Истоки специфичности

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Истоки специфичности

Словосочетание «социальное познание» само по себе двусмысленно. В одних работах под социальным познанием имеют в виду познание обществом всего окружающего нас мира, в том числе природного, в других — познание общества. Мы будем говорить о социальном познании во втором смысле.

Учитывая, что общие основы теории познания читателю уже известны, сосредоточим свое внимание на том, что отличает познание, социума от познания других объектов.

1. Социум является самым сложным из объектов познания, ибо представляет собой высшую форму движения материи. В силу этого сущность социальных явлений и процессов, закономерные связи между ними обнаруживаются гораздо труднее, чем это происходит при исследовании неорганической и органической природы.

2. В социальном познании мы имеем дело с исследованием не только материальных (как в естествознании), но и идеальных, духовных отношений. Эти отношения не просто вплетены, «вмонтированы» в конструкцию материальной жизни общества, но и сами по себе значительно сложнее, многообразнее и противоречивее, чем связи в природе.

3. В социальном познании общество выступает и как объект, и как субъект познания: люди творят свою собственную историю, и они же познают ее. Такое тождество объекта и субъекта не может быть оценено однозначно. С одной стороны, оно имеет положительное значение, поскольку процессы, протекающие в обществе, наиболее близки познающему субъекту по его непосредственному и опосредованному жизненному опыту, что способствует глубокому осмыслению и правильному познанию этих процессов. Но, с другой стороны, в совокупном субъекте познания представлены разные, порой диаметрально противоположные, воли, интересы, цели. В результате и в сами исторические процессы и в их познание привносится изрядный элемент субъективизма. Вспомним по этому поводу известный афоризм:

«Если бы теоремы Пифагора затрагивали кровные интересы людей, они давно были бы опровергнуты».

Говоря о специфике социального познания, следует избегать крайностей. Одна из них представляет собой полный перенос естественно-научного подхода на изучение общественных явлений (концепция «действия» Т. Парсонса, социометрические идеи Я. Морено и т. д.). В плане психологическом такая ориентация во многом связана с растущим авторитетом физики, химии, биологии, кибернетики. Так, сегодня мы встречаем попытки посредством прямой редукции к физическому, используя, в частности, теорию относительности Эйнштейна, объяснить причины исторического отставания России: Россия-де в течение веков использовала иной, чем в Европе, тип энергетического развития — пространственный (а поглощение пространства замедляет течение времени), теперь же предстоит переход на преобладающий в истории тип развития — временной. Но ведь никакого прироста знания — ни концептуального, ни просто содержательного — такое объяснение не дает. Отрицательное воздействие пространственного расширения России на ход ее исторического развития прекрасно сознавали многие русские мыслители еще в XIX веке, заведомо не будучи знакомы с возникшей гораздо позднее теорией относительности. Так, П. Я. Чаадаев писал в «Апологии сумасшедшего»:

«Есть один факт, который властно господствует над нашим историческим движением, который красною нитью проходит через всю нашу историю, который содержит в себе, так сказать, всю ее философию, который проявляется во все эпохи нашей общественной жизни и определяет их характер, который является в одно и то же время и существенным элементом нашего политического величия и истинной причиной нашего умственного бессилия: это — фактор географический»[209].

Ошибочно впадать и в другую крайность, настаивая на непригодности для обществоведения буквально всех тех методов, которыми исследуется природа. Конкретные методики действительно отличаются друг от друга. Так, например, методика исторического исследования включает в себя такие уникальные компоненты, как методика датировки и локализации исторических фактов, методика идентификации личности и т. д.[210]. Но, разумеется, специфику конкретных методик нельзя возводить в абсолют: существует взаимопроникновение частных методик. Биология традиционно использует наряду со специфически своими химические и физические методы исследования; социология — методы психологии, социальная антропология — биологические методы. И, наконец, все науки (и естествознание, и обществознание) сходятся в едином философском методе, независимо от того сознательно или несознательно применяется он исследователем.

Таким образом, перед нами типичный пример диалектики общего, особенного и единичного (специфического).