1. Эгоистические существа

1. Эгоистические существа

Психо-материальное царство бытия состоит из субстанциальных деятелей, которые стремятся к полноте жизни, но желают достигнуть её в себе и для себя, предпочитая себя другим личностям. Это есть эгоизм, себялюбие.

Такие личности в своём поведении не идут по пути, указанному Иисусом Христом: люби Бога больше себя и ближнего, как себя. Эгоизм обособляет от Бога, поскольку деятель ставит цели, несовместимые с волею Бога.

Эгоизм также обособляет деятеля от других существ мира, поскольку деятель равнодушен к ним или даже вступает во враждебное противоборство к ним.

Заботясь о себе и своём благополучии, эгоистический деятель завоевывает в своё исключительное обладание некоторый объём пространства, вступая в борьбу с другими эгоистическими деятелями в виде актов взаимного отталкивания. Таким образом возникает материальное тело эгоистических деятелей. Творческая сила эгоистов умалена, потому что она не сочетается с силою Господа Бога и других существ. Поэтому также умалена их положительная свобода в том смысле, что очень многие содержания бытия, творимые членами Царства Божия, не могут быть сотворены эгоистическими деятелями; на каждом шагу они оказываются бессильными достигнуть цели, к которой страстно стремятся и которая достижима даже и в нашем царстве бытия, однако при условии более высокого развития. Тем не менее, формальную свободу воли, т. е. способность изменять своё поведение, эгоистические деятели сохраняют.

Творя содержательность жизни для себя без заботы о всех других существах, эгоистический деятель живёт погонею преимущественно за относительными благами, т. е. такими благами, которые в одних отношениях суть добро, а в других отношениях – зло. В нашей человеческой жизни это, например, такие блага, как питание, приобретение одежды, жилища и т. п. Все эти блага делимы и истребимы; пища, например, делится на части, и часть, использованная каким-либо лицом, перестает существовать. В случае недостатка пищи, во время голода овладение этою пищею каким-либо лицом есть добро для него и зло для тех, кому не удалось воспользоваться ею. Из-за таких делимых и истребимых благ возникает в нашем психо-материальном царстве бытия борьба за существование. Абсолютные ценности, наоборот, не делимы и не истребимы; они суть добро для всех существ, доросших до пользования ими. Истина, например, целиком вмещается в сознание всех, кто понимает её, и не истребляется этим пониманием её.

Не только блага, связанные с нашею материальною телесностью, относительны. Таковы также и душевные блага, связанные с нуждами жизни в нашем царстве бытия и ведущие к возникновению таких страстей, как честолюбие, властолюбие, гордыня. Эгоистический деятель, заботящийся преимущественно о себе, вместо полноты бытия осуществляет жизнь, весьма обедненную. Если он заботится буквально только об одном себе, он может начать свою деятельность в мире в состоянии крайней изолированности, например как свободный электрон. При этом он способен совершать только такие действия, как отталкивания, притяжения и движения, однообразные и повторимые. Никакого сознания и знания у него быть не может. Но всё же у него есть внутренние состояния, например стремление отталкивать другой электрон или притягивать протон; поэтому все действия его суть целестремительные акты. Но эти внутренние состояния столь упрощены, что их нельзя назвать психическими; лучше обозначать их термином «психоидные процессы». Тем не менее они образуют внутренний опыт деятеля, и, стремясь бессознательно к полноте бытия, деятель находит путь для достижения более сложной жизни тогда, когда ему удаётся сочетать свои силы с силами других деятелей. При этом возникают более или менее прочные союзы, если один деятель, достигший более высокой степени развития, ставит цели, а несколько других деятелей, менее развитых, усваивают его стремления и служат ему как его органы, так что они все вместе действуют как одно целое. Так совершается эволюция природы, вырабатывающая все более сложные и более ценные типы жизни.

Субстанциальные деятели не получили от Бога никакого определенного характера; каждый из них наделен свободною сверхкачественною творческою силою и стоит перед задачею самостоятельно и свободно выработать характер своей жизни, выработать свои качества. Бог не творил такие типы бытия, как кислород, вода, амеба, вошь, клоп, рыба, орел, тигр, земной человек. Деятели, вступившие на путь эгоизма, сами вырабатывают эти типы жизни.

Изложенное мною учение об эволюции субстанциальных деятелей не противоречит книге Бытия. Первый акт творения мира, предшествующий шести дням творения, состоит в том, что Бог создал «небо» и «землю». Под словом «небо» можно разуметь Царство Божие, т. е. совокупность деятелей, которые вступили сразу на путь правильного отношения к ценностям, любя Бога больше себя и все тварные личности, как себя. Слово «земля» можно понять как совокупность деятелей, о которых Бог предвидел, что они начнут свою жизнь грехопадением, т. е. большею или меньшею степенью эгоизма. Не Бог, а сами эгоистические деятели создали природу, полную несовершенств, и таким образом обрекли себя на медленный и трудный путь эволюции, чтобы достигнуть более совершенных форм жизни. Шесть дней творения, о которых говорится в Библии, следует понимать не как дни, а как «зоны», т. е. длинные периоды развития нашей природы, требующие многих миллионов лет. При этом развитии каждое существенно полезное для мира движение вперёд совершается с помощью благодатного творческого акта Божия. Слова «да будет свет» означают творение Богом идеи света, т. е. идеи процессов, необходимых для творения света. Эта идея усваивается субстанциальными деятелями, и они производят свет. Таким же образом при содействии Господа Бога совершается переход от неорганической природы к возникновению организмов растений и животных. В особенности ясная необходимость творческого акта Божия для перехода от животности к разумной духовности человека.

