Глава XVI Развод

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава XVI

Развод

Развод – это обычай, принятый во многих странах и известный еще в глубокой древности. Его не следует рассматривать как некую альтернативу моногамной семье, а лишь как средство помочь супругам в том случае, когда совместная супружеская жизнь становится невыносимой. Развод как одно из положений гражданского права выглядит совершенно различно – в зависимости от времени и места. Например, в Соединенных Штатах в настоящее время развод запрещен в штате Северная Каролина, но его довольно легко получить в штате Невада[25]. В цивилизациях, предшествовавших христианской, муж мог легко получить развод, а иногда – и жена. По закону Моисея мужу, для того чтобы получить развод, было достаточно вручить жене заявление о разводе1. В Китае муж мог получить развод, если он возвращал приданое жены. Считая брак священным, католическая церковь не разрешает развод ни при каких обстоятельствах, но на практике непреклонность несколько смягчается, особенно тогда, когда речь идет о сильных мира сего, поскольку здесь имеются значительные основания для развода[26]2.

В христианских странах позиция церкви в отношении развода смягчается пропорционально увеличению степени влияния протестантизма. Как всем известно, Мильтон3писал в защиту развода потому, что был ярым протестантом. Англиканская церковь в тот период, когда она считала себя протестантской, допускала развод в случае супружеской измены и запрещала его в любом другом случае. В наши дни подавляющее большинство англиканских священников возражает против развода при любых обстоятельствах. В скандинавских странах развод получить легко, то же самое происходит в Америке. В Шотландии процедура развода значительно облегчена по сравнению с Англией. Во Франции, где антиклерикальное движение имеет большое влияние, также легко получить развод. В Советском Союзе иск о разводе сразу удовлетворяется. Но поскольку ни супружеская измена, ни связь на стороне не влекут в Советском Союзе ни наказания по закону, ни общественного порицания, брак здесь потерял все свое значение, если это, конечно, не касается правящего класса.

Одной из самых любопытных особенностей, связанных с разводом, является существующее различие между законом и обычаем. Например, если закон о разводе позволяет легко его получить, это еще не означает, что число разводов будет велико. До революции4 развод в Китае был почти неизвестен и несмотря на пример Конфуция5 считался неприличным. В Швеции развод дается, если есть согласие супругов разойтись, но в Америке для развода этого не достаточно. Тем не менее, учитывая статистику 1922 г. (единственные данные, которые я имею), в Швеции число разводов на сто тысяч населения было равно 24, тогда как в Соединенных Штатах – 136.

На мой взгляд, это различие между законом и обычаем имеет большое значение. Как бы ни был закон снисходителен в отношении развода, до тех пор пока сохраняется нормальная семья, имеются достаточно веские основания в пользу того, чтобы обычай был против развода, кроме каких-то особых случаев. Я стою на этой точке зрения, потому что рассматриваю брак не как половые отношения между партнерами, но как совместное сотрудничество в деле ухода за детьми и их воспитания. Как мы писали в предыдущей главе, может так случиться, что под воздействием изменившихся экономических условий традиционный брак, каким мы его знаем, распадется; но в этом случае развод также потеряет всякий смысл, поскольку он дает возможность разорвать супружеские отношения, если они становятся враждебными. Поэтому все дальнейшее обсуждение проблемы развода будет проводиться, как правило, в рамках традиционной семьи.

И католики, и протестанты подходят к проблеме развода не с точки зрения биологической необходимости существования семьи, а с теологической точки зрения о существовании греха прелюбодеяния. Считая брак освященным именем Бога и потому навеки неразрывным, католики убеждены, что ни один из супругов в течение всей своей жизни не должен иметь половых отношений с кем-либо другим, кроме супруга (супруги), не важно, какие обстоятельства в отношениях между супругами привели к измене. Не возражая в принципе против развода, протестанты следовали этой точке зрения, потому что они были против католической догмы о священности брачных уз и вообще против учения о святости; но они следовали ей еще и потому, что были убеждены, что грех прелюбодеяния связан с неразрывностью брачных отношений, а возможность получить беспрепятственный развод будет хорошим средством против греха прелюбодеяния. В самом деле, в протестантских странах легко получить развод, но зато супружеская измена рассматривается как позорящее личность обстоятельство; хотя в католических странах развод получить практически невозможно, на супружескую измену смотрят сквозь пальцы, особенно измену мужа. В дореволюционной России политические убеждения Горького волновали многих, и никого почти не интересовала его личная жизнь. Напротив, в Америке никому не было дела до его политических взглядов, но зато пресса подвергла его травле как нарушителя морали, и он ни в одном отеле не смог найти номера, чтобы переночевать6

