Айн Рэнд написала сценарий для экранизации «Источника» ( Warner Bros ., 1949 г .).

Айн Рэнд написала сценарий для экранизации «Источника» ( Warner Bros ., 1949 г .).

Кульминация вашего романа «Источник» противоречит кульминации в киноверсии. Вы как-то влияли на создание фильма?

Если бы вы хотя бы в какой-то степени были драматургом - если бы понимали разницу между романом и киносценарием, - то сняли бы передо мной шляпу за то, чего я добилась в этом фильме [FHF 70].

Во «Введении в объективистскую эпистемологию» (Introduction to Objectivist Epistemology) Айн Рэнд описывает эксперимент, доказавший, что вороны могут единовременно удерживать в сознании только три предмета. Она указывает, что количество предметов, которые может вместить в себя человек, тоже ограниченно. Этот факт о человеческом познании иногда обозначается в объективистской литературе термином «воронья эпистемология».

Вы как-то учитываете принцип «вороньей эпистемологии», освещая свои идеи в романах?

К тому моменту, когда я перехожу к абстрактности, я успеваю дать вам все факты, чтобы вы могли сделать вывод, - и лишь затем делаю вывод. Я представляю вам факты постепенно, чтобы вам не пришлось постигать всю тему за раз. Именно поэтому роман «Атлант расправил плечи» такой длинный: я дала вам определенные факты по ходу действия, прежде чем открыто и развернуто осветила абстрактные идеи, заложенные в их основу [ОС 80].

В «Искусстве беллетристики» ( The Art of Fiction ) Айн Рэнд выдвигает предложение «не использовать сленг в повествовании».

В конце второй части «Атлант расправил плечи» Дагни «арендует» самолет, выписав чек «на пятнадцать тысяч долларов… в качестве залога… и… другой чек, на две сотни баксов, в благодарность за его [сотрудника аэропорта] любезность»[66]. С учетом вашего отношения к сленгу, почему вы написали «баксов», а не «долларов»?

Взгляните на контекст. Это не вполне повествование. Этот фрагмент написан как пересказ того, что они [Дагни Таггерт и Оуэн Келлог] сказали работнику. В нем пересказывается нечто вроде диалога, который между ними произошел: они уверили его, что посланы с особой миссией какими-то таинственными властями; он подумал, что речь идет о Вашингтоне и т. д. Слово «баксы» я использовала именно для того, чтобы придать колорит сжатому пересказу реального диалога, и это именно то слово, которое применительно к событиям использовал бы он. А в результате мне удалось подчеркнуть впечатление отсутствия достоинства в этом человеке и во всем происходящем. Он отдает совершенно посторонним людям самолет стоимостью 15 тысяч долларов за мзду в две сотни баксов. Поэтому я употребила такое слово, и это нисколько не противоречит моему высказыванию о сленге [FW 58].

В «Искусстве беллетристики» (The Art of Fiction) Айн Рэнд пишет: «Допустимо смеяться над злом… или над ничтожеством. Но смеяться над добром преступно».

Вы говорили, что нельзя смеяться над добром - например, над героями. Но в «Атлант расправил плечи» есть смешная сцена, когда юмор, как мне кажется, направлен на Дагни. Она в долине. После встреч с владельцем автозавода, который держит бакалейную лавку, судьей, у которого молочная ферма, писательницей, которая ловит рыбу, и т. д. она встречает человека, который «выглядит как водитель грузовика», и спрашивает: «А кем вы были там [во внешнем мире]? Наверно, профессором сравнительной филологии?» И он отвечает: «Нет, мэм… Водителем грузовика»[67]. Можете ли вы объяснить эту шутку?

Дагни в какой-то момент усматривает противоречие, так что шутка направлена на нее. Она сделала ошибку в суждении. Она решила, что раз все обитатели долины делали в своей жизни нечто большее, чем в данный момент, значит, и этот человек, раз он похож на водителя грузовика и занят неквалифицированным трудом, наверняка профессор. Следовательно, мы смеемся именно над ее суждением. Но это юмор не злой, поскольку и ошибка ее несерьезна. Это доброкачественный юмор. Дагни получает огромное удовольствие, хотя и испытывает замешательство, а ее ошибка лишь подчеркивает абсурдность ситуации. Поэтому над этим можно смеяться.

То же можно сказать и о «Бешеных псах и англичанах» (Mad Dogs and Englishmen) Ноэля Коварда. Фактически он говорит: «Как иррациональны англичане! Даже если вокруг все рушится, они выходят на прогулку строго одетыми». Это оскорбление англичан? Нет, он смеется над бездельничающими туземцами, а не над англичанами [FW 58].

Какие черты вы искали бы в актрисе, претендующей на роль Дагни из «Атлант расправил плечи»?

Кэтрин Хэпберн - какой она была в своем первом фильме [«Билль о разводе», 1932 г.], но лет на пять старше и придерживающаяся более высоких идей, чтобы она могла понять роль. Только так, не меньше, иначе это будет не идеально [FHF 73].

В «Романтическом манифесте» вы пишете: «Нынешние молодые люди не в состоянии понять реальность, в которой потенциал человека был выше, чем сегодня, и осмыслить масштаб сделанного тогда в сфере рациональной (или полурациональной) культуры»[68]. Это относится ко всем молодым людям? Может ли изучение прошлого по книгам или чтение таких романов, как «Атлант расправил плечи», помочь постижению этой реальности?

Я имела в виду повседневную реальность существования в культурной среде, которую почти невозможно передать словами. Некоторые романы могут ее передать, но это не то же самое, что жизнь в такой культуре. Что до романа «Атлант расправил плечи», то его следует исключить из рассмотрения, поскольку человек всегда обходит молчанием значение собственной работы в подобных дискуссиях. Обсуждая состояние культуры, я не стала бы говорить: «Она гнилая и развращенная, но помните, что мои романы совсем другие». Это не мое дело так говорить, а ваше [РО11 76].

Как вы выбираете имена своим персонажам?

Мои персонажи не названы в честь реальных людей. Я составляю длинные списки имен и фамилий как для героев, так и для злодеев. Какие-то музыкальные сочетания звуков мне нравятся, их я и выбираю. Заметьте, что имена моих персонажей имеют сходные сочетания звуков. Кстати, я непреднамеренно выбрала для Рорка и Риардена имена, начинающиеся на Р. Это произошло совершенно случайно [ОС 80].

Почему за последние двадцать лет вы не написали ни одного беллетристического произведения?

Для меня это серьезная дилемма. Я не пишу исторической беллетристики или фантастики, а героические, романтические истории сегодня писать невозможно. Мир находится в таком удручающем состоянии, что я просто не могу воплощать его в беллетристической литературе. Я пытаюсь обойти эту трудность, но не уверена, что добьюсь успеха. Если я не напишу еще одного романа, то причина именно в этом. Оглядитесь вокруг [FHF 77].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.