II. Александр Леонидович Чижевский: становление ноосферно-космической философии и гелиобиологии

II. Александр Леонидович Чижевский: становление ноосферно-космической философии и гелиобиологии

Биосфера представляет собой определенную геологическую оболочку, резко отличную от всех других геологических оболочек нашей планеты […]. И это только потому, что она заселена живым веществом, которое является огромного значения геологической силой, ее совершенно перерабатывающей, меняющей ее физические, химические и механические свойства. Но это единственная оболочка планеты, куда проникает заметным образом космическая энергия, ее еще более живого вещества изменяющая. Главным ее источником является Солнце. Его энергия – тепловая, световая и химическая – наряду с энергией химических элементов есть первоисточник создания живого вещества [159] .

Солнце, благодаря своим энергетическим колебаниям, периодически возмущает и периодически успокаивает деятельность атмо– , гидро– и биосферы; за акцией следует реакция, и рано или поздно в одном участке наступает компенсаторный процесс, стремящийся сгладить резкие изгибы количественной кривой и выровнять ее в прямую линию или линию, выражающую собой тенденцию хода того или иного органического процесса на Земле [160] .

Гелиобиология была только одним из направлений творчества ученого. И в ряде других разделов науки А.Л. Чижевский был первопроходцем, что обусловило сложность его изысканий. Он предложил аэроионификацию народного хозяйства и еще в 30-х годах подчеркивал необходимость управления качеством окружающей среды… [161]

1. Творчество Чижевского как исток ноосферизма и часть процесса Русского Возрождения в ХХ веке

Времена и страны сместились. Новая эпоха требовала новых дел [162] .

Творчество Александра Леонидовича Чижевского представляет собой важнейшее основание в понимании исторического генезиса ноосферизма в России, в логике ноосферного прорыва в будущее России в XXI веке.

Одновременно творчество Чижевского предстает как важнейший момент незримого сотворчества В.И. Вернадского и А.Л. Чижевского, хотя у них не было творческих контактов, которое вершилось в России – СССР в первой половине ХХ в. в лоне вернадскианского цикла Эпохи Русского Возрождения. Эта Эпоха становится основанием прорыва человечества в XXI в. к новой истории – ноосферной.

А.Л. Чижевский был лично знаком с Н.А. Морозовым, В.И. Вернадским, В.М. Бехтеревым, И.П. Павловым. Дружил с К.Э. Циолковским, несмотря на значительную разницу в возрасте. Эпоха великих потрясений в мире и в России, взявшая энергичный старт с русской революции 1905 года, не дала ему времени на медленное восхождение к вершинам творчества. В таком же темпе, в каком «загорается пожар» революции, он стал формировать в себе ученого, мыслителя, начиная с выпускного класса Калужского реального училища.

Творчество А.Л. Чижевского пришлось в основном на первую половину ХХ в. На нем лежит печать трагизма советской истории, тех противоречий, которые были порождены масштабом исторических преобразований. Чижевским заложены основы гелио– и космобиологии, раскрыты солнечно-биосферные связи, влияние которых сказывается не только на живом веществе биосферы, по В.И. Вернадскому, но и на монолите разумного живого вещества – человечества. Хотя А.Л. Чижевский не пользовался в своем творчестве категорией ноосферы, и, судя по всему, не был знаком с работами Вернадского по ноосфере (по крайней мере, в 1920-х – 1930-х гг.), он опирался на учение о биосфере и фактически своими работами раздвигал рамки учения о ноосфере, закладывал фундамент в будущий ноосферно-ориентированный синтез наук в XXI в., начавшийся в ХХ в. учением о био– и ноосфере, работой Российского общества любителей мировидения – с «птенцов гнезда Морозова», давшего целую плеяду ярких мыслителей России и миру [163] , творчеством других русских энциклопедистов ХХ века.

Научные достижения А.Л. Чижевского – это важнейшая часть потенциала русского ноосферного прорыва в XXI веке. Его жизнь и творчество дают для истории очень важный урок: гонители и хулители гения, в конце концов, выбрасываются на свалку истории, их имена остаются разве что для историков науки, а творческое наследие гения возрождается словно птица Феникс из пепла и востребуется его потомками. Жизнь гения продолжается в его мысли, ведущей диалог с будущими поколениями людей.

