Опыт гностической историософии (Opus 7, из серии «Метаморфозы»)
Опыт гностической историософии
(Opus 7, из серии «Метаморфозы»)
ПРЕДПОСЫЛКА:
Вспомнить былое увлечение гностицизмом и сотворить этот этюд меня подвиг свежий и довольно нетривиальный для советского и постсоветского гностицизмоведения очерк: Афонасин Е.В. Гностицизм II в.н. э.: Античные свидетельства. Новосибирск, 1999. 44 с. Поэтому, прежде всего, свои впечатления и рекомендации автору.
1. Наиболее важнейшим критерием оценки исторической монографии для меня является ее литературность: простота и доступность языка — ясность слога и мысли, отсутствие наукообразных обор(м)отов и академических штампов. Вышеуказанному автору в большей степени это удалось. Он понятен не только для узкого специалиста. В тексте имеется ряд досадных описок (напр., «Послания Иуде» в НЗ нет, верно: «Послание Иуды», etc), но, думаю, это вина наборщика, а не автора.
2. У меня есть замечания по поводу определения основных понятий. «Гносис» — действительно определить трудно, он, возможно, эквивалентен понятию «Человек» (согласно семантическому исследованию П.Флоренского: «Человек» = «Истина») . А вот неологизм «гностицизм» таких вольностей не допускает. Я взываю к менталитету образованного сообщества: каждый научный термин должен быть строго определен, min`имизирован, а для истории еще обрамлен хронологическими рамками. Хороши были бы математики, если бы квадратный корень в 10 степени трактовали в рамках от квадратного корня до квадратного корня в ? степени. «Гностицизмов» не должно быть много. Я не вижу в ВЗ апокрифах (ни в обеих книгах Еноха, ни в Одах Соломона, etc), а тем более в кумранских таргумах ничего гностического. Гностицизм — это христианство I–V вв.н. э., синтезировавшее мифологию и философию, или — протобогословие, если угодно. Г-н Афонасин имеет право на собственное мнение (я согласен на разделение истинного и ложного гностицизма). Но, мне кажется, совершенно справедливо критикуя Отцов церкви, он не сумел выбраться из их колеи — традиционно все и всех свалил в одну кучу.
3. Обзор источников вполне репрезентативен и достоин всяческой похвалы. А вот обзор ранних гностических школ не вызывает такого доверия. Достойны звания исследователя замечания автора о непонятности и невнятности гностицизма вследствии недостаточности информации («Д ремучий сумрак Гностиков», — говаривал еще Тертуллиан). Но все же, Е.В.Афонасин более компетентен в вопросе, чем я. Поэтому не буду опускаться до скрупулезных дискуссий вокруг отдельных частностей (к слову: секта николаитов не относилась к гностическим, ее бы не стоило упоминать в тексте, если бы автор не хотел обосновать общность гностицизма и раннего христианства). Вместо диспута предлагаю собственное, основанное на штудиях и экспериментах, понимание гностического учения.
?:
Гностическая космогония решает античную философскую проблему ????(архе — начало) в совершенно своеобразном ключе.
Василид: «Было, когда существовало Ничто; это Ничто не было чем-то из сущего, но просто, неожиданно и без всякого софизма было вообще Ничто». Василид называет его еще «Не-сущим». Это не Бог, а трансцендентное вне всякой духовности и материальности. Соответственно, оно и не познаваемо (даже гностиком). Итак, когда не существовало ничего, Не-сущее невольно, непреднамеренно, бесстрастно и без всякого желания создало семя мира («н е-сущий мир») . Комментирует это событие Василид таким образом: «Откуда возник свет? — Из ничего (Быт.1.3). Ведь не написано откуда, но только то написано, что из голоса говорящего, он же не существовал, не существовало и возникшее.». Семя мира отождествляется с Логосом. Из него возник весь мир. Я не буду углубляться в василидовскую космогонию. Отмечу наиболее важные идеи:
Логос не только «семя мира», он еще и почти не разделен с «Не-сущим», и одновременно активный и имманентный принцип бытия. Гностики первыми в ойкумене пришли к мысли, что не только Вселенная творится из «ничего», но и сам творец «Ничто» — между ним и «тварью» устанавливается паритет.
Последняя идея не относится ни к античной философии, ибо «небытие» в ней оценивается негативно и не является ???? (ex nihilo nihil fit); ни к мифологии, ибо здесь вообще не поднимается вопрос первичного сотворения — Хаос и его боги просто существуют.[2] Гностики впервые вышли за рамки философии и мифологии. Я бы назвал эту идею краеугольным камнем гностической историософии.
