37. Природа-художница

37. Природа-художница

Дафни Стоун не могла решить, что делать со своим любимым экспонатом. Как куратор художественной галереи, она всегда восхищалась одной неозаглавленной скульптурой Генри Мура, найденной после его смерти. Ей очень нравилась комбинация чувственных очертаний и геометрическая гармония этой скульптуры, в которой отражались математические и духовные аспекты природы.

Так она думала до прошлой недели, когда выяснилось, что автором этой скульптуры был вовсе не Мур. Хуже того, эта скульптура была создана не человеческой рукой, а ветром и дождем. Мур купил камень для работы, но пришел к выводу, что не в состоянии улучшить созданное природой. Но когда это произведение природы нашли, то посчитали, что оно создано Муром.

Стоун поразилась этому открытию и поначалу хотела убрать «данную работу» из коллекции. Однако затем она поняла, что это открытие не изменило саму каменную скульптуру, которая по-прежнему имела все качества, приводившие ее в восторг. Почему ее новые знания об этой скульптуре из камня должны изменить ее мнение о том, что эта скульптура представляет собой сейчас?

Мысль о том, что для оценки по достоинству работы художника мы должны понять, что он хотел в ней выразить, вышла из моды в 1950-х, когда Уимсатт и Бердсли раскритиковали подобное мнение, назвав его «сознательным заблуждением». Новое общепринятое представление заключалось в том, что после своего создания произведение искусства начинает жить собственной жизнью, независимой от своих создателей. И в этом случае интерпретация автором своей работы уже не имеет особого значения.

Пропасть (разница) между художником и его работой была открыта много десятилетий назад. Идея о том, что художники должны иметь свободу самовыражения при создании своих работ, была оспорена в 1917 году, когда Дюшам подписал и выставил на обозрение настенный писсуар. «Найденные» предметы или «бытовые предметы, оформленные и рассматриваемые как предметы искусства», имеют такое же право называться искусством, как и портрет Моны Лизы.

В исторической перспективе уже не кажется важным тот факт, что Мур не создавал экспонат, понравившийся Стоун. Но, наверное, это все-таки важно. Художник может быть отделен от своей работы, но не исключен полностью.

Взять, например, Мону Лизу. Наше восхищение ею не зависит от мыслей, которые были у Леонардо при ее создании, но оно, несомненно, зиждется на знании того, что эта картина является творением человека. Даже в случае с писсуаром Дюшама наше понимание того, что этот писсуар создавался не как произведение искусства, но был выбран Дюшамом и помещен в контекст искусства, важно для восприятия его как произвдения искусства. В обоих случаях важна роль человеческого участия.

Поэтому неудивительно, что для Стоун имеет значение, создана скульптура Муром или не создана. Это не меняет то, что она видит, но изменяет то, как она видит это.

Оправдывают ли подобные утверждения низведение данной скульптуры до категории «не исскуства»? Безусловно, существует множество форм оценки произведений искусства, которые неприемлемы для подобной скульптуры: мы уже не можем восхищаться мастерством ее создателя, тем, как она вписывается в более широкую картину его произведений или в его художественное видение, не можем восхищаться ее ролью и влиянием на историю скульптуры и т. д. Но мы по-прежнему можем оценить ее формальные характеристики — ее красоту, симметрию, цвета, гармонию, а также то отношение к природе и чувственному опыту, которое она в нас вызывает.

Возможно, проблема состоит в том, что искусство многогранно, и скульптура, рассматриваемая Стоун, не обладает большей частью характеристик, присущих искусству. Но если она и обладает ими и эти характеристики важны и значимы, то почему это должно иметь какое-то значение?

Если мы согласимся с этим, тогда мы шагнем еще дальше, чем Дюшам. Во-первых, искусство было создано художниками. Во-вторых, в случае с Дюшамом искусством стало лишь то, что сам художник назвал искусством.

И наконец, искусством стало то, что воспринимается как искусство. Но если и в самом деле у каждого имеется свое представление об искусстве (искусством является то, что видит зритель), то не становится ли само понятие «искусство» настолько размытым, что оно уже утрачивает свой смысл? Разумеется, мое решение считать свою перечницу произведением искусства еще не означает, что она таковым является. Если искусство должно что-то означать, то разве нам не следует иметь более жесткие критерии, отделяющие искусство от не-искусства?

Смотрите также

12. Пикассо на пляже

48. Злой гений

66. Фальсификатор

86. Искусство ради искусства