О.Ю. Шмидт, выдающийся математик и убежденный большевик, и не менее знаменитый П.П. Лазарев, первый директор и основатель Института физики и биофизики, вели между собой такой разговор по поводу издания книг Чижевского:

« Шмидт: И вы, в самом деле, думаете, что Чижевский стоит на грани большого научного открытия?

Лазарев: Да, думаю, более того, уверен, что это так и есть.

Шмидт: Вы, Петр Петрович, шутите… Ведь это нелепость: история – психология – массовые явления – Солнце.

Лазарев: А я считаю, что это самая передовая наука, и такого мнения придерживаются крупнейшие ученые у нас и за границей.

Шмидт: Нет, этого не может быть.

Лазарев: Но не противоречит ни философии, ни биофизике…

Шмидт: Да, но можно запретить!

Лазарев: Запрещайте! Науку не запретишь. Она возьмет свое через пятьдесят или сто лет, а над вами будут смеяться, как мы смеемся и, более того, негодуем, когда читаем о суде над Галилеем. А она все-таки вертится!

Шмидт: Так что ж, по-вашему, Чижевский – Галилей!?

Лазарев: Оценку его работам дадите не вы и не я, а будущие люди – люди XXI века. А вот самые культурные марксисты, такие как Луначарский и Семашко, наоборот, считают, что исследования Чижевского заслуживают самого пристального внимания. Я говорил и с тем, и с другим. Вот, видите, как могут расходиться точки зрения у людей одной, так сказать, веры…

Во многом мы уже отстали от Запада и будем дальше отставать, если учиним беспощадный контроль над научной мыслью. Это будет крахом! Неужели вы этого не понимаете?

Мой собеседник, продолжал Петр Петрович, видимо, был взволнован этим разговором. Он зажигал и тушил папиросу за папиросой и так надымил, что дышать стало нечем. Потом встал, начал ходить по комнате, раздумывая…

Шмидт: Да-с, наше положение трудное. Это верно. Запрещать мыслить – это, конечно, смешно. Но нарушать чистоту марксистского учения мы не можем. Поймите и меня, Петр Петрович… Если признать закон Чижевского верным, то, значит, рабочий класс может сидеть, сложа руки, ничего не предпринимать, и революция, придет сама собой, когда захочет того солнышко! Это в корне противоречит нашим основным установкам. Это – неслыханный оппортунизм.

Лазарев: Да разве учение Чижевского состоит в такой нелепице. Я знаю его диссертацию от первой до последней строчки, но никогда не мог бы, исходя из нее, прийти к такому более чем странному выводу. Чижевским установлена новая область знания – космическая биология, и он повсеместно признан ее основателем – «отцом». Судя по важному настроению, вы собираетесь ликвидировать эту новую область науки, а над Чижевским учинить суд Галилея!… Запретить ему заниматься наукой! Да, да, запретить! Неслыханно в ХХ веке. Побойтесь тогда хоть суда истории!..

С деятельностью Солнца и вам приходится считаться, даже если вы и устраните Чижевского. Если сейчас погаснет Солнце, через 8 минут 20 секунд начнется общее оледенение Земли, и ваши победы, и новые законы не помогут! Солнце для вас и для «не вас» – общий грозный хозяин, и его «поведение» следует прилежно изучать, а не отмахиваться от этого изучения…» [164] .

Правда осталась за П.П. Лазаревым. При этом следует обратить внимание, что Чижевский, будучи энциклопедически образованным мыслителем, широко мыслящим ученым, в трудах которого ярко отразились русская традиция целостно, всеохватно исследовать мир человека и космос, та традиция, что восходит к творчеству М.В. Ломоносова, был на стороне социализма, понимая его историческую правоту в главном – в уничтожении эксплуатации человека человеком, в сотрудничестве, кооперации творческих усилий народов мира и в раскрытии творческого потенциала человека. Даже после 16-летнего периода тюрем, лагерей и ссылки А.Л. Чижевский сохранил свое позитивное отношение к социализму, к его миссии в истории. Это видно по его оценкам в воспоминаниях о встречах с И.П. Павловым и В.М. Бехтеревым в 1920-х гг., когда он выполнял просьбу К.Э. Циолковского разбудить интерес крупных физиологов к проблеме физиологической реакции будущих космонавтов на резкое усиление сил тяжести и, наоборот, на состояние невесомости.