Поэт Валентин раскрыл другую, более метафоричную картину мира. Воспользуюсь свидетельством Тертуллиана «Против Валентиниан». [3]
Безначальный, беспредельный, бесконечный эон ???????? («н ачинающий») переполнился сладостью — так возникла ????? («н аслаждение») . От союза ???????? и ????? рождаются ????(«у м») и ???????(«и стина») . Последняя пара создает ?????(«с лово») и ????(«ж изнь») . Словом и Жизнью созданы ???????? («ч еловек») и ???????(«ц ерковь») . Именно эти первые 8 эонов и являются Огдоадой — не восьмым небом, а высшей иерархией ???????(Плеромы — полноты).
В дальнейшем ?????(«с лово») и ????(«ж изнь») . ???????? («ч еловек») и ???????(«ц ерковь») . , и порождают 11 пар эонов:
Такова Плерома: 30 эонов, составляющих 15 сизигий — пар, объединенных в единую сущность любовью.
Шедевр Валентина — миф о странствиях ????? (Софии). Она создает Гебдомаду — семерку низших сущностей: ???????? (энтимезис — Замысел), Желание, Страсть, Невежество, Страх, Печаль, Демиург Метропатор Иолдабаоф. Последний творит ????? (киному — пустоту).
Итак, валентиновская картина мира:
духовная Плерома с Огдоадой во главе;
материальная кинома, которую возглавляет душевная Гебдомада.[4]
В валентиновской космогонии нет ничего особенного, если не принять во внимание, во-первых, метафоричность и символизм языка Валентина. Во-вторых, мне приходит на ум закон соответствий Сведенборга, то есть Плерома и кинома соответствуют (не тождественны) друг другу. Действительно, София Мысль опустившись в киному становится материальной — носителем мудрости мышления является каждый человек. И история Софии, ее падения — наша судьба.
?:
Меня давно смущает утверждение христианства о преобладании в мире мужского начала и не значимости женского. Троица — мужская: Отец, Дух, Сын. Если же взять более древнее знание человечества (откуда черпает и христианство), то везде в начале и во главе мира — супружеская пара богов или Триада (в номах древнего Египта): Отец, Мать, Сын. Ну не могут две сущности мужского пола (Отец и Дух) породить сына. Гностики разрешили это христианское заблуждение. Ибо верховный эон (да и библейский Яхве?) — андрогин. Науке (в крайнем случае российской) неизвестно происхождение этого понятия. Первым об андрогинах писал Платон («П ир») . Но и в Библии (Бытие 1.27) Адам назван андрогином. Что же это за существо? Внятное определение найти трудно (вот, к примеру, Я.Беме: андрогин — существо по ту сторону половых различий). Некоторые (начиная с Отцов церкви) склонны считать его гермафродитом. Сегодня (начиная с Розановских «Людей лунного света») принято уводить этот вопрос в область психологии.[5] В моем понимании андрогин объединяет в себе мужчину и женщину полностью не только духовно и душевно, но и физиологически и сексуально. Но это не выглядит как выворачивающиеся в обе стороны половые органы, все совсем иначе. Андрогина можно увидеть только в формате обратной перспективы.[6]
Эон Антропос (а точнее, сизигия Антропос-Экклесия) — андрогин. Гностики нашли соответствие Антропосу в киноме — это мужчина и женщина соединенные любовью сексуальной и духовной, то есть абсолютной.
«Все кто ни есть в мире, кто не любит женщину так, чтобы обладать ею не знают и истины и не придут к ней. Тот кто есть в мире и обладал женщиной не придет к истине, потому что он обладал женщиной с похотью»
(цит. по Р.М.Кранту, см. список литературы).
Здесь корень многих заблуждений в современном гностицизмоведении. Гностики не оплодотворялись духовностью свыше (а только монахи в христианстве). Гностики не вели беспорядочную половую жизнь (духовная близость была не менее значимой, чем сексуальная). И самое главное: гностики не избегали этого мира, а жили в нем любовью. «Бог есть любовь», — сказал апостол Иоанн. К сожалению, современные профаны понимают эту великую истину слишком по-ханжески.
В гностических текстах любовь мужчины и женщины имеет символическое название: «Святая святых — Чертог брачный». Что бы не быть голословным, приведу ряд цитат.
« Кто в мире сем живет, не любя женщину и не сопрягаясь с нею, того почитают они человеком выродившимся, ублюдком истины».
Тертуллиан (Против Валентиниан, XXX).
«Брачный чертог… — они вошли в истину, которая — восстановление ??????????» (андрогина). (Н.-Х.II,3:67).