Ни католики, ни протестанты не могут привести в защиту своей точки зрения на развод никаких разумных оснований. Рассмотрим сначала точку зрения католиков. Допустим, что либо жена, либо муж сходят с ума после вступления в брак; в этом случае нежелательно, чтобы от этого брака рождались психически больные дети или чтобы уже родившиеся дети имели контакт с сумасшедшим отцом или матерью. Очевидно, что раздельное существование супругов – даже если он (она) имеет временное помрачение ума – было бы желательно в интересах детей. В этом случае требовать, чтобы тому из супругов, кто психически здоров, были запрещены половые отношения, было бы – с гуманной точки зрения – ничем не оправданной жестокостью. Таким образом, у него или у нее остаются две не очень приятные возможности: либо оставаться целомудренными, что, конечно, приветствуется и законом, и традиционной моралью; либо иметь втайне ото всех половые отношения, желательно без детей, или же жить открыто с другим человеком, имея или не имея от него (от нее) детей. Каждая из этих возможностей заслуживает суровую критику. Совершенное прекращение половых отношений, к которым вы привыкли в течение супружеской жизни, может привести к тяжелым последствиям. Например, это может вызвать преждевременное старение организма, а также заболевания нервной системы; во всяком случае приведет к появлению излишней раздражительности и нетерпимости. Мужчину при этом подстерегает опасность, потеряв самоконтроль, совершить акты жестокости, поскольку стремление во чтобы то ни стало удовлетворить сексуальное желание может оказаться сильнее моральных принципов.

Наиболее часто наблюдается, что люди прибегают ко второй возможности, т. е. они имеют на стороне половую связь, но без детей. Но и по поводу такого выбора могут быть серьезные возражения. Прежде всего, все, что делается втайне, в принципе нежелательно; как мы уже говорили, в половых отношениях реализуются все заложенные в них возможности лишь тогда, когда супружеская жизнь сочетается с воспитанием детей. Кроме того, если один из супругов молод и здоров, не гуманно говорить ему (или ей): «Вам нельзя больше иметь детей». Еще более не гуманно требовать с точки зрения закона: «Вам нельзя больше иметь детей, поскольку ваш супруг (супруга) психически больной человек».

Третья возможность – это та, когда мужчина и женщина открыто живут «в грехе». Если бы она была осуществима, то принесла бы наименьший вред и личности, и обществу. Однако в большинстве случаев она не осуществима. Врач или адвокат, открыто живущие «в грехе», наверняка потеряют своих пациентов или клиентов; человек, принадлежащий к университетской профессуре, будет наверняка уволен, если, конечно, у него нет среди родственников лорда или члена кабинета министров. Но и в том случае, когда ничто не мешает осуществлению такой связи, людей все равно будет останавливать осуждение со стороны общества: мужчины обычно являются членами какого-нибудь клуба, женщины имеют определенный круг знакомых и любят наносить визиты – лишиться этих удовольствий бывает очень тяжело. Открыто жить «в грехе» могут себе позволить лишь богачи, актеры, писатели и люди некоторых других профессий, жизнь которых проходит в основном в богемном обществе.

Получается, что там, где, как в Англии, суд отказывает в разводе, если один из супругов психически болен, психически здоровые муж или жена оказываются в безвыходном положении. И единственным аргументом в защиту этого положения является теологический предрассудок. Если один из супругов заболел венерической болезнью, совершил уголовное преступление или стал алкоголиком, все сказанное остается в силе, потому что в этих случаях становятся невозможными брачные и дружеские отношения между супругами, рождение детей и связь виновного супруга (супруги) с детьми. Всякие возражения против развода в этих случаях равносильны утверждению, что брак – это ловушка, в которую может попасть неосторожный человек, и что надо терпеть это положение, как оно ни печально.

Уход одного из супругов из семьи должен быть, безусловно, основанием для развода, поскольку суд в этом случае лишь подтверждает фактический распад брака.

Однако с юридической точки зрения здесь возникает неприятная ситуация, поскольку люди станут уходить из семьи, чтобы без труда получить развод. Подобного рода ситуации возникают и в других случаях. Есть много супружеских пар, которые страстно хотят расстаться и готовы прибегнуть к любым уловкам, чтобы получить развод. Например, в Англии в прошлом жена получала развод, если ее муж был признан виновным в жестоком обращении с ней или в связи с другой женщиной. В этом случае супруги разыгрывали в присутствии слуг сцену жестокого обращения мужа с женой. Поневоле спрашиваешь себя, неужели нужно силой закона принуждать супругов жить вместе, если они страстно хотят расстаться? Если быть честными, то следует признать, что люди всегда будут искать предлог для развода в тех случаях, когда закон предоставляет им хоть какую-то возможность. Но оставим в стороне юридические тонкости и продолжим наше рассмотрение обстоятельств, при которых сохранение брачных отношений нежелательно.