При встрече с И.П. Павловым Александр Леонидович вдруг обнаруживает, что тот пришел к логическому выводу: «Надо помогать большевикам во всем хорошем, что у них есть. А у них есть такие замечательные вещи, которые и не снились там, за границей. Кто знает, может быть, это и есть «свет с Востока», который предвидели прошлые поколения. Все это дело русских людей, хотя среди них много иноверцев, евреев. Но это тонкая прослойка. В основании большевизма лежит потребность русского духа к совершенству, справедливости, добру, честности, великой человечности. Маркс был еврей, но и Христос – тоже еврей. Большевизм в своем конечном счете многограннее и совершеннее христианства…» И далее Павлов бросил реплику: «…В моем возрасте уже ничто не страшно, но я следую своим убеждениям, и только».

Чижевский удивленно замечает по этому поводу: «Я был потрясен словами Павлова: они не имели ничего общего с тем, что о нем говорили. Его политическое credo было неожиданным для меня – все его считали чуть ли не контрреволюционером, а он оказался почти что коммунист, и, во всяком случае, несравненно дальновиднее многих русских интеллигентов, которые шипели на Октябрьскую революцию, саботировали и показывали кукиш в кармане» [165] .

А вот как происходил разговор между А.Л. Чижевским и В.М. Бехтеревым, когда была затронута тема социализма и большевизма.

« Чижевский: Представьте себе далее, что люди научатся управлять мгновенным превращением материи в энергию. Наконец, представьте себе, что у какого-нибудь безумца будет в распоряжении тысяча тонн радиоактивного вещества. Заложив это вещество в глубокую земную расщелину, можно разорвать земной шар на несколько кусков! Таковы «приятные» перспективы, если разумное начало не восторжествует во всем мире. Отсюда следует один обязательный вывод: в мире не должно быть вражды между странами. Если человечество хочет жить, эта истина является абсолютной, непререкаемой. И для этой цели должен быть создан всемирный союз народов на самой передовой социальной платформе.

Бехтерев: На большевистской?

Чижевский: По-видимому, да. Ибо только это социальное устройство в принципе дает возможность неограниченного материального роста и усовершенствования человеческого рода.

Бехтерев: Вы партиец, коммунист?

Чижевский: Нет, в партии не состою. Логика и история подсказывает мне образ мыслей и действий, и только. История говорит о том, что целая эпоха заканчивает свое бренное существование, ибо она стала немощной и хилой: капитал не смог в открытом бою подавить революцию 1918–1920 годов. Это показательно. Следующая эпоха – эпоха коренных социальных преобразований, при бурном, неслыханном развитии науки и техники, которое подготавливается новой физикой, физикой атома. При таком овладении энергетическими ресурсами Земли только политически свободное общество может существовать на ней, т.е. очень строгие в смысле организации системы, а не стихийный индивидуализм общественных расслоений и классов. Большевики появились не потому, что этого захотел Ленин, а потому что история человечества вошла в новую эру. Новое историческое качество так же неизбежно, как ход времени, который нельзя ни остановить, ни замедлить. Секунда есть секунда.

Бехтерев: Черт возьми! Неужели и в истории существуют железные законы, которым подчинены человек и все человечество?

Чижевский: Да, а что же вы думали? Это относится и к жизни отдельных обществ, и к жизни человечества в целом… [166]

Мы живем в XXI веке – времени становления ноосферного, духовного, экологического социализма. Предупреждение Чижевского, прозвучавшее в разговоре с В.М. Бехтеревым, о том, что эгоистический разум, ведомый частным интересом получения прибыли, наживы, присвоения и накопления капитала любыми средствами, может в своем ослеплении уничтожить место жизни человечества – планету Земля (пусть с современных позиций модель Чижевского несколько наивна, но по существу, в возможности капиталистической гибели человечества вследствие хищнического природопотребления она реальна), становится реальным в XXI веке.

Человечество стоит перед альтернативой: или капиталогенная гибель в результате глобальной экологической катастрофы уже к середине XXI в., или переход на стратегию управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества, т.е. на стратегию становления ноосферизма или ноосферного социализма. И логика истории (и здесь прав А.Л. Чижевский) неотвратима, она предъявляет человечеству свои императивы, которые в XXI в. связаны или с продолжением его жизни, прогресса, развития в форме социализма и соблюдения императивов социоприродной динамической гармонии, или с его экологической смертью, сгенерированной рыночно-капиталистической формой хозяйствования.