Евангелие Филиппа
«…и когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной, а женщина не была женщиной, …тогда вы войдете в царствие» (небесное). (Н.-Х.II,2:27).
Евангелие Фомы
Далее у Филиппа: «Вот место где находятся дети чертога брачного. Есть соединение в этом мире мужчины и женщины, место силы и слабости. В эоне — иной вид соединения». (Н.-Х.II,3:103). То есть, любви в киноме соответствует сизигия в Плероме[7]
Теперь мы вплотную подходим к проблеме мифического восприятия времени и архетипического поведения.
Миф — абсолютная реальность. Для древнего человека мир существовал только в мифе. Вся обыденная жизнь: рождение, инициация, создание семьи, труд, отдых, смерть — ритуал, повторяющий какое-либо деяние бога или героя. Мифическое время постоянно повторяется: боги рождаются, гибнут и возрождаются снова. Замкнутость мифа порождает цикличность, стабильность жизни. Ее суть — в повторяемости абсолютно всех действий, поступков, слов. Очень точно заметил Шекспир: весь мир — божественный театр с актерами-людьми. Любой поступок имел свой прообраз в мифе. В противном случае — нетрадиционный поступок всегда пресекался[8]
Гностики преодолели царствовавшее в их эпоху мифическое время. Они сломали сексуальный поведенческий архетип. И замкнутое время развернулось в линейное. Каким образом? История Софии подразумевает восстановление апокатастасис Плеромы. Когда каждый человек — носитель Софии через чертог брачный вступит в Плерому, кинома навсегда прекратит свое существование.
?:
Уже более десятка лет я пытаюсь найти определение понятия «историософия». Его нигде нет. Речь идет, обычно, о философии истории. История подразумевает линейность времени и данная философия находится внутри исторического времени, изучает его законы. Но, давайте определимся.
Человечество живет в двух временных форматах:
мифическое (циклическое) время — мифология;
историческое (линейное) время — философия.
Мифология стремится к абсолютному и неизменному гомеостазу человечества и вселенной. Философия ищет смысл бытия человеческой цивилизации. Так где же место историософии?
Чтобы разобраться в этом вопросе, я предлагаю разъять общество на социум и человечество.
Социум — организация людей, обусловленная агрессией внешней среды; человеческая единица обладает статутом, включающим обязанности и права, через них люди связаны и зависят друг от друга.
Человечество — свободные от каких либо прав и обязанностей люди, объединенные в духовный союз; в обычной жизни: дружба, любовь.
Гностики противоставляли социум (творение Сатаны Демиурга) и человечество (братство). Социум обречен. Человечество ждет воссоединение с Плеромой, оно станет эоном Антропосом. Но эта метаморфоза не произойдет сама собой (со вторым пришествием Христа и Страшным судом, — как учат с амвонов). Чтобы апокатастасис (апокалипсис — в профаном христианстве) произошел необходимы целенаправленные поступки людей на земле.
Историософия, возможно, не только раскрывает духовное будущее человечества, но и объясняет как достигнуть его в личном бытии. К апокатастасису через любовь. История Софии учит нас как выйти из плена циклического и линейного времени. В Плероме Времени () нет — это больше чем вечность.
Итак, историософия — учение о времени и освобождении от его власти.
Принято считать гностиков первыми философами истории. Это не совсем верно. Философия истории — опошленный христианской ортодоксией продукт гностической историософии.[9]
В завершение — гамма гностицизма — оригинальные идеи, внесенные гностическими мыслителями в менталитет средиземноморской ойкумены.
Мир и духовный и материальный порожден пустотой, идея, в начале эры свойственная буддизму, но отторгаемая Западом.
Человек — носитель Духа Софии Мысли — осколок Плеромы, — оригинальность не в этом. А в признании каждого человека активным участником духовной истории, имеющим возможность ее изменить. (Василид: «Сыны же есть мы, «духовные», оставленные здесь, что бы благоустроить, сформировать, исправить и сделать совершенными души, имеющие дольнюю природу…») .
Каждый человек может приобщиться к любви. Гностики впервые сплавили духовное и сексуальное в единое целое, сделали любовь активной категорией реальности.[10] Христианство и это умудрилось извратить, противопоставив любовь «небесную» и «земную».
Таким образом, человек стал активным и равноправным творцом бытия Вселенной.
