ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ГОНДВАНА И ЛАВРАЗИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГОНДВАНА И ЛАВРАЗИЯ

Белый Потоп — Расовая и Национальная Память — Вперед на Запад! — Встреча с Богами — Кортес и Писарро — Кецалькоатль — Золото Уплывает

1.

В конце пятнадцатого века нашей эры произошел "белый потоп". Европейцы, более тысячи лет окруженные агрессивными ордами с Востока, наконец нашли единственно возможный для себя выход: стать господами океана, а значит, по меткому выражению американского адмирала Мехена, — господами мира.[17] История великих географических открытий XV века изучена весьма детально, нас же в данном исследовании интересует один вопрос: как встречали белых? Мы знаем, что животные никогда не видевшие человека не испытывают к нему никакого страха, в то же время те из них кто хоть однажды вступал в контакт с опасным существом, либо стремительно убегает, либо наоборот, готовится к атаке. Человеку любой расы безусловно весьма далеко до наследственной памяти животных, но вполне резонно предположить, что народы с более примитивной организацией, находящиеся ближе к животным, нежели к элитным этническим группам, отличаются куда большим качеством передачи наследственной информации. Вечна ли такая память? И если не вечна, то сколько она хранится в коллективной памяти бессознательных масс? Как говорилось в предыдущей главе, все зло и все что исходит ото зла ассоциируется у белых с черным цветом, что есть экстрапроекция вторжений черной расы проходивших 5500–2500 лет до н. э. и длительной полярной ночи, как реминисценции пребывания Ариев на севере. Наверное привязка "черное — зло" навсегда. И никакие американские мультикультурные школы здесь ничего не изменят. Она, пожалуй единственная, хотя память о вторжении черных стерлась с памяти еще во времена троянской войны, где черные выступали в качестве союзников троянцев, и заката ахейских цивилизаций. Вторгнувшиеся на Пелопоннес дорийцы, если и слышали что-то о черных, то во всяком случае вряд ли с ними сталкивались. Второе дыхание ей было придано христианством, где согласно гностическим представлениям, Хам, как человек первый раз нарушивший закон после Потопа, как раз и стал прародителем черной расы. Ну и третье дыхание она получает сейчас. Никакие средства фиксации знаний, никакие проповедники и жрецы, не способны его поддерживать в массах. Оно возникает исключительно под длительным воздействием ощущений которым подвергается вся, вся масса. В современных американских политкорректных комментариях к Библии вы не встретите и намеков на черноту потомков Хама. Белые почему-то считают, что это оскорбляет черных,[18] в то время как черные не проявляют здесь никакого недовольства, а учитывая их поголовный переход в ислам, вуду, растафарианство и традиционные негритянские культы, «политкорректные» Библии, видимо, вскоре будут изучаться только белыми американскими оболтусами, склонными к наглому публичному мазохизму и эксгибиционизму.

Н. Гумилев отмерял время жизни этноса в 1200–1400 лет. Те примеры которые он приводил в качестве иллюстраций своей теории довольно убедительны, но опять-таки они носят статистических характер Можно привести примеры этносов сохраняющих уникальный национальный фенотип значительно дольше этого срока: баски, евреи, армяне, цыгане, — причем заметьте, — данные этносы очень малочисленны и живут среди других народов, т. к. очень небольшой исторический промежуток они имели свое государство (цыгане никогда не имели). Здесь есть положительные тенденции, но и есть отрицательные, главная из которых, — большое количество браков людей с близкими генетическими характеристиками, что стимулирует дегенерацию. Если сравнить этнос с человеком, то Гумилев определил как бы средний возраст этого человека, но ведь есть люди живущие значительно дольше. И если мы, подобно многим древним философам, предположим, что люди живут мало только из-за своего невежества, то можно допустить, что эти народы знают нечто такое, чего не знают действительно титульные нации Земли, которые все сплошь молодые. Возьмем, к примеру, Москву. Сколько наций имеют там свое государство в государстве! Азербайджанцы, чеченцы, китайцы, вьетнамцы, и даже такой древний и малочисленный народ как ассирийцы. Сколько всех тех ассирийцев? Наверное не более 10–15 тысяч. На 6 миллиардов остального населения. Что, впрочем, не помеха. То же можно сказать и о Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Амстердаме, разве только нации образующие "внутренний круг" везде разные. А есть ли аналогичные русские группировки в Баку или Ереване? Интересный вопрос! Их нет, ибо нет опыта выживания внутри реально или потенциально враждебной структуры, — что опять-таки признак молодой неоформившейся нации. Древние народы сохранившиеся до наших дней не только владеют опытом самосохранения, но и используют его уже тысячелетиями. Хотя здесь одно определяет другое: наличие знания стимулирует применение знания, а его постоянное применение укрепляет такое знание из поколения в поколение. Причем носителями его являются все индивиды составляющее этнос.