В этом контексте творчество А.Л. Чижевского трудно переоценить. С позиций ноосферизма как новой формы синтеза наук и нового качества бытия в XXI в. открытые Чижевским направления научных синтезов в форме космо– и гелиобиологии, влияния циклики солнечно-биосферных связей на пульсирование «разумного живого вещества» человечества и через него – на циклический ход истории, а также другие его исследования и философские прозрения, становятся частью ноосферно-ориентированного синтеза наук в XXI в. А.Л. Чижевский как ученый в определении «Меморандума о научных трудах профессора д-ра А.Л. Чижевского», принятого на Международном Конгрессе по биологической физике и биологической космологии (Нью-Йорке, США, 11–16 сентября 1939 г.), предстает как яркая звезда в созвездии русских мыслителей, ученых, деятелей культуры Эпохи Русского Возрождения XVIII–XXI вв.

2. Место творчества А.Л.Чижевского в Эпохе Русского Возрождения

Существует явная взаимосвязь идей Чижевского и концепции Вернадского о космической организованности биосферы, что ставит Чижевского в один ряд с замечательными учеными космистами [167] .

Творчество А.Л. Чижевского, несмотря на его известность (особенно в 1920-х – 1930-х гг.), его плодотворную дружбу с К.Э. Циолковским, его мировое признание, которое, будучи выраженным в «Меморандуме о научных трудах профессора д-ра А.Л. Чижевского» (1939), обозначило его приоритеты и достижения в следующих отраслях знаний:

? в области биофизики и электрофизиологии;

? в области медицины;

? в области продления жизни;

? в области физиологии дыхания, реорганизации зданий и городов;

? в основании новой отрасли физиологии;

? в области практического животноводства;

? в области практического растениеводства;

? в области лечения отравлений ядовитыми газами при химической войне;

? в области всемирного распространения метода аэроионификации;

? в области эпидемиологии;

? в области микробиологии;

? в области статистического изучения смертности, связанного с установлением мирового синхронизма в частоте смертности и гипотезой существования «нового вида биологически активных излучений при определенных электрических процессах на поверхности Солнца»;

? в области изучения внешних влияний на нервно-психическую деятельность;

? в области изучения мутаций;

? в «открытии одного из самых универсальных законов в вегетативной жизни земного шара – «закона квантитативной компенсации», охватывающего в математической формуле динамику растительного мира Земли»;

? во всемирном распространении своих биокосмических трудов, в т.ч. в раскрытии функции избирательного резонатора на определенные «курпускулярные и электромагнитные процессы внешней среды», обнаруженные в клетке;

? в «изучении биологического и физиологического действия пенетрантного излучения»;

? в открытии «органных ритмов», «органоритмологии»;

? в «основоположении новых наук» – «динамической биоэлектростатики, или науки о движении в крови, тканях и органах электростатических зарядов», «биологической космологии (космобиологии, биокосмики), или науки о влиянии космических и теллурических факторов на жизненные функции», «биоорганоритмологии, или науки о зависимых, и аутохронных ритмах в структурах живых организмов», «аэроионификации, или науки об искусственной регулировке и искусственном управлении электрическим режимом атмосферного воздуха» в помещениях и в целях стимуляции, терапии, профилактики;

? в микробиоклиматологии, теории психических эпидемий, в открытии роли электростатики в иммунитете;

? в изобретениях в области гигиены, профилактической и терапевтической медицины;

? в исследованиях об эволюции точных наук в древнем мире, в капитальных многолетних исследованиях о периодах во всеобщей истории и др.

Вместе с тем научное творчество Чижевского долгие годы оставалось в СССР – России неизвестным. Здесь усматривается аналогия с судьбой трудов В.И. Вернадского по ноосфере, когда они почти на 20 лет после его смерти попали в «зону молчания» в пространстве научной отечественной мысли.

Большую роль в возвращении работ А.Л. Чижевского читателю сыграли его супруга Н.В. Чижевская, академик АН СССР, адмирал А.И. Берг, известный ученый-циклист, эпидемиолог В.Н. Ягодинский. Благодаря усилиям последнего была опубликована первая научная биография А.Л. Чижевского «Александр Леонидович Чижевский. 1897–1964» (1987).

