Глава 7. Уныние

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7. Уныние

Спутники уныния и ее иные имена

Скорбь — один из видов праздности.

Сэмюэл Джонсон

Обращение к словарю С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, к сожалению, не дает нам возможности в полной мере понять, что такое уныние, или отделить его от похожих терминов:

Уныние — безнадежная печаль; гнетущая скука.

Печаль — чувство грусти и скорби, состояние душевной горечи.

Грусть — чувство печали, уныния.

Тоска — душевная тревога, уныние.

Меланхолия — болезненно-угнетенное состояние, тоска, хандра.

Получается, что словарь ничего не проясняет, ибо, согласно мнению этих авторов, «уныние» — это вид печали, «печаль» — это другое обозначение грусти, а «грусть» — синоним уныния! Это называется «заблудиться в трех соснах», а расшифровка терминов «тоска» и «меланхолия» только запутывает дело.

Если обобщить различные определения термина «уныние», получится, что это состояние длительного пониженного или негативного настроения, недовольства, обиды, разочарованности, сопровождающееся общим упадком сил и снижением жизненного тонуса. В тяжелых случаях уныние может привести к депрессии.

Психолог Е. П. Ильин отмечает, что определение С. И. Ожегова не очень точно в психологическом смысле. Он пишет: «Если рассматривать уныние как эмоциональное состояние человека, то в нем в какой-то степени может присутствовать и скука как потеря интереса к происходящему, но главной составляющей данной эмоции представляется оценка безысходности ситуации, связанной с удовлетворением потребности, влечения, с достижением задуманного и желаемого. Уныние охватывает болельщиков после проигрыша их любимой командой матча, который являлся важным для завоевания призового места. Уныние испытывает абитуриент, получивший на первом вступительном экзамене в институт низкую оценку, оставляющую ему мало шансов на общий успех. Таким образом, уныние связано с неблагоприятным прогнозом на исход еще не закончившегося процесса, когда все же остаются какие-то шансы на успех, достижение цели. Когда же человеком завладевает ощущение безнадежности или итог становится окончательно ясным, возникают другие эмоции — разочарование, отчаяние, печаль, горе». [136 — Е. П. Ильин. Психофизиология состояний человека. — СПб: Питер, 2005. С. 166.]

В христианстве уныние — один из семи смертных грехов. На первый взгляд отнесение уныния к разряду грехов может вызвать недоумение — в этом случае человек не причиняет вреда другим (как в гневе), не нарушает моральных норм (как в похоти или алчности), не балует свою плоть удовольствиями (как при обжорстве). И тем не менее, с точки зрения ортодоксального христианства, это грех. По словам древнего богослова Иоанна Лествичника, унывающий человек есть «оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив». [137 — Лествица 13; 2.]

Грех уныния — это неправедное (греховное) состояние человека, к которому подстрекают темные, нечистые силы (провоцирует демон, искушает бес). Проявляется в пренебрежении (бездействии) по отношению к своим религиозным обязанностям, то есть в удалении от Бога, ослаблении веры, чего истинный верующий не должен допустить. Заметен акцент, что человек как бы сам потворствует развитию уныния, дает ему прижиться и победить, никак не противится. Считается, что верующий в силах не допустить этого. А раз христианин самостоятельно доводит себя до такого состояния (не сопротивляется силам зла), то он виноват, грешен. В укреплении веры в Бога церковь видит единственный путь по преодолению уныния и таких его проявлений, как тоска, безысходность, безразличие, равнодушие и т. п. Для этого верующим предлагается внутренняя мобилизация на всевозможные богоугодные деяния (аскетизм, исповедь, молитва, пост, строгое выполнение заповедей и т. д.). Просматривается и скрытая причина жесткого церковного неодобрения уныния. Это справедливые опасения, что, перестав молиться, читать Библию, посещать храм и думать о Боге, унылые могут настолько охладеть к религии, что впоследствии (выздоровев) отвернутся от церкви раз и навсегда. [138 — По материалам сайта http://www.ateism.ru.]

Очень точно и психологически верно уныние описал Михаил Зощенко в своей автобиографической повести «На восходе солнца». В ней он писал: «Я стремился к людям, меня радовала жизнь, я искал друзей, любви, счастливых встреч… Но я ни в чем этом не находил себе утешения. Все тускнело в моих руках. Хандра преследовала меня на каждом шагу. Я был несчастен, не зная почему. Но мне было восемнадцать лет, и я нашел объяснение. «Мир ужасен, — подумал я. — Люди пошлы. Их поступки комичны. Я не баран из этого стада». Конечно, я знал, что бывают иные взгляды — радостные, даже восторженные. Но я не уважал людей, которые были способны плясать под грубую и пошлую музыку жизни. Такие люди казались мне на уровне дикарей и животных. Все, что я видел вокруг себя, укрепляло мое воззрение. Поэты писали грустные стихи и гордились своей тоской. «Пришла тоска — моя владычица, моя седая госпожа», — бубнил я какие-то строчки, не помню какого автора. Мои любимые философы почтительно отзывались о меланхолии. «Меланхолики обладают чувством возвышенного», — писал Кант. А Аристотель считал, что «меланхолический склад души помогает глубокомыслию и сопровождает гения». Но не только поэты и философы подбрасывали дрова в мой тусклый костер.