События в Европе и изменение этносов вследствие их взаимопроникновения, никак не позволяли историческим народам пережить «средний» возраст. Поэтому и период устойчивых исторических реминисценций был меньше срока определенного Гумилевым. Он никогда не превышал 1000 лет.

Например Эллада настолько стремительно разлагалась после Персидских войн, что ее исчезновение с политической карты в 146 году до н. э. унесло и память об этих войнах. Конечно, культурные греки все помнили и поход Александра Великого использовавшего факт разрушения персами дельфийского оракула как casus belli, — прямое тому доказательство, но тотальное отсутствие у «аполлоновских» (по Шпенглеру) людей имперского мышления никак не способствовало упрочнению воспоминаний о вторжении персов, когда по сути и определялась судьба современного Запада. Троянская войне уже во времена Солона и Перикла носила явно легендарный характер. Да и были персы в Греции недолго, а мышление бессознательных масс весьма инертно, посему необходимо длительное воздействие чтоб сформировать как у отдельного индивида, так и у массы в целом, отталкивающий инстинкт.

Что касается троянской войны, то она не совсем корректна в качестве примера, так как во-первых шла далеко (по тогдашним меркам) от континентальной Греции, а во-вторых, носила характер экспедиции с небольшим числом людей. Наверное ее должны были запомнить троянцы, элита которых эмигрировала в Италию и дала начало римскому государству. Однако совершенно очевидно, что вторжение римлян в Грецию не преподносилось как некая "месть за Трою". Такой парадокс можно объяснить только тем, что переселенцы в Италию были исключительно молодыми, практически детьми, по современным возрастным градациям, а дети настолько впечатлительны, насколько и отходчивы.

Греко-персидские события Рим слабо интересовали. В год падения Эллады римляне окончательно громят Карфаген — черную дыру на Средиземном море. После падения Карфагена, Рим, как единая империя, просуществует еще 500 лет и учтя "карфагенский опыт" выраженный тремя словами Катона — "Сarthago esse delenda" — все города представляющие опасность для Рима и оказывающие ему упорное сопротивление будут стираться с лица земли. Самым знаменитым из "стёртых городов" является, бесспорно, Иерусалим. Рим уничтожил его тогда, когда здоровенные и явно видимые трещины пересекли все его здание и он быстрым темпом возводил бесконечные километры "китайских стен" на своих границах. Но от судьбы не уйдешь. Первые ростки деградации Рима появились после падения Карфагена и окончательное ограбление его варварами в 455 году тоже впишет Карфаген в историю (в последний раз), а именно: флот Гейзериха выйдет грабить Рим как раз с места где стоял Карфаген.

