ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ПИГМЕИ И ВАНДАЛЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПИГМЕИ И ВАНДАЛЫ

Фатальность дегенерации — Демонстрация Силы — Имидж Слабых — Павел и Маркс — Ненормальная Сила и Дурацкий ум — Христос в Экономике — Коммунистический Манифест и Нагорная Проповедь — Коммунистические Апостолы — Тотальное Равенство — Коммунистические Войны — Труд и Свобода — Повязанные Кровью

Дегенерация всегда фатальна, при любом раскладе она, как фактор, должна исчезнуть вместе со своими носителями — дегенератами. Все что исходит от дегенератов начинается и заканчивается одинаково, а именно — разочарованием, вырождением, смертью. Чтобы не обещали дегенераты, чтобы они не изрекали и в какие бы одежды не наряжались — конечным продуктом непременно остаются мусорные свалки и чем масштабней дегенерат тем большей оказывается гора мусора. Тот кто контактирует с дегенератом, неизбежно превращается в грязное животное. Дегенераты могут смеяться, плакать, исповедоваться, могут казаться серьезными или даже умными, могут пытаться изобразить благородный жест или совершить "высокий поступок", подчас они могут даже выглядеть сильными; но все их пути ведут в тупик, возврата из которого нет, ибо правильные пути им неведомы, а если его и указать, дегенерат всё равно пойдет своим, "особым".

В середине XIX века тупик уже был виден, точнее было совершенно очевидно что для дальнейшего поступательного развития человечества необходимо "переоценить ценности", на что никак не могли пойти ни апологеты Возрождения, ни те кто интеллектуально обеспечивал Реформацию и т. н. "просвещенный абсолютизм". Европа вступала в очередной закат. Лучшие люди нового времени так и не смогли преодолеть свой Рубикон, поэтому-то их и принято считать христианами. Христос когда вопрошал: "может ли сатана победить сатану?" и давая однозначно отрицательный ответ, был, в общем, не прав и его личный печальный пример тому доказательство. Сатана, если конечно мы будем отталкиваться представления принятого как в христианских так и в сатанистических доктринах, тем и уникален, что способен уничтожить себя самостоятельно, нужны только соответствующие условия нами обозначенные. Здесь ключ к объяснению древнего правила: подобное лечится подобным. От дегенератов лучше всего избавляться с помощью других дегенератов, ибо любой контакт нормального с дегенератом способен вызвать ту или иную форму идиосинкразии к высшим ценностям, что почти всегда также фатально.

1.