Президент АН СССР в 1940-х гг. С.И. Вавилов, размышляя об особенностях творчества М.В. Ломоносова, писал: «История русской науки показывает, что ее вершинам, ее гениям свойственна особая широта задач и результатов, однако, связанная с удивительной почвенностью… Эти черты, этот стиль работы, которые мы встречаем и у Менделеева, и у Павлова, особенно выразительна у Ломоносова» [168] . Этот стиль, свойственный гениям истории русской науки, характерен и для творчества А.Л. Чижевского, так же как и для творческого стиля В.И. Вернадского.

Категория Эпохи Русского Возрождения впервые была введена и раскрыта автором в работе «Николай Яковлевич Данилевский…» (2007) [169] . Автор дифференцировал Эпоху Западноевропейского Возрождения и Эпоху Русского Возрождения, подчеркивая, что в отличие от акцента на «физическую телесность человека», на его свободу и индивидуализм, на почве которых вырос западноевропейский (позже – американский) капитализм, от акцента, характерного для «гуманистических установок» Европейского Возрождения, акценты, ценностные ориентации Эпохи Русского Возрождения – другие: на «космическую телесность человека», на космическое предназначение человека, на его ответственность перед целостным мирозданием с опорой на общинно-соборные, коллективистские, «всечеловеческие» начала бытия [170] . Такие акценты уже присутствуют в творчестве М.В. Ломоносова, отражаются в работах А.А. Богданова, С.Н. Булгакова, В.И. Вернадского, Ф.М. Достоевского, Б.Л. Личкова, Л.Н. Толстого, Ф.И. Тютчева, Н.Ф. Федорова, Н.Г. Холодного, К.Э.Циолковского и др.

Вернадскианский цикл этой Эпохи есть цикл, где зрелость в развитии русского синтетизма (или холизма) трансформируется в зрелость космических устремлений гения русского народа. Думаю, что главными для этого периода фигурами являются:

В.И. Вернадский, создатель учения о биосфере и ноосфере;

С.Н. Булгаков, создатель учения о космической функции хозяйства;

К.Э. Циолковский, создатель теории реактивного движения и ракетных полетов человека к другим планетам, освоения космического пространства и космической философии;

А.Л. Чижевский, создатель космобиологии, гелиобиологии и историометрии, влияния циклики солнечно-биосферных связей на пульсацию живого вещества биосферы;

Н.А. Морозов, создатель космопланетарного взгляда на историю человечества и программы синтеза всех наук, обозначенного как мироведение;

Н.К. Рерих, создатель креативно-квалитативной философии человека и культуры, космического взгляда на предназначение человека;

Л.Н. Гумилев, создатель теории этногенеза и связей этносферы и биосферы Земли.

Конечно, эти семь ключевых фигур Вернадскианского цикла нисколько не умаляют другие значительные, масштабные вклады этого этапа в развитие Русского Возрождения, которые обозначены творчеством П.К. Анохина, Л.С. Берга, В.М. Бехтерева, А.А. Богданова, Н.И. Вавилова, А.Г. Гурвича, И.А. Ефремова, В.П. Казначеева, Н.А. Козырева, С.П. Королева, Н.Н. Моисеева, И.П. Павлова, П.А. Флоренского, Н.Г. Холодного и др.

Таким образом, творчество А.Л. Чижевского в Вернадскианском цикле Эпохи Русского Возрождения носит системообразующий характер. Оно в значительных своих измерениях конгениально творчеству В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского и Н.А. Морозова.

