2. Составные существа
2. Составные существа
Иногда в ходе наших странствий мы встречали миры, населенные разумными созданиями, у которых развитая личность была проявлением не одного отдельного организма, а целой группы организмов. В большинстве случаев такое положение дел возникало в связи с необходимостью соединения разума с легкостью тела. Представьте себе большую планету, расположенную довольно близко к своему солнцу, или «раскачивающуюся» под действием крупного спутника. На такой планете были бы чрезвычайно сильны океанские приливы, огромные территории подвергались бы периодическим затоплениям. Выжить в таком мире очень трудно, если только не уметь летать. Однако в связи с сильной гравитацией только очень маленькое существо, относительно небольшое по размерам, могло бы подняться над поверхностью. Достаточно большой, способный вести сложную умственную деятельность мозг был бы на такой планете неподъемным.
Вот в таких мирах основой разумной жизни стали полчища летучих существ, размерами не превышающих воробья. Стая самостоятельных тел объединялась воедино индивидуальным разумом человеческого порядка. Тело этого разума было множественным, но сам разум был почти столь же связный, как человеческий. Подобно тому, как стаи травников и чернозобиков вьются, маневрируют и щебечут над нашими эстуариями, так над огромными затопляемыми приливами областями, где велось земледелие, кружились подвижные облака летучих существ, и каждое такое облако представляло собой единое сознание. При отливе эти «птички», подобно нашим пернатым, садились на открывающуюся сушу; толстые слои «облаков» превращались в тонкую пленку на поверхности, похожую на пену вдоль фронта отлива.
Ритм жизни в таких мирах отсчитывался приливами и отливами. Во время ночных приливов все «птички» спали, покачиваясь на волнах. Во время дневных приливов они совершенствовались в воздушных видах спорта и совершали религиозные обряды. Но дважды в сутки, когда суша оголялась, они вели обработку посевов на промоченном иле или выполняли все индустриальные и культурные работы в городах из бетонных сот. Нам было любопытно наблюдать, как тщательно перед каждым возвращением прилива все инструменты цивилизации запирались от буйства стихии.
Сначала мы полагали, что мыслительное единство этих птичек имеет телепатическую природу, но мы ошибались. Оно основывалось на единстве сложного электромагнитного поля – этакие «радиоволны», пронизывавшие всю группу. Электромагнитные волны, испускаемые каждым индивидуальным организмом, воздействовали на протекание химических реакций в нервной системе, что и поддерживало связность обладающей разумом «нервной» структуры. Каждый мелкий мозг реагировал на эфирные ритмы его окружения; и каждый привносил свою особенную мелодию в сложный общий паттерн. Пока стая составляла единое облако, занимавшее примерно одну кубическую милю, индивиды были умственно объединены, и каждый служил в качестве специализированного центра в общем «мозгу». Но если какая-то часть отделялась от стаи, например, во время шторма, она теряла умственный контакт и становилась отдельным разумом очень низкого порядка. Фактически, каждый фрагмент временно деградировал до очень примитивного инстинктивного животного или системы рефлексов, всецело направленных на восстановление контакта.
Нетрудно догадаться, что умственная жизнь этих составных существ сильно отличалась от всего, что встречалась нам до сих пор. Отличалась, но при этом имела много общего. Как и человек, птичья стая была способна испытывать ярость и страх, голод и сексуальное влечение, личную любовь и все страсти толпы; но способ выражения всего этого настолько отличался от привычного, что мы только с большим трудом могли их распознать.
Например, секс был чем-то совершенно невероятным. Каждая стая была бисексуальной, включая в свой состав несколько сотен мужских и женских особей, безразличных друг к другу, но очень чувствительных к присутствию других стай. Мы выяснили, что удовольствие и стыд от телесного контакта достигались не только путем совокупления отдельных особей, но и, с необъяснимой тонкостью, путем диффузии двух стай во время брачных воздушных танцев.