У современных германцев безусловно стерлись все воспоминания о вторжении гуннов, а средневековые суперэпосы "Песнь о Hибелунгах", "Сага о Тидреке", и, отчасти, обе «Эдды» с «Вёльсунгами», были по сути не более чем памятниками воспоминаниям и подпитывались реальными картинками вторжения монголов, — народа этнически близкого гуннам. Такими же памятниками воспоминаниям были Веды у индийских ариев, а Авеста у индоиранских. Гунны наводнили центр Европы в V веке. Последние эпические поэмы об этом событии появились в начале XIII т. е. через 800 лет. Еще через 200 лет гуннская тема была забыта, пока в 1757 году Яков Бодмер не нашел в куче макулатуры экземпляр средневерхненемецкого варианта «Hибелунгов». И тут все началось по второму кругу, но диктовался интерес не историческими реминисценциями, а сугубо насыщенным драматическим сюжетом поэм, особенно в сравнении с откровенно пустой и слащавой литературой XVII — первой половины XVIII веков, которая, за редким исключением, была адаптирована ко вкусам стремительно вырождающегося дворянства.

Похожая ситуация и у русских в отношении татарского нашествия, с той лишь разницей, что русские впоследствии не только сами покорили тюрко-монголов, но и сделали их частью собственного государства, дав полное равноправие и предоставив возможность входа в элиту при одном обязательном условии: переходе в православие. И тюрки были тут как тут. Сотни русских дворянских родов в которых никак не просматривается тюркский фенотип, имеют своим первопредком переселенца с Золотой Орды. Но образ "злого татарина" до сих пор живет в пословицах и поговорках (последнее глубокое проникновение татар в глубь России произошло в 1581 году, когда Давлат-Гирей взял Москву т. е. менее 500 лет назад). Жители юга России испытывавшие непрерывные набеги турок вплоть до времен Екатерины II, сохранили память о них в еще большей степени и ее устойчивость поддерживается массовой экспансией выходцев с Кавказа в европейскую часть бывшего СССР, которой, в силу огромного множества причин, славяне противостоять не могут. Мало кто знает, что популярное сейчас слово «чурки», употребляющееся для обозначения всех имеющих кавказский или тюркский фенотип, является южно-русским производным от «турки». Просто произошло смягчение «т» в «ч» что свойственно крестьянской лексике. Единственное число этого слова — «чурка» — возникло позже и стало отождествляться с куском полена, ибо именно с подобным предметом восточные славяне ассоциировали интеллектуальные дарования «чурок». Татары перестали рассматриваться как явные агрессоры в середине XVI века, после уничтожения Казанского и Астраханского ханства Иваном Грозным. Крымские татары и турки (что практически одно и тоже) держались до конца XVIII века, — до крымских и дунайских походов Суворова. Поэтому-то и нет ничего удивительного что память и о тех, и о других, жива и поныне. Тем более что они находятся очень близко, а русско-чеченским войнам конца пока что не видно.

Аналогичные рассуждения можно привести и для балканских государств испытавших пятисотлетнее турецкое иго. Еще какие-нибудь 80 лет назад ситуация казалась весьма и весьма оптимистичной — турки практически полностью были выброшены из Европы, оставив за собой крохотный плацдарм на западном берегу Босфора. Но когда в конце XX века на территории Европы буквально в считанные годы возникло аж три мусульманских государства — Албания, Босния, Косово (в перспективе — отделение албанской части Македонии) — память о событиях XIV века вновь не дает покоя всем кому небезразлична судьба Европы Как все таки она слаба, позволяя управлять собой дегенератам из Белого Публичного Дома! Впрочем, приходится успокаивать себя мыслью что бывали ситуации и похуже и европейцы выходили из них победителями.

2.

Так обстояло дело с европейцами, которые за стремительным ходом событий и прогрессом всех форм жизни, утрачивали последние воспоминания о самых драматических событиях своей истории максимум за 900-1000 лет. В середине XV века португальцы и испанцы, практически полностью выгнав арабов с Иберийского полуострова, начали медленную морскую экспансию на юг. Плывя вдоль неудобного для швартовки западного берега Африки они спускались все ниже и ниже, пока Бартоломео Диаш не достиг в 1483 году ее южной оконечности. Естественно, португальцы высаживались на берег и основывали колонии. И как же встречали их местные жители? А никак. Притом что пришельцы вели себя поначалу мирно, а после, — довольно бесцеремонно. Наверное португальцев злило что в Конго и Анголе не было золота. Во всяком случае их поначалу не боялись, боятся станут позже, когда начнется массовый захват рабов с целью вывоза их в Америку.