Иисус своей «добровольной» смертью продемонстрировал всем стремящимся к реальной власти одну незыблемую истину, которую как-то не замечают или делают вид что не замечают. А именно: в борьбе за власть почти всегда необходимо опереться на массы, но никогда не следует демонстрировать слабость или действие могущее быть расцененное массами как слабость. У Христа не нашлось достаточного количества последователей в Иудее только потому, что он дал себя распять, ибо время, как таковое, было вполне удачным. Но слабых тогда не любили нигде. Евреи ожидавшие мессию четыреста девяносто лет уничтожили первого кто себя им назвал. Почему? Да потому что ожидали совсем другого мессию. Уже тогдашние массы точно знали: слабость не идет от Бога. Вот удалось бы Иисусу тем или иным приемом сделать так, чтоб конвоировавшие его римские солдаты разлетелись бы на куски, а неожиданно грянувшая молния своим разрядом уничтожила бы сотню-другую "ни в чем неповинных" зрителей, будьте уверены: массовый культ был бы гарантирован. Но чуда не произошло и это поняли (правда не сразу) ближайшие сподвижники Иисуса, для чего, правда, потребовалось два десятилетия, изначальное молчание апостолов в первые годы после смерти Христа — тому подтверждение. Очень часто люди совершившие совместно неприличный поступок, после стараются никогда о нем не вспоминать и не делать ничего такого, что вызывало бы в памяти содеянное. То же произошло и с апостолами. Они уразумели на своем примитивном уровне, что Христос все-таки был слабым. Чем проще человек, тем лучше он это чувствует, а апостолы были исключительно просты. И наверное было очень хорошо что он исчез. Живой «мессия» никому не был нужен, ибо был совершенно нетерпим и непредсказуем. Слабые лепят идеалы только из мертвецов, ибо их идеалы обретая реальные черты неизбежно перестают быть таковыми. Теперь же пришло время создания культа. Им тоже захотелось стать такими как Христос, но только сильными. Мы предельно мало знаем о первых годах после его распятья. Христос воскрес, «вознесся» и всё… С 33 по 51 год его последователи не предпринимали никаких вылазок. Но образ «мессии», с которым они поступили очень некрасиво, по-видимому не давал покоя бывшим ученикам, инстинктивно толкнув их принять единственное верное решение: «усилить» христианство, ведь его «сила» крылась в его слабости, правда те христиане еще полностью не осознавали насколько удачное время им выпало. Это также не было неким обдуманным решением принятом на каком-то совете, нет. Сработал очередной защитный механизм слабых. Еще раз напомним: слабые участвуя совместно в каком-либо грязном с их точки зрения деле, очень часто никогда не вспоминают содеянное, и стыдливо прячут глаза при случайном «тонком» намеке с чьей либо стороны. Поэтому слабых очень легко шантажировать. Ведь шантаж — это угроза предать гласности поступок индивида, который в «обществе» — т. е. в среде бессознательных масс, — может расценивается как слабый. Причем особый гнев проявляется в случае раскрытия деяния регулярно совершаемого большинством представителей массы, а когда на лицезрение масс выносится действо совершить которое способны единицы, то злоба масс мало чем ограничивается. Интересно, но здесь инстинкты массы срабатывают железно. Если взять наиболее нашумевшие истории, когда становились достоянием масс те или иные пикантные (читай — отвратные) моменты жизни известного буржуя или политикана, то легко увидеть, что все это были эпизоды где человек выглядел слабым. Масса здесь ничего не прощает, хотя подавляющее большинство индивидов ее составляющих наверняка само не раз и не два бывало в аналогичных ситуациях. Мышление качественной бессознательной массы всегда позитивно, в этом залог ее выживания, а потому ей хочется верить что ей руководят нормальные, т. е. сильные в ее представлении люди. А тут выпячивается тот или иной слабый поступок, тем более тот что бессознательный индивид либо сам совершает, либо видит как совершают другие. И всё. Вот почему главными кто зарабатывает на предвыборных кампаниях являются имиджмейкеры. Сейчас все без исключения претенденты на власть в белых странах прибегают к их услугам. Становится смешно, когда узнаешь что претендента на первую должность в развитой стране, обладающей ядерным оружием и высокими технологиями, обучают как правильно засовывать руки в карманы во время выступления, какую гримасу на лице изображать перед той или иной аудиторией; выдумывают обороты находящиеся на грани приличия, которые кандидат должен произнести в заранее подготовленный момент. Все это говорит о том, что у подавляющего большинства правителей отсутствует собственное внешнее содержание, а значит отсутствует и внутреннее. Стоит ли удивляться столь плачевному состоянию дел во всех областях при кажущемся внешнем блеске? Понятно, что сильному все это не нужно. Он понравится массе даже если выйдет перед ней в наряде библейского пророка-отшельника. Масса и это действие преобразует в положительный контекст. Я все время вспоминаю Москву 1990-91-ых годов, когда «народу» был явлен пьяный распухший урод-кандидат в очередные мессии, не умеющий не то что связать два слова чтобы между ними не вставить мат, но и толком произнести одно; почесывающий перед фотообъективами различные участки своего тела (включая гениталии), и выделывающий нарочито устрашающие мимические гримасы. Сколько блеска было в глазах бессознательных масс! Только умение быстро бегать спасло меня однажды от справедливого народного гнева, когда я очень осторожно позволил себе усомниться в достоинствах "единственно-правильного выбора россиян". Примерно тогда же я пришел к выводу, что все написанное в Евангелиях, в принципе, могло произойти на самом деле, ведь блестели же глаза московской биомассы и по ряду примет было ясно что большая часть толпы имеет не то что высшее образование, но и те или иные научные степени. Что же говорить про население тогдашней Иудеи? Имиджа не имел ни Христос, ни Ельцин, но в нем не было никакой необходимости. Массы в них видели (до определенного момента) то что ожидали увидеть. А посему можно заключить, что все доверяющие свой «имидж» кому-либо — слабые и бессмысленные существа по определению. И они не могут являться реальными лидерами своих стран. Они приходят во власть как продукты удачного имиджмейкерства, а находятся при ней как марионетки тех, кто с массами вообще не контактирует.

Человеком тонко прочувствовавшим подобные вещи стал учившийся на раввина юноша Савл. Невозможно дать точный анализ его чувств, приведших к одномоментному обращению в христианство в 37 году. Но мы знаем — Савл был римским гражданином, а это дает основание заключить что он был пусть ничтожной, но все же частью тогдашней сверхдержавы и, как это не странно для многих прозвучит, — носил в себе частицу ее духа. А дух этот к тридцать седьмому году был уже довольно гниловатый. Только что ликвидирован старец Тиберий, — сгусток жесткости и извращений. На престол садится 25-летний Калигула, который за 4 года своего правления перещеголяет Тиберия и по прошествии этого срока также будет уничтожен. Савл был продуктом Востока, а потому воспринимал столь частую смену императоров убиваемых своими телохранителями как верный признак внутреннего ослабления государства. Примером для него могла служить родная Иудея, бывшая максимально сильной именно в моменты когда царствующие особы находились у власти по 30–40 лет. Когда же государство слабело, цари менялись с завидной регулярностью и тут уже сложно определить где причины, а где следствия. Отдавая должное своему происхождению и начав проповеди с синагог, Павел довольно быстро понял, что Иудея не та страна где он сможет найти много почитателей, да и печальный пример Христа был достаточно свеж. В любом случае, для максимального успеха любой доктрины ей нужно «заразить» главную страну и лучше всего начать со столицы. Деградация любого государства начинается именно там, в главном городе. Это правило исключений не имеет. Тогда таковой столицей был Рим, а страной — созданная им Империя. Сейчас столица мира — Нью-Йорк. Выводы напрашиваются. И если Христос для воплощения своих чаяний считал необходимым покорить главный город Иудеи, то Павел бесспорно пошел дальше, решив покорить главный город главной Империи, благо город до этого созрел и в ближайшее время грозил сгнить и обвалиться.