Всякий поступок грешных существ, поскольку в нём есть хотя бы в малейшей степени примесь эгоизма, далёк от полноты жизни, далёк от абсолютного совершенства и потому не доставляет полного удовлетворения. Мало того, многие наши поступки ведут к расстройству жизни нашего тела и возникающим отсюда страданиям. Если даже тело эгоистического деятеля весьма несовершенно удовлетворяет его нужды и вступает иногда во враждебные отношения к нему, то тем более велик разлад между таким деятелем и внешнею средой. Вредные климатические влияния, стихийные катастрофы вроде наводнений, землетрясений, вулканических извержений, борьба за существование животных и растений между собою, социальное неустройство, социальные катастрофы – все эти виды взаимного стеснения жизни, а не сочетания сил для согласного соборного творчества суть следствия несовершенной любви существ друг к другу и к Богу и выражение этого недостатка любви. В самом деле, весь мир, согласно персонализму, состоит из существ, которые суть действительные или потенциальные личности. Все отношения их могли бы быть проникнуты любовью, если бы они освободились от эгоизма.

Стремясь к полноте жизни и не достигая её ни в каких своих поступках и типах жизни, эгоистические деятели переходят все к новым и новым деятельностям и даже вырабатывают новые типы жизни. Рано или поздно наступает разлад между деятелем и его союзным телом: или деятель, стоящий во главе тела, начинает нуждаться в более совершенном теле, или, наоборот, подчиненные ему деятели начинают нуждаться в лучшей жизни и тогда наступает смерть, т. е. отделение друг от друга главного деятеля и его союзного тела. Как существо сверхвременное, субстанциальный деятель после смерти не утрачивает жизни; он начинает привлекать к себе новых союзников и строит себе новое тело, более соответствующее тем способностям, страстям и привычкам, которые он выработал в предыдущей жизни. Таким образом, например, субстанциальный деятель, сначала живший как электрон, становится на более высокой ступени развития организатором атома и ведёт жизнь более сложную, чем прежде, например жизнь атома кислорода, далее он сможет стать организатором молекул, например, воды, потом достигнуть такой ступени развития, чтобы организовать себе тело одноклеточного организма, например какого-либо вида амеб, и так далее вплоть до того, что он достигает после миллионов лет своего развития до такой сложной жизни, как, например, жизнь собаки, лошади, обезьяны.

Столь высокоразвитой субстанциальный деятель стоит на пороге перехода от животности к человеческой разумности; он может вступить в человеческий организм и стать во главе какого-нибудь важного органа, например печени.

Научившись в человеческом организме типу человеческой жизни, 11-158, он может, наконец, стать во главе человеческой зародышевой клетки и родиться как человек.

Человек, сохраняющий до конца своей жизни интерес к человеческому типу бытия, может после смерти несколько раз вырабатывать себе человеческое тело. Далее, выработав в себе способности, пригодные для жизни более сложной, чем человеческая, он может после смерти начать совершенно новый тип жизни. В самом деле, по сравнению с жизнью членов Царства Божия, способности человека и деятельности его крайне ограниченны. Существует множество форм жизни более высокой, чем человеческая. Например, такое социальное целое, как государство, есть личность более высокого порядка, чем человек. Во главе государства стоит субстанциальный деятель, союзное тело которого состоит из людей, граждан государства, служащих ему органами. Такая личность способна к деятельностям, чрезвычайно сложным, таким, как война, суд, законодательство, требующим целесообразного сочетания деятельности множества граждан.

Мысль, что живое существо после смерти опять появляется на свет с телом, подобным прежнему, или даже переходит к другому типу жизни, называется учением о перевоплощении или учением о переселении душ.

Переход от животности к разумной человечности, конечно, не может быть достигнут одними только силами самого животного и может осуществиться не иначе как при содействии особого творческого акта Божия. Великий философ Лейбниц держался учения о перевоплощении и называл творение Богом субстанциального деятеля словом creati (творение), а дополнительный творческий акт Бога, благодаря которому деятель переходит от животности к человечности, словом «транскреация» (transcreatio). Лейбниц надеялся, что такое учение может быть допущено христианскими богословами. До сих пор оно «не было формально осуждено Церковью», как это сообщил польскому философу Лютославскому кардинал Mercier в своём письме в ответ на его запрос [CDI].