При открытии Америки происходили вещи несравненно более интересные и показательные. Повторился индийский вариант, причем в более чистом виде: индейцы карибских островов увидели в белых пришельцах богов! Это могло бы выглядеть случайностью, тем более что все народы окружавшие Европу были настроены исключительно враждебно, но точно такие же божественные почести им воздавали на других островах. Когда испанцы столкнулись с развитой (по индейским меркам) цивилизацией ацтеков, то и там картина повторилась. Белым было совершенно безразлично кого видят в них эти дикари. Они вырвались на неведомый простор, после тысячелетнего пребывания в тисках государства и церкви. Им казалось что они открыли Эдем. Они достигли тогда высшей степени свободы возможной в их время. До сих пор удивляешься, как много было дано людям и каким гигантским потенциалом они обладали. Еще больше завидуешь обозревая безграничные возможности представленные им для реализации гигантского потенциала. Гигантскому потенциалу — гигантские возможности! Такое бывало не часто. После Второй Мировой войны данной возможности не предоставлялось ни разу, а сейчас и вовсе не предвидится. Тут же можно констатировать, что в конце ХХ века аналогичный потенциал не имеет никто, а если вдруг он и обнаружится, то современное мироустройство не даст ему никакого другого выхода кроме криминального. По сути эти авантюристы, как их сейчас назвали бы, дали второе дыхание всей белой расе, хотя бы тем, что проложили дорогу для массового отъезда из Европы, а малое число белых на новых землях стимулировало их быстрое размножение. Интеллекта в них было мало, может быть его просто не было (Колумб, открывший Америку, — явное исключение, он гений и суперинтеллектуал, масштаб которого мы вряд ли представим. Если в Средние века белым и являлся Спаситель, то его звали Христофор Колумб, чье имя переводится как "голубь несущий Христа". Несущий, надо полагать, в Америку). И печальная судьба всех без исключения латиноамериканских государств, не внесших абсолютно никакого вклада ни в мировой интеллект, ни в мировую культуру, — очень хорошо высвечивает изначальное отсутствие там интеллектуалов. Интеллектуалы находили для себя вполне достойные способы существования в Европе, и в опасных плаваньях в отдаленные земли перспектив не видели. Но у вторгнувшихся европейцев была сила, которая, на данном этапе, была бесконечно важнее чем интеллект. Всегда когда сила белых не была отягощена интеллектом, они легко побеждали любых аборигенов. Когда же среди них оказывались интеллектуалы, то все определялось состоянием этих интеллектуалов, высотой их интеллекта. Интеллектуал Колумб указал реальный путь. И в путь, как и положено, сначала рванулись сильные. Слабые наверное тоже "предприняли шаги", но жесткий естественный отбор на новых землях делал свое великое Дело. Перед сильными предстал целый мир с которым они могли делать все что угодно не руководствуясь никакой моралью. Христианская мишура, служившая идеологическим обоснованием освоения новых земель, исчезла моментально. Золото, золото и еще раз золото! Оно, оно было оправданием всему. Без золота задыхались монархи, золото нужно было капитанам кораблей, католическим миссионерам, морякам вербовавшимся сплошь из асоциального элемента, частным искателям приключений вроде Кортеса и Писарро. Белый потенциал реализовывался в полной мере и двигателем его была именно сила, а не красота или интеллект. Исход реализации был фатальным…