Короче говоря, я стал считать, что пессимистический взгляд на жизнь есть единственный взгляд человека мыслящего, утонченного, рожденного в дворянской среде, из которой и я был родом. Значит, меланхолия, думал я, есть мое нормальное состояние, а тоска и некоторое отвращение к жизни — свойство моего ума. И, видимо, не только моего ума. Видимо — всякого ума, всякого сознания, которое стремится быть выше сознания животного. Очень печально, если это так. Но это, вероятно, так. В природе побеждают грубые ткани. Торжествуют грубые.

Так думал я в свои восемнадцать лет. И я не скрою от вас, что я так думал и значительно позже. Но я ошибался, и эта ошибка мне тогда чуть не стоила жизни. Я хотел умереть, так как не видел иного исхода. Осенью 1914 года началась мировая война, и я, бросив университет, ушел в армию, чтоб на фронте с достоинством умереть за свою страну, за свою Pодину. Однако на войне я почти перестал испытывать тоску. Она бывала по временам. Но вскоре проходила. И я на войне впервые почувствовал себя почти счастливым.

В начале революции я вернулся в Петроград. Я не испытывал никакой тоски по прошлому. Напротив, я хотел увидеть новую Россию, не такую печальную, как я знал. Я хотел, чтобы вокруг меня были здоровые, цветущие люди, а не такие, как я сам, — склонные к хандре, меланхолии и грусти. Никаких так называемых «социальных расхождений» я не испытывал. Тем не менее я стал по-прежнему испытывать тоску.

Я пробовал менять города и профессии. Я хотел убежать от этой моей ужасной тоски. Я чувствовал, что она меня погубит. Я уехал в Архангельск. Потом на Ледовитый океан — в Мезень. Потом вернулся в Петроград. Уехал в Новгород, во Псков. Снова вернулся в Петроград… Хандра следовала за мной по пятам. За три года я переменил двенадцать городов и десять профессий. Я был милиционером, счетоводом, сапожником, инструктором по птицеводству, телефонистом пограничной охраны, агентом уголовного розыска, секретарем суда, делопроизводителем. Это было не твердое шествие по жизни, это было — замешательство. В 1921 году я стал писать рассказы. Моя жизнь сильно изменилась оттого, что я стал писателем. Но хандра осталась прежней. Впрочем, она все чаще стала посещать меня.

Тогда я обратился к врачам. Кроме хандры, у меня было что-то с сердцем, что-то с желудком и что-то с печенью. Врачи взялись за меня энергично. От трех моих болезней они стали меня лечить пилюлями и водой. Главным образом водой — вовнутрь и снаружи. Хандру же было решено изгонять комбинированным ударом — сразу со всех четырех сторон, во фланги, в тыл и в лоб — путешествиями, морскими купаниями, душем Шарко и развлечениями, столь нужными в моем молодом возрасте. Два раза в год я стал выезжать на курорты — в Ялту, в Кисловодск, в Сочи и в другие благословенные места. В Сочи я познакомился с одним человеком, у которого тоска была значительно больше моей. Минимум два раза в год его вынимали из петли, в которую он влезал, оттого что его мучила беспричинная тоска.

С чувством величайшего почтения я стал беседовать с этим человеком. Я предполагал увидеть мудрость, ум, переполненный знаниями, и скорбную улыбку гения, который должен уживаться на нашей бренной земле. Ничего подобного я не увидел. Это был недалекий человек, необразованный и даже без тени просвещения. За всю свою жизнь он прочитал не более двух книг. И, кроме денег, еды и баб, он ничем другим не интересовался. Передо мной был самый заурядный человек, с пошлыми мыслями и с тупыми желаниями. Я не сразу даже понял, что это так. Сначала мне показалось, что в комнате накурено или барометр упал — предвещает бурю. Как-то мне было не по себе, когда я с ним разговаривал. Потом смотрю — просто дурак. Просто дубина, с которым больше трех минут нельзя разговаривать. Моя философская система дала трещину. Я понял, что дело не только в высоком сознании. Но в чем же тогда? Я не знал.

С величайшим смирением я отдался в руки врачей. За два года я съел полтонны порошков и пилюль. Я безропотно пил всякую мерзость, от которой меня тошнило. Я позволил себя колоть, просвечивать и сажать в ванны. Однако лечение успеха не имело. И даже вскоре дошло до того, что знакомые перестали узнавать меня на улице. Я безумно похудел. Я был как скелет, обтянутый кожей. Все время ужасно мерз. Руки у меня дрожали. А желтизна моей кожи изумляла даже врачей. Они стали подозревать, что у меня ипохондрия в такой степени, когда процедуры излишни. Нужны гипноз и клиника. Одному из врачей удалось усыпить меня. Усыпив, он стал внушать мне, что я напрасно хандрю и тоскую, что в мире все прекрасно и нет причин для огорчения. Два дня я чувствовал себя бодрей, потом мне стало значительно хуже, чем раньше. Я почти перестал выходить из дому. Каждый новый день мне был в тягость. День приходил, день уходил, шли годы — я их не считал. Я еле передвигался по улице, задыхаясь от сердечных припадков и от болей в печени. На курорты я перестал ездить. Вернее, я приезжал и, промаявшись там два-три дня, снова возвращался домой, еще в более страшной тоске, чем приехал.