Супружеская измена, как мне кажется, не может служить основанием для развода. Весьма маловероятно, что в течение совместной жизни у одного из супругов не появится искушение изменить жене или мужу, если, конечно, они не люди высокой морали. Но даже если поддаться такому искушению, то это еще не означает разрыва супружеских отношений. Ведь между супругами может быть такая глубокая симпатия, что они будут жить вместе и после этого.

Предположим, что мужчина находится в деловой поездке в течение нескольких месяцев. Он в расцвете сил, полон энергии и ему трудно оставаться целомудренным все это время, хотя он очень любит свою жену. То же самое можно сказать и о его супруге, если только она не строгая моралистка. В таких случаях факт супружеской неверности не должен омрачать семейное счастье, если только супруги не сделают из него мелодраму ревности. Следовательно, мы можем сделать вывод, что с этим фактом можно смириться – как это часто бывает, когда супругов связывает глубокое чувство, – и продолжать счастливо жить дальше. Традиционная мораль пытается внушить людям, что временное увлечение женщиной или мужчиной не может совмещаться с глубоким супружеским чувством. Все знают, что это неверный взгляд на вещи, и тем не менее под воздействием чувства ревности следуют этой ложной теории и делают из мухи слона. Но в том случае, когда речь идет не о супружеской измене, а о сознательном предпочтении поддерживать половые отношения с другим лицом, развод неизбежен.

Однако дело принимает другой оборот, когда от такой временной связи рождается ребенок. Особенно трудная ситуация возникает тогда, когда незаконный ребенок рождается у жены; в этом случае муж поставлен перед необходимостью воспитывать чужого ребенка или даже признать его своим, чтобы избежать скандала. Поскольку здесь нарушена биологическая основа брака, эта ситуация может вызвать невыносимые страдания. Так было в то время, когда противозачаточные средства были еще не известны; теперь благодаря им половые отношения с другим лицом не приводят к рождению ребенка. Следовательно, нет никакого смысла придавать супружеской измене то значение, которое ей приписывали защитники традиционной морали.

Достаточными основаниями для развода могут быть следующие причины. Например, если один из супругов психически больной человек, алкоголик или уголовный преступник; но также возможно, что характеры супругов настолько отличаются друг от друга, что их совместное существование может продолжаться только благодаря полному подчинению одного из них другому. Бывают и такие случаи, когда один из супругов влюблен в кого-то так сильно, что для него невыносимо жить вместе с другим супругом. Все знают, что в таких случаях брак может закончиться убийством одного из супругов. Но в любом случае – и при несовместимости характеров, и при внезапно вспыхнувшей любовной страсти – ни на одном из супругов нет никакой вины. Именно поэтому было бы хорошо, если бы супруги согласились на развод без драм и скандалов.

Сформулировать закон о разводе чрезвычайно трудно, потому что независимо от того, в какой форме будет принят этот закон, ни судья не сможет подойти беспристрастно к рассмотрению дела о разводе, ни разводящиеся супруги не смогут избежать желания каким-либо образом обойти закон. Хотя в Великобритании взаимное согласие супругов на развод еще не дает им на это права, все знают, что на практике такая договоренность имеет место. Например, в штате Нью-Йорк супруги, желающие разойтись, нанимают свидетелей, готовых подтвердить в суде факт супружеской измены. Формально факт жестокого обращения является достаточным основанием для развода, хотя и в этом случае возможно абсурдное толкование этой статьи закона. Например, жена одной кинозвезды подала в суд иск о разводе; в качестве мотива она указывала на жестокое обращение со стороны мужа, который приводил в дом друзей и часами разговаривал с ними… о Канте. Мне трудно поверить, что юристы штата Калифорния могли признать иск справедливым на том основании, что один из супругов ведет с гостями умные разговоры. Единственный путь избежать в таких случаях бессмыслицы, обмана и подтасовок – это удовлетворить иск о разводе в случае взаимного согласия супругов. При этом свои имущественные споры они могли бы разрешить мирным путем и получить развод, не прибегая к услугам третьих лиц, готовых засвидетельствовать, что супруг истицы не человек, а монстр. К этому следует добавить, что по закону брак считается недействительным, если половые отношения между супругами стали невозможны; если один из супругов настаивает на разводе, то суд должен удовлетворить его иск при условии, что брак бездетен. Для этого достаточно предоставления в суд медицинского свидетельства, в котором говорилось бы, что у супруги на момент развода нет беременности.

Рассмотрев требования закона, перейдем теперь к тому, какова точка зрения на развод общественного мнения и традиции.