Мы признаём, что испанцы с португальцами повели себя исключительно жестоко по отношению к местному населению, что хорошо известно. По отношению к индейцам они установили деспотический режим совмещенный с масштабным геноцидом. Впрочем, длился он недолго и закончился смешением европейцев с индейцами, начавшим массово происходить уже с первых дней Конкисты. Вот вам и повторение индийского варианта, но в более кратчайшие сроки. Люди обладающие только силой не имеют и не могут иметь за собой никакой реальной традиции. Сильные оказываются податливыми любому искушению, а сексуальному — в первую очередь. Т. е. белые заплатили и за золото, и за бессмысленно убитых индейцев самым дорогим — своей чистотой, что в дальнейшем повлекло утрату силы. Даже высшие слои не сохранили чистоту в широком смысле данного понятия, и теперь, вплоть до обретения латиноамериканскими странами независимости в XIX веке, любой благородный переселенец из Испании или Португалии будет считаться более высоким существом нежели эмигранты прошлых поколений. Чем обуславливалась столь массовое смешение белых с индейцами? Двумя главными причинами: недостатком женщин и размыванием расового самосознания. С первой причиной все вроде бы ясно. Мужчин-индейцев убивали, а индейские женщины выглядели необычно и привлекательно. Их обращали в христианство (богу — богово), а затем распределяли среди солдат (кесарю — кесарево) и здесь мы сталкиваемся опять-таки с расовым самосознанием. Как известно, в 711 году на Пиренейский полуостров через Гибралтар вторглись арабские орды. Всего лишь полтора года понадобилось им чтоб оккупировать всю Испанию. Только в горах Басконии и Астурии сохранились независимые государства. Историки, особенно современные, обожают умиляться по поводу развитости арабской цивилизации в Испании, видите ли там были университеты, обсерватории, библиотеки и улицы освещенные фонарями. Какой прогресс, особенно в сравнении с тогдашней Европой! Что ж, с ними можно согласиться, необходимо только добавить, что тогдашняя арабская Испания едва достигла уровня бывшего в Риме I–II веков, а до Греции эпохи Сократа и Платона ей было бесконечно далеко. Только в математику арабы внесли некоторое оживление, но научной базой им служили труды Евклида и Пифагора, которые в христианской Европе даже иметь у себя в доме считалось признаком дурного тона. Но те же историки почему-то обходят стороной вопрос: почему испанцы и португальцы почти 800 лет с невероятным упорством боролись за полное изгнание арабов с полуострова? Причем с самого начала было очевидно: никаких компромиссов не будет. Или-или. Как только последние арабы были сброшены в Гибралтар сразу же были провозглашены два принципа: 1. Испания для испанцев 2. Все испанцы — католики. В год изгнания арабов был издан указ и об изгнании из Испании евреев. Последний день пребывания евреев в Испании был днем отплытия первой экспедиции на Запад, вот почему на корабле у Колумба было много евреев. Чуть позже из Испании изгнали цыган. Все это было реализацией политики подготавливавшейся и проводившейся веками. Но испанцы находившиеся под контролем арабов безусловно смешивались с ними, что до сих пор, через пятьсот лет после окончания Реконкисты, очень и очень сильно проглядывается. Сейчас говорить о едином испанском фенотипе просто бессмысленно, тем более бессмысленно было заниматься этим тогда. Испанцев по сути объединяла только религия. И вот 2 августа 1492 года из порта Палос, не так давно освобожденного от арабов, отплыли три корабля. Понятно что среди моряков преобладали местные жители, т. е. те кто жил с арабами столетия.

Но вернемся к индейцам. Приход белых был для них неожиданностью, но сам их вид неожиданным никак не назовёшь. Многочисленные факты указывают на то, что Колумб открыл Америку для европейцев эпохи средневековья, но не для белой расы вообще. В начале ноября 1492 года он записал в своем дневнике: "Мои посыльные сообщают, что после долгого марша нашли деревню на 1000 жителей. Местные встретили их с почестями, поселили в самых красивых домах, позаботились об их оружии, целовали им руки и ноги, пытаясь дать им понять любым способом, что они белые люди, пришедшие от бога. Около 50 жителей попросили моих посыльных взять их с собой на небеса к звездным богам". В наши дни знаменитый норвежский исследователь Тур Хейердал пересек Атлантику на парусной лодке, куда меньшей чем корабли Колумба. Он разделял мнение, что ни Колумб, ни викинги, не были первыми белыми которые вступили на американский берег. Тот же Хейердал немного позже пересек на плоту Тихий океан, совершив эксперимент исключительно важности о котором речь пойдет далее.

