2. Диалектическая логика как единство теории и методологии научного познания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Диалектическая логика как единство теории и методологии научного познания

В современной марксистской литературе диалектическая логика понимается прежде всего как теория мышления. Э.В.Ильенков подчеркивал, что диалектическая логика — это логика, ставшая диалектикой, т. е. наука о мышлении, которая изучает закономерности его развития, отражающие закономерности развития реальных вещей, как материальных, так и «духовных»[96]. Д.П.Горский и И.С.Нарский определяют диалектическую логику как «науку и об общих и о специфических диалектических закономерностях научно-теоретического уровня социально-исторически развивающегося познания»[97]. Близко к такому пониманию предмета диалектической логики и следующее определение: «Диалектическая логика — это наука о законах и формах движения и развития теоретического мышления»[98].

Вместе с тем некоторые авторы важную сторону и функцию диалектической логики видят в разработке диалектико-материалистической методологии. Думается, что оба указанных аспекта диалектической логики не исключают, а взаимно дополняют друг друга.

Достаточно четкое осознание этих двух аспектов логики было характерно еще для представителей классической немецкой философии конца XVIII — начала XIX в., особенно для Гегеля («Наука логики»). И.Кант, разрабатывая так называемую трансцендентальную логику, видел в ней прежде всего теорию истины, задача которой, по Канту, состоит в том, чтобы определить происхождение, объем и объективное значение априорных знаний[99]. Вместе с тем Кант писал о необходимости превращения теоретической логики в логику практическую, главным содержанием которой должно стать учение о методе. Сам метод он определил как «способ действия согласно основоположениям[100]. Задача практической логики заключается, по его мнению, в том, чтобы на основе этих основоположений сформулировать регулятивные требования, или максимы, для практической деятельности. Если принцип чистого разума, согласно Канту, опирается на объективные (в кантовской трактовке объективного) основания, то максимы как субъективные основоположения взяты «не из природы объекта, а из интереса разума в отношении некоторого возможного совершенства познания этого объекта»[101].

То, что Кант называл трансцендентальной логикой, отчасти соответствует гегелевскому пониманию объективной логики, которая исследует природу сущего[102]. В основе субъективной логики лежит, считал Гегель, логика понятий. И объективная и субъективная логика в единстве в «Науке логики» Гегеля предстают прежде всего как диалектическая теория мышления. Система форм мышления в ней строится путем имманентной дедукции, на основе выявления и разрешения противоположностей и противоречий, свойственных формам мышления. В объективной логике таким способом построена система онтологических категорий как ступеней развития (самопознания) объективного духа, а в субъективной — система собственно логических форм (понятий, суждений, умозаключений) и соответствующих их построению логических процедур, посредством которых происходит преодоление ограниченности формально-логического подхода (разделы «Бытие» и «Сущность»).

Однако главной задачей логики Гегель считал разработку такого метода, который не является чем-то внешним по отношению к содержанию философской теории, а выступает как «осознание формы внутреннего самодвижения ее содержания»[103]. Это осознание достигается не «до» и «вне» построения философской теории, а в ходе ее построения. В конечном счете сама теория резюмируется в методе. Обобщенное методологическое резюме логической концепции Гегеля содержится в заключительной главе «Науки логики» («Абсолютная идея»). Здесь Гегель сформулировал ряд методологических принципов (принципов диалектической методологии) в качестве нормативных, регулятивных средств и орудий познания.

Во-первых, он считал, что для метода важно прежде всего научно решить вопрос о начале философской теории, которое должно содержать в себе идею всеобщего, причем не абстрактно-всеобщего, а конкретно-всеобщего, включающего в себя богатство особенного; оно должно быть единством непосредственного и опосредованного.

Во-вторых, начало, подчеркивал Гегель, должно содержать в себе источник своего дальнейшего движения и развитая, т. е. «иное по отношению к себе», свою отрицательность. Отсюда следовало важное требование метода: рассматривать вещи сами по себе, в их всеобщности, не отклоняясь от них, не хватаясь за побочные обстоятельства, примеры, сравнения. Мы должны иметь в виду только эти вещи и доводить до нашего сознания то, что в них существенно.

Наконец, в-третьих, диалектический подход означаете по Гегелю, признание диалектического противоречия как существенного момента понятия и отрицание отрицания как необходимого условия диалектической дедукции.

