Аркан XII

Аркан XII

I. Традиционные наименования:

Messier, Caritas; Zodiacus; Повешенный.

II. Буква еврейского алфавита:

? (Ламед).

III. Числовое обозначение:

Тридцать.

IV. Символическое начертание:

Жуткая, неприветливая, песчаная равнина, кое-где поросшая жалким, согбенным к земле кустарником. Заброшенная дорога вьется с одного края горизонта на другой; все следы занесены на ней песком. Вечер; быстро сгущаются сумерки; высокий холм кажется как бы врезанным в небо, — так резко выделяются его очертания на западном небе, освещенном вечерней зарей. Солнце опускается к горизонту; огненный диск уже не жжет глаза, на него можно смотреть. Он только что коснулся вершины холма и кажется огромной, искрящейся, только что пролитой лужей крови. На фоне этого кровавого диска резко выделяется темная фигура. Два обуглившихся ствола дерева, некогда сожженные молнией, с шестью коротко обрубленными сучьями на каждом из них, поддерживают жердь в виде перекладины, на которой висит привязанный за левую ногу Повешенный. Правая нога его заложена за левую так, что они образуют крест. Руки связаны за спиной и вместе с откинутой головой они образуют треугольник вершиной вниз. И чудилось мне, что жизнь еще не отлетела от Страдальца, чуть заметная дрожь потрясала Его тело, а ясные и бездонные глаза были устремлены на равнину и встречали каждого, кто дерзнул пойти по дороге. Море бездонное горя и скорби бесконечной прочел я в тех глазах, и всем своим существом почувствовал, что не о Себе скорбит Страдалец, что я сам есть виновник, причина и цель Его мук…

§ 1. Об отождествлении и растворении

В момент своей эманации Атман человека, хотя и заключал в себе все грандиозное величие будущих возможностей, но все это лежало лишь в области абстрактных потенциальных принципов, и цель его жизни — это переведение их в область конкретных и реальных достижений. Человек, подобно Богу творит самого себя, творит свой собственный мир, и лишь достигнув полного в нем самопознания, начинает воистину объединять единый чистый дух с бесконечностью дифференциальных манифестаций. На пути своей жизни человек непрерывно расчленяет себя; двигаясь во времени, существующем абсолютно лишь для него, он встречается со вневременным миром и потому динамически на него действует. Всякая активность рождает равную и противоположную себе пассивность, вот почему человек неустанно всякому своему действию создает равное ему противодействие, бинер которых и осуществляет верховное назначение человека — «разделяй, соединяя и соединяй, разделяя», доктрину Аркана I.Дух человека бесконечен, а потому в каждой отдельной работе участвует лишь часть человеческого существа и двигательной силой является лишь частный аспект его духа. Будучи подобен многогранному кристаллу, человек в каждом отдельном случае соприкасается со вне его лежащим миром лишь одной какой-либо своей частной гранью; другие грани остаются в это время инертными. Это соприкасание происходит во времени и, кроме того, самая такая грань представляет собой не плоскость, а поверхность, имеющую свои собственные дифференциальные грани — ее элементы. По отношению к целостному существу человека эти элементарные грани, как дифференциально малые величины низшего порядка, обращаются в нуль, но при действии одной грани они вполне обнаруживают свое существование. Эти дифференциальные грани суть не что иное, как тональности данной грани существа человека. Состав человека пассивен, активным началом служит Атман. Он является первоисточником как самого принципа всех взаимоотношений вообще, так и каждого из них в отдельном частном случае. Переводя состав из одного положения в другое, Атман постоянно вводит его в соприкосновение со все новыми и новыми факторами. Каждый из них вызывает как бы раздражение в существе человека, выливающееся в такой импульс, который в полной мере этому фактору соответствует.

«Я вижу дерево, и в этот момент я в праве сказать, что дерево как таковое (т. е. член растительного мира) и дерево, живущее в моем сознании (т. е. мое представление о нем) для моего сознания — вполне тождественны».

После того как такой импульс создан, человек, переходя к другой мысли от данного конкретного представления, тем самым как бы очерчивает его, делает его совершенным и законченным (как бы приписывает к нему Хе») и этим отмежевывает аспект реально существующего фактора от слепка с него, взошедшего в состав единичным аспектом монады, как некоторая объектированная совокупность ее потенций, а потому уже независящего от фактора природы. Таким образом, воздействие внешних факторов на человека выражается лишь в том, что в существе его происходит некоторая переориентировка, но потребные для этого силы, закономерность последовательности и самый материал для осуществления этого акта целиком заимствуются из существа самого человека.

«Я отошел от дерева, его уничтожили, но в моем сознании оно точно такое же, как я его некогда видел».

Этими двумя этапами и исчерпываются сношения человека с внешним миром Сначала идет создание импульса, как бы слепка с фактора, а затем разрыв этого слепка с оригиналом Таким путем человек и переводит фактор из макрокосма в микрокосм.