Все это подтвердилось позже, когда белые познакомились с индейскими преданиями. Из них однозначно следовало, что белые колумбовского периода не был первыми белыми с которыми встретились индейцы. Здесь очень важно уточнить, что индейцы помнили белых именно в Америке, а не в Азии откуда согласно распространенному мнению предки индейцев пришли на американский континент через Берингов пролив. Гипотетические контакты между белыми и племенами ушедшими в Америку и названными позже индейцами, никак не прослеживаются. Индейцы не имели одной из главных привычек белых: везде оставлять следы. А если мы вспомним, что археологи обследовали только сотые доли процента от площади суши, то нас впереди ждет еще масса уникальных открытий. Причем носителями легенд являются почти всегда индейцы именно Центральной Америки, т. е. района куда легче всего было попасть из стран средиземноморского бассейна, а именно у его берегов концентрировались цивилизации т. н. "народов моря". Из того же района плыл в Америку и Колумб повторивший, таким образом, опыт своих древних предшественников. Аналогичного мнения придерживается и Хейердал. Любопытно, что народы находящиеся южнее Перу и севернее Мексики встретили белых сдержано, не выказывая никаких сверхпочестей, что может быть объяснено только отсутствием реальных контактов с ними. Заметим, что племена помнившие белых были самыми развитыми, что тоже показательно.

Как бы там ни было, ясно одно: индейцы ждали прихода белых, причем даже те, что были разбросаны по самым отдаленным островам. Ожиданием объясняется поразительная легкость с какой Кортес и Писарро захватывали государства ацтеков и инков.

Эрнан Кортес высадился на мексиканское побережье в августе 1519 года. Ацтеками тогда правил знаменитый Монтесума II, ведший исключительно агрессивную политику по всем направлениям. Как вы думаете сколько людей взял Кортес для войны со столь мощным государством? Шестьсот человек. Не шестьсот тысяч, а просто шестьсот. Правда у них было 10 маленьких пушечек и 17 лошадей. Т. е. эта «бригада» тянула разве что на армию гомодрила рвущегося к власти в банановом государстве. Кортес, тем не менее, не испытывал никаких сомнений в успехе предприятия. Он знал по опыту своих предшественников: индейцы видят в них богов. Так и получилось. Впрочем, «богопочтение» индейцев носило неодинаковый характер. Божества бывают не только добрыми но и злыми. В Мексике Кортес как раз и встретился с племенами которые бесспорно уважали богов, но предпочитали к ним не приближаться. Они стонали под тиранией ацтеков, бывших в тогдашней центральной Америке некими «уберменшами». Теперь белые колонизируя ту или иную страну, всегда будут находить среди племен как высших так и низших, после чего с непременным успехом будет запускаться модель управления выраженная словами Цезаря: "divide et impera!" Ацтеков ненавидели и испанцы моментально это почувствовали. Боги сражаются против наших угнетателей! И помощь не заставила себя долго ждать. Индейцы стали проводниками конкистадоров по стране, показывая им удобные и безопасные пути через горы взмывающие над горизонтом на четырех-пяти километровую высоту. Ацтеки же праздновали тогда год Кецалькоатля — одного из трех верховных божеств. Кецалькоатль, который изображался как человек-птица со змеей, был белым и в свое время пришел с Востока, из-за океана, чтобы дать ацтекам знания, стать родоначальником их культуры, научить их земледелию и обработке драгоценностей, астрономии, установить порядок молитв и жертвоприношений. Хороший был человек! Завершив курс обучения он удалился обратно, пообещав вернуться вновь. Монтесума был вне себя от радости когда увидел белого бородатого предводителя, более того, возвращение белого Кецалькоатля вместе со свитой предсказывалось жрецами именно в этом году! Что ж, приходится признать что жрецы не подкачали. И если они в день жертвоприношений пускали под нож не одну тысячу человек как раз для задабривания своих богов, то теперь боги шли чтобы уничтожить их. Именно жрецы, как проводники альтернативных культов уничтожались в первую очередь. Изобразительное искусство у всех индейцев было развито довольно слабо, во всяком случае оно имело несколько другое предназначение нежели у европейцев, поэтому образ белого бога Кецалькоатля передавался устно. И хоть число его изображений огромно, все они носят стилизованно-устрашающий характер. Реальный Кецалькоатль таким не был, да и не приходится сомневаться что его вообще поначалу не принято было изображать. Ведь ацтеки не имели даже права смотреть на своего императора считавшегося наместником бога на земле. А тут — изображения богов в миллионах экземплярах! По всей видимости произошло то, что происходило везде: образ далекого невиданного человека посещавшего когда-то эти земли и уже давно канонизированного как божество, причем высшее, начал утрачиваться не только в массах, но и среди жрецов. Он нуждался в видимом воплощении. И если самые старые изображения Кецалькоатля датируют VI веком до н. э. то отняв 700-1000 лет мы получим как раз то время когда происходило движения "народов моря", а говоря простым языком, — закрепление арийцев на берегах юга Европы и освоение ими морских просторов. Напомним, что Кецоалькоатль изображался с бородой, а поскольку все мужчины в тогдашней Испании носили бороды, то и здесь все сходилось. Кортес спокойно приходит в столицу ацтеков Теночтитлан, где Монтесума встречает их по самому высокому разряду и белые устанавливают свою абсолютную власть над городом. Монтесума превращается в посредника между своим народом и пришельцами и делается почетным пленником (!) Кортеса.