История не оставила ярко выраженных типажей пророков странствующих по Империи, за исключением христианских, но не приходится сомневаться что таковых было много. Государственный характер римской религии не позволял, правда, никому из них зарываться и объявлять себя «богом» или "сыном бога", хотя массы были к этому уже полностью готовы, поколение упадка всегда стремится вознести на высший пьедестал любую заурядность, ибо оно само есть коллективная заурядность. И если объявление богом Августа, ведшего по словам Шпенглера "жизнь обычного частного лица", имело незначительный теоретический смысл, тем более что было сделано после смерти, то его последователи на императорском кресле будут объявлять себя богами в самом начале правления. Сам прецедент объявления богом здравствующего ничтожества стал прообразом современной "гражданской религии", так усердно насаждаемой в Соединенных Штатах, что означает реальную ее перспективу для остального мира. Массы предпочли видеть живых богов. И они появились, хотя и носили временный характер. Все остальные боги отодвигались на второй план. Главным был действующий император. Поэтому Савл предпочел действовать от "третьего лица", т. е. от имени Иисуса Христа назвавшего себя "божьим сыном", легко обойдя грубый, но простой римский закон и избрав для себя роль посредника, в его случае — практически беспроигрышную. Западная лапидарная простота стала сдавать позиции перед восточной изворотливостью и системой двойных стандартов необычайно развитой уже тогда. Европа в очередной раз столкнулась с угрозой проиграть Азии.

Для Христа поначалу тоже потребовалось слепить «имидж». И у Павла, как человека действовавшего на самом ответственном участке «фронта», руки были вполне развязаны. Для начала был пущена вход информация о «воскресении». Воскресение, точнее самовоскресение — это, конечно же, показатель силы и европейские «низы» впоследствии таки-да клюнули, сделав его ключевым догматом христианства. Интеллектуалам это представлялось вздором, но сколько было интеллектуалов? Видимо столько же сколько и сейчас, когда часто можно встретить человека смеющегося над гипотетическим фактом воскресения Христа и в то же время считающего чем- то совершенно естественным воскресение мертвецов в Вуду, реинкарнацию старых в молодых (при наличии денег) и разного рода "филиппинские операции". Вот вам и продукты ХХ века! Придурки ХХ века! Самопроизвольное воскресенье тормозило принятие христианства сильными народами — германцами, славянами, литовцами. Им было не понять, зачем нужно было дать себя убить двум оболтусам, а потом воскресать, чтоб ничего не сделав, через сорок дней «вознестись»? К чему эта бессмысленная демонстрация? Они по своей наивности не знали что на Востоке все «чудеса» делаются только для обмана бессознательных масс. Посмотрите на знаменитых современных фокусников. Все — продукты Востока. Хотя с другой стороны, исламским апологетам знакомым с христианской доктриной и в голову не приходило выдумывать миф о вознесении Мухаммеда. Наоборот, известно точное время его смерти и точное место погребения. То же можно сказать и о последователях Будды. Даже Кришне, существовавшему «вечно», не приписывалась способность воскрешать. А здесь получалось, что Христос родился когда "было нужно", делал то что хотел, демонстративно игнорируя все наличествующие понятия, затем умер когда хотел и воскрес когда хотел. Религия абсолютного предопределения. И как знать, может быть Запад, ее принявший, тоже предопределен? После чего Христос как приведение мелькал перед апостолами, предупреждая их когда они желали его осязать, — "Noli me tangere!", — а затем "вознесся на небо", предоставив незрелых последователей самим себе. И вот появился Савл, молодой и исключительно агрессивный, обладавший той самой безумной силой фанатика. Он выпустил джина из бутылки. История "обращение Савла" — ортодоксального фарисея участвовавшего в убийствах первых христиан — в высшей степени поучительна.

Павел, бесспорно, был человеком сильным, но его сила была ненормальной. Ненормальная сила сродни дурацкому уму, от которого проблем всегда больше чем выгод. И то что он с такой яростью, гораздо большей чем простая ярость неофита, стал самыми примитивными психологическими приемами обращать в "новую веру" уже "не иудеев, а эллинов" говорит о том, что в христианстве он увидел именно то, что нужно слабым, а перенесение деятельности в Рим показывает, что Савл понял принцип концентрации, т. е. понял что только там где масса сгруппирована в наибольшие толпы его проповеди будут иметь максимальный КПД. А самым населенным местом на земле как раз и был "вечный город". В нем тогда проживало полтора миллиона человек. Рим был и самым полиэтническим городом, где патриархальные нормы действовали во всяком случае слабее чем в других крупных городах Италии. Сильный может стать жертвой слабого, но сильный никогда не станет сознательно культивировать в себе слабые инстинкты (т. е. юродствовать). Но и это не самое опасное. Сильный деградирует в среде слабых. Кто много контактирует со слабыми сам становиться слабее. И Савл не юродствовал. Демонстрируя лояльность он латинизировал свое имя, став Саулюсом, а затем Павлом (т. е. "маленьким"). Игра шла как обычно у таких людей на "полном серьезе". Савл-Павел увидел силу в поднимающемся христианстве прежде всего на уровне массовой организации. Точно так же как и коммунисты, спустя 1800 лет, увидят похожую, но гораздо более мощную силу в пролетариате, — плебсе современного третьего поколения. И не будет ошибочным предположить, что у Павла — ученика известного фарисея — первые христиане состоявшие из подонков общества вызывали глубочайшее омерзение. Еще бы! С такими людьми он не имел права даже разговаривать, не говоря уж о более близких отношениях. Но он сознательно перешел в "веру христову", ибо только она в тот миг могла удовлетворить его ненавистный потенциал, ведь как не крути, в секте фарисеев все-таки нужно было соблюдать определенные внутренние законы и ограничения, христианство же давало «свободу» на сто процентов. Можно считать Павла одновременно и первым большевиком; те тоже бесконечно болтали об "освобождении рабочего класса" при том что никто из них никогда и нигде не работал, а общение с «классом-гегемоном» шло на максимальном отдалении. Действительно, к пролетариям лучше не прикасаться, иначе вы сильно рискуете в него превратиться. Как мы, люди ХХ века, видим, начиналось все очень даже неоригинально и совсем излишне говорить о том, что Павел ненавидел абсолютно всех.

