XLVI

XLVI

Когда ковчег остановился на горе Низир (Nisir), Атрахазис выпускает по очереди голубя, ласточку и ворона, чтобы узнать, сошла ли вода с земли. Голубь и ласточка вернулись в ковчег, «не найдя места покоя для ног своих» (Быт. VIII, 9).

Ворон полетел, место нашел,

Сел – клюет, каркает – не возвращается.

(Gilgam., XI, 154–155)

Тогда Атрахазис выходит из ковчега и приносит на горе жертву богам:

Сладостный запах учуяли боги

И слетелись на жертву, как мухи.

(Gilgam., XI, 161–162)

Бог Эа благословляет Атрахазиса:

Атрахазис с супругой были доныне людьми;

Ныне же будут, как боги, в сонме богов.

(Gilgam., XI, 202–203)

Судьба Атрахазиса таинственнее Ноевой: этот родил второе человечество и умер, как человек; тот не рождает и не умирает, как бог (второе человечество Иштарь-Мами творит из персти земной, так же как первое). На краю света, в Устье Рек, где был Эдем, поселяется Атрахазис, последний человек первого человечества, как Второй Адам, бессмертный, вкусивший от Древа Познания и Древа Жизни вместе.

Чей же это прообраз, чья тень? Богочеловека или человекобога? И здесь опять двойной, вопрошающий смысл Вавилона.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.