12. Чиновники «высшего звена»
12. Чиновники «высшего звена»
Все приведенные выше соображения справедливы не только для тех, кто руководит трудовыми процессами в экономике, но – в особой степени – и для государственных чиновников. Концентрация авторитета и возможность распоряжаться огромной бюрократической машиной таят в себе очень большую опасность для характера человека. Кто с ясным сознанием и твердой волей свое-временно обезопасит себя от этой угрозы и использует представившиеся ему огромные возможности влияния на других действительно по-человечески, тот может, став чиновником любого уровня, испытать радость и удовлетворение от своей деятельности. Чиновник, который подходит к своей деятельности именно так, должен, прежде всего, уяснить, что чиновник должен быть альтруистом совершенно особого рода. Он никоим образом не должен использовать силу своего авторитета и данной ему власти в угоду собственной гордыни, а должен полностью очиститься от чиновничьего чванства и всегда выступать только как представитель государства. Выполнение этого требования – отнюдь не утопия. Людей, неиспорченных чиновничьим авторитетом, особенно часто можно встретить среди английских и итальянских чиновников высшего звена. Там же часто встречаются образцовый стиль, умение представлять величие государства, проявляющееся в отсутствии каких бы то ни было полицейских понятий государственной власти, а также в тоне, выражающем достоинство и величие государственного порядка скорее через величественную свободу и зрелость поведения, чем через неоправданную строгость и надменность. Если мы требуем от чиновника самоотверженной репрезентации государства, то вовсе не хотим этим сказать, что его личность должна полностью раствориться в его должности. Но она ни в коем случае и не должна стремиться повысить свой авторитет за счет данной ей власти. В остальном же именно профессия чиновника очень богата возможностями личного участия в судьбах людей. Чиновник, если он человек глубоко чувствующий, всегда сумеет облегчить механическое давление государственной бюрократии. Например, своей добротой стараясь смягчить слишком строгие предписания и законы или вообще привнося во всю эту неодушевленную механику новый дух рыцарского обращения с людьми и индивидуальной заботы. Какой вздох облегчения будет проходить по всем офисам каждый раз, как только такой благородно мыслящий шеф мужественно и последовательно будет подтверждать свою убежденность в том, что все служебные дела нужно исполнять в духе совершенно безупречной порядочности!
Лояльность по отношению к государству – не только содержание кассы в порядке и внешнее преданное соблюдение государственных интересов. Нет, подлинная лояльность начинается там, где отдельный представитель государственного порядка спрашивает себя: как я должен говорить и действовать, чтобы своими манерами и поведением выразить все величие и одновременно все милосердие государственного попечения?
Как мне заставить отдельного своенравного, озабоченного только собственными притязаниями индивидуума относиться с глубоким уважением к установленным границам и обязанностям? Может быть, мне самому сначала необходимо сделать открытые шаги по развитию в себе умения подчинять неупорядоченное своеволие некоему плану и ответственности в большом и малом, прежде чем я смогу приучать других к государственному порядку?
Этот вопрос должен задавать себе кондуктор на железной дороге и полицейский – точно так же, как и высший чиновник государства. Чиновник, давший обдуманный и положительный ответ на этот вопрос, успешно пройдет посвящение в свою профессию. А так называемая «карьера чиновников высшего ранга» начинается, собственно, лишь тогда, когда благодаря самоанализу и самовоспитанию на этот вопрос дается серьезный ответ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.