«Когда силы души приходят в соприкосновение с тварью, они берут и создают ее образ и подобие, и вбирают это в себя. Так познают они тварь. Дальше этого тварь не может войти в душу, а душа приближается к твари лишь тем, что она сперва всецело принимает в себя ее образ. Только посредством осуществленного в воображении образа она приближается к творениям, ибо образ есть нечто, что душа создает с помощью сил. Будь то камень, человек, роза или еще что другое, что она хочет познать, она всегда воспринимает образ, который она прежде получила от них, и, таким путем, она может с ними соединиться».

Мейстер Экхарт.

«Все существует для нас через науку. Знать — значит быть. Наука и ее объект объединяются в интеллектуальной жизни того, кто знает. Сомневаться — значит не ведать. Таким образом, то, чего мы не знаем, не существует еще для нас».

Элифас Леви.

«Познание есть реальное выхождение познающего из себя, или, что то же, реальное вхождение познаваемого в познающего — реальное единение познающего и познаваемого».

Свящ. Павел Флоренский.

Второй цикл познавания лежит уже целиком внутри человека Наступает внутренняя работа, которая есть не что иное, как пресуществление воспринятого вновь в плоть и кровь существа человека. В первый момент этого второго цикла человек ставит перед собой дилемму: Полный состав человека как синтез и комплекс всего дотоле воспринятого и новое познавание, вполне обособленное, независимое, но в силу общего принципа тяготения, начинающее активно и динамически тяготеть к целостному составу человека. Это последнее восприятие становится активным и, начав использовать свою динамичность, вызывает брожение во всем составе человека, которое более сильно в тех элементах состава, с которыми оно имеет большую связь. Попутно происходит как выявление самоотрицания, так и нанесение всему целому состава, нового окрашивающего его оттенка, которое, распространяясь на все отдельные элементы может вызвать и частичные переориентировки.

«Познание основано лишь на сравнении с прежде познанным; следовательно, познания не может быть там, где нет больше возможности приобщить вновь воспринятое к прежде познанному и обобщенному».

Герберт Спенсер.

Итак, всякий процесс познавания человека состоит из двух этапов: временное отождествление с фактором, вне сознания лежащим и затем растворение его в общей экономии сознания. Это и есть то поглощение общим частного, которое является отражением частного в общем. Из всего изложенного следует, что так называемое растворение человеком всего встречающегося на его пути вовсе не есть уничтожение его собственного существования, но лишь восприятие его слепка, каковой процесс не оказывает никакого влияния на существование этой отдельной частности как таковой.

Развитие человека состоит не только из растворения инертных факторов природы. На пути своей жизни, сталкиваясь с самыми многоразличными людьми, человек постоянно уносит от них те или иные воспоминания, те или иные данные их опыта, их характера и их индивидуальных особенностей. Эти воспоминания и представляют собой те именно слепки, о которых только что говорилось. После встречи с каждым человеком мы всегда так или иначе обсуждаем его поступки, разбираемся в его душе, стараемся проникнуть в его побуждения, выяснить себе его стремления. Но что все это и представляет из себя, как не пресуществление внешнего опыта в наш собственный внутренний состав? Итак — жизнь людей есть постоянное растворение каждого из них взаимно друг в друге. Именно путем этого постепенного растворения человек и расширяет рамки своего микрокосма до беспредельности макрокосма, у которого нет ни границ, ни очертаний. Каждый человек на этом пути своем вполне независим от каждого другого человека, ибо даже всецело растворившись друг в друге, всякий из них продолжает оставаться тем, что он есть. Вот почему каждый человек может, стать Богом, может расширить свое «Я» до мировой всеобъемлемости, нисколько не нарушив этим независимости существования других.

«Мы называем (относительно) универсальным такое существо, которое содержит в себе большее, сравнительно с другими, количество различных особенных элементов. Понятно, что чем более элементов в организме, чем больше особенных существ входит в его состав, тем в большем числе сочетаний находится каждый из этих элементов, тем больше каждый из них обусловлен другими, и, вследствие этого, тем неразрывнее и сильнее связь всех этих элементов, тем неразрывнее и сильнее единство всего организма».

Владимир Соловьев.

«Чем шире познание, тем глубже самоанализ. Человек должен вмещать в своей личности как можно более разнородных элементов. Гений, истинный мировой гений, быть может просто необычайно сложная натура, необычайно богатая составными частями, обнимающая и сочетающая в себе больше других. Идеал человека — Эолова арфа, чуткая к малейшей вибрации, дающая отзвук на все в мире».

Юрий Николаев.

«Любовь есть сокращение мира до единичного существа и распространение единичного существа даже до Бога».

