24 апреля 1975
24 апреля 1975
Всё живое имеет свою особую, присущую ему восприимчивость, свой особый образ жизни, своё сознание, но человек считает, что его собственное гораздо выше, и потому он утрачивает свою любовь, свое достоинство и становится бесчувственным, бессердечным, разрушительным. В долине апельсиновых деревьев, усыпанных плодами и весенними цветами, настало чудесное ясное утро. Горы на севере были покрыты сверкающим снегом; они стояли голые, холодные и отчуждённые, но на фоне нежно-голубого неба раннего утра казались очень близкими, ты мог почти дотронуться до них. В них было это безграничное ощущение древности, нерушимого величия и той красоты, которая приходит с вечным великолепием. Утро было очень тихое, и аромат апельсиновых цветов наполнял воздух, это было чудо и красота света. Свет в этой части мира обладает особым свойством: он всепроникающий, живой, наполняющий глаза; он словно проникает во все твоё сознание, выметая все тёмные уголки. В этом была огромная радость, и каждый листок, каждая травинка купались в ней. И голубая сойка прыгала с ветки на ветку, не поднимая ради разнообразия особенно
romantic worship. In reality there is no stability or pure clarity.
The knowledge of the self is time, length, width and volume; it can be accumulated, used as a ladder to become, to improve, to achieve. This knowledge will in no way free the mind of the burden of its own reality. You are the burden; the truth of it lies in the seeing of it and that freedom is not the reality of thought. The seeing is the doing. The doing comes from the stability, the clarity, of nothingness.
24 TH APRIL 1975
Every living thing has its own sensitivity, its own way of life, its own consciousness, but man assumes that his own is far superior and thereby he loses his love, his dignity and becomes insensitive, callous and destructive. In the valley of orange trees, with their fruit and spring blossom, it was a lovely clear morning. The mountains to the north had a sprinkling of snow on them; they were bare, hard and aloof, but against the tender blue sky of early morning they were very close, you could almost touch them. They had that immense sense of age and indestructible majesty and that beauty that comes with timeless grandeur. It was a very still morning and the smell of orange blossom filled the air, the wonder and the beauty of light. The light of this part of the world has a special quality, penetrating, alive and filling the eyes; it seemed to enter into your whole consciousness, sweeping away any dark corners. There was great joy in that and every leaf and blade of grass was rejoicing in it. And the blue jay was hopping from branch to branch and not screeching its head off for a change.
громкого крика. Это было чудесное утро, полное света и глубокого чувства.
Время породило сознание с его содержанием. Сознание культивировано временем. Его содержание составляет сознание; без этого содержания нет сознания в том виде, в котором мы его знаем. Тогда ничего нет. Мы передвигаем маленькие частицы в этом сознании с одного места на другое в соответствии с давлением причины и обстоятельства, но все в той же сфере страдания, печали и знания. Это движение есть время, мысль и мера. Это бессмысленная игра в прятки с самим собой, тень и сущность мысли, прошлое и будущее мысли. Мысль не может удержать это мгновение, так как оно не от времени. Это мгновение — окончание времени; время остановилось в это мгновение. В этом мгновении нет движения, и потому у него не существует отношения с другим мгновением. Оно не имеет причины и поэтому не имеет начала и не имеет конца. Сознание не может вместить[17] его. В этом мгновении ничто существует всё.
Медитация — это освобождение сознания от его содержания.
It was a lovely morning of light and great depth.
Time has bred consciousness with its content. It is the culture of time. Its content makes up consciousness; without it, consciousness, as we know it, is not. Then there is nothing. We move the little pieces in this consciousness from one area to another according to the pressure of reason and circumstance but in the same field of pain, sorrow and knowledge. This movement is time, the thought and the measure. It is a senseless game of hide and seek with yourself, the shadow and substance of thought, the past and the future of thought. Thought cannot hold this moment, for this moment is not of time. This moment is the ending of time; time has stopped at that moment, there is no movement at that moment and so it is not related to another moment. It has no cause and so no beginning and no end. Consciousness cannot contain it. In that moment of nothingness everything is.
Meditation is the emptying of consciousness of its content.