Впрочем, индейцы скоро разочаровались в белых. Их можно понять, но и белых осуждать совершенно бессмысленно. Блестящий ход экспедиции Кортеса был прерван генералом Нарваэсом, которого послал номинальный руководитель экспедиции Диего Веласкес. Удачливым всегда завидуют. Кортес покидает Теночтитлан идя навстречу войскам Нарваэса и ацтеки, видя как белые идут на белых, тут же поднимают восстанье. К счастью Кортес победил и Нарваэса, и восставших ацтеков, заодно ликвидировав Монтесуму II. Более того, на его стороне сражался отряд антиацтекски настроенных индейцев практически в 10 раз превосходящий по численности его личное войско. Во как! Причем индейцы всегда были передовым отрядом, пушечным мясом. Кортес демонстрировал методы ведения войны по высшему разряду! В конце концов, благодаря координированным усилиям армии и флота, специально отстроенного на озере Тескоко, Теночтитлан пал уже окончательно. Так Кортес из никому не известного провинциального дворянина, ведшего скучную и бессмысленную жизнь, стал величайшим дипломатом и полководцем своей эпохи, вице-королем Мексики. Ему повезло родиться в нужное время в нужном месте, ему выпал шанс использовать свой талант по прямому назначению.

3.

Так действовал Кортес, бывший по рождению мелким дворянином, а по призванию — профессиональным солдатом. Не менее удачливым был Франсиско Писарро, — покоритель другого крупнейшего государства Америки — империи Инков. Он вообще вышел из обычных свинопасов. Наглость и самоуверенность свинопаса превосходила ту что имел Кортес, видимо инки рассматривались им как обыкновенные свиньи из его стада. Для захвата этого сложного высокогорного государства площадью 2 миллиона кв. километров и населением 6 миллионов человек, обладавшего отличной системой связи и дорог, Писарро выделил… 180 человек, 27 лошадей и 2 пушки. Позже он получил подкрепление в 62 кавалериста. Индейцы, заметим, не знали не только колес, но и лошадей. И если с лошадьми ситуация вполне объяснима, то как они могли не знать колеса? Казалось бы ничего проще нельзя и вообразить. Но думается что их элита знала колесо, но никогда не пыталась придать ему материальное воплощение, ведь колесо символизировало солнце. Белые, передвигаясь малыми отрядами, легко уничтожали густонаселенные области с развитым военным сословием и бюрократическим аппаратом. Индейцы не оказывали реального сопротивления. Позже они проснутся и осознают что к ним пришли не боги, а обыкновенная смерть, хотя сам дух всех их цивилизаций носил некую изначальную суицидальную установку. Кровь была ее центральным пунктом, и наверное есть некий смысл в том что эта раса — красная. Ко времени прихода белых их деградация шла полным ходом и было уже не так важно кто именно вколотит в их гроб последний гвоздь.

