ОБРЕТЕНИЕ ВЕЧНОСТИ

ОБРЕТЕНИЕ ВЕЧНОСТИ

Генри Миллер, исследовав поэтический словарь Артюра Рембо, заметил, что «есть слова, неоднократно, навязчиво встречающиеся у писателя, и говорят они куда больше, чем все факты, собранные биографами».[36] Такими словами в поэзии Рембо, по мнению Г. Миллера, являются следующие:

?ternite – вечность, amour – любовь, demon – дьявол,

infini – бесконечность, beaut? – красота, ange – ангел,

charit? – милосердие, lumi?re – свет, paradis – рай,

solitude – одиночество, aube – заря, piti? enfer – ад,

angoissee – тоска, soleil – солнце, inou? – неслыханный,

ennui – скука, ivresse – опьянение.

Вечность (?ternite) – одно из ключевых слов в поэтическом лексиконе А. Рембо. Непостижимая и необъятная Вечность осмысляется поэтом не умозрительно в абстрактных пространственно-временных категориях: Рембо ищет и находит её присутствие в обыденности. В данном стихотворении, на наш взгляд, наиболее очевидны утончение ткани творчества и предельная концентрация стиля.[37] В центре содержания поэтической миниатюры «L`?ternit?» не результат понимания Вечности, а поиск этого понимания, устремлённость к постоянно ускользающей подлинности слова, обозначающего Вечность.

L`?TERNIT?

Elle est retrouvee.

Quoi? – L`?ternit?.

C`est la mer allee

Avec le soleil.

Ame sentinelle,

Murmurons l`aveu

De la nuit si nulle

Et du jour en feu.

Des humains suffrages,

Des communs e?lans

La tu te degages

Et voles selon.

Puisque de vous seules,

Braises de satin,

Le Devoir s`exhale

Sans qu`on dise: enfin.

La? pas d`esperance,

Nul orietur.

Science avec patience,

Le supplice est sur.

Elle est retrouvee,

Quoi? – L`Eternite?.

C`est la mer allee

Avec le soleil.

ВЕЧНОСТЬ

Она вновь обретена,

Что? –Вечность.

Это море бегущее

С солнцем.

Душа часовой

Нашёптываем признание

От ночи столь бесплодной

И до дня в пламени (в пылу).

От людских выборов,

От общих порывов

Там ты освобождаешься

И улетаешь по мере того как.

Так как вами одними,

Угли (деньги) атласные,

Долг погашается

Без чего, как говорится: конец.

Шаг надежды,

Бесплодный восход солнца,

Учёность с терпением,

Казнь несомненна.

Она вновь обретена

Что? – Вечность.

Это море бегущее

С солнцем.

Рассмотрим онтологию слова-понятия «вечность» в этом тексте через анализ движения и развития художественной идеи автора.

Стихотворение начинается фразой: Elle est retruv?e (она вновь обретена, вновь нашлась). У читателя возникает ощущение, что он включается в ситуацию драматических взаимоотношений субъекта и Вечности, которая была утрачена и обретена вновь. Об этом утвердительно заявлено невидимому оппоненту.

Est retruv?e – вновь находить, снова обрести, встретить, обнаружить, отыскать, припомнить, узнать. Обычно глагол retruver в образовании сложного прошедшего времени используется с глаголом avoir – иметь. Однако Рембо нарушает грамматические правила и прибегает к ненормированному употреблению глагола ?tre – быть, что подчёркивает, во-первых, бытие вечности, а во-вторых, её субстанциальнось.

В самом деле, найти, обнаружить Вечность – это неслыханно, поэтому и меняются привычные грамматические нормы. Поэтому у Рембо Вечность была обретена, найдена как нечто пребывающее и утраченное. Бытие Вечности становится ощутимее с в предикате с глаголом быть (?tre). Как видим, Рембо опережает Э. Фромма с его осмыслением сущности понятий иметь и быть.

Содержание понятия Вечности раскрывается через реалии обыденного. Казалось бы, в составе этого понятия нет ничего, что было бы человеку неизвестно. В опыте прежде всего, Вечность представлена визуально: это море, бегущее с солнцем (C`est la mer all?e Av?c le soleil). В то же время этот конкретный визуальный ряд символичен. Так, море (mer) имеет не только прямое, но и переносное значение: много чего-либо, громада чего-либо. Море – символ бескрайнего пространства allee – бегущая и амоформа – аллея – промежуток между чем-то, путь. Таким образом, Вечность визуально конструируется как бегущая бескрайнего морского пространства с солнцем: беспредельные стихии воды и света, их перспективная устремлённость, воплощающая абсолютную свободу. Вечность мыслится в пространственно протяжённых образах, предельно обобщённых, архетипических, пребывающих в движении.