В. И. Ленин высоко оценил отмеченные и другие методологические принципы «Науки логики». На основе их критического осмысления он сформулировал рассмотренные в предыдущем разделе 16 элементов диалектики, многие из которых были определены им как методологические (предписательные, регулятивные) принципы.

Следует подчеркнуть, что в «Науке логики» Гегеля классики марксизма-ленинизма видели по существу попытку построения диалектической логики, но поскольку гегелевская логика покоилась на идеалистической основе, постольку она была в корне противоположна научной, материалистической диалектической логике. Гегель не употреблял выражение «диалектическая логика» (хотя и говорил о необходимости изложить логику диалектически). Это понятие было введено классиками марксизма-ленинизма. В произведениях «Диалектика природы» и «Анти-Дюринг» Ф.Энгельс специально рассматривал ряд проблем диалектической логики, причем делал это с точки зрения двух отмеченных аспектов: логики как диалектической теории мышления и как диалектико-материалистической методологии.

Что касается фундаментального принципа и закона тождества формальной логики А = А (а также закона противоречия как отрицательной формы закона тождества: А не может быть в одно и то же время равно А и не равно А), то Энгельс подчеркивал, что здесь речь идет об абстрактном тождестве и что «абстрактное тождество и его противоположность по отношению к различию уместны только в математике»[104]. Применение принципа абстрактного тождества к исследованию природы вещей, отмечал он, равносильно допущению абсолютного покоя, отсутствия движения. Только принцип конкретного тождества, требующий видеть различия внутри тождества, адекватен природе вещей, ибо движение есть по существу процесс различения, вернее, саморазличения вещей, процесс «раздвоения единого».

В «философских тетрадях» В.И.Ленин положительно отзывался о гегелевской критике попыток онтологизировать законы формальной логики и рассматривать их как отображения природы вещей. В частности, он оценил как остроумную гегелевскую характеристику закона исключенного третьего (+А или — А), согласно которой этот закон не только не исключает третье, а предполагает его (само А есть это третье). Он отмечал, что всякая конкретная вещь бывает сама собой и другой[105].

Особое значение В.И.Ленин придавал принципу диалектического противоречия. Он писал: «В собственном смысле диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предметов»[106]. Чтобы адекватно воспроизвести в мышлении объективные противоречия, свойственные самой сущности предметов, или предметные противоречия, необходимо добиться диалектической гибкости понятий, при которой противоположности становятся тождественными. «Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности, — при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга, — почему ум человека не должен брать эти противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую»[107]. Естественно, что формально-логический закон противоречия, не допускающий противоречий в мышлении, не содержит ни идеи тождества противоположностей, ни упоминания об условиях подобного тождества. Данные идеи и положения относятся к области диалектической логики, наиболее фундаментальным принципом которой является принцип диалектического противоречия.

До сих пор речь шла о том, как в произведениях классиков марксизма-ленинизма ставится вопрос о сущности и путях разработки принципов и законов диалектической логики. Вместе с тем в них содержится ряд важных идей, характеризующих и другие аспекты диалектической логики как теории мышления. Ф.Энгельс в предмет диалектической логики включал анализ диалектических связей между различными формами суждений и умозаключений, между такими противоположными логическими операциями, как анализ и синтез, индукция и дедукция, и др.

В.И.Ленин, развивая тезис о совпадении логики и теории познания, отмечал, что главным содержанием диалектической логики является учение не о внешних формах мышления, а о законах развития всего конкретного содержания мира и его познания[108]. Логическим резюме этого содержания выступают философские категории, и поэтому в задачу диалектической логики входит анализ категориальной структуры мышления, причем, как подчеркивал В.И.Ленин, «категории надо вывести (а не произвольно или механически взять) (не „рассказывая", не „уверяя", а доказывая)»[109]. Требования выведения категорий путем раскрытия и развертывания противоречий, содержащихся в элементарном, в «клеточке», В. И. Ленин рассматривал как характерную черту метода изложения (соответственно — изучения) диалектики вообще[110].

Существенное место в произведениях классиков марксизма-ленинизма занимает разработка и другого аспекта диалектической логики, а именно практического применения теории (практической логики), т. е. диалектико-материалистической методологии. Характеризуя наиболее важную черту диалектического метода, К.Маркс писал: «В своем рациональном виде диалектика… в позитивное понимание существующего… включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна»[111].