Тогда я обратился к книгам. Я был молодым писателем. Мне было всего двадцать семь лет. Естественно, что я обратился к моим великим товарищам — к писателям, музыкантам… Я хотел узнать, не было ли чего подобного с ними. Не было ли у них тоски вроде моей. А если было, то по каким причинам это у них возникало, по их мнению. И как они поступали, чтобы этого у них не было.

«Я не знал, куда деваться от тоски. Я сам не знал, откуда происходит эта тоска…». (Гоголь — матери, 1837 г.) «Повеситься или утонуть казалось мне как бы похожим на какое-то лекарство и облегчение» (Гоголь — Плетневу, 1846 г.);

«У меня бывают припадки такой хандры, что боюсь, что брошусь в море. Голубчик мой! Очень тошно…» (Некрасов — Тургеневу, 1857 г.); «В день двадцать раз приходит мне на ум пистолет. И тогда делается при этой мысли легче…» (Некрасов — Тургеневу, 1857 г.);

«Мне так худо, так страшно безнадежно худо и в теле и в духе, что я не могу жить…» (Эдгар По — Анни, 1848 г.); «Я испытываю такую угнетенность духа, какую я раньше еще не испытывал. Я напрасно боролся против влияния этой меланхолии. Я несчастен и не знаю почему…» (Эдгар По — Кеннэди, 1835 г.);

«Все мне опротивело. Мне кажется, я бы с наслаждением сейчас повесился, — только гордость мешает…» (Флобер, 1853 г.);

«Я живу скверно, чувствую себя ужасно. Каждое утро встаю с мыслью: не лучше ли застрелиться…» (Салтыков-Щедрин — Пантелееву, 1886 г.);

«Чувствую себя усталым, измученным до того, что чуть не плачу с утра до вечера… Раздражают лица друзей… Ежедневные беседы, сон на одной и той же постели, собственный голос, лицо, отражение его в зеркале…» (Мопассан. Под солнцем, 1881 г.);

«Я прячу веревку, чтоб не повеситься на перекладине в моей комнате, вечером, когда остаюсь один. Я не хожу больше на охоту с ружьем, чтоб не подвергнуться искушению застрелиться… Мне кажется, что жизнь моя была глупым фарсом». (Л. Н. Толстой — Л. Л. Толстой. Правда о моем отце, 1878 г.).

И тогда я стал выписывать все, что относилось к хандре. Я стал выписывать без особого учета и мотивировок. Однако я старался брать то, что было характерно для человека, то, что повторялось в его жизни, то, что не казалось случайностью, минутным воображением, вспышкой. Эти выписки поразили мое воображение на несколько лет.

Целую тетрадь я заполнил подобными выписками. Они меня поразили, даже потрясли. Ведь я же не брал людей, у которых только что случилось горе, несчастье, смерть. Я взял то состояние, которое повторялось. Я взял тех людей, из которых многие сами сказали, что они не понимают, откуда у них это состояние. Я был потрясен, озадачен. Что за страдание, которому подвержены люди? Откуда оно берется? И как с ним бороться, какими средствами?» [139 — М. Зощенко. Перед восходом солнца. Исповедь. — К.: Политиздат Украины, 1989. С. 314–315.]

В чем причина уныния?

Если людям нечем хвастаться, они хвастаются своими несчастиями.

Артуро Граф

Все причины уныния можно разделить на три категории. Это могут быть объективные обстоятельства, другие люди и наши собственные мысли и переживания. Рассмотрим их по порядку.

Внешние объективные причины связаны с какими-то серьезными, непреодолимыми для нас обстоятельствами значительно силы. Это могут быть стихийные бедствия и их последствия, экономические кризисы, катастрофы, войны, наводнения, пожары, землетрясения, болезни и смерть близких людей и т. д.

Вышеназванные причины нашего пониженного настроения достаточно серьезны, однако гораздо чаще причинами упадка настроения являются не стихийные бедствия, а другие люди — особенно близкие нам. Например, незаслуженные обиды повергают нас в большое уныние, а также оскорбления, клевета, людская зависть или, наоборот, невнимание — там, где мы ожидаем чуткости и внимания к себе. В последнем случае истинной причиной уныния является все та же гордыня.

Третья, немаловажная группа причин уныния лежит в нас самих. Корни ее могут иметь как физиологическую природу, так и психологическую. В первом случае пониженное настроение и тоску может провоцировать усталость, болезнь, хроническое недосыпание, а во втором случае (что бывает чаще) мы унываем потому, что неадекватно воспринимаем окружающий мир или предъявляем к нему слишком завышенные требования.

