Наука (Sciences)

Наука (Sciences)

Строго говоря, разумнее употреблять это слово во мно жественном числе – науки. Науки как таковой не существует; есть науки, различающиеся между собой предметом и методами исследования. Однако раз есть множественное число, есть и единственное, и нельзя сказать, что такое науки, если мы не определим вначале, что же такое наука.

Начнем с того, чем наука не является. Что бы ни утверждал Декарт, наука не есть ни достоверное, ни доказанное знание (ведь есть научные гипотезы, а без гипотез невозможна никакая наука), ни даже доступное проверке знание (проверить, не сломалась ли у вас молния на брюках, гораздо легче, чем проверить непротиворечивость математики, ибо последнее вообще невозможно, но математика остается наукой, а ваша ширинка не имеет к ней никакого отношения). Наука не есть также совокупность мнений или взглядов, даже если она вполне логична и рациональна, ибо в этом случае наукой следовало бы назвать философию, чем она не является и являться не может.

Тем не менее всякая наука берет начало в рациональной мысли. Поэтому можно сказать, что рациональная мысль есть общий род, а науки суть его определенный вид. В чем их специфические различия?

И что такое конкретная наука? Это совокупность знаний, теорий и гипотез, относящихся к одному и тому же предмету или одной и той же области (например, природе, живым существам, Земле, обществу и т. д.). Наука не столько констатирует, сколько конструирует эти знания, сообразуясь с историческим контекстом (всякая истина вечна, ни одна наука не претендует на вечность), логически организуя или доказывая их (в той мере, в какой они поддаются доказательству), добиваясь для них если не всеобщего, то хотя бы группового признания со стороны компетентных умов (в этом отличие философии от всех прочих наук, ибо в философии возможно противостояние компетентных умов), наконец, признавая, что все науки кроме математики являются эмпирически фальсифицируемыми. Если к этому добавить, что обычно научный подход противостоит так называемому здравому смыслу (научное знание далеко не всегда самоочевидно), то можно рискнуть привести следующее упрощенное определение: наука есть организованная совокупность доступных проверке парадоксов и исправленных ошибок.

Неотъемлемой частью сущности науки является прогресс, но не потому, что наука, как это представляется многим, движется от уверенности к уверенности, а потому что она развивается путем «предположений и опровержений».

Карл Поппер, у которого я заимствовал последнее выражение, потратил, когда это было необходимо, немало времени, чтобы доказать, что ни марксизм, ни психоанализ не являются науками (их невозможно опровергнуть с помощью эмпирических фактов). Он очевидно прав. Но и сама эта невозможность опровержения не может быть опровергнута, вернее, она опровергает лишь псевдонаучность двух указанных учений. Было бы очередной ошибкой выводить из этого положения, что марксизм и психоанализ не представляют никакого интереса и не имеют никакого отношения к истине. Все, что научно, не может быть истинно; все, что истинно (или предположительно истинно), не может быть научно. В понятии научной ошибки нет противоречия, в понятии научной истины – плеоназма. Вот почему философия возможна, а учения необходимы.