2.

История симметрична. Что происходило в начале «эры» произошло и на ее закате. Как и следовало ожидать, появился апостол Павел экономической эпохи. Время действия его интеллектуальных продуктов было куда короче чем время заветов Павла, притом что и тот и другой использовали совершенно одинаковые императивы, что неудивительно: концепции были агонией, фарсом, поэтому носили более бурный, но очень скоротечный характер.

6 мая 1818 года в немецком городке Трире, основанном еще римлянами, где по некоторым данным бывал тот самый Понтий Пилат, родился человек которому суждено было создать теоретическую базу призванную адаптировать протухшее христианство под стандарты надвигающегося индустриального века, что неудивительно: Христос явился в век морали, XIX век был веком экономики, а экономика сама по себе аморальна. Экономика стремительно превращалась в божество, а под божество нужно подвести закон, и экономические пророки не заставили себя долго ждать. Того, чья теория стала экономической интерпретацией христианства, звали Карл Маркс и не будет никаким преувеличением назвать его "Христом в экономике". Родился Маркс в семье еврейского адвоката перешедшего в 1824 году в протестантство, и до крещения имел имя Мордыхай Леви. Таким образом 6-летний Мордыхай стал Карлом. Савл, как мы помним, учился на раввина (его учителем был известный раввин Гамалиил Старший), и можно с большой вероятностью предположить что он был сыном раввина. Переехав в Рим Савл сменил имя на Saulus, а затем на латинское — Paulus. Предки отца Маркса также были раввинами. А как вы думаете звали мать Маркса? Все правильно — Мария. Не будет лишним напомнить, что дед Ленина Давид Бланк прейдя в православие стал Александром, а Мириам Давидовна, соответственно, — Марией Александровной. Эти совпадения вовсе не случайны, тем более для тех кто считает что случайных совпадений не бывает, в дальнейшем они помогут лучше понять происходящее.

Белое пятно в жизни Христа — период с 13 до 29 лет. О нем просто ничего не известно (а ведь это самый важный период в жизни человека!), что дает значительный повод для совершенно безумных спекуляций, из которых наиболее популярны две. Первая: Христос в этот период жил в Индии, куда попал нанявшись моряком на один из кораблей и именно его индусы именуют богом Кришной. Вернулся в Иудею он не на корабле, а при помощи телепортации, что вполне в духе времени. Телепортация, телекинез, телепатия, полтергейст, левитация, реинкарнация, — сейчас всё это модно. На кресте он не распинался, а всего лишь возвратился в Индию, разослав по миру своих учеников. Вторая — «психоаналитическая». Христсос-де был преступником, но в 29 лет Иоанн открыл ему «истину», после чего мы получили то что получили (точнее было сказать — "получили то что должны были получить"). Святого легче всего сделать из наиболее опасного преступника. И если многие считают что любовь и ненависть разделяет один шаг, то между преступником и святым дистанция зачастую оказывается куда короче, все настолько переплетено, что неясно где кончается овцы и начинаются козлища. Здесь начинаешь соглашаться с Достоевским, говорившим что если бы Христос появился в наше время, то его бы опять распяли. А почитайте письма которые пишут из тюрем и зон. Святые старцы отдыхают! Прямо хоть бери и канонизируй авторов. Особенно если посмотреть за какие преступления сидели «писатели». Христос тоже понимал насколько незначительна грань отделяющая обычного человека от преступника, только вот вопрос: откуда? Личный опыт? В принципе, вторая версия вполне правдоподобна, особенно если вспомнить кого именно Иисус набирал себе в апостолы и как они себя повели когда «пахана» схватили римляне. Петр прикинулся «шлангом», Фома сделал вид что "ничего не знает", Иуда вообще умудрился немного подзаработать, что делали остальные — абсолютно не известно. Расклад довольно типичный.