Автор определяет результаты, полученные А.Л.Чижевским в космобиологии и гелиобиологии, как существенный вклад в теорию живого вещества биосферы. Обнаруженная ритмология космо-биосферных, солнечно-биосферных связей нашла свое подтверждение в теории этногенеза Л.Н. Гумилева, в его исторической этнологии, в концепции пассионарных толчков. Она получила развитие в исследованиях солнечных и планетных циклов в историометрии и судьбах людей Г.Н. Каттерфельда и С.С. Смирнова во второй половине ХХ в. [171]

Ядром Эпохи Русского Возрождения служит русский космизм. Генезис русского космизма имеет намного большую глубину в историческом потоке русско-славянской культуры по сравнению с тем, как это принято считать современными исследователями русского космизма, ограничивающими начало его появлением или творчеством Н.Ф. Федорова или В.Ф. Одоевского. Глубокая историческая традиция космической философии русской культуры, восходящая к солнцепоклонству в космических воззрениях древних ариев и протославян, стала основанием космических устремлений Эпохи Русского Возрождения, породивших прорыв советской цивилизации в космос в 1957 г. (первый искусственный спутник Земли) и в 1961 г. (первый человек, облетевший вокруг Земли, – русский советский человек, коммунист Юрий Алексеевич Гагарин).

В работе «От астрологии к космической биологии (к истории вопроса о внешних влияниях на организм)», написанной в 1928 г. (Архив РАН, фонд 1703, оп. 1, д.14), Чижевский приходит к следущему выводу: «Мы должны представить себе человека и его агрегаты, сообщества и коллективы как продукт природы, как часть ее, подчиненную ее общим законам» [172] . Вот, оно, – основание для будущих открытий Л.Н. Гумилева в области взаимодействий этногенеза и биосферы Земли.

Современные исследователи творчества В.И. Вернадского и А.Л. Чижевского И.Ф. Малов и В.А. Фролов предложили интересный синтез их фундаментальных теоретических положений, которому присвоили имя «Меморандум Вернадского – Чижевского» или «Космический меморандум организованности живого мироздания» [173] .

И.Ф. Малов и В.А. Фролов соединяют мысль В.И. Вернадского о влиянии космических излучений на становление и развитие планеты Земля и биосферы, о том, что биосфера является созданием и Солнца, и «процессов Земли», что люди – это «дети Солнца», и что «биосфера не может быть понята в явлениях, на ней происходящих, если будет упущена эта ее резко выступающая связь со строением всего космического механизма» [174] , с мыслью А.Л. Чижевского, повторяющей, независимо от выводов В.И. Вернадского, те же императивы познания:

– «наружный лик Земли и жизнь, наполняющая его, являются результатом творческого воздействия космических сил»;

– «люди и все твари земные являются поистине “детьми Солнца”»; «эруптивная (взрывная. – ред.) деятельность на Солнце и биологические явления на Земле суть соэффекты одной общей причины – великой электромагнитной жизни Вселенной» со своими «пульсом», периодами и ритмами;

– «…жизнь… в большей степени есть явление космическое, чем земное», она создана «воздействием творческой динамики Космоса на инертный материал Земли»;

– «перед нашими изумленными взорами развертывается картина великолепного здания мира, отдельные части которого связаны друг с другом крепчайшими узами родства» [175] .

На базе «Меморандума Вернадского – Чижевского» И.Ф. Малов и В.А. Фролов формируют эвристическую модель целостного мироздания в виде вложенных друг в друга вертикальных «октав». Эту систему «октавных вложений» они назвали «Космической иерархической цепью», частями которой выступает «Геосферная иерархическая цепь» (октава) и «Биосферная иерархическая цепь» (октава).

Для нас важен смысл единения научного творчества Вернадского и Чижевского, актуализированного самим названием «Меморандума». В.И. Вернадский раскрыл основные положения созданного им учения о живом веществе и биосфере в 1916 году, когда А.Л. Чижевский, только что окончивший Калужское реальное училище, делал лишь первые шаги на поприще науки. Через 10-12 лет А.Л. Чижевский по сути выдвинутых идей становится сподвижником Вернадского по развитию учения о биосфере.

К сожалению, из современных исследователей творчества Чижевского мало найдется таких, которые осознают, что гелиобиология, историометрия и другие его теоретические построения развивают учение Вернадского о живом веществе и биосфере и, в конечном итоге, – учение о ноосфере.

Книга Вернадского «Биосфера» (1926) катализировала творческий энтузиазм Чижевского [176] . Его идеи о «психосфере», о законе квантитативной компенсации биосферы вносят существенный вклад в учение о био– и ноосфере, хотя сам Чижевский так не считал, видя в себе соратника и друга К.Э. Циолковского и Н.А. Морозова. Но таковым его сделала сама логика развития Эпохи Русского Возрождения в ХХ в., который автор назвал Вернадскианским циклом этой Эпохи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.