3. Моральный мир как представление

3. Моральный мир как представление

Мировоззрение на этом завершено; ибо в понятии морального самосознания обе стороны, чистый долг и действительность, установлены в одном единстве, и в силу этого и та и другая сторона установлены не как в себе и для себя сущие, а как моменты, т. е. как снятые. Это открывается сознанию в последней части морального мировоззрения; а именно, оно помещает чистый долг в иную сущность, нежели оно само, т. е. оно устанавливает его, с одной стороны, как нечто представленное, а с другой стороны, как нечто такое, что отличается от того, что обладает значимостью в себе и для себя, а не-моральное, напротив, считается совершенным. Точно так же оно утверждает себя само как такое сознание, действительность которого, не соответствующая долгу, снята и, будучи снятой или в представлении абсолютной сущности, более не противоречит моральности.

Для самого морального сознания, однако, его моральное мировоззрение не означает, что оно [моральное сознание] развивает в нем свое собственное понятие и делает последнее своим предметом; оно не имеет сознания ни относительно этой противоположности формы, ни относительно противоположности по содержанию, части которого оно не соотносит друг с другом и не сравнивает, а двигается дальше в своем развитии, не будучи связующим понятием моментов. Ибо оно знает только чистую сущность или предмет (поскольку последний есть долг, поскольку он есть абстрактный предмет его чистого сознания), — знает как чистое знание или как себя само. В своем поведении оно, стало быть, только мыслит, но не оперирует понятиями. Поэтому для него предмет его действительного сознания еще не прозрачен; оно не есть абсолютное понятие, которое единственно постигает инобытие как таковое или свою абсолютную противоположность как само себя. Его собственная действительность, точно так же как и вся предметная действительность, имеет для него, правда, значение несущественного, но его свобода есть свобода чистого мышления, в противоположность которой поэтому в то же время возникла природа как нечто столь же свободное. Так как то и другое одинаково существуют в моральном сознании — свобода бытия и включенность бытия в сознание, — то его предмет становится некоторым сущим предметом, который в то же время есть предмет лишь мысленный; в последней части его воззрения содержание по существу устанавливается так, что его бытие есть некоторое представленное бытие, и эта связь бытия и мышления выражается как то, что она есть на деле, как процесс представления.

Мы рассматриваем моральное мировоззрение так, что этот предметный модус есть не что иное, как то понятие самого морального самосознания, которое оно делает для себя предметным; поэтому через сознание о форме происхождения этого мировоззрения возникает некоторый другой вид его изображения. — А именно, первое, что служит исходным пунктом, есть действительное моральное самосознание, или то обстоятельство, что таковое существует. Ибо понятие определяет это самосознание так, что для него вся действительность вообще имеет сущность лишь постольку, поскольку действительность соответствует долгу, и понятие устанавливает эту сущность как знание, т. е. в непосредственном единстве с действительной самостью; это единство, таким образом, само действительно, оно есть некоторое моральное действительное сознание. — Последнее же как сознание представляет себе свое содержание как предмет, а именно как конечную цель мира, как гармонию между моральностью и всей действительностью. Но так как оно представляет это единство как предмет и еще не есть понятие, которое обладает властью над предметом как таковым, то это единство для него есть некоторое «негативное» самосознания, или: это единство оказывается вне его как некоторое потустороннее его действительности, но в то же время как такое потустороннее, которое становится также сущим, но лишь мысленно.

То, что таким образом остается для морального самосознания, которое как самосознание есть нечто иное, нежели предмет, есть не-гармония между сознанием долга и действительностью и притом его собственной действительностью. Положение поэтому теперь гласит: морально совершенного действительного самосознания не существует; а так как моральное вообще есть лишь постольку, поскольку оно совершено (ибо долг есть чистое беспримесное в-себе[-бытие], а моральность состоит только в соответствии этому «чистому»), то второе положение вообще гласит, что морально действительного не существует.

Но так как, в-третьих, моральное самосознание есть одна самость, то в себе оно есть единство долга и действительности; это единство становится для него предметом как совершённая моральность, но как некоторое потустороннее его действительности, долженствующее вое же быть действительным.

В этой предельной цели синтетического единства обоих первых положений обладающая самосознанием действительность, точно так же как и долг, установлены лишь в качестве снятого момента; ибо ни то, ни другое не бывает в отдельности, но каждое из них, в существенное определение которых входит — быть свободным от другого, — в этом единстве, таким образом, более не свободно от другого, следовательно, каждое снято, и тем самым они становятся по содержанию предметом как такие, из которых каждое обладает значимостью для другого, а по форме оказывается, что этот их обмен в то же время имеется только в представлении. — Иными словами, действительно неморальное, поскольку оно точно так же есть чистое мышление и возвышается над своей действительностью, в представлении все же морально и считается полнозначным. Этим восстанавливается первое положение, что моральное самосознание существует, но в сочетании со вторым положением — что его не существует, т. е. некое моральное самосознание существует, но только в представлении; или: хотя никакого морального самосознания не существует, но некоторым другим [сознанием] оно все же признается существующим.