Иногда уныние охватывает человека на пороге какого-то возрастного рубежа — в 40, 50 или 60 лет — всех по-разному. В такие моменты человек может вдруг ощутить, что жизнь прожита зря, успехов в ней было мало, а несчастий и неудач — гораздо больше.

Неудовлетворенность жизнью — из этой же серии. Например, юноша в молодости мечтал о чем-то возвышенном, идеальном. Он думал, что после учебы разбогатеет, сделает карьеру, удачно женится и будет пользоваться всеобщим уважением в обществе. Вместо этого он работает мелким клерком в какой-то второразрядной фирме, у него нелюбимая жена, старая машина, тесная жилплощадь и мало друзей. Как тут не унывать? Он не живет, а прозябает, жизнь его сера и беспросветна. На самом деле позже мы разберем, что настроение человека (как радость, так и уныние) далеко не однозначно связано с количеством имеющихся у него денег, и можно быть грустным богачом и веселым бедняком, а жизнь и счастье человека — в его собственных руках. На самом деле можно, во-первых, научиться быть радостным при любых обстоятельствах, а во-вторых, научиться менять обстоятельства и условия жизни по собственному плану. Для этого существуют специальные психологические технологии.

Уныние человека может быть следствием фрустрации. Так как такое бывает достаточно часто, поясним содержание данного термина. В переводе с латинского языка он означает обман, тщетное ожидание. Фрустрация переживается как напряжение, тревога, отчаяние, гнев, которые охватывают человека, когда на пути к достижению цели он встречается с неожиданными помехами, которые мешают удовлетворению потребности.

Фрустрация может проявляться в следующих формах:

Агрессия по отношению к тому человеку, из-за которого не получается удовлетворить потребность;

Замыкание в себе и переживание чувства обиды на окружающий мир, разочарования;

Обесценивание потребности при помощи механизмов психологической защиты.

Самой распространенной реакцией на фрустрацию является возникновение агрессивности, направленной чаще всего на препятствия. Однако у людей со слабым типом высшей нервной деятельности чаще наблюдается второй тип реагирования — отступление и уход, за которыми следует разочарование, уныние и тоска. Поэтому, если человек понимает, что он не может удовлетворить свои потребности, он должен или обесценить их («А мне это и не нужно!»), или же найти ресурсы, которые позволят ему преодолеть трудности и все-таки добиться своего (найти деньги, научиться необходимым навыкам, привлечь нужных людей и т. д.).

Некоторые религиозные мыслители полагают, что уныние неразрывно связано с любыми потребностями человека, соответственно, пока существуют потребности, будет существовать и уныние. Такого взгляда на природу печали придерживается, к примеру, буддизм. Согласно воззрениям Будды, земные страдания (в частности — отчаяние, печаль) возникают из самого факта рождения человека, рождение обусловлено стремлением к жизни, последнее — приверженностью к земным вещам, приверженность вызвана из жажды страстного наслаждения предметами внешнего мира: вещами, зрелищами, звуками и т. д. В итоге образуется кольцевая цепь зависимостей, состоящая из 12 элементов, которую иногда называют «колесо бытия» (бхавачакра). Двенадцатое, исходное звено этой цепи — неведение истины. Таким образом, учение Будды подразумевает, что если человек познает истину, то перестанет страдать. [140 — Чаттерджи С., Дата Д. Введение в индийскую философию. М.: ИЛ, 1955. С. 110–111.] Всего в буддизме существует четыре так называемые «благородные истины», познание которых гарантирует человеку вечное избавление от уныния. [141 — 1. Жизнь в мире полна страданий. 2. Есть причина страданий. 3. Можно прекратить страдания. 4. Есть путь, ведущий к прекращению страданий.]

Интересно, что христианские подвижники, даже не будучи знакомыми с буддийскими текстами, пришли к похожим выводам относительно причины уныния и печали. Так преподобный Нил Синайский, живший в IV–V веках, писал: «Кто связан печалью, тот побежден страстями, и в обличение своего поражения носит узы, потому что печаль бывает следствием неудачи в плотском пожелании, а пожелание сопрягается со всякою страстью. Кто победил пожелание, тот победил страсть, а кто победил страсти, тем не владеет печаль. Помысел чревоугодия концом имеет помысел блуда, а помысел блуда концом имеет помысел печали, потому что печаль и уныние немедленно последуют в побежденном таковыми помыслами по отрезвлении его. Как больной виден по цвету лица, так страстного изобличает печаль. Кто любит мир, тот много будет печалиться. А кто небрежет о том, что в мире, тот всегда будет веселиться». Таким образом, все происходит от излишних потребностей, страстей и желаний. Если человек уничтожит их в себе — он избавится и от печалей.

Согласно мнению других деятелей церкви, уныние может быть не только самостоятельным явлением, но и быть следствием иных грехов — прежде всего гордыни. Например, преподобный Амвросий Оптинский писал в середине XIX века: «Печаль мирскую производят три причины: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская», которые… не от Бога, но от мира сего. Тоска происходит и от других причин: от оскорбленного самолюбия или оттого что делается не по-нашему; также и от тщеславия, когда человек видит, что равные ему пользуются большими преимуществами; от стеснительных обстоятельств, которыми испытуется вера наша в Промысл Божий и надежда на Его милосердие и всесильную помощь. А верой и надеждой мы часто бываем скудны, оттого и томимся. Печаль же, по мирским причинам бывающая, весьма вредна. Она, по слову апостола, смерти содействует — не только душевной, но иногда и телесной, если человек сильно предается ей, оставив упование на Бога».