Как мы уже писали, может создаться ситуация, когда нетрудно получить развод, но из-за неблагоприятного общественного мнения разводы редки. Известно, что в Америке большой процент разводов. Мне кажется, это объясняется, с одной стороны, тем, что супруги после двух-трех лет жизни видят, что они совершили ошибку, а с другой – тем, что общественное мнение нетерпимо относится к супружеской измене. Поскольку, вступив в брак, супруги согласились вести совместную жизнь, по крайней мере до того момента, когда их дети выйдут из подросткового возраста, их брак не может быть отдан на милость мимолетной любовной связи. Однако если общественное мнение не против таких связей или же второй супруг не оскорблен такой связью, она может превратиться в новый брак. Если так будет продолжаться и дальше, то это приведет к распаду традиционной семьи, поскольку женщина, меняющая супруга каждые два года и имеющая от каждого мужа по ребенку, должна будет воспитывать детей одна – следовательно, в таком браке нет никакого смысла. Мы вновь пришли к точке зрения апостола Павла: брак есть альтернатива прелюбодеянию; поэтому мужчина не может прелюбодействовать, если только он не получит развод.

Совершенно другую, этическую точку зрения надо принять во внимание, когда в браке появляются дети. В этом случае любовь супругов друг к другу переходит и на детей, и необходимость обеспечить детям счастливое детство требует от них поступиться кое-какими радостями и удовольствиями, а значит, в некоторых случаях ведет к суровым самоограничениям. Волей-неволей им придется ради детей забыть о романтической любви. Но обычно – там, где родительские чувства сильны и искренни, – это происходит само собой, если, конечно, между супругами не вспыхивает чувство ревности. На это мне могут возразить: если между супругами любовное чувство уже погасло, и они, возможно, обзавелись связями на стороне, их совместная деятельность по воспитанию детей становится в лучшем случае неудовлетворительной, а в худшем – невозможной. Так, например, мистер Уолтер Липпман7 в книге «Предисловие к морали» (1929) пишет: «Если супруги больше не любят друг друга, они уже не могут помогать друг другу – мистер Бертран Рассел считает, что они должны это делать, – в воспитании детей; в лучшем случае они будут заниматься воспитанием детей из чувства долга, в худшем это станет для них невозможным, потому что они потеряют к этому интерес и будут несчастны».

Мистер Липпман почему-то забывает о том, что супруги могут воспитывать детей и тогда, когда их любовная страсть погасла, потому что на смену ей родилось естественное чувство любви к детям. В этом случае нет ничего сверхъестественного в том, что разумные люди посвятили свою жизнь заботе о детях. По крайней мере, лично мне известно много случаев такого рода. Нельзя говорить о «чувстве долга» и полностью игнорировать такое сильное чувство, как родительское. Если оно сильное и искреннее, связь между супругами остается по-прежнему прочной, хотя в их отношениях уже нет физической близости. Можно подумать, что мистер Липпман ничего не знает о том, как обстоят дела во Франции. Как известно, семья здесь крепка и нерушима, несмотря на то что общественное мнение смотрит сквозь пальцы на супружеские измены. А вот в Америке семейные связи чрезвычайно слабы, и как следствие здесь часты разводы.

Там, где семья стоит нерушимо благодаря сильным родительским чувствам, разводы случаются редко, даже если легко получить развод. То, что происходит в Америке, можно рассматривать как переходную стадию от семьи с двумя родителями к семье, где детей будет воспитывать одна мать. Но такая ситуация ставит детей в очень трудное положение. Ведь так уж устроен мир, что дети хотят, чтобы у них были и отец и мать; если дети горячо любят отца, развод будет для них тяжелым ударом. Именно поэтому я считаю, что если супруги разводятся не по одной из тех серьезных причин, о которых говорилось выше, то они просто-напросто пренебрегают своими родительскими обязанностями. И все-таки принудительное сохранение супружеских отношений не улучшит эту неприятную ситуацию. Как мне кажется, взаимная свобода сделает брачные узы не такими тяжелыми, а непременное условие учета интересов детей перевесит и доктрину апостола Павла, и иллюзии, все еще тревожащие умы людей, начиная с эпохи романтического движения.

Я не хотел бы быть понятым таким образом, будто считаю, что брак можно освободить от тяжелого бремени супружеских обязанностей. Просто, на мой взгляд, будет лучше, если требование к супружеской верности несколько ослабнет, но при этом супруги будут стараться сдерживать свои ревнивые чувства.

Жизнь вообще невозможна без самоконтроля, и будет лучше, если люди станут держать под строгим контролем сильное и враждебное чувство, которое называется ревностью, и будут больше ценить благородное и радостное чувство, которое называется любовью. Традиционная мораль заблуждается не потому, что она требует от людей самоконтроля, а потому, что ее требования направлены не туда, куда надо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.