры того, что будет сделано Им, это — мысль о каждом из этих предметов, и они на­зываются у св. Дионисия предопределениями, так как в совете Его начертано и изображено то, что предопределено Им и несо­мненно исполнится, прежде своего бытия» (III,XIX). Хотя суж­дения эти и не сопровождаются ссылкой на тексты Притч. VIII и Прем. Сол., но по существу являются одним из возможных (хотя и не исчерпывающих) комментариев на эти таинственные тексты о Премудрости Божией.

По внутреннему смыслу к учению о Премудрости Божией от­носится и учение св.Григория Паламы о божественных энергиях, однако установление этой связи потребовало бы особого иссле­дования, выходящего за границы настоящего экскурса.

____________

288