В семантике понятия вечности есть не только вневременное спокойствие и незыблемость бытийных первообразов, но и бытовая суетность человеческого существования: бормотание, шептание, шелест от ночи до дня. Murmurons – шепчем, бормочем, шелестим – форма глагола настоящего времени 1 лица, множественного числа символизирует человеческую жизнь с её суетой и невнятицей. Грамматическая форма глагола (1-е л., мн. ч.) позволяет легко восстановить отсутствующее подлежащее «мы». Волнения, сомнения, тщетность людских усилий, суета, тем не менее, не подавляют Рембо, поскольку таят в себе порыв и освобождающий выбор.

Семантически усложнённая метафора позволяет рассмотреть тему денег и долга в формате Вечности: деньги – угли атласные костра. При этом усложняется и остаётся загадкой мотив освобождения.

Des humains suffrages,

Des communs elans

L? tu te d?gages

Et voles selon.

___

От людских выборов,

От общих порывов

Там ты освобождаешься

И улетаешь по мере того как.

Рембо говорит здесь об освобождении души, пребывающей в ночном одиночестве. Но далее возникает тема власти денег и указывается причинно-следственная связь этой власти со свободой и возможностью выбора:

Puisque de vous seules,

Braises de satin,

Le Devoir s`exhale

Sans qu`on dise: enfin.

___

Так как вами одними,

Угли (деньги) атласные,

Долг погашается

Без чего, как говорится: конец.

В своей многозначности слово «braises» (угли, деньги) является словом-загадкой. Что же освобождает человека: угли костра, на котором сжигаются долги или деньги лощёные (атласные)? Или деньги и есть те угли костра, которые сжигают долги, дают очищение и свободу? Отметим поразительный профетизм этого текста, отразивший будущий выбор самого Рембо, решительно оставившего поэзию и ставшего коммерсантом, выбравшего в значении «braises» – «деньги атласные», посвятившего себя их накоплению.

Символом тщетности всего сущего звучит предпоследняя строфа: La pas d`esp?rance, Nulle orietur. Шаг надежды в бессмысленно пустом восходе солнца; учёность и терпение не помогут избежать казни. Но в финале стихотворения снова звучит обращение к неведомому оппоненту провозглашающее, что Вечность снова обретена, она существует. Вечность, таким образом, противопоставлена суетному шуму, обыденности, пустоте и бессмысленности существования. В ней – надежда и смысл существования человека.

Философская глубина постижения темы Вечности проявляется у Рембо не в афоризмах, не в игре отвлечёнными идеями, не в рассуждениях и сентенциях, но в безыскусном выстраивании реалий визуального предметно-вещного и понятийно-бытового рядов:

– вечность – море аллеи с солнцем;

– деньги, жар, угли атласные (лощёные);

– пустой восход солнца;

– шаг надежды;

– учёность с терпением;

– казнь.

Эта словесно-понятийная конструкция имеет рамочный характер, завершаясь уже имеющимся определением Вечности: Вечность – море, бегущее с солнцем.

Итак, Рембо моделирует пространственно протяжённый светоносный образ Вечности:

C`est la mer alle?e

Ave?c le soleil.

___

Это море, бегущее

С солнцем.

Особо следует отметить в этом тексте авторский синтаксис. Рембо разрушает нормированную синтаксическую связь для актуализации слов-понятий «море», «бегущий (аллея)», «солнце», каждое из которых символизирует какую-то ипостась смысла Вечности. Вечность включает в себя источник света, необозримость пространства, движение водной животворящей стихии, путь. Синтаксическую специфику текста определяет кольцевая композиция, которая подчёркивает цикличность обретения вечности: завершается один бытийный цикл, открывая возможность для осуществления следующего.

В этом стихотворении Рембо представляет переживание трагического несовпадения видимой стороны жизни и её подразумеваемого глубинного измерения. Вечность, как она видится, – проста, очевидна, повседневна. Вечность, как она проживаеся и осмысляется, – глубинна, мучительна, неуловима. Её взаимоотношения с человеком выражены повтором фразы: «Elle est retruv?e» – Она вновь обретена. Но то, что вновь обретено, по-видимому, прежде было потеряно. Улавливание Вечности в границы привычного не является, таким образом, гарантом её действительного удержания.

Видимое, привычное обозначено в тексте рядом конкретных имён существительных: «море», «солнце», «ночь», «день», «деньги». Видимое – это жизнь с её суетой, надеждой, выбором, долгами, страстями, неизбежным концом.

Глубинное и неуловимое начало Вечности обозначено существительным (Вечность) с абстрактным значением. Дихотомия грамматических категорий имени существительного (абстрактное-конкретное) делает очевидным контраст видимого и глубинного, суеты и незыблемого в понимании поэтом Вечности.

Итак, спокойной и незыблемой Вечности противопоставлены суета, тщетность и муки человеческого существования. Вечность обре тается человеком в мучительном поиске её в потоке времени, она в каждом временном отрезке, во всех человеческих порывах, в каждом выборе, в сожжении и возрождении заново. Вечность обретается как освобождение от всего суетного.