Бальзак

Человек по природе своей весьма консервативен, а потому в огромном большинстве случаев при различных встречах воспринимает лишь малую долю того, чтобы он мог воспринять, умея более совершенно приспосабливаться к конкретным обстоятельствам и людям, с которыми ему приходится сталкиваться. Только после того как он научится вполне видоизменять технику своего сознания согласно любым, теперь условно принятым законам восприятия, мышления и самой логики, он постигнет великий дар умения жить и мыслить в той или иной плоскости относительности, выбранной в данный момент волей из-за каких-нибудь высших соображений. Самая ужасная и пагубная ошибка людей, столь бесконечно много приуготовлявшая страданий и разочарований, столь много толкавшая их на преступления, жестокость и насилия над другими людьми, есть тяжкое заблуждение, что все люди мыслят одинаково и по одной логике. Насколько трудно восторжествовать над этим заблуждением свидетельствует факт, что даже высокоразвитый человек, зная, что истина имеет бесчисленное множество граней, хотя и допускает разнствование мыслей, восприятий и логики у различных людей, все же делает это чисто абстрактно, а на деле невольно стремится не объединить, а уничтожить эти противоречия. В самом себе он продолжает быть инертно консервативным, и если под влиянием новых восприятий, мыслей и идей и меняет свои взгляды, то все это, однако, всецело происходит лишь от причин, вне его лежащих. Сам по себе он продолжает подчиняться определенной технике мышления и тем лишает свое сознание всякой эластичности. Только истинный адепт обладает вполне великим искусством при всякой появившейся потребности перестраивать весь механизм своего сознания под влиянием одной своей воли. Перестроив свое сознание до полного совпадения с сознанием другого человека, он тем самым получает возможность пережить те же ощущения, получить те же восприятия, получить тот же опыт, что и этот человек.

«У великой Екатерины было свойство весьма немногих людей, являющееся в большинстве случаев одним из признаков гениальности и объясняющее необычайную плодотворность деятельности царицы — она умела заключить в себе целый мир самых противоположных интересов, не имеющих ровно никакого между собой отношения Она умела отдаваться каждому из этих интересов всецело и с необыкновенной легкостью переходила от одного к другому, в течение нескольких часов производила смену самых разнородных занятий».

Всеволод Соловьев.

Если человек не может вполне сродниться с данной идеей, она проходит, не оставив в его душе никакого следа, как луч луны на ледяной поверхности; но если, наоборот, он будет перестраивать свое сознание так, чтобы оно вполне обхватило эту идею, она, как сильная кислота на металле, оставит раз навсегда отпечаток своего контура, после чего уже человек своими собственными силами имеет возможность изучать ее в деталях, углублять анализировать и познавать ее связи и взаимоотношения со всей массой других идей.

«Только тогда можно изобразить и оценить поступки людей, когда все психологические предпосылки, вызвавшие тот или иной образ действий, известны нам из собственных переживаний. Понять человека — значит носить его в себе. Надо уподобиться тому духовному миру, который хочешь постигнуть. Поэтому плут великолепно понимает только плута, простодушный — простака же, но он никогда не в состоянии понять плута. Позер видит объяснение поступков людей только в позе и вернее поймет другого позера, чем наивный человек, существование которого кажется в свою очередь неправдоподобным. Словом, понять человека— значит быть этим человеком

Понять человека — значит быть этим человеком и, вместе с тем, быть самим собой Но, как видно было из приведенных примеров, гений объемлет в своем понимании гораздо большее количество людей, чем средний человек. Гете будто бы сказал о себе, что нет того порока и преступления, к которому он не питал бы некоторой склонности и которого он не мог бы вполне понять в какой-нибудь момент своей жизни. Гениальный человек сложнее, богаче, он личность многогранная Чем больше людей человек вмещает в своем понимании, тем он гениальнее, и — следует прибавить — тем отчетливее, интенсивнее отражены в нем эти люди. Слабое, лишенное яркости, отражение духовного мира окружающих людей не приведет его к созданию сильных, могучих образов, охваченных пламенным порывом; его образы будут бледны, без мозга и костей. Творчество гения всегда направлено к тому, чтобы жить во всех людях, затеряться в них, исчезнуть в многообразии жизни; в то время как философ стремится найти других людей в своем собственном духовном мире, свести их к единству, которое неизменно будет его собственным единством».

Отто Вейнингер.

Пресуществление в состав человека в противовес отождествлению, совершающемуся мгновенно, происходит в течение более или менее долгого промежутка времени, простирающегося подчас на многие и многие годы, а иногда и вовсе не успевает завершиться до смерти человека. Действительно, как много отдельных мыслей, идей и впечатлений, которые даже много времени спустя после их первоначального возникновения остаются странными, чуждыми и непонятными! Огромное большинство людей только тем занимается, что спорит, а между тем, наличие спора есть прямое доказательство того, что ни тот, ни другой человек не понимают данного вопроса. Вполне очевидно, что огромная масса восприятий человека не проникает в глубь его существа, носит вполне поверхностный характер и отнюдь не является сознанными потенциями его Атмана. Разум человека служит передаточной инстанцией между непосредственными восприятиями и проявленной сущностью человека, которая есть его состав.

«В действительности мысль людей преобразуется не влиянием разума. Идеи начинают оказывать свое действие только тогда, когда они после очень медленной переработки преобразовались в чувства и проникли, следовательно, в темную область бессознательного, где вырабатываются наши мысли».

Густав Лебон.

