Глава двадцать первая Творческая сила и осознавание

Глава двадцать первая

Творческая сила и осознавание

Мы видим, что радикальные изменения необходимы — необходимы в обществе, в нас самих, в наших личных и групповых взаимоотношениях; как вызвать такое изменение? Если изменение совершится приспособлением к образцу, спроецированному умом, благодаря разумному, продуманному плану, то это изменение находится ещё внутри поля ума; и следовательно, все расчёты, которые строит ум, превращаются в цель, в мечту, ради которой мы готовы пожертвовать собой и другими. Если придерживаться этого, то следует, что мы, человеческие существа, всего лишь создание ума, а это подразумевает приспособление, принуждение, жестокость, диктаторские режимы, концентрационные лагеря — весь букет. Когда мы поклоняемся уму, всё это подразумевается, не так ли? Если я осознаю это, если я вижу тщету дисциплины, контроля, если я вижу, что различные формы подавления только усиливают «я» и «моё», — что же мне делать тогда?

Чтобы рассмотреть эту проблему полностью, мы должны вникнуть в вопрос — что такое сознание. Интересно, думали ли вы об этом сами или только цитировали, что говорят о сознании авторитеты? Не знаю, насколько вы поняли из собственного опыта, из изучения самих себя, что означает сознание — не только сознание повседневной активности и устремлений, но и скрытое, более глубокое, более богатое, гораздо более трудноуловимое сознание. Если мы хотим обсудить вопрос о коренном изменении в себе, а значит и в мире, и пробудить благодаря этому изменению, определённое видение, энтузиазм, пыл, веру, надежду, уверенность, которые дадут нам необходимый импульс для действия, — если мы хотим понять это, не необходимо ли вникнуть в вопрос сознания?

Мы видим, что имеем в виду под сознанием на поверхностном уровне ума. Очевидно — мыслительный процесс, мысль. Мысль — результат памяти, вербализации; она состоит в наименовании, регистрации и накоплении определённого опыта, что даёт возможность общения; на этом уровне действуют, также, различные запреты, контроль, разрешительные и запретительные санкции, дисциплина. Всё это нам хорошо знакомо. Продвинувшись немного глубже, мы сталкиваемся со всеми расовыми накоплениями, со скрытыми мотивами, коллективными и личными честолюбивыми устремлениями, предвзятыми мнениями, являющимися результатом восприятия, контакта и желания. Всё это сознание, как скрытое, так и лежащее на поверхности, концентрируется вокруг идеи «я», «са?мо».

Когда мы обсуждаем, как вызвать изменение, мы обыкновенно имеем в виду изменения на поверхностном уровне, не правда ли? Путём решений, умозаключений, вер, контроля, запретов мы боремся за то, чтобы достичь той поверхностной цели, которой мы хотим, жаждем достичь, и мы надеемся прийти к ней с помощью бессознательных, более глубоких слоёв ума; поэтому мы считаем необходимым раскрыть глубины самих себя. Но между поверхностными уровнями и так называемыми глубинными уровнями ума существует извечный конфликт — все психологи, все те, кто занимается самопознанием, прекрасно осведомлены об этом.

Приведёт ли этот внутренний конфликт к изменению? Не самый ли основной и важный вопрос нашей повседневной жизни — как вызвать радикальное изменение в самих себе? Вызовет ли его простая перемена на поверхностном уровне? Разве понимание разных уровней своего сознания, своего «я», раскрытие прошлого, различных стадий личного опыта, от детства до сегодняшнего дня, рассмотрение того, как отражается во мне коллективный опыт отца, матери, предков, нации, осознание обусловленности конкретного общества, в котором я живу, — разве анализ всего этого вызовет изменение, которое не является простой корректировкой?

Я чувствую, и вы, несомненно, тоже должны чувствовать, что коренное изменение собственной жизни необходимо — изменение, которое не является простой реакцией, не является результатом давления, тягот и требований, предъявляемых окружающей средой. Как мне вызвать подобное изменение? Моё сознание — сумма всего человеческого опыта плюс мой личный контакт с настоящим; может ли это вызвать изменение? Разве изучение собственного сознания, собственной активности, разве осознание своих мыслей и чувств, утихомирение своего ума для того, чтобы наблюдать, не осуждая, — разве этот процесс приведёт к изменению? Может ли изменение возникнуть благодаря вере, благодаря идентификации с проецируемым образом, называемым идеалом? Не подразумевает ли всё это некий конфликт между тем, что я есть, и тем, чем я должен быть? И разве конфликт вызовет коренное изменение? Я пребываю в постоянном сражении, с самим собой и с обществом, не так ли? Существует беспрестанно продолжающийся конфликт между тем, что я есть, и тем, чем я хочу быть; разве этот конфликт, эта борьба приведут к изменению? Я вижу: изменение необходимо; могу ли я вызвать его, рассматривая весь процесс своего сознания, борясь, дисциплинируя себя, практикуя различные формы подавления? Я чувствую, что такой процесс не может вызвать радикальное изменение. В этом можно быть полностью уверенным. А если этот процесс не может вызвать коренного преобразования, глубокой внутренней революции — что тогда вызовет её?