Этот же период в жизни Маркса хоть и не белое пятно, но во всяком случае довольно туманное место. Есть определенные указания что Маркс был христианином-идеалистом. Например в 17 лет он пишет статью "Единение верующих со Христом по Евангелию от Иоанна, гл. 15, ст. 1-14, его сущность, безусловная необходимость и оказанное им влияние" (название — типично графоманское). Там мы читаем: "Сочетание с Христом состоит в самом тесном и живом общении с Ним, в том, что мы всегда имеем Его перед глазами и в сердце своем, и, проникнутые величайшей любовью к Нему, обращаем в тоже самое время сердца наши к нашим братьям, которых Он теснее связал с нами, за которых Он также принес Себя в жертву".[86] Прямо апостол Павел! На подобные писания можно было бы не обращать внимания, мало ли кто что писал, особенно если учесть что гимназия где учился Маркс отличалась консервативными традициями и церковники там имели большое влияние. Но в выпускной характеристике Маркса было записано, что он обладает "прочными знаниями христианского вероучения". Здесь удивляться не приходится: предки Маркса были раввинами. Генетика есть генетика. Вспомним что Савл тоже готовился в раввины, но в итоге сыграл беспримерную роль в утверждении христианства. Вспомним, что такие «правители-антихристы» как Сталин, Гитлер, Пилсудский, Дзержинский, Чойболсан планировали стать священниками. Автор «Антихриста» Ницше — также готовился в священники. Так что если перед вами человек обладающий "прочными знаниями христианского вероучения", знайте: перед вами либо христианин, либо антихристианин. Третьего не дано, а ныне наиболее часто встречается как раз второе. Вспомним как восточный параноик Сталин, разрушивший в первые пятнадцать лет своего правления тысячи храмов и монастырей и оставивший на свободе буквально считанных священников, в июле 41-го запел "братья и сестры", вспомним как стучали его зубы о стакан к которому он прикладывался через каждые три-четыре слова своей «покаянной» речи, произнесенной им после реального осознания той катастрофы в какую попала его восточная "красная орда" испытав первые упреждающие удары Одина и Тора с Запада, вспомним нарушения работы его толстого кишечника, когда "непобедимые армии" сотнями тысяч сдавались в плен. А затем вспомним с какой поспешностью начали открываться храмы и монастыри, как вылезли из колымско-магаданского снежного нафталина чудом оставшиеся в живых священники. Вот вам и товарищ Сталин. Проверенный христианин из бывших семинаристов-недоучек. И одновременно — криминальный авторитет и вор в законе.

Но как и положено людям такого типа, у Маркса нашелся креститель. Им был Моисей Гесс — еврейский философ и один из столпов мирового сионизма. Маркс познакомился с ним при так и не выясненных обстоятельствах, впрочем как уже неоднократно говорилось, предтеча всегда заметит пророка. И не ошибется. Не ошибся и Моисей Гесс. Не ошибся несколько позже Дитрих Эккарт заметивший фюрера. Никому неизвестного 24-летнего Маркса Гесс охарактеризовал как "самого величайшего философа". Но Марксу не суждено было стать философом, также как и Христу «спасителем». Гесс внедрил в сознание Маркса идею коммунизма, квинтэссенция которой — разрушение всех устоявшихся общественных институтов путем временного высвобождения самых грязных инстинктов бессознательных масс и ставки на недочеловечество, благо опыт французской революции был перед глазами и Маркс его старательно изучил, а от коммунизма в итоге не отступил до конца своей жизни. Гесс свел Маркса и с первыми «апостолами», в частности с Прудоном, про которого Бакунин говорил что "он почитает Сатану".[87] Впрочем, "равнение на Сатану" тогда было тотальным увлечением анархистов и коммунистов, вроде знака для опознания своих. В работе "О правосудии в революции и церкви" Прудон писал что "…Бог — прототип несправедливости …мы овладеваем знанием несмотря на Него, мы овладеваем обществом помимо Его. Каждый шаг вперед — это победа, которой мы одолеваем Божество… Бог — это глупость и трусость. Бог — это лицемерие и фальшь. Бог — это тирания и нищета. Бог — это зло. Везде, где человек склоняется пред алтарем, человечество — рабы царей и попов — осуждено. Я клянусь, Бог, подняв к небу руку, что Ты ничто иное, как палач моего разума, жезл моей совести. Бог, в сущности, против культуры, против свободы, против человека….".

Вот какой гримасой оканчивалось христианство! Можно ли вообразить, чтоб подобное было написано, допустим, хотя бы за 100 лет до Христа, когда несмотря на целый сонм языческих богов они никак не мешали интеллектуальной свободе. Здесь только одна ошибка: слово «Христос» заменено словом «Бог». В остальном — все правильно.

Ницше приписывают введение понятия "вечный возврат". Но Ницше здесь не причем, он чисто интеллектуально пришел к выводу который был известен древним и представляет собой банальную причинно-следственную связь. В случае христианства он обозначал: христианство номинально сотрясалось и уничтожилось абсолютно теми же методами какими и внедрялось. Христос сделал ставку на низких, Маркс повторил его. Почему на низких? А потому что их гораздо больше. Низкие непритязательны, низкими можно управлять. Низкие — вот что есть реальное зло. Низкие — это молот в руках тех, кто их организует, но и неорганизованные низкие — пороховая бочка. Прудон, Бакунин и прочие анархисты хотели поднести фитиль к этой бочке, но Маркс будучи гораздо умнее всех анархистов вместе взятых, понимал, что так дела не сделаешь. Ему нужны были организованные бессознательные массы.

3.

Все «пророки» использующие христианскую доктрину всегда исключительно непоследовательны, что понятно: христианство несостоятельно и ни одна попытка сделать его хоть сколь либо соответствующим природной морали белого человека не удавалась, а если и удавалась, то дело кончалось уничтоженными иконами и скульптурами (как во времена Реформации) или взорванными храмами, сокрушенными алтарями и разрушенным государством (как при коммунистах). Так было и так будет. От мертвого не рождается живое. Маркс ни при каком раскладе не мог выдвинуть ничего что вело бы к совершенству и здесь он мало чем отличался от первобытного человека на которого был так внешне похож. Маркс ценен исключительно как впечатлительный свидетель, его ранние работы интересны в плане оценок, но лишь с той позиции с какой психиатр интересуется творчеством сумасшедшего. Все что создал Маркс нужно рассматривать как доведенное до полнейшего абсурда видение ситуации сложившейся к середине XIX века. Абсурд, в свою очередь, может воплощаться в реальность, но лишь не на долгий период, поэтому сейчас, после краха коммунизма и как экономической и как социально-политической доктрины, можно однозначно заявить, что ни одно из пророчеств Маркса не сбылось в смысле его необратимости. Теперь редко кто рискнет признаться в приверженности "марксистским идеалам". С гораздо большей охотой и несравненно большее количество индивидов поделятся своими сексуальными фантазиями или полукриминальными похождениями.