«Поле интуитивных восприятий и впечатлений через чувствительность (impressions sensibles), о котором мы не можем иметь сознания, есть поле, лишенное пределов: ясные представления занимают лишь точки в бесконечно малом количестве, которые сознание освещает. Отсюда выходит, что на бесконечной карте мира мысли лишь только некоторые редкие места освещены, и мы по ним только должны созерцать и сознавать нашу собственную природу».

Кант.

Мозг, как внешнее орудие разума, является непосредственным хранителем отдельных впечатлений, которые получает человек и которые он частью мог еще и не перевести в свое внутреннее сознание. Со смертью человека, с разрушением мозга, теряется навсегда все не пресуществленное в его внутреннюю сущность; вот почему древними индусами за знанием чисто рассудочным, за «знанием ока», отрицалась реальность; только внутреннее, вполне прочувствованное знание, которое строго проанализировано человеком во всех своих частях, истинная мудрость, «знание сердца», почиталось истинным и неотъемлемым богатством человека.

§ 2. О принципе равновесия

Сумма всех внешних усилий, действующих на всякий фактор или равна нулю в случае покоя, или же сводится к некоторой равнодействующей, величина которой находится в функциональной зависимости с движением. Действительно, по началу д’Аламбера, мы всегда можем привести движение к состоянию покоя путем добавления соответствующих сил. Самый процесс возникновения движения может быть понимаем как непосредственный результат увеличения или уменьшения действующих на тело с некоторой стороны усилий, благодаря чему наступает нарушение равновесия, которое тело в силу принципа равновесия начинает исправлять путем создания некоторого движения, эквивалентного потерянной или приобретенной силе системы. Принцип равновесия может быть формулирован в простейшей форме в следующих словах: «Каждое тело во вселенной находится в равновесии под влиянием действующих на него усилий; как только это равновесие нарушается, возникает движение, эквивалентная сила которому дополняет до нуля геометрическую сумму всех других действующих на тело сил». Эти элементарные вполне очевидные положения приводят нас к чрезвычайно важным выводам.

Известно, что понятие о времени представляет собой в своей абстрактной форме вполне реальный принцип, имеющий место во вселенной как некоторый вид протяжения,[562] но в то же время его масштаб относителен и зависит от каждого отдельного индивидуума. Из изложенного выше непосредственно явствует, что если человек движется во времени, то он постоянно теряет свое равновесие, но, вместе с тем, вечно его восстанавливает. В чем же состоит эта потеря равновесия? Разумеется, в получении впечатлений из внешнего мира и приобретении все новых и новых элементов, входящих в человеческое сознание. Это и показывает, что движение человека во времени есть следствие общения человека с внешним миром, а скорость этого движения есть непосредственная функция интенсивности этого общения.

Другой причиной относительности временных масштабов является степень совершенства так называемого «мгновенного сознания». Чем более человек развит, тем легче он ориентируется во всякой новой представшей перед ним проблеме, тем скорее осваивается с ней и приходит к возможности того или иного вывода. Различие этой способности быстрого ориентирования и составляет важнейший атрибут понятия о мгновенном сознании, под которым я разумею тот объем представлений и соотношений между ними причинных и последовательных по времени или по месту в сознании, которые человек в одно мгновение, т. е. в наименьшее, еще сознаваемое им количество времени, может одновременно обхватить. Вполне понятно, что чем совершеннее у человека его мгновенное сознание, тем большее количество сведений он может почерпнуть в единицу времени, а потому оно и определяет относительный вообще, но абсолютный для данного человека временной масштаб. Действительно, будучи лишены восприятий извне, мы вовсе теряем представление о течении времени.

Состав человека есть результат всех влияний и воздействий, имевших место между ним и вне его лежащим миром. Всякая новая встреча, новое столкновение, а вследствие этого и новое отождествление нарушают то равновесие, которое установилось перед этим между элементами в составе человека. Это нарушение тотчас же вызывает соответствующее движение, вызывает развитие бинерных свойств и качеств, и, наконец, общую переориентировку элементов, благодаря чему равновесие вновь устанавливается на некоторое время — до новой встречи, до новых отождествлений, до новой переориентировки. Итак, человек по отношению к внешнему миру всегда представляет из себя замкнутую систему, выведенную лишь на дифференциально малую часть из этого состояния.

