IV Третий источник неопределенности: объекты тоже активны

IV Третий источник неопределенности: объекты тоже активны

Хотя уже само возникновение социологии ознаменовалось открытием, что действие захватывается другими силами, еще большим стимулом для нее оказалось этическое, политическое и эмпирическое открытие существования иерархий, асимметрий и неравенства; открытие того, что ландшафт социального мира разнообразен, как пересеченная и гористая местность; что никакой энтузиазм, свободная воля или изощренность ума не могут заставить эти асимметрии исчезнуть; что все они тяжелым, как пирамиды, препятствием стоят на пути индивидуального действия, и они-то и служат объяснением того, почему общество нужно рассматривать как реальность sui generis; что всякий мыслитель, отрицающий эти неравенства и различия, либо легковерен, либо в чем-то реакционен; и, наконец, что игнорировать социальную асимметрию так же смешно, как заявлять, что не существует никакой Ньютоновой силы тяготения.

Как можем мы оставаться верными этой интуиции и при этом утверждать, как я только что делал, говоря о первых двух источниках неопределенности, что группы «постоянно» находятся в процессе производства, а по поводу сил «непрерывно» ведутся споры? Не инспирирован ли выбор этих двух отправных точек наивным представлением, выравнивающего чрезвычайно неровный социальный мир до состояния гладкого игрового поля, где каждый имеет одинаковый шанс разработать собственную метафизику? Может быть, ACT — одно из проявлений рыночного духа, провозглашающего вопреки всякой очевидности равенство шансов для всех и «Горе проигравшим!»[70]. «А куда вы дели,— могут задать нам раздраженный вопрос,— власть и господство?» Но именно потому, что мы стремимся объяснить эти асимметрии, мы не хотим просто повторять их, а еще меньше нам хочется переносить их дальше без изменений. Еще раз: мы не хотим путать причину и следствие, explanandum и explanans — объясняющее и объясняемое. Вот почему так важно заявить, что власть, как и общество,— это финальный результат процесса, а не резервуар, склад, капитал, откуда автоматически поставляется объяснение. Власть и господство должны производиться, создаваться, конструироваться[71]. Да, асимметрии существуют, но откуда они берутся и из чего они сделаны?

Чтобы дать им объяснение, социологи ассоциаций должны принять такое же радикальное решение, как перед обращением ко второму источнику неопределенности. Именно из-за стремления придерживаться изначальной интуиции социальных наук им следует решительно отвергнуть предложенное решение, согласно которому общество является неравным и иерархичным, оказывающим непропорциональное давление на некоторые свои части, и все это обладает инерцией. Утверждать, что господство разрушает тела и души,— это одно, а считать, что эти иерархии, асимметрия, инерция, власть и жестокость сделаны из социальной субстанции,—в общем-то, совсем другое. Второе не только логически не вытекает из первого, но, как мы увидим, полностью ему противоречит. Как захват действия другими силами не означает, что за дело принимается общество, так и вопиющая асимметрия ресурсов не значит, что они производятся социальными асимметриями. Отсюда следует как раз противоположный вывод: если складывается неравенство, то это доказательство вступления в игру акторов других

типов — не социальных. Пора нам уже перевернуть социальную теорию обратно на ноги, как поступил Маркс с гегелевской диалектикой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.