Но для нас важнее внешнего сходства с нами было сходство интеллектуальное. Действительно, если бы они не достигли в своей эволюции уровня развития, близкого к нашему, мы бы и не смогли к ним попасть. Ведь каждая из этих подвижных разумных птичьих туч фактически представляла собой почти человеческую личность, разрываемую между добром и злом, способную чувствовать и любовь, испытывать ненависть по отношению к другим таким же тучам, способную накапливать мудрость и совершать глупости, испытывающую целую гамму человеческих чувств, от самых низменных до эстетического экстаза созерцания.
Пытаясь проникнуть за грань формального сходства их духа с нашим, дававшего нам доступ к этим птичьим стаям, мы с трудом научились видеть миллионом глаз сразу, ощущать фактуру воздуха миллионом крыльев. Мы научились понимать сложные ароматы оголенной отливом земли, болот и огромных возделываемых территорий, орошаемых приливами дважды в сутки. Мы восхищались гигантскими турбинами, вращавшимися под действием приливов и отливов, и системой электрического грузового транспорта. Мы узнали, что леса высоких бетонных пиков или минаретов, а также платформы на длинных сваях, которые строились в наименее затапливаемых местностях, были не чем иным, как яслями, где воспитывались отпрыски, пока не научатся летать.
Мало-помалу мы научились понимать образ мышления этих странных созданий, столь разительно отличавшийся от привычного нам в деталях, но в целом такой же. Мое повествование ограничено, и мне не стоит даже пытаться нарисовать невообразимую сложность самого развитого из таких миров. Столько всего еще нужно рассказать. Скажу только, что, поскольку сама индивидуальность этих стай была более расплывчатой, чем человеческая, ее, как правило, хуже понимали и больше ценили. Самым страшным для них было физическое и умственное разрушение. Как следствие, во всех их культурах был очень силен идеал целеустремленной личности. С другой стороны, опасность того, что личность одной стаи будет физически нарушена соседями, вроде того, как одна радиостанция может создавать помехи для другой, заставляла их, в отличие от нас, остерегаться соседей, боясь растворить в них свою личность. Но благодаря тому, что от этой опасности вполне эффективно защищались, идеал мирового сообщества развился без всякой борьбы не на жизнь а на смерть с мистическим племенным укладом, так хорошо знакомой нам. Вместо этого была борьба между индивидуализмом и сдвоенным идеалом всемирного сообщества и всемирного разума.
Во время нашего визита как раз набирал обороты всемирный конфликт между этими двумя позициями. Индивидуалисты были сильнее в одном полушарии, уничтожали всех глобалистов и копили силы для захвата второго полушария. В последнем доминировали глобалисты, причем не с помощью оружия, а путем так называемого радиооблучения. Доминирующая «партия» оказывала влияние на непокорных своим излучением. Все противники либо морально разлагались под действием радиооблучения, либо целиком поглощались общественной радиосистемой.
Последовавшая за этим война была для нас удивительнейшей. Индивидуалисты использовали артиллерию и ядовитый газ. Глобалисты пользовались в основном радиоволнами, которым владели, в отличие от противника, в совершенстве. Радиовоздействие оказалась настолько эффективным, что индивидуалисты оказались поглощены глобалистами еще до того, как успели нанести сколько-нибудь существенный урон врагу. Их индивидуальность испарилась. Поглощение производилось либо путем уничтожения отдельных «птичек», входивших в состав «тел» индивидуалистов, либо путем переформирования в новые стаи, лояльные глобалистам.
Мы потеряли контакт с этой расой вскоре после поражения индивидуалистов – поскольку оказались неспособны воспринимать события и социальные проблемы мирового разума. Лишь на значительно более поздней стадии нашего путешествия мы вновь посетили эту расу.
Другим мирам, тоже населенным разумными птичьими стаями, повезло меньше. Большинство из них по той или иной причине погибли. Во многих стрессы индивидуализации и нестабильность социума приводили к эпидемии безумия или дезинтеграции личности в полчище инстинктивных животных, которые мириадами становились жертвами стихии или хищников – и вот уже сцена свободна, чтобы какой-нибудь червяк или амеба попытались унаследовать планету и начать тернистый путь к цивилизации.