Насколько отвратительным человеком был Маркс, свидетельствуют его вынужденные путешествия по Европе. В 1845 году Маркса выбрасывают из Парижа как нежелательную персону. В 1848 году его катапультируют из Бельгии. В мае 1849 Маркса выметают из его родной Германии. Опять в Париж. Но не надолго. В 1852 году Марксу в континентальной Европе уже ехать некуда, и он направляется в Лондон, где к тому времени подобралась славная компашка из Прудона, Герцена, Бакунина и его дружка Фридриха Энгельса. Англия использовала их помойные уста для пропаганды против европейских монархий, точно так же как Америка пользовалась диссидентами из коммунистических стран, набивая ими аппараты своих "Голосов Америки" и прочих «свобод» и "свободных европ". Там он и умрет в 1883 году.

Об Энгельсе и его "белковых телах" мы уже говорили. Еще раз отметим что "вождь рабочего класса", как и подобает, родился никак не в рабочей семье, но в семье крупного текстильного фабриканта. С ранней молодости занимался экономическими и финансовыми делишками папаши и однажды, в сентябре 1842 года, заехав по каким-то делам в Париж, познакомился с Марксом. Какие именно отношения между ними установились догадаться не трудно. Особенно если вспомнить, что говорил об их "великой дружбе" Ленин, — один из самых достойных продолжателей дела Маркса. "Европейский пролетариат может гордиться, что его наука создана двумя ученными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе".[88] Я не знаю какие "трогательные сказания" имел ввиду Ленин, но богатый фабрикант Энгельс стал на всю оставшуюся жизнь чем то вроде смеси лакея и дойной коровы для Маркса. Он истратил на этого патологического альфонса колоссальную сумму — 6 миллионов фунтов. В полном соответствии с теориями Маркса эта сумма была выжата в виде прибавочной стоимости из женщин и детей, которых тиран и буржуй Энгельс нещадно эксплуатировал с целью экономии на зарплате, так как вопреки своим же теориям уравнять зарплату женщин с зарплатой мужчин не спешил. Как и не спешил вводить восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый отпуск, бесплатные школы и все прочие благости которые он обещал в будущем коммунистическом обществе, обернувшимся в реальности банальным концлагерем, где охране жилось не намного лучше чем рабам. Очередное объяснение в любви бессознательным массам закончилось очередным обманом.

Ни один нормальный человек не сможет поддерживать длительные отношения с дегенератом. Все сподвижники Маркса, все с кем он начинал свой «коммунизм» представляли высший тип дегенерации, а например Прудон и Бакунин были на него весьма похожи даже внешне, учитывая что в галантный XIX век такие прически и апостольские бороды были явно не в моде.

4.

Апофеозом творчества Маркса является "Коммунистический Манифест" — своеобразный аналог Нагорной проповеди Христа. Маркс написал его в конце 1847-го — начале 1848 года, когда ему стукнуло 29 лет, однако еще около двадцати лет «Манифест» выходил анонимно. Вообще-то даже беглый взгляд на «Манифест» наглядно показывает, что такого рода сочинения не свойственны людям данного возраста. Напиши его Маркс лет этак в 17, можно было бы не обращать внимания. Но в 29? Отсюда становится совершенно очевидно, что мышление у Маркса к этому возрасту было совершенно нарушено, более того: у него не было центрального пункта. Все его книги написаны так, что можно произвольно надергать из них отдельные страницы, склеить в новую книгу, подсунуть читателю и тот ничего не заметит. Впрочем, то же можно сделать с Евангелиями или апостольскими посланиями. Полное собрание сочинений Маркса занимает около 80-ти томов, что тоже показывает: Маркс не мог выразить основную мысль, что есть верный признак графомана, невротика и психопата (Ломброзо специально подчеркивал связь этих трех психических аномалий). И если графоман зачастую просто не в состоянии выразить главную мысль, то невротик сознательно боится делать это, вот в чем причина чрезвычайной болтливости и многословности психопатов и невротиков, ее оборотной стороной является боязнь признания в собственной дегенерации, а это очень важно. Вот почему при приеме в общество анонимных алкоголиков или наркоманов, первое что делает новый член, — признается перед остальными: "я — алкоголик (наркоман)". Так и Маркс. Пиши он в начале каждой своей статьи или книги: "я — дегенерат" к нему не было бы никаких претензий. Отвратительный характер Маркса приведший его к ссоре со всеми своими подельниками по коммунистическому цеху кроме Энгельса, как раз и воплотился в грандиозном количестве томов в которых последователи коммунистического учения всегда находят всё что требуется для обоснования того или иного действия. Но то же можно сказать и про христиан, ловко жонглирующих "каноническими текстами". Надо обосновать богодухновенность индульгенции? Вот, пожалуйста, куча цитат. Надо обосновать их богопротивность, вот, пожалуйста, две кучи. Миниатюрный Новый Завет сработал ведь куда эффективнее марксовских книжулек. Уже через сто лет после создания «Манифеста», марксизм был мертв и как теория и как практика. Христос сделал ставку на юродивых, т. е. на ликвидацию интеллекта, силы и красоты. Маркс такой роскоши позволить себе не мог, он, как продукт иудеохристианства, понимал, что юродство неизбежно приведет к анархии, до чего принципиально не мог дойти Христос, что тоже понятно: он не имел исторического опыта. Марксу нужна была не анархия, которую только и понимал Христос, но сверхтирания. Никакого юродства. Через него не укрепишь властную вертикаль. Железный жезл. Сверхгосподство. Основой (базисом) этой тирании должен был стать пролетариат, — т. е. вчерашнее крестьянство сгруппированное по промышленным предприятиям. И если Христос почувствовал что юродство — это полная анархия в мозгах, вне зависимости от количества знаний в мозги напиханных, то Маркс поставил на пролетариат как на слой действительно не могущий "ничего потерять". Это не было открытием. Маркс одновременно находился среди буржуев и как бы вне их, ибо вел праздный образ жизни. А праздность у сврехслабых развивает утонченную, но извращенную наблюдательность. Буржуи, не имевшие возможности и желания «наблюдать», осознают это примерно в 80-х годах XIX века, но потребуется еще 30–40 лет на постепенные реформы призванные создать у пролетария иллюзию превращения в буржуя, а залогом прочности системы станет усиленно рекламируемый средний класс — верный оплот любого режима не покушающегося на его собственность. Запад это сделать успел, Россия — нет. Поэтому-то на Западе коммунизм мог быть установлен только внешней силой, ибо никаких внутренних причин для его победы не было. Маркс и здесь ошибся, так как предсказывал установление коммунизма только в наиболее развитых странах.

