Легитимизация новой силы
Легитимизация новой силы
Каждый вид революции направлен на захват каждого из трех видов пространств – физического, информационного и когнитивного, а не только какого-то одного. Аграрная и индустриальная цивилизация действовали в рамках физического пространства. Можно построить следующий пример. Чингисхан захватывает физическое пространство военными методами, которые являются физическими по сути. Но перед его армией движутся слухи, чем происходит захват информационного пространства, в которых говорится, что к тем, кто не сдается, армия применяет самые жестокие меры. Парализующий сопротивление страх – это захват когнитивного пространства. То есть движение здесь было таким: физическое пространство – информационное – когнитивное.
Однако в случае информационной цивилизации точкой отсчета становится уже информационное пространство, а физическое переходит в список факультативных целей: информационное – когнитивное – физическое пространство.
Виртуальная цивилизация, которая придет вслед за информационной, получит новую модель: когнитивное пространство – информационное – физическое.
В данном случае речь идет о захвате физического пространства чисто коммуникативными методами. Лаже чисто физическое пространство Майдана или пространства перед зданиями кабинета министров или администрации президента путем создания из них телевизионной картинки преобразовывалось в символическую картинку революции: реальная ситуация – телевизионная картинка – символическая картинка.
Телевизионная картинка отбрасывает те моменты, которые не работают на новую системность, акцентируя доказательства существования новой системности, создавая тем самым новую реальность символического порядка. Приметами этих принципиальных трансформаций были:
• большое число людей, все время выходящее за пределы кадра;
• отсутствие примет упорядоченности (стройные ряды и так далее);
• единый визуальный рисунок за счет оранжевых ленточек, лозунгов;
• единый слуховой рисунок за счет пения песен, слушания выступающих;
• нарушение старого типа упорядоченности за счет показа палаток, костров, барабанной дроби в центре города;
• милиция отсутствует или явно защищается;
• общие эмоции – радость, возбуждение, речевки;
• создание картинки мини-Украины на площади за счет поднятых над головами названий разных городов;
• повышенная эмоциональность события за счет большого числа флагов, колышущихся над головами;
• легитимизация события за счет ежедневного исполнения гимна Украины в конце выступлений.
Когнитивный взрыв в аспекте разрушения ментальной упорядоченности подкреплялся таким же нарушением упорядоченности физического пространства. В эту картинку уже нельзя было поместить просто привычного милиционера в форме, а только с оранжевой ленточкой. Контроль физического пространства должен был быть в этом плане направлен на достижение контроля над пространством когнитивным, явно демонстрируя подчинение законам не прежней, а только новой власти.
Оранжевая революция двигалась в русле революции коммуникативной, когда следовало решать проблемы управления информационным и когнитивным пространствами. Ее целями стали:
• делегитимизация существующего режима, что позволяет позиционировать Виктора Януковича как продолжателя негативных процессов;
• создание постоянного потока своих собственных новостей и событий;
• блокировка чужих источников информации;
• борьба с другими интерпретациями;
• придание международного статуса внутренним событиям.
То есть теперь инструментарием становится не военная сила, а процессы интерпретации и реинтерпретации. Кстати, на первом же этапе практически исчезли альтернативные источники информации, поскольку все телеканалы оставили свои провластные позиции. Они порождали всю информацию, но уже с точки зрения другого кандидата. То есть инструментарий военной силы, характерный для прошлых войн, меняется на инструментарий информационный, а далее на интерпретационный, когда значимым становится уже не сам факт, а его интерпретация.
Интерпретационный / реинтерпретационный инструментарий призван выполнить важную задачу демонстрации победы заранее, что удается делать путем акцентуации двух характеристик:
• силы «наших»;
• слабости «чужих».
Сила демонстрировалась завышением числа участников оранжевой революции, захватом «сакральных» пространств вокруг зданий кабинета министров и администрации президента. Затем блокировке подверглась дача президента в Конче-Заспе. Это одновременно демонстрировало слабость власти, которая оказалась не в состоянии защитить себя.
Михаил Ремизов увидел в бархатных революциях в качестве обязательного фактора внешнюю легитимизацию такой революции, в то время как в революциях прошлого внешний фактор был всего лишь факультативным элементом: «Революционные технологии – это механизмы придания «целеустремленной» толпе статуса народа. Специфика бархатных революций в том, что этот статус не завоевывается «революционной массой», а приходит к ней извне. Именно внешний центр власти – не столько по дипломатическим, сколько по каналам мировых СМИ, – гарантирует статус митингующих в качестве авангарда народа, вышедшего на сиену истории, чтобы сменить режим. Внешнее признание важно для любого революционного режима, но в одном случае оно только следует за фактом взятия власти, а в другом – логически предшествует ему» [5]. Вероятно, одним из объяснений этого феномена должна быть глобализация, в результате чего внешние правила получают приоритет над правилами внутреннего порядка.
Когнитивный взрыв часто очень управляем, поскольку он должен идти по вполне рациональному пути: от делегитимизации существующего режима к легитимизации новой силы. Делегитимизация строится, как правило, на демонизации режима. При этом, например, одним из самых главных обвинений против Леонида Кучмы стала реальная гибель только одного человека – Георгия Гонгадзе. Это говорит о том, что демонизация состоит из двух компонентов: отрицательного факта и интенсивного тиражирования этого факта в разных средах (информационной, законодательной, судебной, международной и так далее). В этом случае единичность факта уже не будет помехой для демонизации.
Когнитивный взрыв является неизбежным компонентом любой революции, поскольку благодаря ему можно отменить и делегитимизировать старые действия и провести новые. Когнитивное пространство как пространство решений должно быть защищено от воздействия, но эта зашита практически снимается в кризисные периоды, когда все мы начинаем подчиняться чувствам толпы, находя в ней свою главную защиту.