Деятели церкви считают, что уныние может быть последствием забытого грехопадения или скрытой, незаметной другой страсти: зависти, блуда, честолюбия, сребролюбия, желания отмщения обидчику. Кроме того, причиной этого греха бывает переутомление от гнетущих забот, или уныние является следствием чрезмерных подвигов у особо ревностных христиан (например, изнуряющих себя постом или тяжкими обетами).

Депрессия — старшая сестра уныния

Меланхолик глядит на прекрасное лицо, но видит только оскаленный череп.

Кристиан Боуви

Православной трактовке уныния и его симптомов во многом соответствует медицинский термин «депрессия» — угнетенное состояние, сопровождающееся постоянным чувством тоски, тревоги, апатии, безучастным отношением к действительности, тягостным чувством вины и невозможностью получения удовольствия от жизни, стремлением к одиночеству и покою, субъективным чувством интеллектуальной тупости и безволия.

Это состояние очень близко к унынию, но более затяжное и системное. Развитие депрессии обусловлено тонкими биохимическими нарушениями в центральной нервной системе, в первую очередь, нарушением нормального метаболизма нейротрансмиттеров — веществ, регулирующих психическую деятельность. В этом состоит принципиальное отличие религиозного и медицинского взгляда на уныние. Для христианской церкви — это грех, выражающий сомнение в милости Божьей, а для врача — лишь болезнь, род душевного недуга, требующий медикаментозного лечения.

Причины депрессии весьма разнообразны. Наиболее частые варианты — сильный или длительный психический стресс, в том числе обусловленный внутренним конфликтом, переутомление, последствия травмы головного мозга или его инфекционные заболевания, тяжелые и длительные заболевания внутренних органов, хирургические операции, продолжительные боли, дефицит кровоснабжения головного мозга, врожденные нейрохимические нарушения, особенности личности.

Международная классификация болезней подразделяет депрессию на различные формы. По причине возникновения — на невротическую, обусловленную назревшим внутренним конфликтом, реактивную, являющуюся реакцией на психическую травму, и эндогенную, имеющую внутренние причины, например врожденные нейрохимические нарушения. По характеру течения — на классическую и скрытую, по тяжести — на малую и большую депрессию. Соматизированная депрессия выражается в виде какого-либо телесного недуга (часто это болезни желудка и кишечника, повышенное давление, мышечные боли, бронхиальная астма, сексуальные расстройства, сосудистая дистония и т. д.).

Маскированная депрессия протекает под маской другой болезни, имитируя болезненные ощущения у пациента; при этом, как правило, многократные медицинские обследования признаков болезни не выявляют. Бывали случаи, когда пациенты с маской депрессии типа «боль в животе» попадали на операционный стол с мнимым аппендицитом. Наиболее распространенные телесные симптомы, сопровождающие маскированную депрессию, таковы:

1. Головная боль без четкой локализации, чувство распирания или сжимания головы. Состояние ухудшается ночью и утром, улучшается во второй половине дня. Обезболивающие средства почти неэффективны. Такие больные получают диагноз «мигрень» или «вегетососудистая дистония» и годами лечатся без улучшения состояния.

2. Кардиалгия — боль в сердце, сердцебиение, перебои пульса, при этом результаты кардиограммы не соответствуют жалобам больного, а сердечные препараты не снимают полностью симптомов.

3. Расстройства сна, включая очень выраженную бессонницу, являются очень частым проявлением депрессии. Для таких больных характерно раннее пробуждение, причем человек просыпается плохо отдохнувшим, ест без аппетита, а приехав на работу, чувствует себя усталым и разбитым. Ему трудно работать без крепкого чая или кофе, но, несмотря на кофеин, к 2–3 часам дня его работоспособность и настроение падают, а к концу дня он ощущает сильную усталость и тоску.

4. Повышенная тревожность, страхи, фобии. Часто страхи совершенно неоправданны, но тем не менее прилипчивы и сильны. Страх усиливается ночью и утром и несколько уменьшается во второй половине дня.

5. Злоупотребление алкоголем, наркотиками или медицинскими препаратами. Прекращение приема наркотика или алкоголя приводит к обострению симптомов депрессии, а возобновление приема сопровождается приступами стыда и раскаивания.

Правда, следует заметить, что далеко не всегда наличие выше обозначенных симптомов указывают на депрессию. Нужно различить временную тоску, уныние или снижение настроения и депрессию как болезнь. Временно возникающая депрессия из-за какого-либо травмирующего события является нормальной реакцией.

Для того чтобы понять, насколько сильно вы впали в грех уныния, можно воспользоваться видоизмененным тестом Американской психиатрической ассоциации, предназначенного для выявления классической депрессии. Конечно, уныние — еще не депрессия, однако лучше заблаговременно обнаружить ее признаки, чтобы иметь возможность вовремя обратиться к специалисту для ее преодоления.