Когда происходит какая-либо встреча, человек соприкасается с новым фактором не всем своим составом, а лишь только той сравнительно ничтожной его частью, которая наиболее с ним гармонирует. Под действием объекта или непосредственно силой Атмана в составе создается полный аналог этого объекта, и вот здесь наступает критический миг: с одной стороны мы имеем налицо объект, с другой стороны общий весьма сложный состав, в котором часть элементов ориентирована так, что их совокупное расположение с его связями и взаимоотношениями представляет из себя как бы полное отображение объекта Это явление подобно тому, как под действием магнита элементарные частицы железа ориентируются в определенном направлении, но после устранения магнита они вновь возвращаются в первобытное состояние. Так и в рассматриваемом нами процессе отождествления и растворения имеется некоторая критическая точка. Если объект уйдет из сферы влияния на состав до достижения этой критической точки, элементы сознания вновь раздифференцируются на инертные атомности, никакого растворения не произойдет и при повторном действии объекта процесс будет происходить точно так же, как если бы этот процесс имел действие только впервые. Наоборот, если процесс переориентировки успеет достигнуть критической точки, все совершенно изменяется. Для того, чтобы понять какую-либо идею, необходимо выявить в своем сознании все ее составляющие отдельные элементы и соотношения. Если хоть что-нибудь будет пропущено, идея как таковая не будет постигнута, а будут разобраны лишь отдельные частные группы элементов. Под критической точкой в процессе отождествления высшего с низшим я подразумеваю тот момент, когда все элементы объекта вызвали свое отображение в массе состава, и притом в той последовательности и при тех взаимных соотношениях, которые имеют место в объекте в действительности Как только критическая точка достигнута, совокупность ориентированных элементов состава как бы фиксируется и закрепляется точно так же, как если бы намагниченное железо было сразу превращено в сталь. С этого момента в составе человека выявляется вполне отображение объекта познания, которое и становится Адамом Кадмоном соответствующих элементов и утверждается в независимом бытии.

Вполне понятно, что во время критической точки наступает полное равновесие между составом и объектом, перейдя которое, объект впервые растворяется в составе. Итак, будем ли мы рассматривать один какой-либо объект или целую систему, будем ли мы их брать в состоянии покоя или в состоянии движения, — всегда принцип равновесия имеет свою силу. Мы пришли также к тому, что равновесие всегда предшествует каждому действию и сохраняется после его завершения. Два фактора, входящие между собой в соприкосновение, всегда помогают друг другу переориентировать свой состав так, чтобы в частном аспекте, где происходит их взаимодействие, наступило равновесие

Таким образом, принцип равновесия не только управляет каждым фактором мироздания в его собственной сущности, но и вызывает взаимоотношения с другими факторами, осуществляет процесс переориентировки элементов и совершает самое растворение через привлечение сил высших планов.

§ 3. Первоверховный Закон Жертвы

Путь эволюции человека — это путь непрерывного роста состава, как следствие непрерывного течения впечатлений. Человек на пути своей жизни может только приобретать, потеря есть в принципе nonsense. Падение есть лишь потеря власти над своими элементами, утрата способности их одновременно обхватывать в своем сознании. Атман человека, как аспект Божества, должен постепенно собрать воедино все элементы свойственного ему относительного мира. Развитие человека идет по закону пирамиды: чем большее количество элементов растворено в его составе, тем выше достоинство их общего синтеза, — совокупного самосознания человека. Весь мир построен по общему эволютивно-синтетическому плану; во всех гранях его, на всех ступенях сходственные элементы образуют группы, обобщающиеся в общем синтезе, который в свою очередь является элементом некоторой группы высшего порядка. Как только состав какого-либо человека поглотил все элементы, исчерпывающие состав некоторой единичной группы общей экономии природы, — тем самым в составе человека появляется и этот частный, единичный, свойственный данной конкретной группе синтез. Но как бы человек ни сознавал наличия в своем составе данного синтеза, он все равно в это время ощущает не самый синтез, как некоторую конкретную непосредственно познаваемую реальность, а чувствуешь лишь абстрактную возможность этой реальности. И вот человек ставит своей целью оживить этот синтез, сделать его истинной реальностью: здесь то и проявляется во всей своей мощи Первоверховный Закон Жертвы.

Создание мира есть Предвечная Вселенская Жертва Божества. Она вылилась в создание воли частного, в передачу сознания субстанциональности из Единого Абсолютного Синтеза бесчисленным, бесконечным лишь относительно, частным синтезам.

Жертва человека — это временное отречение от своего целостного сознания и передача сознания некоторым отдельным им же самим выбранным элементам, обобщенным в некотором относительном синтезе. Совершив акт жертвы, человек на время делает реальным то, что существует в нем абстрактно, и наоборот, делает абстрактностью свою единую абсолютную реальность. Целостное сознание человека, свойственное ему по его развитию и по сумме работ им затраченных, в это время является для него совершенно недосягаемым синтезом; он должен ограничиться узкими рамками им же самим созданного частного конкретного мира, в нем жить, в нем познавать и в нем осуществлять свою миссию. Именно в это время человек впервые осуществляет синтезирование элементов в их групповом принципе. Этот последний перестает быть для него лишь абстрактным метафизическим понятием, он в полной мере становится живым существом, целостным и законченным, наделенным своим собственным сознанием и своей собственной индивидуальностью. Завершив этот частный цикл своей жизни, человек вновь растворяет синтез относительный в синтезе абсолютном и соединяет вновь полученный опыт со всеми приобретенными ранее.

«В своей психической организации мы имеем всевозможные задатки характера, которым обстоятельства не всегда доставляют случай обнаруживаться. Раз они случайно получили применение, — тотчас же образуется более или менее эфемерная новая личность».

Густав Лебон.

