LVIII.

LVIII.

Глава безучастно-пассивен —

народ прост и сердечен.

Глава прознает и вникает —

народ хитер и коварен.

О, Несчастье! —

вот на чем зиждется Счастье.

О, Счастье! —

вот где таится Несчастье.

Где они, их пределы?

Они ж не ведают правил.

И оттого оборачивается

правильное — исключением[135],

а благое — злодействием.

Заблуждение человеческое…

век его — Вечность.

Вот отчего постигший

завладевает — не отымая,

проницает — не повреждая,

прям, но не нещаден,

светел, но не блистает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читайте также

Глава LVIII Глупость говорит: А если бы кардиналы в свою очередь поразмыслили о том, что они унаследовали место апостолов и, стало быть, обязаны подражать их жизни? Если бы им пришло в голову, что они не хозяева духовных даров, но лишь управители, которым рано или поздно

LVIII (Как надо вести себя с соперником и с врагом) Лондон, 29 сентября 1752 г.Милый друг!Для молодого человека, такого, как ты, самое важное, но вместе с тем и самое трудное (знаю это по собственному опыту) – уметь вести себя благоразумно с теми, кто тебе неприятен. У вас горячие

LVIII. Глава безучастно-пассивен — народ прост и сердечен. Глава прознает и вникает — народ хитер и коварен. О, Несчастье! — вот на чем зиждется Счастье. О, Счастье! — вот где таится Несчастье. Где они, их пределы? Они ж не ведают правил. И оттого оборачивается правильное —

LVIII Когда миром правят отстраненно-покойно, Люди просты и добродушны. Когда миром правят придирчиво-строго, Люди хитры и коварны. Беда – вот где счастья опора, Счастье – вот откуда приходит беда. Кто знает, где их предел? В них нет ничего навек «правильного». Правильное

Письмо LVIII Сенека приветствует Луцилия! (1) Вчера я, как никогда прежде, понял всю бедность и даже скудость нашего языка. Случайно заговорив о Платоне, мы натолкнулись на бессчетное множество таких предметов, которые нуждаются в именах и не имеют их или таких, что имели имя,

LVIII Это, впрочем, мы уже сделали: бежали из Египта, от нечистой животности, в пустыню «чистого разума», где и блуждаем доныне вместе с Израилем.Чистый разум Декарта не соблазняется никакою животностью: для него сами животные – только «машины», «автоматы». И можно сказать,

LVIII И самого Озириса что воскрешает?Изида плачет над ним: «Я – сестра твоя, я люблю тебя. Приди к своей возлюбленной! Приди к сестре-супруге твоей… Когда я увидела тебя, то возрыдала, возопила голосом громким, до самого неба, а ты не услышал… Я – сестра твоя, на земле тебя