3. Бесконечность — небытие

3. Бесконечность — небытие

451. Бесконечность — небытие. — Наша душа брошенная в оболочку тела, находит там число, пространство, три измерения. Она рассуждает о них, объ­единив общим названием “природа”, “необходимость”, и ни во что другое поверить не способна.

Бесконечность не увеличится, если к ней приба­вить конечную величину, как не удлинится бесконечное мерило, если к нему прибавить еще одну пядь. Конеч­ное уничтожается при сопоставлении с бесконечным и становится абсолютным небытием. Равно как наш дух по сравнению с Духом Господним, как наша справед­ливость по сравнению с Господней справедливостью. Но наша справедливость более соразмерна Господней справедливости, нежели конечная величина — беско­нечной.

Справедливость Господа должна быть столь же бес­предельной, сколь и Его милосердие. Меж тем суровость суда Господня над грешниками менее беспредельна и потрясающа, нежели беспредельность милосердия к из­бранникам.

Мы знаем, что бесконечность существует, но не зна­ем, какова ее природа. Равно как знаем, что числам не может быть конца и, следовательно, некое число должно выражать бесконечность. И это все, что нам о нем ведомо; оно так же не может быть четным, как нечетным, ибо не изменится, если к нему прибавить единицу; вместе с тем оно — число, а любое число либо четно, либо нечетно (правда, это относится к числам конечным). Значит, человек вполне может знать, что Бог есть, и при этом не ведать Его сути. Нам ведомо множество истин частичных, не охватывающих всей истины, так почему же не может быть единой всеобъемлющей ис­тины?

Итак, мы знаем, что существует конечное, нам по­нятна его природа, ибо мы сами конечны и протяженны, как оно. Мы знаем, что существует бесконечное, но нам непонятна его природа, ибо, обладая, как мы, протяжен­ностью, оно не имеет границ. Но мы не знаем, суще­ствует ли Бог и, если существует, какова Его природа, ибо у Него нет ни протяженности, ни границ.

Однако вера открывает нам Его существование, удостоившиеся благодати познают Его природу. Напо­мню, я уже показал, что, даже не постигая природы какого-то явления, можно твердо знать, что оно суще­ствует.

Теперь поговорим об этом с точки зрения теории естественнонаучной.

Если Бог существует, Он бесконечно непостижим, поскольку, будучи неделим и беспределен, во всем отличен от нас. Итак, нам не дано знать, какова Его суть и есть ли Он. Но, признав это, кто дерзнет отрицать или утверждать Его бытие? Не мы, ибо ни в чем не соотносимы с Ним.

Как же можно осуждать христиан за то, что они не способны разумно обосновать свои верования, — они, исповедующие веру, не поддающуюся разумным обосно­ваниям? Христиане во всеуслышание заявляют, что их вера — нелепость, stultitia[68], — а вы после этого жалу­етесь, что они ничего не доказывают! Начни христиане доказывать бытие Божие, они были бы нечестны, а вот говоря, что никаких доказательств у них нет, они тем самым проявляют здравый смысл.

— Ну хорошо, но даже если ваш довод оправдывает тех, кто подобным образом излагает христианское веро­учение, и снимает с них обвинение в бездоказательности, он ни в коем случае не оправдывает тех, кто сию без­доказательность покорно принимает.

— Что ж, рассмотрим это возражение и скажем так: “Бог либо есть, либо Его нет”. Какой же ответ мы изберем? Разум нам тут не помощник: между нами и Богом — бесконечность хаоса. На самом краю этой бесконечности идет игра — что выпадет, орел или реш­ка? На что вы поставите? Если внять разуму — ни на то, ни на другое; если внять разуму — выбор непра­вомерен.

Не осуждайте же за лицемерие того, кто сделал выбор и поставил на Вездесущего, ибо вы и сами не знаете правильного ответа.

— Не знаю и поэтому предаю осуждению не за тот или иной выбор, а за выбор вообще: неправильно ставить на Бога, неправильно ставить против Него, любой выбор равно неправилен. Единственный правильный путь — вообще воздержаться от выбора.

— Да, но не выбирать нельзя. Не спрашивая ва­шего согласия, вас уже засадили за эту игру. Так на что вы поставите? Давайте подумаем. Поскольку вы­бор неизбежен, подумаем, что вас меньше затрагива­ет. Вам грозят два проигрыша: в одном случае проиг­рыш истины, в другом — блага, на кон поставлены две ценности — ваш разум и ваша воля, знания и вечное блаженство, меж тем как ваше естество равно отвращается и от заблуждения, и от безмерных мук. На что бы вы ни поставили, разум смирится с любым выбором — ведь отказаться от игры никому не дано. Так что тут все ясно. Но как быть с вечным блажен­ством? Взвесим наш возможный выигрыш или проиг­рыш, если вы поставите на орла, то есть на Бога. Сопоставим тот и другой: выиграв, вы выиграете все, проиграв, не потеряете ничего. Ставьте же, не колеб­лясь, на Бога!

— Превосходное рассуждение! Да, выбирать, пожа­луй, придется, но не слишком ли многим я при этом рискую?