Нам встречались и иные виды составных существ. Например, очень большие и сухие планеты нередко бывали заселены разумными роями насекомых, поскольку ни одно живое существо размером больше жука не могло на таких планетах передвигаться, а летать могли только создания размером не больше муравья. В таких роях микроскопический мозг каждого «насекомого» выполнял свою отдельную микроскопическую функцию внутри группы, почти как муравьи в муравейнике: одни отвечают за строительство, другие – за оборону, третьи – за размножение и так далее. Все составляющие структурные единицы были подвижны, но каждый класс единиц выполнял свою «нейрологическую» функцию в жизнедеятельности роя. Фактически, каждая единица была аналогом отдельной клетки нервной системы.
В таких мирах, как и в случае с птичьими стаями, нам приходилось долго привыкать к объединенному ощущению множества составных частей. Бесчисленными членистыми ногами мы ползли по лилипутским бетонным проходам, бесчисленными щупальцами принимали участие в смутных технических и аграрных действиях или управляли игрушечными корабликами на каналах и озерах этих плоских миров. Бесчисленными фасеточными глазами осматривали поля похожей на мох растительности или изучали звезды через крошечные теле– и спектроскопы.
И так идеально была организована жизнь этих наделенных разумом полчищ насекомых, что вся промышленная и сельскохозяйственная деятельность осуществлялась с позиции этого разума на бессознательном уровне, как пищеварение у человека. Сами инсектоиды выполняли эти работы сознательно, хотя и не понимая их значения; но коллективный разум утратил способность их контролировать, а занимался он почти всецело делами, требовавшими объединенного сознательного контроля – фактически, всеми видами практических и теоретических разработок, естественными и духовными науками.
Во время нашего визита в самый замечательный из таких инсектоидных миров население состояло из множества великих наций-роев. У каждого роя было свое гнездо, свой лилипутский город – акр поверхности суши, испещренный сотами, залами и переходами на глубину примерно в два фута. Близлежащая земля отводилась под мохоподобные культурные растения. При увеличении численности членов роя, за пределами родного города основывались колонии, где развивались новые групповые личности. Однако ни этой расе, ни «птичьим стаям» не были свойственны сменяющие друг друга поколения разумов, как у людей. Отдельные насекомые внутри каждого «мозга» постоянно отмирали, как клетки, а на их место становились свежие, но сам групповой разум был в принципе бессмертен. Составные части сменяли друг друга; личность оставалась неизменной. Благодаря этому их память вмещала бессчетные поколения насекомых, постепенно затухая и сходя на нет в воспоминаниях о тех архаичных временах, когда эволюция перешла на «разумный» уровень. Таким образом, цивилизованные рои имели смутные воспоминания обо всех предыдущих эпохах.
Цивилизация превратила прежде беспорядочные муравейники в тщательно спланированные подземные города; обратила старые ирригационные каналы в обширную сеть водных путей для транспортировки грузов между регионами; предоставила в пользование механическую тягу, основанную на сгорании растительного топлива; развила металлургию; произвела сложнейшие крошечные, почти микроскопические машины, которые сделали жизнь в наиболее продвинутых регионах очень комфортной. Было сконструировано множество миниатюрных машин, соответствующих нашим тракторам, поездам, кораблям. Цивилизация также внесла классовые различия между теми, кто занимался сельским хозяйством, индустриалистами и теми, кто осуществлял интеллектуальную координацию деятельности общества. Последние со временем стали бюрократическими тиранами страны.
