Веселая наука. («La gaya scienza»)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Веселая наука. («La gaya scienza»)

«Утренняя заря» есть утверждающая книга, глубокая, но светлая и доброжелательная. То же, но еще в большей степени, применимо и к gaya scienza: почти в каждой строке ее нежно держатся за руки глубокомыслие и резвость. Стихи, выражающие благодарность самому чудесному месяцу, январю, который я пережил – вся книга есть его подарок, – в достаточной степени объясняют, из какой глубины «наука» стала здесь веселой:

Ты, что огненною пикой

Лед души моей разбил,

И к морям надежд великих

Бурный путь ей проложил;

И душа светла и в здравье,

И вольна среди обуз

Чудеса твои прославит,

Дивный Януариус! —

Может ли тот, кто видит, как заблистала, в заключение четвертой книги, алмазная красота первых слов Заратустры, может ли он сомневаться в том, что называется здесь «великой надеждой»? – Или тот, кто читает гранитные строки в конце третьей книги, с помощью которых впервые отливается в формулы судьба всех времен? Песни принца Фогельфрай, в лучшей своей части написанные в Сицилии, весьма выразительно напоминают о том провансальском понятии «gaya scienza», о том единстве певца, рыцаря и вольнодумца, которым чудесная ранняя культура провансальцев отличалась от всех двусмысленных культур; самое последнее стихотворение «к Мистралю», бурная танцевальная песнь, где, с позволения! пляшут над моралью, есть совершенный провансализм. —

Данный текст является ознакомительным фрагментом.