— Давайте подумаем. Мы уже знаем, каковы шан­сы на выигрыш и проигрыш, поэтому вам был бы пол­ный смысл ставить на Бога, даже если бы вы взамен одной жизни выигрывали только две (ведь не играть вы все равно не можете), тем паче три; в этой прину­дительной игре с подобными шансами на выигрыш и проигрыш было бы величайшим неблагоразумием отка­заться рискнуть одной жизнью ради возможных трех! А ведь на кону вечная жизнь и вечное блаженство! Будь у вас один шанс из бесконечного множества, вы и то были бы правы, ставя одну жизнь против двух, и, с другой стороны, действовали бы очень неосмотри­тельно, отказавшись поставить одну против трех, ну а что говорить о шансе, пусть одном из бесконечного множества, выиграть бесконечно блаженную бесконеч­ную жизнь! В нашем же случае у вас шанс выиграть бесконечно блаженную бесконечную жизнь против конечного числа шансов проиграть то, что все равно идет к концу. Этим все и решается: если выигрыш — бесконечность, а возможность проигрыша конечна, нет места колебаниям, нужно все ставить на кон. Таким образом, поскольку хотим мы того или не хотим, а играть все равно приходится, давайте откажемся от разума во имя жизни, рискнем этим самым разумом во имя беско­нечно большого выигрыша, столь же возможного, сколь возможен и проигрыш, то есть небытие.

Ибо нет резона говорить, что выигрыш сомнителен, а риск несомненен, что бесконечность расстояния между несомненностью поставленного на кон и сомнительностью выигрыша вполне уравнивает конечное благо, ко­торым человек, несомненно, рискует, с благом бесконечным, но сомнительным. Это пустая отговорка: в лю­бой игре риск несомненен, а выигрыш сомнителен, тем не менее игрок идет на этот несомненный риск ради сомнительного выигрыша, ничуть не погрешая против разума. Неправда, что между такой несомненностью всего, что можно проиграть, и сомнительностью всего, что можно выиграть, пролегает бесконечное расстояние. Оно действительно пролегает, но лишь между несомнен­ностью выигрыша и несомненностью проигрыша. Что же касается сомнительности выигрыша, то она прямо пропорциональна несомненности поставленного на кон, согласно соотношению между возможностью выигрыша и возможностью проигрыша. Отсюда вывод: если шан­сов выиграть столько же, сколько шансов проиграть, игра идет на равных и, значит, несомненность того, что стоит на карте, равна сомнительности выигрыша; дру­гими словами, расстояние между ними отнюдь не бес­конечно. Поэтому, когда речь идет об игре с подобными шансами на выигрыш и проигрыш, с риском проиграть конечное и выиграть бесконечное, наше утверждение обладает бесконечной доказательностью. Это очевидно, и если людям доступна хоть какая-то истина — вот она перед вами.

— Признаю вашу правоту и целиком с вами согла­сен. Но нет ли какого-нибудь способа выяснить, что кроется за этой игрой?

— Есть: чтение Евангелия и пр., и т.д.

— Все это так, но мне связали руки и заткнули рот, не дают вольно вздохнуть, меня принуждают иг­рать и лишают свободы выбора, а я так устроен, что не могу уверовать. Что же прикажете мне делать с собой?

— Понимаю вас. Но постарайтесь по крайней мере понять, что если сам разум толкает вас к вере, а вы все равно не способны уверовать, значит, причина по­добной неспособности — в ваших собственных страстях. Старайтесь преодолеть себя, но не с помощью умноже­ния доказательств бытия Божия, а с помощью обузды­вания страстей. Вы хотите прийти к вере, но не знаете пути, хотите исцелиться от безбожия и просите лекарств: учитесь у тех, кто был так же несвободен, как вы, а потом постепенно поставил на кон все свои блага; эти люди нашли путь, который вы ищете, исцелились от недуга, от которого вы жаждете исцелиться. Начните с того, с чего начали они: во всем поступайте так, словно уже уверовали, окропляйте себя святой водой, просите отслужить мессу и т. д. И вы невольно проникнетесь верой и перестанете умничать.

— Но этого-то я и боюсь.

— А чего тут бояться? Что вы теряете?

И чтобы вы уяснили себе, насколько правильно такое поведение, добавлю: оно поможет вам обуздать ваши страсти — камни преткновения на пути к вере.

Конец этого рассуждения. — Итак, чем вы рискуете, сделав такой выбор? Вы станете честным, неспособным к измене, смиренным, благодарным, творя­щим добро человеком, способным к нелицеприятной, ис­кренней дружбе. Да, разумеется, для вас будут заказаны низменные наслаждения — слава, сладострастие, -— но разве вы ничего не получите взамен? Говорю вам, вы много выиграете даже в этой жизни, и с каждым шагом по избранному пути все несомненнее будет для вас выигрыш и все ничтожнее то, против чего вы поставили на несомненное и бесконечное, ничем при этом не пожертвовав.

— Ваше рассуждение приводит меня в восторг, восхищает! и т. д.

— Если оно вам нравится, если убеждает вас, знайте: так рассуждает человек, не перестающий коленопреклоненно молить за вас То высшее, неделимое Существо, Которому целиком покорно его собственное существо, чтобы и вы в свою очередь покорились Ему ради вашего блага и ради славы оного человека; вот так сила сочетается с подобной низменностью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.