Ф.Энгельс, противопоставляя диалектический метод метафизическому, отмечал, что в противоположность метафизике диалектика не знает абсолютно резких разграничительных линий и безусловного, пригодного повсюду «или — или». Она переводит друг в друга неподвижные метафизические различия, признает в надлежащих случаях наряду с «или — или» также «как то, так и другое» и опосредствует противоположности[112]. И затем Энгельс сделал следующий вывод: «Диалектика… является единственным, в высшей инстанции, методом мышления, соответствующим теперешней стадии развития естествознания. Разумеется, для повседневного обихода, для научной мелкой торговли метафизические категории сохраняют свое значение»[113]. Методологическое значение диалектики он усматривал в том, что она учит искусству мыслить гибкими понятиями.

Большое внимание вопросам методологической интерпретации принципов диалектики уделял и В.И.Ленин. При этом важно отметить, что в его произведениях сами методологические принципы выступают как обобщение соответствующих теоретических принципов, служащее выражением органического единства теории и методологии. Так, в «Философских тетрадях» 16 элементов диалектики В.И.Ленин сформулировал и как положения теории, и как методологические установки, которым необходимо следовать в познавательной и практической деятельности.

В качестве определенного итога разработки В.И.Лениным методологического аспекта диалектики следует рассматривать те четыре методологических принципа, которые он изложил в работе «Еще раз о профсоюзах». В этих принципах акцент сделан не на описательном, а на регулятивном, установочном их характере. В работе В.И.Ленина встречаются такие выражения: «надо охватить, изучить все… стороны, все связи…»; «логика диалектическая требует» и т. д.[114] Здесь принципы диалектической логики В.И.Ленин рассматривал в качестве принципов диалектико-материалистической методологии.

Исходя из указанных классических определений двух аспектов диалектической логики — диалектической теории мышления и диалектико-материалистической методологии, — попытаемся выделить тот круг основных проблем и возможных путей их решения (не претендуя на исчерпывающую полноту), которые имеют актуальное значение для уточнения предмета и содержания диалектической логики.

В содержание диалектической логики как теории мышления входит прежде всего учение о специфических законах диалектического мышления. При выяснении вопроса, каковы эти законы, вполне правомерно рассуждение по аналогии с известными законами формальной логики. Метод такой аналогии, как уже отмечалось, лежит в основе высказываний Гегеля и классиков марксизма-ленинизма о диалектической логике. Нам представляется, что в содержание диалектической логики входят прежде всего принципы и законы конкретного тождества и диалектического противоречия, а также закон диалектически понимаемого основания.

Содержание и внутренняя связь данных принципов и законов раскрываются через категории «тождество», «различие», «противоположность», «противоречие», «основание». Не ставя своей задачей описание всех нюансов взаимосвязи этой наиболее существенной для диалектической логики группы категорий, составляющих ее «ядро», проанализируем лишь некоторые важные с рассматриваемой здесь точки зрения моменты их содержания и взаимосвязи. Мы имеем в виду логико-гносеологическую сторону этих категорий, основанную на их онтологическом содержании, о котором шла речь в 1-м томе данного издания.

Центральной в данной группе категорий является категория противоречия. Если при раскрытии онтологического содержания диалектического противоречия тождество, различие, противоположность характеризуют фазы развертывания объективного противоречия, то в диалектике познания они выступают как различные уровни познания этого противоречия. Первоначально предмет предстает в познании как нечто нерасчлененное, «себе тождественное», т. е. как находящееся в абстрактном тождестве с самим собой, лишь внешне отличное от других предметов (абстрактные внешние различия).

В ходе познания в предмете раскрываются существенные внутренние — количественные и качественные — различия. Исследование таких различий ведет к выявлению противоположностей, отношение между которыми выступает как противоречие. «Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными (геgsam) и живыми по отношению одного к другому, — приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности»?[115]

Таким образом, познание внутреннего тождества и различия приводит к возникновению в самом познаний противоречий в форме антиномий. По своей логической форме антиномия подобна логическому противоречию типа «S есть Р» и «S не есть Р». Перед исследователем встает проблема, истоки которой восходят к кантовскому учению об антиномиях чистого разума: каково соотношение содержательных гносеологических и формально-логических противоречий. Обычно эту проблему начинают изучать с выяснения статуса логических противоречий, а затем переходят к анализу антиномий. Но в принципе возможен и обратный путь.

