Земля и небо
Земля и небо
Земля и небо — таковы были два полюса древнего мира.
Есть ли что-то более противоположное, чем небо и земля? Земля — вот она рядом, под ногами, ее можно потрогать, на нее можно лечь, ее можно зачерпнуть горстью. С небом такие манипуляции невозможны. Его нельзя потрогать, на него не приляжешь (разве что во сне). Оно далеко — не достанешь.
Земля приносит плоды, предоставляет пастбище для скота, на ней строят жилища, по ней прокладывают дороги, в ней же хоронят мертвых. Земля — вещь обыденная, известная, необходимая, представляющая жизненную ценность. Из-за земли ругаются соседи, ссорятся родственники, воюют государства. У кого земли много — тот богат и знаменит, у кого мало — беден и безвестен.
Небо отстраненно, свысока смотрит на суету земных обитателей. Оно равнодушно к людским страстям и одинаково взирает на богатых и бедных, на праведников и грешников, на героев и злодеев.
Илл. 27. Два мира в представлении древних египтян. Сверху — богиня неба Нут, снизу — бог земли Геб. Между ними — бог воздуха Шу.
Земля изменчива. Из нее постоянно что-то вырастает, и постоянно что-то в нее возвращается. Каждое время года земля разная: черная и рыхлая во время весеннего сева, зеленая от всходов летом, желтая осенью, белая от снега зимой. Иногда ее сотрясают землетрясения, размывают наводнения, вздымают вверх смерчи.
Небо всегда неизменно, оно во все времена голубое днем и черное, в блестках звезд, ночью. У многих народов голубой цвет неба — символ неизменности, вечности.
Все, что взращивается землей, в свой черед вянет, сохнет, сгнивает; все предметы на ее поверхности со временем разрушаются, все обитатели земли смертны.
Обитатели неба — звезды, планеты, светила — всегда одни и те же. На земле сменяются поколение за поколением, строятся и разрушаются города, возникают и гибнут империи, а солнце неизменно совершает свой неспешный ежедневный путь по небу, и луна с тем же постоянством меняет свои фазы, повторяющиеся в положенный срок. Планеты движутся по одним и тем же неизменным путям, а звезды гигантским куполом in corpore{74} оборачиваются, как вокруг гвоздя, вокруг неподвижной Полярной звезды, обозначающей самый центр неба. Все небесные объекты — вечные, неизменные, сверкающие, подобно драгоценностям, имеющие совершенную круглую или шаровидную форму.
Очевидно, что небесный мир и земной мир — это два разных мира: один изменчивый, смертный, временный, несовершенный; другой — неизменный, бессмертный, совершенный, вечный. Это не просто небо и земля — это две совершенно различные, полярно противоположные природы.
Земля служит пристанищем человеку и прочим земным тварям, небо — место обитания Бога (богов) и соприродных Ему существ — ангелов, духов и т. п., управляющих движением небесных тел и другими небесными явлениями.
Вовсе не случайно человеческое сознание поместило престол Бога на небе: природа неба представлялась людям схожей с природой Бога и противоположной несовершенной природе земли.
В представлениях древних небо олицетворяло божественную, духовную, нематериальную природу, а земля — физическую, вещественную, материальную. В их глазах небо было тождественно духовному (божественному) плану, а земля — физическому.
«Эту систему мы находим в старейшей книге, какую только завещала нам глубокая древность, в Ригведе{75}, — говорит Фламмарион в книге „История неба“. — …Младенческое человечество поступило так, как поступали мы в детском возрасте: оно представляло себе Небо в виде свода, опиравшегося на бесконечную плоскую равнину Земли. Наши прадяди — арийцы из Индии и наши деды — арийцы европейские в своей „Книге Гимнов“ изображали первый очерк окружающей природы, созерцаемой человеком. <…> В каком виде прежде всего представлялась им вселенная? Земля, безграничная плоская поверхность, образует как бы прочный фундамент мира; Небо — светящийся и подвижный свод, от которого отражаются животворные лучи.
Илл. 28. Первобытная система мира у арийцев, греков и латинян (по Фламмариону).