Как вам вызвать подлинную революцию? Какова та сила, та творческая энергия, которая вызовет такую революцию, и как высвободить эту силу? Вы испробовали всё — испробовали дисциплину, испробовали погоню за идеалами и различные умозрительные теории: что вы — бог и что если вы сможете осознать свою божественность или познать на опыте Атмана, высшее — назовите как хотите, — тогда само это осознание вызовет радикальное изменение. Вызовет ли? Сначала вы постулируете, что существует некая реальность, частью которой вы являетесь, а затем выстраиваете вокруг этого различные теории, умозрения, веры, доктрины, предположения, в соответствии с которыми и живёте; мысля и действуя согласно этому образцу, вы надеетесь вызвать коренное изменение. Вызовете ли?

Положим, вы предполагаете, как предполагает большинство так называемых религиозных людей, что в вас, глубоко, в основе вашего существа, таится сущность реальности; и что если с помощью культивирования добродетели, с помощью различных форм самодисциплины, самоконтроля, подавления себя, самоотречения, самопожертвования вам удастся войти в соприкосновение с этой реальностью, то это вызовет требуемое преобразование. Не является ли подобное предположение всё ещё частью мысли? Не результат ли оно обусловленного ума, который приучен мыслить соответствующим образом, согласно определённым образцам? Создав образ, идею, теорию, веру, надежду, вы затем ожидаете от своего создания, что оно вызовет коренное изменение.

Надо прежде всего видеть необыкновенно коварную активность «я», ума, надо осознать свои идеи, веры, умозрения, и все их отбросить, так как они на самом деле обман и иллюзия, разве не так? Другие, может быть, и имели опыт реальности; но если вы не имели этого опыта, какой смысл пускаться в умозрения на сей счёт или воображать, что в вашем существе таится нечто реальное, бессмертное, божественное? Эти вещи по-прежнему находятся внутри поля мысли, а всё, что проистекает из мысли, обусловлено, связано временем, памятью; следовательно, это не реальность. Если на самом деле осознаешь — не умозрительно, не с помощью воображения или подобных глупостей, но действительно увидишь ту истину, что любая активность ума, занятого своими умозрительными, философскими поисками, любое предположение, любое воображение или надежда — это только самообман, какой тогда будет сила, которая вызывает коренное преобразование?

Возможно, до этого пункта своих рассуждений, мы пользовались сознательным умом — мы следовали доводам, возражали или принимали их, и картина была для нас ясной или расплывчатой. Чтобы двигаться дальше и познавать на опыте более глубоко, требуется ум, который спокоен и быстр в своём выяснении истины, не правда ли? Это больше не поиск идей, потому что если вы гонитесь за идеей, налицо мыслитель, следующий тому, что сказано, и значит, вы немедленно создаёте двойственность. Если вы хотите продвинуться дальше в этом вопросе о коренном изменении, не необходимо ли активному уму прийти в успокоение? Несомненно, только когда ум спокоен, он и может понять, какие огромные трудности и сложности заключают в себе мыслитель и мысль как два отдельных процесса — носитель опыта и переживаемое на опыте, наблюдатель и наблюдаемое. Революция, психологическая, творческая революция, в которой нет «я», возникает только когда мыслитель и мысль одно, когда нет такой двойственности, как мыслитель, контролирующий свою мысль; и я полагаю, что один только опыт и высвобождает ту творческую энергию, которая, в свою очередь, вызывает радикальную революцию, уничтожение психологического «я».

Мы знаем путь власти — власти с помощью господства, власти с помощью дисциплины, власти с помощью принуждения. С помощью политической власти мы надеемся прийти к коренному изменению; но такая власть только порождает дальнейшую тьму, распад, зло, усиление «я». Нам знакомы различные формы стяжательства, как личного, так и группового, но мы никогда не пробовали путь любви и мы даже не знаем, что это значит. Любовь невозможна до тех пор, пока существует мыслитель, центр «я». Если мы осознаём всё это, что нам делать?