Когнитивный взрыв должен разрушать идентичность, поскольку она привязывает индивида к более обшей рамке. Разрушенная идентичность восстанавливается достаточно тяжело, что создает еще один источник напряжения. В результате происходит занижение идентичности до уровня самых малых групп (семья, город) с потерей идентичности больших групп (страна, нация).
Теперь от этой новой точки отчета должны строиться и избирательные идеологии, и любые попытки создать национальную идею. Это проверяемая на опыте идентичность, от которой следует идти к индентичности конструируемой, искусственной: идентичность проверяемая – идентичность конструируемая.
Восстановление идентичности любого уровня позволяет снять неопределенность, связанную с когнитивным взрывом.
Нарратив хаоса или хаос нарратива характеризуется резким увеличением числа выступающих, в то время как в нарративе стабильности число их ограничено. С другой стороны, нарратив хаоса характеризуется отбрасыванием авторитета старых выступающих, например, неподчинение представителю власти становится обычным делом. Нарратив хаоса резко увеличивает интерпретационную размытость, но очень жестко держится за канонический набор своих собственных правил. Например, в случае оранжевой революции это было констатацией доброты Майдана. Нарратив хаоса находится в сложной ситуации упорядочивания отклоняющихся от нормы событий, в то время как новая норма еще не выработана. Именно по этой причине происходит включенность в новый канон, который пока еще не охватывает весь массив событий и текстов. В этом случае работало очень ограниченное число таких ментальных аксиом. Например:
• доброта Майдана;
• бандитская власть;
• Ющенко – наш президент.
При этом создается своя упорядоченность, своя структурность, объясняющая многие переходы: добрый Майдан = меняет = бандитскую власть = на Ющенко.
С чего начинается когнитивный взрыв? Это трудный вопрос, наверное, легче начать с другого вопроса: как завершается когнитивный взрыв? По нашему мнению, установлением баланса, когда каждый факт укладывается в правило, а сумма правил управляется метаправилом. Возникают суммарные формулы, подобные вышеприведенной.
Когнитивный взрыв начинается с нарушения правил, формирующих картинку действительности. Например, когда от аксиомы «власть справедлива» предлагается перейти к аксиоме «власть криминальна». Это происходит благодаря насыщению когнитивного пространства новыми фактами и авторитетными людьми и институциями, способными предложить новый вариант правила.
Когнитивный взрыв является как бы промежуточным состоянием между нарушением баланса и его новым порождением. Можно проследить разные типы соотношений между множеством событий и множеством интерпретаций. В самом общем виде мы получаем следующие типы соотношений (см. табл. 12).
Таблица 12
Типы соотношений между множеством событий и интерпретаций
В кризисной ситуации все представляется новым, создается ощущение, что интерпретации событий невозможны исходя из имеющегося инструментария. При большом объеме событий и малом объеме интерпретаций осуществляется наложение канонической ситуации, которая удерживается существованием дополнительного ресурса.
По отношению к управлению событийной или интерпретационной ситуацией мы можем выделить сильных / слабых игроков. Сильный событийный игрок может не думать об интерпретациях, поскольку он может навязывать развитие ситуации другим самостоятельно. По этому пути шла оранжевая революция, поскольку она обыгрывала событийно власть, которая находилась в ситуации бездействия. Сильный интерпретационный игрок также должен навязать свою интерпретацию оппоненту. При этом он может даже не нуждаться в некоторых случаях развития событий. В случае оранжевой революции власть думала, что она сильнее интерпретационно. Однако в ходе ее все властные телеканалы постепенно перешли на интерпретационную канву оппозиции.
Страны пытаются быть более сильными интерпретаторами для своей территории. Супердержавы пытаются выступать в роли и интерпретаторов, и планировщиков событий одновременно. На сегодня это привело к потере понятия суверенитета, поскольку чужие интерпретации оказываются более сильными. Одним из таких универсальных языков интерпретации стали понятия демократии и прав человека. Именно в этой области шло перетягивание каната между СССР и США. И сегодня единственным правильным интерпретатором подобных событий остаются США, а не страны СНГ. Нарратив на темы прав человека беспроигрышно обыгрывают все другие нарративы.
Когнитивный взрыв не является просто хаосом, это процесс по разрушению прошлого доминирующего нарратива. В случае революции речь идет о разрушении нарратива, связанного с прошлым политическим режимом. На смену когнитивному взрыву как явлению разрушения прошлого нарратива автоматически приходит новый нарратив. Причем чем с большей революционной ситуацией он придет, тем жестче его будут впоследствии придерживаться, не допуская появления конкурирующих нарративов примерно таким образом: нарратив-1 – хаос – нарратив-2.
Управление революцией – это управление хаосом, когда в ситуацию сознательного разрушения прошлых структурностей вводятся аттракторы, способные вывести ситуацию в новый набор структурностей. Поэтому одновременно вводятся и стабилизаторы, одним из них была фраза «Ющенко – наш президент», которая призвана была стать ядром будущей системности, реализуемой уже сегодня в данной точке пространства и времени.
В завершение подчеркнем, что митинг является идеальной средой как для когнитивного взрыва, так и для закрепления принципиально новой картинки действительности, поскольку толпа представляет собой идеальный объект для внушения. Митинг действует методом, который мы назовем «качелями», двигаясь от одного к другому экстремальному сообщению, встречающему гул одобрения, что возбуждает как самого оратора, так и толпу, заставляя давать еще более экстремальные ярлыки и выдвигая ультиматумы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.