Мы уже говорили что дегенеративные доктрины носят всемирно-универсальный характер и предполагают полнейшее нивелирование отдельной личности. Любое отличие одного человека от другого в коммунистической системе — это небольшая мина замедленного действия. И в христианской — тоже. Вот почему установление "нового мирового порядка" и предшествующая ему глобализация предполагают в качестве предварительной задачи полную унификацию всего человечества и отказ от всякой формы национального суверенитета. Человечество, одинаково одетое, одинаково подстриженное, вкушающее (как скот на ферме) одно и тоже меню, верящее в единого маскарадного божка — какого-нибудь фиолетового цвета, с толстыми губами и кучерявыми волосами, улыбающегося как Гуимплен, обкуренного марихуаной, разноцветно одетого и с гитарой в руке, — этакое аморфное быдло. Такое быдло будет концентрацией антимарксизма в чистом виде, ибо оно никогда не поднимет рога из-за боязни потерять цепи, а по марксистским понятиям будет означать торжество абсолютной контрреволюции. Это будет гигантской и последней победой буржуазии, но как и все ее победы она будет пирровой, а ее плоды можно будет вкушать недолго, ибо буржуи и аморфное быдло, так сказать, "аннигилируют".

Христианские апологеты также подчеркивали: "несть эллина и иудея, но только во Христе". Иными словами, между двумя христианами, в принципе, не должно быть никакой разницы. Если люди истинные христиане, они — априорно равны. Если два христианина разные — значит один из них не христианин. Но равенство может быть в высоком или в низком, в слабом или в сильном, в красивом или уродстве, в интеллекте или в его отсутствии. Коммунистическая система сделавшая ставку на самый низкий элемент для которого даже в кастовой системе ведийских ариев не нашлось бы подходящего слова, разумеется не способна была обеспечить равенства в высоком, ибо была создана отбросами общества. Поэтому не стоит удивляться, что советская коммунистическая империя быстро уничтожив часть тогдашней элиты, низвела оставшуюся до вида типичного пролетария. Любого кто умеет видеть градацию индивидов по качеству, всегда поражает контраст между видом какого-нибудь шикарного интерьера (например Эрмитажа или Большого Театра) и людей его посещающей. Отчетливо бросается в глаза, что эти сооружения строились для принципиально другой публики. И не следует удивляться что сейчас в архитектуре не создается ничего действительно великого; образуется замкнутый круг: создавать некому и не для кого. Пролетариат не способен ни создавать, ни оценивать. Но тоже самое происходило и Риме. С конца третьего века после р.х. архитектура в Риме прекращается, ибо становится непотребной. Столица начинает деградировать, а жизнь переходит в провинцию, вместе с зарождением очередного первого поколения которому никакая архитектура принципиально не нужна. Была бы крыша над головой и очаг под крышей. Поэтому коллективный лик коммунистического общества всегда стремился к лику самого последнего его представителя. Уже в 70-х годах, разглядывая тысячную толпу выходящую с завода производящего сложные технические изделия, было практически невозможно определить где рабочий, а где инженер, или где рабочий получающий 150 рублей, а где тот кому платят 400–500. Про инженеров я и не говорю, ибо их зарплата почти всегда была ниже чем у рабочих. В коммунистической терминологии это называлось "ликвидацией различий между работниками физического и умственного труда". Точно по Марксу.

5.