Несомненно, единственная вещь, которая может вызвать коренное изменение, творческое, психологическое освобождение — это каждодневное внимание, ежеминутное осознавание своих побуждений, сознательных, так же как бессознательных. Когда мы осознаём, что дисциплина, верование, идеалы только усиливают «я» и, следовательно, абсолютно тщетны — когда мы осознаём это каждый день, видим эту истину, не приходим ли мы к самому важному вопросу: мыслителю, постоянно отделяющемуся от своей мысли, от своих наблюдений, от своего опыта? До тех пор пока мыслитель существует отдельно от своей мысли, над которой он пытается господствовать, коренного преобразования быть не может. До тех пор пока «я» — это наблюдатель, тот, кто накапливает опыт, укрепляет себя с помощью опыта, не может быть никакого коренного изменения, никакого творческого освобождения. Творческое освобождение наступает, только когда мыслитель есть мысль, — но разрыв между ними не может быть ликвидирован никаким мостом, никаким усилием. Когда ум осознаёт, что любое умозрение, любая вербализация, любая форма мысли только придаёт силу «я», когда он видит, что до тех пор, пока мыслитель существует отдельно от мысли, должна быть ограниченность, конфликт двойственности, — когда ум ясно понимает это, тогда он внимателен, постоянно осознаёт, как он отделяется от опыта, самоутверждается, ищет власти. В этом опознавании, если ум всё глубже и шире погружается в него, не ставя перед собой никакой задачи, наступает состояние, в котором мыслитель и мысль одно. В этом состоянии нет усилия, нет становления, нет желания изменения; в этом состоянии нет «я», ибо в нём возникает преобразование, которое идёт не от ума.

Только когда ум пуст, появляется возможность творчества; но я не имею в виду ту поверхностную пустоту, которая знакома большинству из нас. Большинство из нас пусты на поверхностном уровне, и это проявляется в желании развлечений. Мы хотим, чтобы нас развлекали, и вот мы читаем книги, слушаем радио, посещаем лекции, обращаемся к авторитетам; ум вечно наполняет себя всякой мишурой. Я говорю не об этой бездумной пустоте. Напротив, я говорю о пустоте, которая приходит благодаря необыкновенной вдумчивости и внимательности, когда ум видит собственную власть создавать иллюзии и выходит за свои пределы.

Творческая пустота невозможна до тех пор, пока существует мыслитель, который ожидает, наблюдает, высматривает, для того чтобы накопить опыт, для того чтобы укрепить самоё себя. Может ли ум когда-либо быть пустым от всех символов, от всех слов, с их ощущениями, так чтобы не было носителя опыта, того, кто накапливает? Возможно ли для ума полностью отбросить все рассуждения, все опыты, все обманы, все авторитеты, так чтобы быть в состоянии пустоты? Вы, естественно, не сможете ответить на этот вопрос; для вас невозможно ответить на него, потому что вы не знаете ответа и никогда не пытались ответить. Но если я могу посоветовать — прислушайтесь к нему, позвольте вопросу вопросить вас, дайте ему посеять свои семена; и он принесёт плоды, если вы по-настоящему прислушаетесь к нему, если вы не будете сопротивляться ему.

Только новое может преобразовывать, не старое. Если вы следуете старому образцу, любое изменение будет модифицированным продолжением старого; ничего нового в этом не будет, не будет ничего творческого. Творчество может возникнуть, только когда сам ум нов; и ум может обновить себя, только когда он способен видеть всю свою собственную активность, осознаёт свои собственные желания, требования, побуждения, стремления, сотворение своих собственных авторитетов, страхов; когда он видит в самом себе сопротивление, созданное дисциплиной, самоконтролем, и видит надежду, проецирующую верования, идеалы, — когда ум прозревает насквозь, осознаёт весь этот процесс, может ли он отбросить все эти вещи и быть нов, творчески пуст? Вы узнаете, может или нет, только если проэкспериментируете, не имея никакого мнения на сей счёт, не желая испытать на опыте это творческое состояние. Если вы желаете испытать его, вы испытаете; но то, что вы испытаете, не будет творческой пустотой, это будет только проекция вашего желания. Желая испытать на опыте новое, вы просто потворствуете иллюзии; но если вы начнёте наблюдать, осознавать свою собственную активность каждый день, каждый миг, разглядывая, как в зеркале, весь процесс, происходящий в себе, тогда, проникая всё глубже и глубже, вы придёте к последнему вопросу, к этой пустоте, в которой только и может быть новое.

Истина, Бог или что хотите из подобных вещей, не что-то, что можно познать на опыте, ибо носитель опыта — результат времени, результат памяти, прошлого, и до тех пор, пока существует носитель опыта, не может быть реальности. Реальность существует, только когда ум полностью свободен от «аналитика», от носителя опыта и от переживающего на опыте. Тогда вы найдёте ответ, тогда вы увидите, что изменение возникает без ваших просьб, что состояние творческой пустоты не та вещь, которую можно культивировать, — оно является, оно приходит тайком, вез всякого приглашения; только в этом состоянии существует возможность обновления, новизны, революции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.