Совершенно такое же представление было и у первых людей: земную поверхность они называли P’rthovi „обширное пространство“; лазурный и усеянный звездами свод Неба называли они Varuna — „свод“; далее, под этим сводом находилось царство облаков, где восседал свет Dyaus, то есть светящийся воздух (air lumineux). <…> Вот <…> первая идея, какую все народы имели о вселенной. У греков мы видим то же понятие о Небе, как о своде; их ?????? означает пустой, впадистый, вогнутый. Земля по-гречески ??, то есть мать, производительница. У латинян название Неба, Coelum, имеет то же значение, что и у греков. Земля, Terra, происходит от прошедшего причастия Tersa (элемент сухой — в противоположность шаге, мокрому, влажному элементу). Таким образом, в значениях слов открывается перед нами понятие и впечатление, которые их породили»{76}.
Заметим: согласно Ригведе, пространство между Небом и Землей заполняет светящийся воздух DYAUS, от которого Фламмарион производит цепочку божественных имен: Dyaus — ???? — Zeus — Dios — ???? — Deiis — Dieu = Бог.
А теперь обратимся к Книге Бытия:
«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.] И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо.] И был вечер, и было утро: день второй» (Быт. 1:1–8).
Очевидно, что Книга Бытия рисует нам ту же систему мира, что и Ригведа. Стало быть, это представление о системе мира универсально — свойственно не только арийским народам, но и семитическим.
Здесь все то же самое: и первоначальное деление на небо и землю, и свет (который и есть Бог в его проявленном состоянии), вспыхнувший между двумя мирами, как бы раздвинувший их, по-видимому, первоначально слитых воедино, и небесная твердь, куполом вознесшаяся над землей.
Следует, наверное, обратить внимание на твердь, отделившую «воду от воды»: «воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью». Эта твердь, на которой, собственно, держится все мироздание, выполняет и другую функцию — разделительную: она отделяет небесный мир от земного, служит непреодолимой границей между двумя мирами.
Если перейти от Ветхого Завета к Новому, то и тут мы обнаружим отождествление Бога с небом (или, что то же самое, — неба с духовным планом). Об этом свидетельствуют, к примеру, неоднократно употребляемые в евангелиях и апостольских посланиях синонимичные понятия «Царство Небесное» и «Царство Божие».
Иисус учил: «Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф. 6:9,10). В этих словах назван конкретный адрес Бога — «сущий на небесах» и выражается надежда, что Бог и на земле установит тот же совершенный порядок, который Им установлен на небе.
Небо издревле служило образом духовного мира. В обыденном сознании эти понятия отождествлялись: люди верили в то, что Бог / боги реально существуют «на небе», даже слышали грохот их колесниц (гром). Такие представления держались довольно долго, до тех пор, пока наука не смогла доказать, что небо — никакая не «твердь» и не хрустальный свод над землей. И только после этого стала понятна загадочная фраза из древней книги: «Это воздушное пространство [таково, что оно] словно не дает опоры» (Брихадараньяка-упанишада, III, 1:6). Это означает, что посвященные уже в глубокой древности знали об истинной природе неба. В физическом смысле небо — понятие достаточно условное: это всего лишь атмосфера, газовый слой над поверхностью земли, состоящий из разреженных частиц материи. Понятно, что, говоря о небе, тексты откровений не имеют в виду физическое небо. Этот образ используется как символ, отражающий невидимую, непостижимую реальность другого мира.
В первых стихах зороастрийской книги «Дадестан-и меног-и храд» («Суждения Духа Разума») говорится об «источнике знания [исполненном] во славу и [ради осуществления] желания в обоих мирах» и о знании как «полезном приобретении, которое в обоих мирах особенно целебно для тела и души»{77}. О каких обоих мирах идет речь, мы уже знаем — о небе и земле, иначе — о духовном и физическом планах. За подтверждением далеко ходить не нужно: на третьей странице того же текста сказано: «И земля и небо управляются разумом». Далее Дух Разума дает оценку двум мирам, отдавая явное предпочтение духовному миру (небесному) перед физическим (земным): «Конец человека, устраивающего мир земной и разрушающий духовный, бесполезнее» (Санджана XL, 17, с. 43); «И то, что ты спрашиваешь относительно мира земного и мира духовного: в конце мира земного — смерть и исчезновение, а в конце мира духовного то, что является душой праведного, [будет] нестареющим, бессмертным, неуязвимым, полным счастья и радости»{78}.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.