В полной гармонии с изложенным о действительной сущности причин, побуждающих Атмана к выбору определенной инкарнации, — человек и на пути отдельного воплощения неизменно следует Закону Жертвы. Пользуясь методом «сознательного неведения», он всегда всецело сосредоточивает силу своей воли и все свои познавательные способности на одной какой-либо конкретной проблеме. Углубляясь в нее все больше и больше, человек целиком переносит свое сознание в плоскость ее доктрины, законов и факторов, благодаря чему и получает возможность ввести ее в свой состав и претворить все составляющие ее отдельные элементы в целостную систему.

§ 4. Взаимоотношения между частью и целым. Предопределение и предначертание

«Astra inclinant, non necessitant».[565]

Девиз астрологии

Человек является элементом по отношению к своему Адаму Кадмону; в силу этого он имеет два аспекта: с одной стороны он существует сам по себе, с другой он является частью целого. Будучи частью мироздания, человек тем самым подчиняется его общим законам; эта мысль и выражается традиционной формулой, что человек несет на себе бремя вселенной кармы, что над ним тяготеет первородный грех, т. е. обязанность нести последствия за решение, сделанное некогда Космическим Адамическим Элементом.[566] Каждая связь, каждый вид взаимоотношений налагают на факторы новые обязанности и предначертывают подчинение новым видам законов. Независимость — есть синоним отсутствия соприкосновения; как только появляются взаимоотношения — появляются и оковы, ибо налагаются новые условия, приводящие к новым законам, которым эти факторы должны подчиняться. Вот где лежит основание догмы, что: «узнав что-либо из своей кармы, человек должен нести все последствия, вытекающие из полученных им сведений». Связанный со всем мирозданием, человек связан прежде всего с той группой элементов, составляющих высшую единицу, к которой человек непосредственно принадлежит. В силу этого, человек несет на себе тяготу всей массы самостоятельных карм, следующих последовательно по порядку синтеза одна за другой групп общей экономии природы.

Свобода и независимость проявления во вне какого-либо элемента состава суть функции совершенства последнего, т. е. числа, качеств и тональностей его других элементов. Эта зависимость выражается гиперболой, дающей бесконечную свободу при единичности элемента в составе и полное отсутствие ее при бесконечности числа его элементов.

Если бы человек был абсолютно независим, т. е. если бы, живя в самом себе, он не был связан со вне его лежащим миром, — его желания, решения и поступки происходили бы исключительно из его собственной внутренней сущности. В этом случае его относительная свобода, как свобода единичного элемента, была бы бесконечной и являлась бы субстанцией в полном смысле этого слова. В действительности человек связан со всем мирозданием, и если бы он это вполне сознавал, он вовсе бы не имел свободы, был бы абсолютно совершенен и являлся бы уже не человеком, а Богом. Мерилом совершенства человека является не совершенство его сущности, которое бесконечно, а совершенство его сознания. Человек занимает среднее место между бессознательным атомом, свободно реющим в пространстве, и Всесознающим Богом, все Содержащим в Себе, а потому Недвижным. Человеческая свобода не бесконечна, но и не равна нулю; она представляет некоторую конечную величину, являющуюся функцией развитости сознания.

Чем ниже стоит человек, чем меньше число элементов поглощено его сознанием, тем легче он под влиянием какой-либо эмоции может всецело отдаться частному стремлению. С ростом сознания у человека как бы увеличивается масса, т. е. инерция, случайности все меньше и меньше начинают влиять на его движение по пути эволюции. Когда недостаточность развития человека ставит его в уровень отдельного элемента, он способен силой своей собственной воли коренным образом ломать траекторию своего движения, но такое решение всегда является чисто случайным. Будучи лишен определенных связей с внешним миром, такой человек, вместе с тем, не огражден от случайных столкновений с его факторами. Таким образом, самый свободный человек есть полный раб случайностей По мере расширения сознания на человека налагаются, благодаря приобретению новых связей, новые стеснения. Свобода человека начинает падать; мощь его воли, хотя и растет абсолютно, но степень ее влияния на вид пути уменьшается, т. е. человек увеличивает способность воздействия на вне его лежащее, но теряет власть изменять свой собственный путь.