ПРИМЕЧАНИЯ:
Можно вспомнить шумерский миф об Ан-Ки или Тексты пирамид, но большинство ткнет меня в первую же строку Библии: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Бытие 1.1). Но Библию предваряет иудейская мифология, в которой Яхве, чтобы стать главным богом пришлось выдержать битву с Левиафаном (Книга Иова 40.20–41.26), а уже потом, после победы, Яхве творит из хаоса миропорядок.
При изложении содержания плеромы, я столкнулся с трудностями, обусловленными русским переводом Тертуллиана. Во-первых, имена эонов напечатаны русским шрифтом. Во-вторых, ряд имен переведен на русский язык, но большинство просто скалькированы с древнегреческого. При калькировании, обычно, возникает инвариантность звучания, написания, значения, чаще всего — довольно значительная. Для придания изложению стройности и доступности я использовал два приема. Реконструировал древнегреческие имена всех эонов. Предложил только один вариант написания и перевода (возможно и ошибочный). В отдельных случаях, об которые «обломал зубы», оставляю написание перевода: «Ацигенос, Ноногенес», — вот такую череду ничего не значащих для нас имен и предлагает переводчик Тертуллиана г-н Карнеев; прошу извинить нас обоих за научную некорректность.
Я склонен считать, что гностики не разводили в пространстве Плерому и киному (см. Н.-Х.II,2). Разделение мира на небеса (сферы) больше свойственно языческим мифам. Некоторые гностики использовали пространственные категории для профанирования своих космогоний.
В среде психологов общепринято мнение: мужчины обладают женской душой (anima), женщины — мужской (animus).
По, созданным в древнем Египте, законам обратной перспективы писаны православные иконы (особенно — XVII века). Рассматривая икону с одной позиции можно одновременно увидеть лицо, темя и спину изображённого святого. Где в быту так узришь человека?
Как учит Эм. Сведенборг (и идейно близкий к нему Вл. Соловьев), любящие мужчина и женщина на Небесах становятся одним Ангелом.
Современный человек продолжает жить в двух временных измерениях. В линейном, под воздействием социальной среды. В цикличном, обусловленном внутренними биологическими и внешними природными ритмами (смена суток, фаз луны, времен года, etc). Первое, историческое время для человека искусственно, целеполагается навязываемой идеологией («с вет в конце туннеля») . Второе продолжает оставаться мифическим, ибо каждое свое действие человек неосознанно мотивирует под влиянием воспитания, абсолютных ценностей, примера «героев» нашего времени. Примеров поведенческих стереотипов масса.
Христианская философия истории тоже размыкает мифическое время (см. В.Гигерич. Производство времени), но она больше размышляет о начале и конце истории, определяя их в общецивилизационном формате. А как же смерть каждого человека — его личный Апокалипсис?
Но сакральные половые акты в мифических культах разве не духовная реальность? Я думаю, они архетипичны — жестко обусловлены стандартной нормой; любовь же гностиков свободна от каких-либо поведенческих стереотипов.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ПОСЫЛКА:
Этюд (в строго научном смысле) грешит многими недостатками. Прежде всего: отсутствуют источниковедение и историография; тезисы не обоснованы и не доказаны (радею о времени и терпении читателя); нет научного аппарата (лениво делать).
В компенсацию предлагаю список использованной литературы.
Библия, книги ВЗ и НЗ. М.,1992.
Трофимова М.К. Историко-философские вопросы гностицизма
(Н.-Х.II,2;3;6;7). М.,1979.
3. Хосроев А.Л. Александрийское христианство (Н.-Х.II,7; VI,3; VII,4; IX,3). М.,1991.
4. Творения Тертуллиана: в 4 частях / Пер. Е.Карнеева. СПб.,1850. Часть 4. С. 30–66.
5. Сидоров А.И. Гностицизм и философия: учение Василида по Ипполиту // Религии мира: ежегодник,1982. М.,1982.
6. Сидоров А.И. Гностическая философия истории: каиниты, сефиане, архонтики у Епифания // Палестинский сборник. Вып.29(92). Л.,1987.
7. Christian spirituality: Origins to the twelfth century. Ed.by Bernard McGinn and John Meyendorff. N. -Y., 1986.
8. Мифологии древнего мира: Сб. статей. М.,1975(?)
9. Элиаде Мирча. Миф о вечном возвращении: архетипы и повторяемость. СПб.,1998.
10. Сведенборг Эмануэль. О небесах, о мире духов и об аде. СПб.,2000.
11. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М.,1990.
12. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. (Выходными данными не располагаю)
13. Гигерич Вольфганг. Производство времени. (Internet)
Опыт гностической историософии Андрея Сысоина,
написан 20–22 января 2001 года от Рождества Христова
в поселке Хохлово Вологодской области России.