Благодаря огромным размерам планеты и чрезвычайной сложности дальних перемещений для столь мелких существ, в разных уголках планеты развивалось множество цивилизаций независимо друг от друга; и к моменту, когда они наконец встретились, многие из них были уже заметно индустриализированы и располагали самым «современным» вооружением. Можете себе представить, что началось, когда встретились расы, образованные даже вовсе разными биологическими видами, с разными обычаями, образом мышления и идеалами! Не имеет смысла описывать здесь бессмысленные побоища, следовавшие за такими встречами. Но стоит отметить, что мы, телепатические наблюдатели из отдаленных во времени и пространстве уголков Галактики, могли контактировать с враждующими сторонами значительно легче, чем они друг с другом. В результате нам довелось сыграть важную роль в истории этого мира. Действительно, пожалуй, именно благодаря нашему мысленному воздействию эти расы избежали взаимного уничтожения. Мы «поселялись» в «головах» ключевых личностей с каждой стороны и терпеливо развивали в них некоторое понимание вражеского менталитета. И поскольку каждая из этих рас уже преодолела к тому времени земной уровень общественных отношений, поскольку по отношению к жизни своей расы коллективный разум был способен к истинному содружеству, признания противника не монстром, а личностью, было достаточно для того, чтобы полностью уничтожить желание воевать против него.
Наши «ключевые» личности, просвещенные «божественными посланниками», самоотверженно проповедовали мир. И хотя некоторые из них фактически принесли себя в жертву, их дело восторжествовало. Расы пересели за столы переговоров; все, за исключением двух крупных и культурно отсталых народов. Их мы не смогли свернуть с пути войны; и поскольку эти расы к тому времени были высоко специализированы на войне, они представляли серьезную угрозу. Они сочли новый миролюбивый дух лишь проявлением слабости со стороны противника и возжаждали воспользоваться этим, чтобы захватить весь остальной мир.
И тогда мы стали свидетелями драмы, которая для любого земного жителя показалась бы фантастикой. Она была возможна в этом мире только благодаря высокому уровню ментальной ясности, уже достигнутой в пределах каждого народа. Мирные расы имели смелость разоружиться. Весьма зрелищными и несомненными способами они уничтожили свои вооружения и военные заводы на глазах у вражеских пленников, которые были затем отпущены под обещание поведать об увиденном своим. В ответ на это неугомонный враг оккупировал ближайшие разоруженные страны и начал безжалостно развивать милитаристскую культуру путем пропаганды и репрессий. Но несмотря на массовые казни и пытки, результат оказался совсем не таким, как ожидалось. Ибо, хотя тираны недалеко ушли в своем развитии от homo sapiens, их жертвы были уже далеко впереди. Репрессии только усилили стойкость пассивного сопротивления. Мало-помалу тирания заколебалась. Потом неожиданно рухнула. Завоеватели отступили, но будучи уже зараженными духом пацифизма. На удивление быстро в том мире вскоре установилась федерация, субъектами которой были разные биологические виды.
Я с грустью осознал, что на Земле, хотя все ее цивилизованные жители и принадлежат к одному виду, такой счастливый исход невозможен, просто потому что способность к мирному сожительству у индивидуального разума все еще слишком мала. А еще я подумал, имели ли бы расы-тираны больший успех в насаждении своей культуры в захваченных странах, будь в их распоряжении очередное молодое и податливое поколение личностей для воспитания.
Преодолев свой кризис, этот мир инсектоидов так быстро пошел вперед в социальной структуре и в развитии личности, что нам все труднее становилось оставаться с ними в контакте. В конце концов, мы этот контакт потеряли. Однако впоследствии, когда мы сами стали значительно более развитыми, мы снова встретились с ними.
Я не стану рассказывать о других инсектоидных мирах, поскольку ни одному из них не суждено было сыграть заметную роль в галактической истории.
Чтобы закончить общее описание рас, в которых индивидуальный разум имел не одно физически цельное тело, следует сказать еще об одном весьма своеобразном и даже более странном типе. Тело представителя такой расы было образовано облаком ультрамикроскопических единиц, организованных в единое целое на базе электромагнитных волн. Именно к такому типу принадлежит раса, которая в наши дни населяет Марс. В другой своей книге я уже описывал этих существ, а также трагические отношения, сложившиеся между ними и нашими потомками в далеком будущем, поэтому здесь скажу о них только, что нам удалось установить с ними контакт лишь на значительно более поздней стадии странствий, когда мы научились понимать существ, чье духовное состояние было чуждо нашему.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.