Итак, отметьте имеющиеся у вас симптомы из перечисленных ниже:

Если человек обнаруживает у себя не менее пяти из перечисленных симптомов одновременно, на протяжении двух недель или более, то у него можно заподозрить «большую депрессию». [142 — Эти симптомы не должны быть характерными чертами личности больного. ] При этом одним из обязательных симптомов должно быть подавленное настроение или утрата интересов либо чувства удовольствия. Если человек замечает у себя постоянно подавленное настроение и еще два любых из перечисленных симптомов, то можно говорить о наличии у него «малой депрессии».

Зарождение и развитие греха

На душе моей гадостно, И живу я безрадостно.

Владимир Высоцкий

Французский психолог П. Жане пишет, что когда человек впадает в уныние (или как он говорит — меланхолию), для него все люди и все окружающее теряют все свои приятные качества и все очарование. Ничто не является больше красивым или привлекательным, а окружающая действительность становится мрачной, печальной и отвратительной. Жане пишет: «Видеть какую-нибудь вещь ужасной и опасной — значит бояться этой вещи. А поскольку эти характеристики ей придают в конечном итоге собственные действия пациентов, следует сделать вывод, что они боятся своих собственных действий. Один из таких пациентов, Эмиль, все время повторял: «Я боюсь окружающего мира, и поэтому я боюсь действия. Инстинктивный страх перед действованием, перед принятием решения меня парализует». Когда все видится нам в черном свете и кажется, что все обернется к худшему, дело заключается в том, что мы не чувствуем в себе достаточно сил для того, чтобы воздействовать на обстоятельства и заставить их обернуться благоприятным для нас образом. Когда же мы испытываем страх перед будущим, причина состоит в том, что мы боимся того, что должны сделать, то есть боимся действия.

В случае всевозможных фобий, представляющих собой более определенные и четко локализованные, чем меланхолия, варианты страха действия, пациент также прекращает работать, ходить, есть или говорить. Переставая выполнять определенное действие, он знает, какое именно действие он отказывается выполнять. Меланхолик, в отличие от этого, подавляет целое множество действий и, что еще более существенно, не может точно сказать, что это за действия. В этом подавлении действия мне хочется подчеркнуть одну существенную характеристику — оно относится не только ко всему действию в целом, но также к самому его началу, к легчайшему намеку на действие. И поскольку желание представляет собой не что иное, как начало действия, более или менее осложненное связанными с ним усилиями, рассматриваемые пациенты отказываются от своих желаний и подавляют их в той мере, в какой это оказывается в их власти. Невротик не только отказывается есть, но утверждает, что ему и не надо есть, так как у него нет аппетита и он не голоден. Застенчивый пациент, страдающий эрейтофобией (страхом покраснеть на публике), теряет всякое желание общаться с людьми. Случаями меланхолии и страха действия являются также и многие формы аскетизма. Это подавление желания, о котором мы сейчас говорим, представляет собой весьма важный момент, ибо оно несет ответственность за тот факт, что наши пациенты не способны более представить себе какое бы то ни было удовлетворение или утешение за то, что будущее видится им в качестве сплошного мрака. «У меня нет больше иных желаний, кроме тех, которые сразу же представляются преступными и отвратительными». [143 — П. Жане. Страх действия как существенный элемент меланхолии //Психология эмоций. — СПб.: Питер, 2008. С. 368–370.]

Так начинается раскручиваться спираль уныния: сначала человек представляет себе негативные последствия своих будущих действий, затем — боится действовать, чтобы «не было хуже», а потом — боится даже желать чего-то или думать о переменах. В этом случае жизнь конечно же покажется мрачной и печальной, и спираль уныния будет раскручиваться все больше. Выход здесь один — начать что-то реально делать, хоть на крупицу — но изменить жизнь к лучшему, собственными руками доставить себе хоть маленькую, но радость — чтобы поверить в себя, в свои силы. Впрочем, для некоторых людей, которые не способны поверить в себя, более приемлемым может показаться другой вариант — поверить в Бога, который избавит их от печали, но и это удается не всем.

Впрочем, и глубоко верующие не застрахованы от греха уныния. Это чувство захватывает их в плен, когда слабеет его вера, и он теряет надежду на лучшее. Обычно это происходит в различных скорбных обстоятельствах или во время болезней, после чего у него возникают мысли, что мир Божий вовсе не так хорош и совершенен, как он полагал. Верующий начинает думать, что его страдание в настоящее время впоследствии еще более увеличится; что он оставлен Богом; что Бог о нем уже не печется или все это с ним случилось без Промысла Божия и т. д.

Вред уныния с точки зрения психологии и медицины

Склонность к радости и надежде — истинное счастье, склонность к опасению и меланхолии — истинное несчастье.