Предопределение есть следствие предшествующих усилий и определитель последующих; по мере роста человека увеличивается и предопределение, которое, начавшись с нуля, растет до абсолютного решающего начала. Отсюда следует, что с ростом человека растет и его устойчивость на пути движения. В течение своей жизни человек постепенно связывает между собой множество отдельных факторов, каждый его поступок делается следствием столь бесчисленных причин, что элемент случайности все более и более падает. Человек может дать объяснение только тем факторам, которые спроектированы в его сознание. Лишь непосредственно ощущая причины и желательность данного следствия по тем или иным основаниям, человек может вынести сознательное волевое решение. Наряду с этим, до его сознания доходят и другие побуждения, неведомо где зарождающиеся и формулируемые и выливающиеся в склонности, тяготения и стремления, причины которых он не знает, не может даже точно их формулировать, но, тем не менее, не только с ними считается, но и в большинстве случаев подчиняется им целиком. Эти тяготения, идущие из внесознательной части существа человека, несмотря на всю их нежность полновластно царствуют над его поступками. Чем тоньше, чем эластичнее нити какой-либо связи, тем мощь ее сильнее, тем труднее от нее освободиться «Цепь из цветов труднее порвать, чем цепь из железа», — и эта формула традиции есть действительно один из основных законов всякой душевной деятельности. Эволюция человека сказывается прежде всего в том, что он создает себе путем опыта начало, поддерживающее его равновесие. Все высшее проектируется во все низшее, и в силу этого задача низшего и состоит в том, чтобы сознать себя, сознать свое место в общей экономии природы, а посему и правильно выяснить себе свое назначение. И вот, воплощенное сознание начинает прислушиваться к тем отзвукам, которые неизменно и беспрестанно доносятся из внутренних тайников души. Сделав это и всем своим существом почувствовав непреложность их существования, человек начинает руководствоваться именно ими. В начале человек в своем воплощенном сознании еще ставит свою личность вовне от этих внутренних веяний, но эта обособленность также начинает мало-помалу таять и, в конце концов, человек находит, что его истинное «Я» лежит именно по направлению, откуда исходят эти веяния. Как только это случится окончательно, человек сразу уничтожает бурю внутренних раздоров и противоречий и становится вполне гармоничным существом.

«И нищету понимает он как полное совлечение с себя всего отъединенного, отдание своего «Я», уничтожение его в слиянии с Единой Центральной Мировой Волей».

Мейстер Экхарт.

Это слияние с Космическим Безначальным Бытием представляет собой конечную цель человека. До той поры в нем вечно враждуют два начала: одно проистекает из воплощенного сознания и представляет собой чувство обособленности, другое создается высшими центрами и является прообразом будущего Космического или Божественного Сознания.

«Чем больше человек отрекается ради Бога от самого себя и становится единым с Богом, тем больше он Бог и тем меньше он творение».

Мейстер Экхарт.

Постольку, поскольку человек чувствует себя обособленным он является существом свободным с несвязанной волей и посему подвержен всем видам последствий случайностей; постольку, поскольку человек чувствует себя частью Единого Целого — он идет уверенным шагом по своему руслу, строго намеченному его же собственной высшей стороной. Чем больше развивается приоритет космического сознания над чувством обособленности, тем больше увеличивается связь со вне лежащим миром, тем определеннее становится жизненный путь человека, тем яснее и отчетливее очерчиваются границы тех последствий, которые могут быть вызваны случайностями. Все изложенное и приводит нас к следующим результативным выводам:

I. Степень предопределения жизни человека и устойчивости на пути ее от возможных случайностей являются непосредственными функциями общей развитости человека и увеличиваются в строгой гармонии с его ростом.

II. Источник случайностей— это свободная воля воплощенного сознания; равновесие на пути есть следствие совокупности всего предшествовавшего опыта; посему задача человека заключается в осуществлении гармонии личной частной воли с космическими законами.

§ 5. Мессианство

«Я прославил Тебя на земле, совершив дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел Тебя прежде бытия мира».

Евангелие от Иоанна, 17:4–5.

«Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине».

Там же, 18:37.

Понятие о предопределении непосредственно выливается в общую проблему о мессианстве. Каждый человек, воплощаясь на земле, должен исполнить ту или иную очередную работу, выполнить те или иные задачи; эта миссия носит различный характер в зависимости от степени развития человека. Если человек развит мало, его миссия еще весьма смутно очерчивается предопределением и касается почти исключительно его личности, ибо встречи и столкновения его с людьми являются для них чисто эпизодическими. С ростом человека его жизнь начинает терять исключительность личного характера, ибо она затрагивает уже целую группу лиц, а посему миссия им исполняемая становится групповой миссией. Развиваясь еще выше, человек безмерно расширяет свои связи, тяготения и взаимоотношения. Появление на земле такого человека есть уже целое событие мировой жизни, ибо он томлением своего духа, своими стремлениями и вожделениями создает столь мощные аккорды вибрации, что они распространяются повсюду и все заставляют трепетать. Таков характер крупной исторической миссии человека; в мощном течении, возбужденном мессией, его собственная личная жизнь совершенно уже тонет и отходит на второстепенное место. Миссия и ее последствия отождествляются лишь с именем автора, она становится не принадлежностью данного человека, а страницей мировой истории. Этот последний вид миссии в своем максимальном развитии и представляет из себя то, что понимается, собственно говоря, под мессианством, как Миссии космической и Божественной. В этом высочайшем развитии миссии личность автора уже совершенно отождествляется с его учением, становится уже вселенским идеалом, становится целью конечной, которая одинаково влечет всех людей, кто бы они ни были. Мессия перестает быть человеком, ибо он выше людей, он сразу обхватывает все we движения и стремления. Его собственная жизнь по отношению к нему самому навек для других недоступна и каждый человек, всматриваясь в него, лишь отражается в его бесконечности и видит в нем лишь свой собственный идеализированный облик, видит свою конечную цель. Перестав быть человеком и своей всеобъемлемостью вознесясь над ней, Мессия, вместе с тем, близок каждому человеку, каждому говорит нечто, ибо в нем есть все ритмы и все гармонии.