Непосредственным объективным основанием антиномий выступают взаимоисключающие свойства, стороны, как бы раздвоенность предмета. Мы подчеркиваем: непосредственным, ибо в более общем случае в качестве такого основания может рассматриваться взаимодействие разных сторон одного предмета или различных предметов (которое может и не быть противоречием в точном смысле этого слова[116]).

Важнейшим в диалектической логике является метод разрешения противоречий. Там, где в основе антиномии лежит неопределенность исходных посылок, достаточно перейти от логического анализа этих посылок к историческому, чтобы уяснить путь развития познаваемого явления. Посредством изучения истории развития языка и мышления можно отыскать исходную форму рассматриваемых явлений и на этой основе найти объяснение происхождению возникшей антиномии.

Там, где в основе антиномии лежит познание объективного противоречия, процедура ее разрешения состоит в выходе к ее основанию. Разрешается противоречие преобразованием выявленного таким образом основания в практике. Всестороннее изучение основания требует разработки более глубокой системы понятий.

Существует и такой класс антиномий, основой которых выступает противоречие, относящееся к атрибутивным свойствам материи. Кант впервые в истории философии в форме антиномий описал противоречивую природу таких понятии, как конечность и бесконечность, простое и сложное, необходимое и случайное, свобода и необходимость.

Равноценны ли тезис и антитезис подобных антиномий? Детальное исследование показывает, что нет. Одна из противоположностей является более фундаментальной, существенной, тогда как другая — формой проявления сущности. Именно в таком направлении и разрешались впоследствии кантовские антиномии. Так, антиномия конечного и бесконечного разрешается благодари пониманию бесконечности как процесса перехода одного конечного в другое, а бесконечность выступает как обобщенный итог таких переходов. Разрешение антиномии необходимости и случайности, необходимости и свободы связано с пониманием необходимости в качестве основания, сущности случайности и свободы. Антиномична природа и других понятий. К.Маркс, подчеркивая неравноценность противоположностей, писал: «…сколь бы обе крайности ни выступали в своем существовании как действительные и как крайности, — свойство быть крайностью кроется все же лишь в сущности одной из них» в другой же крайность не имеет значения истинной действительности. Одна из крайностей берет верх над другой. Положение обеих не одинаково»[117].

Таким образом, говоря о типологии разрешения теоретических антиномий, мы можем выделить определенные виды антиномий и соответствующие способы их разрешения. 1. Если основанием антиномии выступает взаимодействие сторон, элементов развитого явления, в котором четко не вычленяются первичное и вторичное, то, для того чтобы разрешить антиномию, необходимо исследовать исторически более простые формы причинной связи взаимодействующих сторон, генетически предшествующие развитым формам взаимодействия. 2. Если объективным основанием антиномии является противоречие в самом предмете, то она разрешается путем выхода к ее основанию, т. е. раскрытия механизма взаимоперехода противоположностей, их взаимопроникновения» При этом разрешение антиномий, отражающих противоречивую природу универсальных свойств материи, должно состоять в выяснении, какая из двух противоположностей служит основанием, сущностью, а какая выступает как обоснованное, форма существования и проявления этой сущности.

В связи с рассмотренной типологией антиномий возникает проблема диалектической интерпретации проблемы основания, являющейся одной из важнейших проблем в диалектической логике. Если таким основанием выступает объективное противоречие, то нельзя останавливаться на фиксировании в предмете взаимоисключающих противоположностей, а нужно еще раскрыть внутреннюю связь противоположностей, их взаимопереход, взаимопроникновение. Последнее означает переход на качественно более глубокий уровень познания предмета, требующий разработки новых понятий, новых методов познания и практики.

Сама процедура выхода к основанию выступает как форма диалектического снятия противоположности тезиса и антитезиса. Дело в том, что основание, будучи результатом процедуры снятия, есть единство тождества и различия, т. е. содержит в себе противоречие. Поэтому разработка адекватного описания основания одной антиномии в свою очередь ведет к появлению новой антиномии. Таково внутреннее содержание процесса познания, идущего от явления к сущности, от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т. д. Причем необходимым условием адекватности теоретического образа объективного противоречия и самого противоречия служит логическая непротиворечивость такого образа.