Дэвид Юм

Психологи считают уныние и печаль пусть и обычным, но нежелательным состоянием человека. Длительное уныние создает негативный фон, понижающий жизненный тонус личности, снижающий его возможности для успешной адаптации в обществе, лишающий его жизненной перспективы. В психологии есть понятие «самосбывающиеся негативные прогнозы», которое означает, что своими страхами и опасениями человек может «накликать» себе проблемы. Если человек долго думает о будущем в негативном тоне («у меня ничего не получится» или «со мной произойдет что-то плохое»), то возрастает вероятность, что у него действительно ничего не получится и с ним произойдет что-то плохое. В этом случае сознание человека начинает моделировать неблагоприятные варианты будущего, после чего уже на подсознательном уровне человек начинает воплощать в действие свою же негативную программу. Это может касаться не только взаимоотношений с другими людьми, но и таких событий, как неудачи в бизнесе, травмы, ограбления и т. д.

Второй аспект уныния — это психосоматические заболевания, которые весьма часты у людей, большую часть времени находящихся в подавленном настроении. Уныние не только не способствует здоровью, но провоцирует развитие целого ряда хронических болезней внутренних органов, имеющих нервную природу. Так как врачи не находят у таких больных органических изменений, то не могут прописать адекватные лекарства, что еще больше усиливает уныние пациента, теряющего веру в медицину, отчего болезненные симптомы только усиливаются. И наоборот, вера в себя, в людей, в позитивный характер жизни служит главным основанием для излечения и сохранения здоровья.

Если к психологам люди могут прийти по поводу пониженного настроения или затянувшейся меланхолии, то к психиатру они попадают только тогда, когда уныние переходит в выраженную депрессию. На самом деле это весьма распространенное заболевание, но далеко не все люди, ею страдающие, понимают, что с ними происходит. По данным разных исследователей, им страдает от 10 до 20 % населения развитых стран. К сожалению, люди очень мало осведомлены о типичных проявлениях и последствиях депрессии, поэтому многим больным оказывается помощь только тогда, когда их состояние становится очень тяжелым и когда они решаются обратиться к психиатру (что сделать непросто из-за негативного имиджа последних и нежелания портить свою репутацию).

Все имеющиеся признаки депрессии можно условно разделить на четыре группы: эмоциональные, физиологические, интеллектуальныe и поведенческие.

К эмоциональным проявлениям депрессии относятся: тоска, страдание, угнетенное, подавленное настроение, тревога, чувство внутреннего напряжения, ожидание беды, pаздражительность, чувство вины, частые самообвинения, недовольство собой, снижение уверенности в себе, снижение самооценки, снижение или утрата способности переживать удовольствие от ранее приятных занятий, снижение интереса к окружающему и т. д.

К интеллектуальным проявлениям относятся: замедленность мышления, трудности сосредоточения и концентрации внимания, трудность принятия решений, преобладание мрачных мыслей о себе и своей жизни, пессимистическое видение будущего с отсутствием перспективы, раздумья о бессмысленности жизни, наличие мыслей о собственной ненужности или беспомощности.

К поведенческим проявлениям относятся: пассивность, трудности вовлечения в целенаправленную активность, избегание социальных контактов, отказ от развлечений, злоупотребление алкоголем или лекарствами, дающими временное облегчение.

К физиологическим проявлениям относятся: нарушения сна (бессонница или сонливость), изменения аппетита, нарушение функции кишечника, снижение сексуальных потребностей, снижение общей энергетики, повышенная утомляемость при обычных физических и интеллектуальных нагрузках, слабость, боли и разнообразные неприятные ощущения в теле (например, в сердце, в области желудка, в мышцах). Согласно последним исследованиям, в крайних случаях выраженная и затянувшаяся депрессия может приводить к онкологическим заболеваниям из-за снижения активности иммунной системы, которая в норме должна выявлять и уничтожать раковые клетки в организме. Так, по данным крупнейшей научной организации США — Национального института психического здоровья, около 25 процентов людей больных раком имели симптомы депрессии.

Интересно, что достаточно точное описание симптомов депрессии мы можем видеть в Библии. Свою печаль, скорбь и подавленное состояние своей души царь Давид описал такими словами: «Я согбен и совсем поник, весь день сетуя хожу… Я изнемог и сокрушен чрезмерно; кричу от терзания сердца моего… Сердце мое трепещет; оставила меня сила моя, и свет очей моих, — и того нет у меня». [144 — Псалом 37; 7, 9, 11.]

Вред уныния с точки зрения религии

Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости.

Притчи 17; 22

С точки зрения христианской религии уныние — тягчайший грех, появляющийся там, где угасает вера в Бога и надежда на него. Потому священники называют уныние грехом маловерия, богоотступничества, и полагают, что депрессия поражает людей только по причине отпадения его от Бога. И чем меньше будет думать о Боге человек, пораженный грехом уныния и печали, тем меньше останется в нем веры.

Иоанн Лествичник в своем знаменитом сочинении «Лествица» достаточно сурово осуждал уныние, которое, по его мнению, отвлекает монахов от молитв и служения Богу. В тринадцатой главе своего сочинения, названном «Об унынии и лености», он пишет: «Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто он немилосерд и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно».