«Очень трудная задача учить других. Человек может стать истинным духовным учителем только, когда он ощутил Бога и когда Бог поручил ему учить людей».

Шри Рамакришна Парамахамса.

Всякая работа человека по самому существу своему синтетична. Хотя человек всегда черпает силу сверху, все же самое это восприятие становится бесцельным и даже невозможным, если он затем не перестраивает весь механизм своего сознания в обратном порядке и, опираясь на факты, даваемые непосредственным опытом, не доходит до обратного слияния с синтезом. Вся трудность развития и заключается именно в том, что во всяком постижении человек должен уметь соединять данные интуиции с данными опыта низших сторон согласно общим законам разума. Это показывает, что всякий познающий должен иметь развитыми не только самые разнообразные, но даже с первого взгляда исключающие друг друга стороны своего сознания. Действительно, ограничиваясь интуицией, человек становится беспочвенным идеалистом, рано или поздно осужденным на крах, когда настанет неотвратимая необходимость согласовать интуитивные выводы с непреложными объективными фактами; наоборот, считая интуицию простым беспочвенным мечтанием и отдавшись всецело области объективного мышления, человек тем самым осуждает себя на невозможность увидеть и создать что-либо, кроме объектов и форм собственного мышления.

Если развитие отдельного человека идет одновременно и сверху и снизу, то тем паче жизнь более высшего существа, каким является человечество, должна подчиняться этому общему закону. И действительно, достаточно заглянуть в анналы Клио, чтобы убедиться, что мировая история всегда делилась, как будет делиться впредь, на периоды накапливания фактов и на периоды их обобщения и синтеза. В первых периодах мощь духа и разума в целостном человечестве не менее велика, чем во вторых, но сила их распределена на многие и многие миллионы людей, из которых каждый в отдельности является в лучшем случае совершенно исполненной частью гигантского механизма. Каждый из отдельных людей не сознает, не может сознавать и не должен сознавать истинного и абсолютного значения своей работы, так как дарование ему этого сознания противоречило бы мировому закону экономии природы, который сводится к тому, что минимальная затрата энергии должна давать максимальные результаты. «Воистину человечество подобно ткачу, работающему на станке времен с изнанки» — как сказал еще Ламартин. Но, в то же время, вглядываясь в жизнь человечества, мы невольно приходим к признанию, что человечество в целом своем всегда и неизменно имеет ясное представление о цели и смысле своей работы. В такие периоды наблюдается необыкновенное обилие утопических учений, которые с быстротой молнии передаются и воспринимаются; они являются верованиями, но верованиями чисто политическими и социальными.[570] Они имеют свое оправдание и право на существование, так как они создают иллюзию, бесспорно облегчающую труд; с другой стороны, уводя работу сознания отдельных индивидуумов целиком на земную плоскость, они раз навсегда отнимают у них в принципе возможность понять то, чему еще не настало время. Периоды перелома всегда сопровождаются большими волнениями, войнами и т. п., проистекающими из напряжения духовного, равно как катастрофами и необычайно усиленной деятельностью факторов природы, обыкновенно спящих. И вот, наконец, наступает момент полного истомления, какого-то жуткого затишья, которое неизменно предшествует урагану.

Приходит день, и неожиданно является человек, открыто и громко провозглашающий то, что уже давно назрело, что уже смутно чувствовалось всеми его окружающими. Его учение с необыкновенной быстротой охватывает мир, оно потрясает его до самых корней, потрясает до судорожных болей, и в этих болях мир преобразовывается и как бы вновь из себя самого рождается. Этот человек всегда бывает один, но как крик неосторожного путника в горах может вызвать горный обвал, землетрясение и целое народное бедствие, так и здесь, в этом периоде истории, голос даже простого человека, одушевленного сознанием правоты и необходимости его дела, уже может создать чудеса. Но такой человек не бывает простым; вся духовная сила в мире сосредоточивается в нем, он становится могучим центром, и всякая душа, какова бы она ни была, звучит с ним в унисон, потому что в нем есть все ритмы, все гармонии. Его голос грохочет, он воспринимает мольбы миллионов исстрадавшихся душ, он черпает силу в их страданиях, в их опыте, он чувствует себя в каждой из них, проходит с каждым запутанный клубок его жизни и удесятеряет силу каждого. Вот почему такой пророк перестает быть человеком, он становится естественным олицетворением души всей планеты, он связан со всеми неразрывными узами, он живет во всех мирах, он является Богом. И вот Божественный Посланец дает миру свое учение, и сразу все чувствуют, что это есть венец, результат и синтез всей работы предшествовавшего цикла, который, вместе с тем, намечает контуры будущего; перед человечеством открываются новые горизонты, ему дается новое поле деятельности, ставятся на очередь новые проблемы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.