Смерть находит смерть. Индейцы, исчезая как целостный этнос, успели отомстить белым, заразив их сифилисом, который очень быстро проник в Европу и число умерших от него значительно превысило число убиенных европейцами индейцев. А скольких гениев поразил сифилис! Известный венеролог Брунольд Шпрингер посвятил этому вопросу целое исследование под названием "Гениальные сифилитики", где в качестве жертв болезни он обозначает Шопенгауэра, Оскара Уайльда, Ницше, Гейне, Ги де Мопассана. Добавим сюда еще Доницетти.

Но и это не все. Еще раз отметим: все без исключения индейские культы были подчеркнуто кровавыми. Кровь при жертвоприношениях лилась реками, а во всех рисунках ацтеков и инков красный цвет явно доминирует. Даже для европейцев, номинально считавшихся христианами, все индейские обряды были ничем иным как культами крови. От этих цивилизаций не осталось ничего и сомнительно что бы мы когда-либо выяснили их полную историю и реальную роль белых в ее начале, но проклятье легло и на тех кто ее уничтожал. Все они, все без исключения, были убиты тем или иным кровавым способом, как правило — нанесением множественных ножевых ранений. Ни Кортес, ни пять братьев Писарро не избежали этой участи. Кровь смывалась кровью.

Когда основная масса золота была вывезена в метрополии пыл европейцев поостыл и теперь пришло время спокойной науки. К сожалению Конкиста не пощадила самые изысканные изделия индейской цивилизации: все что было сделано из золота безжалостно переплавлялось. «Чушки» индейцев ценились только по их массе и тут же переделывались в "золотые кирпичи". Но кое-что осталось и главное — их воспоминания. Впрочем, отдадим должное и белым: многие из них оставили интереснейшие записи о быте индейцев и интерьере их храмов.

4.

Весьма необычные события происходили и при экспансии белых на острова Тихого Океана. К моменту их прихода, тысячи островов разбросанных на территории равной трети поверхности Земли были не только в большинстве своем заселены, но и часто вели войны, а ведение морских войн требует значительно больше внутренней организации, нежели в случае войн сухопутных. Но белых уже нигде не встречали как богов, более того, часто высадка заканчивалась стычками с местным населением и летальным исходом для первопроходцев. Два великих белых исследователя — Фернандо Магеллан и Джеймс Кук были убиты туземцами тихоокеанских островов. Объяснять столь прохладный прием некой присущей данным племенам жестокостью неверно, они не добрее, но и не кровожадней остальных, те же ацтеки или майя были куда опаснее. Другое дело, что расовая принадлежность народов тихоокеанской группы всегда ставила в тупик антропологов. И если предположить что народ либо представляет свою расу в чистом виде, либо является продуктом смешения других рас, то жители Океании все-таки ближе к желтой расе, хотя существует ряд исследований доказывающих наличие у них антропологических черт присущих белым и красным, а также слов заимствованных из языков индоевропейской системы, причем доказывается что все эти признаки появились до прихода белых. Я не владею вопросом настолько, чтоб давать какие либо разъяснения, но если мы допустим что часть островов заселялась именно с Америки, а не с Азии, то белые, посещая индейцев, могли от них узнать что недалеко находится другой великий Океан и продолжить путешествия дальше. Тур Хейердал доказал это совершив плаванье по Тихому Океану на индейском плоту «Кон-Тики».

Сейчас уже никто ни скажет, чем закончилось столкновение белых и желтых на бескрайних просторах Тихого Океана, но известно, что желтые встречали белых всегда крайне насторожено. В любом случае, белым, подчинившим как черных, так и красных, не удалось подчинить себе ни один из двух главных народов желтой расы — китайцев и японцев. И наиболее агрессивно встречали белых именно на тех островах, где следы желтой расы были преобладающими.