Другой церковный деятель раннего Cредневековья Иоанн Кассиан Римлянин в своей книге «О духе уныния» отмечал, что этому греху особо подвержены монахи, находящиеся в одиночестве. Он пишет: «Шестой подвиг предлежит нам против духа уныния, которое сродни печали. Ему особенно подвергаются скитающиеся и уединенные монахи. Этот злой враг часто нападает на монаха около шестого часа (в полдень), посему некоторые из старцев называют его бесом полуденным.

Когда уныние нападет на жалкую душу, то производит страх места, омерзение к келье и к братьям, которые живут с ним или вдали, порождает презрение, отвращение как к нерадивым и менее духовным, также и ко всякому делу внутри кельи делает ленивым. Дух уныния не позволяет ему ни оставаться в келье, ни заниматься чтением, и он часто стонет, что, пребывая столько времени в той же келье ничего не успевает, ропщет и вздыхает, что не имеет никакого духовного плода, пока будет связан с этим обществом, скорбит, что не имеет духовной пользы и напрасно живет в этом месте, так как, имея возможность управлять другими и приносить пользу очень многим, он никого не поучает и никому не доставляет пользы своим наставлением и учением.

Другие отдаленные монастыри хвалит, и места те считает более полезными для преуспевания и более способствующими спасению, также общество братьев представляет приятным в духовной жизни. Напротив, что находится под руками, то все худо, не только нет никакого поучения братьям, но и само телесное содержание приобретается с большим трудом. Наконец думает, что, пребывая в этом месте, он не может спастись, что следует оставить келью, в которой ему придется погибнуть, если будет и дальше оставаться в ней, и потому как можно скорее переселяется в другое место».

В шестой главе этой книги Иоанн Кассиан описывает, к чему приводит грех уныния, зародившийся в душе монаха: «Ибо кого начнет оно одолевать с какой-либо стороны, того заставит пребывать в келье ленивым, беспечным, без всякого успеха духовного, или, выгнав оттуда, сделает потом непостоянным во всем, праздношатающимся, нерадивым ко всякому делу, заставит его постоянно обходить кельи братьев и монастыри и ни о чем другом не заботиться, как только где и под каким предлогом можно бы найти случай пообедать. Ибо ум празднолюбца не умеет ни о чем другом думать, как только о пище и чреве, до тех пор, пока не сведет дружбу с каким-нибудь человеком или женщиной, расслабленными одинаковой холодностью, и озаботится делами их и нуждами. И таким образом мало-помалу так запутывается во вредных занятиях, как в змеиных извилинах, что потом уже никогда не в состоянии будет развязаться для достижения совершенства прежнего обета монашеского».

В наши дни церковная традиция, направленная на осуждение уныния, продолжается. Так, на официальном сайте Свято-Троицкой Сергиевой лавры говорится: «Искушаемому бесом уныния трудно прийти в обычное молитвенное настроение, но одолевает его леность и появляется в нем ропот на Творца всех. Уныние соединено с печалью и помогает ей. Тяжкий и лютый бес уныния, нападая на иноков, расслабляет их, внушает ненависть к месту пребывания и сожительствущим братиям, ко всякому делу и чтению Божественного Писания».

Как другие люди эксплуатируют ваш грех

Печаль, как и дети, лучше растут, когда их лелеют.

Кэролайн Холланд

По большому счету уныние — это ваша проблема, то есть, развивая и культивируя свою печаль, человек вредит себе, однако кто-то может извлечь выгоду из данного греха.

В первую очередь это многочисленные фармацевтические компании, занимающиеся изготовлением или продажей антидепрессантов и других веществ, поднимающих настроение. Неважно, что это будет — растительные препараты на естественной основе или синтетические вещества, главное, что на них можно неплохо заработать, чем и занимаются фармкомпании. А так как к большинству антидепрессантов со временем развивается привыкание, то прибыль от каждого унывающего человека будет поступать очень долго.

Вторая группа людей, которым выгодно уныние, — это психологи и психиатры. Впрочем, здесь есть отличие от фармацевтов. Хороший психолог должен не просто успокоить клиента, но вскрыть причины его пониженного настроения и научить его самостоятельно справляться с этим недугом. Конечно, как и в любом деле, здесь встречаются «специалисты», которые только снимают симптомы, но не удаляют корней, привязывая, таким образом, к себе клиента и получая постоянный заработок. Хороший же психолог должен дать обратившемуся к нему человеку способы преодоления уныния, а психиатр — назначить оптимальную схему лечения, которая бы позволила ему жить полноценной жизнью.

Третья группа людей, которую может только порадовать ваше пониженное настроение, — это ваши конкуренты по жизни. Это могут быть более жизнерадостные сослуживцы, которые обойдут вас по службе, конкуренты в бизнесе, которые успешно вытеснят вас с рынка, пока вы будете предаваться мировой скорби, или более веселый и активный соперник, к которому уйдет любимая, не выдержав постоянных жалоб и ворчанья.

Вы хотите сделать приятное своим врагам? Тогда предавайтесь унынию. Но лучше подумайте, как они будут злиться, увидев вас веселым, здоровым и процветающим. Для этого повернитесь к хорошим обстоятельствам вашей жизни, а если их маловато — подумайте, как сделать больше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.