Более половины человечества верит в перевоплощение. Многие философы Древней Греции и нового времени, например Пифагор, Платон, Плотин, Лейбниц, придерживались этого учения. Но, с другой стороны, есть также много противников его. Отчасти это объясняется тем, что оно часто сопутствуется грубыми ошибочными представлениями. Например, великий философ Плотин думал, что человек с таким пороком, как обжорство, становится в новой жизни свиньею. Само собой разумеется, что личность, достигшая человечности, уже не спускается до животности, хотя и может вырабатывать все новые и новые пороки вплоть до движения в направлении к сатанинскому бытию.

Называя перевоплощение переселением душ, некоторые люди воображают, что умерший деятель вселяется в другое уже готовое тело. Это представление неправильное: покинувший своё тело деятель сам привлекает к себе новых союзников и строит себе новое тело соответственно своим потребностям.

Не следует думать, будто изложенное мною учение о перевоплощении имеется в религии буддизма. Оно глубоко отлично от учений буддистов уже потому, что буддизм не признает существования души как сверхвременного я, которое, будучи тем же я, строит себе после смерти новое тело. Буддисты думают, что личность состоит только из множества событий, из процессов во времени и если умирающий человек любит жизнь, то процессы, из которых состоит его личность, являются причиною возникновения новых процессов, составляющих новую личность, состояния которой будут зависеть от поступков прежней личности; например, если прежняя личность совершила убийство, то новая личность подвергнется в свою очередь убийству. Такую судьбу личности, зависящую от прошлого, они называют кармою. Эти мысли нельзя назвать учением о перевоплощении личности, потому что буддисты не признают одного и того же я, которое после смерти начинает новую жизнь.

Современная наука выработала учение о происхождении видов растений и животных друг от друга и о том, что предки человека – животные.

Изложенное учение о перевоплощении согласуется в этом отношении с наукою и может быть использовано для теории эволюции. Между прочим, на основе персонализма и учения о перевоплощении становится понятною гениальность нашего организма, проявляемая им в процессах питания, роста и особенно в процессах заживления ран и борьбы с болезнями. Наше я строит своё союзное тело весьма целесообразно, опираясь на опыт свой и своих союзников, приобретенный в течение миллионов лет.

Философия Католической Церкви, зорко следящая за успехами науки, задается целью приспособить своё учение о происхождении видов и человека к требованиям науки. Католический философ и богослов A. Sertillanges утверждает, что философия великого средневекового мыслителя св. Фомы Аквинского может быть согласована с сущностью современной теории эволюции. Он говорит, что где есть полнота жизни, там нет ни желательности, ни возможностей изменений. В земных формах жизни полноты нет; поэтому приобретенная материею форма не даёт полного удовлетворения и вследствие этого совершается эволюция, происходит переход все к новым формам: «Возможна гипотеза, что организм Адама (l’organisme adamique) есть результат веков жизни, медленно развивавшейся на земле» [CDII]. Конечно, A. Sertillanges не допускает при этом учения о перевоплощении; он только утверждает, что в процессе эволюции выработалось тело, пригодное для человеческой жизни, и Бог сотворил для такого тела душу человека.

Дарвин в одном из писем 1879 г. говорит, что теорию эволюции он считает вполне согласимою с верою в Бога. «Я никогда не был атеистом в смысле отрицания бытия Бога». Но чем старше Дарвин становился, тем более он делался «агностиком», т. е. лицом, считающим религиозные вопросы не разрешимыми человеческим умом [CDIII].

Эгоистическое существо не достигает полноты жизни, поэтому не может надолго удовлетвориться своим положением. Св. Августин хорошо выразил это свойство человека: «Fecisti nos ad Te, Domine, et inquietum est cornostrum, donee requiescat in Te» («Ты, Господи, создал нас для Себя, и не удовлетворено сердце наше, пока не успокоится в Тебе»). Только в Царстве Божием при полном освобождении от эгоизма личность достигает совершенного удовлетворения, того, что называется блаженством.

Перевоплощение обеспечивает для каждой личности возможность развития, ведущего к порогу Царства Божия, и, следовательно, удостоиться от Бога обожения по благодати. Отсюда следует, что ад, как состояние вечно длящегося во времени мучения грешников, не существует. Великий Отец Церкви св. Григорий Нисский, говорит, что область зла ограничена; поэтому грешное существо, исчерпав все области зла, в конце концов разочаруется в нем, раскается и обратится к добру. Поэтому св. Григорий Нисский убеждён в том, что все падшие существа, даже и демоны, достигнут восстановления (погречески – апокатастазис) и будут спасены. С ним согласен и св. Максим Исповедник.

Среди современных русских богословов учение о спасении всех отстаивает от. Сергий Булгаков в своём труде «Невеста Агнца». Он не признает учения о перевоплощении, но думает, что после смерти, не имея тела, человек продолжает жить духовно-душевною жизнью и под влиянием этого опыта в конце концов достигает освобождения от эгоизма.