Шедевра
Шедевра
Слышал я, что под старость все пишут мемуары. Что это такое точно не знаю – навроде того, что можно соврать, что хочешь: городи и всё. Решил и я немного изобразить про свою жизнь в разрезе деревни. Маюсь месяц, второй… Куда обратиться за советом?
Вспомнил, что Митюха у нас жив ещё. Это парторг у нас такой был. Сколько помню его, всё в парторгах был. Партии уже нет, а парторги остались. Он у нас самый умный был, три недели учился в речном училище, и его все уважительно зовут Капитаном-парторгом. Сядет, бывало, пьяный на берегу и кричит в пустую бутылку: «Лево руля! Право руля! Так держать!» И сам себе отвечает: «Есть так держать». А ещё он горазд был говорить речи и любого мог перепить, за то и держали в партии.
А к нему за советом без бутылки не заходи. Купил я и пошёл. Читаю ему, он слушает, кряхтит, изредка ёрзает.
– Вот, – говорю, – и всё прочёл я тебе. Ты уж извини, что я про твоё капитанство так откровенно.
Он как вскочит, начал меня хлопать по плечу.
– Это же, – кричит, – ШЕДЕВРА!
– Ну, ты, Митюха, даёшь! Не ожидал я от тебя таких слов… Не думал, что так оскорбишь. Может, я не так грамотен, может, не умею кричать «Лево руля!», но всё от души.
– Да ведь я тебя наоборот – хвалю…
– Как же хвалишь, когда такими словами называешь, что у нас так даже собак не кличут, у них клички поприличнее, а ты – шедевра.
– Да ведь это же, – говорит, – когда картина или книга особенная… Нет, когда, картина, кажись, «шедевер» называют. Али икона древняя…
– Вот иконы ты не тронь! Это у вас в партии над иконами изгальство чинили, а я человек верующий, при мне не смей! – и в лоб ему.
Митюха взъярился:
– Я, – кричит, – твою вонючую писульку так похвалил! Думал, ты окрылеешь да ещё в магазин слетаешь, а ты драться! Орденоносец-медалист!
Это меня так в деревне обзывают после того как медаль вручили. К нам по разнарядке райкома на колхоз медаль пришла, хотели по жребию вручить, а пока тётка из райкома ехала, у нас все влёжку. Стояли я, да капитан-парторг. Вот мне и прикололи. А как прикололи, я тоже в отруб. Тётка кричит: «Обманули!», но капитан-парторг сказал: «Это он не спьяну, а от волнениев упал». Тётка успокоилась, уехала.
Вот они и кричит:
– Ах, ты! Медалист! – и хрясь меня тоже.
– Так бы и сказал, что «писулька», я бы не обиделся, а то надо оскорбить, да ещё больнее: «шедевра»… Вот всегда у вас, у коммунистов так.
Капитан успокоился и говорит:
– А зачем тебе надо было писать, что вы моим именем быков, да жеребцов называли? То Митюхой, то Капитан-парторгом?
– Но мы же кару понесли. Конюх два года отсидел за то, что жеребца Парторгом назвал.
– Отсидел, а толку. Что он вытворял, когда пришёл. Я, кричит, порешу всех, мне теперь блатному в тюрьме лучше, чем в конюшне. А как меня стал звать?
– Ну, жеребцом, так ведь недалеко от истины. А ты всё же брось хорошее дело обзывать «шедеврой». Нельзя же так с человеком, если он себя Толстым почувствовал. У нас какая-никакая гордость имеется, а ты – ШЕДЕВРА! Сейчас вот тебя начнём звать Капитан-парторг-шедевра, как тебе понравится?