Мало кто задумывался: зачем нацисты писали на воротах концлагерей фразу "Труд делает свободным"? Эстеты расценивают ее просто как одно из циничных издевательств над заключенными, но фраза вполне справедлива, во всяком случае для тех у кого монотонный физический труд заменил собой все. Ее можно было написать на воротах практически каждого завода или фабрики, на дверях большинства офисов и государственных учреждений. Ей можно встречать всех кто приезжает в тот или иной промышленный центр. На коммунистических концлагерях, численно во много раз превосходивших нацистские, ничего подобного не писалось. Коммунисты вообще не тяготеют к философии, коммунизм не дал нам ни одного философа, поэтому интерьеры коммунистических зон украшала куда более примитивная пропаганда сводившаяся, в основном, к патетически-назидательным лозунгам. Постоянный физический нетворческий труд действительно делает свободным. Свободным от всех параметров приближающих людей к совершенным формам. И превращение в говорящее орудие труда не заставляет себя долго ждать. Эволюционирующий индивид теряет эволюционный потенциал и несколько поколений пролетариев дают нам уже полностью специализировавшихся индивидов. И если даже посмотреть на известных ученных или деятелей культуры вышедших из пролетариев, то всегда выясняется что их родители были пролетариями в первом поколении, а предыдущие поколения были крестьянами. Но из потомственных пролетарских семей не вышло ничего великого. Это полностью согласуется с высказыванием Ле Бона сделанным в 20-е годы ХХ века: "Условия современного промышленного развития осуждают в действительности низшие слои цивилизованных народов на очень специализированный труд, который, будучи очень далек от того, чтобы расширять их умственные способности, скорее стремится их сузить. Сто лет тому назад работник был настоящим художником, способным выполнить все мелочи какого-нибудь механизма, например, часов. Ныне же простая манипуляция, которая никогда не производит более той или другой отдельной части, заставляет его всю жизнь сверлить одни и те же дыры или полировать одно и то же орудие, вследствие чего его ум должен в скором времени дойти до совершенной атрофии. Теснимый открытиями и конкуренцией, промышленник или руководящий им инженер, напротив, вынужден накапливать неизмеримо больше знаний, духа, инициативы и изобретательности, чем тот же промышленник, тот же инженер сто лет тому назад. Постоянно упражняемый, его мозг подчиняется закону, которому в подобном случае подчиняются все органы: он все более и более развивается". Но и это не будет длиться долго и по мере деградации вкуса труд инженера станет столь же типовым сколь и труд рабочего. Сейчас нужны не шедевры, а однодневки ориентированные на скорейшее получение прибыли. Известный почитатель Ле Бона Адольф Гитлер в одной из своих речей говорил что: "…марксизм должен автоматически стать движением людей, которые, работая только физически, либо не в состоянии логически мыслить, либо отвернулись от всякой умственной работы вообще. Это — гигантская организация рабочей скотины, оставшейся без руководства". Тоже правильно.

Все эти вещи знали отцы-основатели коммунизма, так как являлись если не прямыми так косвенными эксплуататорами. Может быть именно поэтому в концлагерях так редко происходили акты неповиновения и наверно именно поэтому сейчас не встречаются массовые забастовки которыми характеризовались XIX и начало ХХ века.

А вот Христос — дитя Востока — понятием свобода не оперировал. Он проповедовал «блаженство» — категорию совершенно размытую. То же всемирное блаженство обещают и апологеты Нового Мирового Порядка, правда достигаться оно будет вполне конкретными химическими и психологическими методами.

Слабый, уродливый тупой и вонючий, но "верующий в Спасителя", для христиан неизмеримо ценнее сильного, красивого, гармонически разветвленного интеллектуала в него не верящего. Вот каковой была основа христианской закваски. Цензовый критерий один — вера. Маркс, будучи и слабым, и уродом, сквозь призму своего предельно искаженного материалистического понимания мира, видел основу любой независимости и любой силы в собственности, в золоте, в деньгах. Для него золото было целью, но не средством, — вот верный признак раба. В своей знаменитой работе "Zur Judenfrage"[89] еврей Маркс для начала нападает на своих же евреев, высказывая следующие откровения: "Каков мирской культ еврея? Золото. Кто его мирской бог? Деньги.[90] Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени. Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, — такая организация общества сделала бы еврея невозможным". Здесь Маркс был сродни Христу в его разговорах с богатым, которому он предлагал раздать свое состояние. Однако все это — только цветочки. Ранние высказывания Маркса о христианстве весьма интересны, Маркс тогда еще не стал адептом вульгарного экономизма, он не стал Христом в экономике. А то что он сам был евреем только повышает ценность сделанных суждений. Христос, собственно, тоже не галл и не кельт. Для начала Маркс поднимает тему государства, Христу принципиально неведомую, в основном, вследствие крайней ограниченности кругозора, ведь если мы исключим вариант пребывания Христа в Индии, то все места где он побывал, сейчас можно объехать в автомобиле за полдня. "…еврей может относиться к государству, — пишет Маркс, — только по-еврейски т. е. относиться к государству как к чему-то чуждому, противопоставляя действительной национальности свою химерическую национальность, действительному закону — свой иллюзорный закон, считая себя в праве обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ — избранным народом. Итак, на каком основании вы, евреи, требуете эмансипации? Ради вашей религии? Она — смертельный враг государственной религии. /…/ Как граждане государства? В Германии вообще нет граждан государства. Как люди? Вы в такой же мере не люди, как и те, к кому вы апеллируете". Затем наступает черед религии. "Поищем тайны еврея не в его религии, — поищем тайны религии в действительном еврее. Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие". Как там у Христа? "Ваш отец — Дьявол" (Иоанн 8,44).