Правильное понимание природы диалектических противоречий непосредственно связано с решением более общей проблемы — соотношения диалектической и формальной логики.

Ряд советских философов и логиков высказались за понимание формальной логики как такого аппарата мышления, который одинаково обязателен для исследователей во всех областях знания. С этой точки зрения всякое отступление от формально-логических принципов неизбежно ведет к распаду мысли, к нарушению логики, связности теоретического мышления. Сами же эти принципы относятся исключительно к сфере логической структуры мышления, т. е. имеют чисто формальное значение. Правильная оценка такого подхода предполагает уточнение содержания понятия формально-логического отрицания, а также смысла законов противоречия и исключенного третьего, поскольку этот смысл неотделим от содержания формально-логического отрицания и является его следствием.

Традиционное понимание формально-логического отрицания состоит в том, что отрицание общего или частного суждения признается эквивалентным соответствующему контрадикторному суждению, а отрицание единичного суждения — единичному же суждению. Более того, при таком понимании формально-логического отрицания применительно к единичным суждениям начинает казаться, что между принципами диалектической и формальной логики существует несовместимость.

Выход состоит в ограничении сферы действия логического отрицания областью истинных оценочных суждений. Например, если некоторое суждение А признается истинным, то его формально-логическим отрицанием будет признание его ложным. Одно и то же суждение не может быть одновременно и истинным и ложным. Формально-логический принцип противоречия в том и заключается, что само признание истинности и ложности одного и того же суждения неверно, т. е. конъюнкция суждения и его формально-логического отрицания ложна и признание этой конъюнкции истинной означает непоследовательность мышления. Закон исключенного третьего формулируется как положение о том, что истинно либо данное суждение, либо его отрицание, третьего не дано, и поэтому сама его формула означает признание того, что всякое суждение либо только истинно, либо только ложно. Признание того, что какое-то суждение и истинно, и ложно, означает противоречивость мышления.

В свете такого понимания возможность противопоставления диалектической и формальной логики исчезает, поскольку оно раскрывает содержательный смысл утверждений логики, основано на признании того, что диалектическое мышление отображает противоречия действительности в формально-логически непротиворечивой форме.

Покажем последнее на примере отображения мышлением противоречия простого механического движения. Его можно отразить двумя суждениями: «Данное движущееся тело в данный момент времени находится в данном месте» и «Данное движущееся тело в тот же момент времени не находится в этом месте». Традиционно считается, что эти суждения логически отрицают друг друга и потому не могут быть признаны одновременно истинными в силу требования формально-логической непротиворечивости мышления.

Положим, что первое суждение — «Данное движущееся тело в данный момент времени находится в данном месте» — истинно. Тогда его логическим отрицанием будет не второе суждение, а иное высказывание, именно:

«Неверно, что данное движущееся тело в данный момент времени находится в данном месте». Оба этих высказывания не могут быть одновременно и истинными и ложными; признав первое высказывание истинным, в силу требований формально-логической непротиворечивости мышления мы обязаны второе признать ложным. Но высказывание: «Неверно, что данное движущееся тело в данный момент времени находится в данном месте» — отнюдь не эквивалентно высказыванию:

«Данное движущееся тело в данный момент времени не находится в данном месте» — и не исключает его истинности в полном согласии с диалектикой и с действительностью. Итак, уточнение смысла формально-логического отрицания и соответственно формально-логических законов противоречия и исключенного третьего обнаруживает отсутствие несовместимости требований правильно понятой формальной логики и диалектики.

Сущность понимания формально-логического отрицания с позиций диалектической логики состоит в признании неправомерности расширительного толкования логического отрицания, выходящего за пределы компетенции формальной логики. Традиционное понимание формально-логического отрицания основывалось на аксиоматически допускаемой эквивалентности суждений типа «Неверно, что данное S есть Р» и «Данное S не есть Р». На самом же деле суждения, отражающие противоречие механического движения («Данное движущееся тело находится в данный момент в данном месте» и «Оно не находится в тот же момент в этом месте»), суть не формально отрицающие друг друга, а просто разные суждения. Отсюда формальная логика способна в равной степени допускать как истинность, так и ложность конъюнкции «Данное движущееся тело в данный момент и находится в данном месте, и не находится в нем». Тем самым законы и требования формальной логики не противоречат диалектической логике, не подменяют ее законов и требований.