4. Оценка истинности знаний и критерий практики
4. Оценка истинности знаний и критерий практики
Такие характеристики истины, как объективность, абсолютность, относительность, конкретно-исторический характер, выражают объективную сторону ее содержания и отражают степень ее реального соответствия действительности. Указанные характеристики образуют объективный базис диалектико-материалистического изучения истины, тогда как ее развитие сопровождается борьбой объективных и субъективных начал, выражающих внутреннюю противоречивость процесса.
Субъективные начала входят в этот процесс двояким образом — через формирование нового знания (догадка, интуиция и т. п.) и через оценки его истинности, которые в свою очередь оказывают влияние на дальнейший ход познания.
Проверка знаний на истинность и оценка их истинности составляют особый элемент диалектики субъективного и объективного в развитии истины. Проверка знаний опирается на практику, соответствие, адекватность человеческой деятельности и изменяющихся объективных обстоятельств[286]. По словам В.И.Ленина, «„успех“ человеческой практики доказывает соответствие наших представлений с объективной природой вещей…»[287] и «вне практики ставить вопрос о том, „соответствует ли человеческому мышлению предметная“ (т. е. объективная) „истина“, есть схоластика»[288].
Практика основана на знаниях, преследует определенные цели, осмыслена, но тем не менее она доказывает соответствие содержания положенного в ее основу знания и действительности. То, что практическое действие заранее спланировано человеком, осуществлено его волей, ни в коей мере не опровергает того факта, что реализация его действия, основанного на знании, зависит не от воли человека, а от истинности данного знания. Скажем, соединение двух блоков плутония в одну сверхкритическую по величине массу неизбежно вызывает взрыв, подтверждая истинность атомной теории, от человеческой воли зависит лишь решение — соединять эти блоки или нет. Или возьмем другой пример. Определенное расположение в одном блоке урана и графита приводит в действие атомный реактор, подтверждая истинность атомной теории, соответствие ее законам объективной реальности, действующим вне и независимо как от разработанной учеными теории, так и от воли человека, создавшего такой реактор.
Оценка истинности знания, как отмечалось, предполагает соотнесение его с имеющимся знанием. Однако у всякого отдельного человека база для такой оценки сравнительно узка — это лишь накопленные в его памяти знания и личный опыт. Общепринятость каких-то оценок может основываться и на этом. Так, многовековое признание в качестве истины утверждения Аристотеля о том, что тела разного веса падают с разной скоростью, или неверие ученых XVIII в. в существование метеоритов в равной мере свидетельствуют о неверных оценках истинности знаний, причем об оценках, казавшихся весьма авторитетными, несмотря на слабость их обоснования. Поэтому проверка истинности знания практикой должна выступать решающим фактором при правильной оценке соответствия знания и действительности.
Оценка истинности нового знания требует его всесторонней проверки и обоснования и, когда это проделано, соответствует результатам проверки. Но проверке подвергается не всякое предположение. С одной стороны, то или иное утверждение может в течение долгого времени просто не подвергаться сомнению в силу его «самоочевидности» или авторитетности источника. С другой стороны, утверждение может оцениваться на основе «самоочевидности», без всякой проверки как сомнительное или ложное. Оценка предшествует проверке и осуществляет предварительный отбор того, что заслуживает проверки.
В отношениях оценки и проверки нового знания на практике революционной стороной является последняя. Именно она и обеспечивает в конечном счете условия поступательного хода познания. Но и проверка имеет свою ограниченность и также не свободна от влияния субъективных моментов. Действительно, хотя критерием истины является практика человечества в полном ее объеме и развитии, этот критерий не всегда применяется прямо, часто — через многообразные способы проверки, в различной степени связанные с непосредственной практикой. Ни один конкретный способ проверки не может дать исчерпывающего ответа, тем более что многие из них вообще лишь опосредованно связаны с практикой или смыкаются со способами оценки (например, логическая непротиворечивость, логическая замкнутость). Тот или иной конкретный способ проверки может вообще оказаться неадекватным проблеме в силу каких-либо объективных или субъективных обстоятельств. Так, экспериментальная проверка в прошлом веке вопроса о том, имеет ли свет корпускулярную природу, дала отрицательный ответ — неверный, поскольку свет обладает и корпускулярными и волновыми свойствами, и в то же время этот ответ был неизбежен, поскольку тогда еще не знали, что с помощью одного и того же прибора нельзя одновременно обнаружить то и другое свойство. Экспериментальная проверка гипотезы Праута дала отрицательный результат не только в силу ее несовершенства, но и потому, что отсутствовали знания об изотопии химических элементов. В итоге проверка может давать неадекватные результаты, сохранять исходную неопределенность оценки.
Кроме того, практика тоже развивается, совершенствуется, хотя на каком-то конкретном этапе она может быть незавершенной в том или ином отношении, какие-то средства проверки еще могут просто отсутствовать или не могут быть использованы и т. д. Вообще накопление новых знаний может обгонять их проверку, которая в этом случае подменяется оценкой (требованием логической последовательности теории, простоты, изящества, соответствия каким-то мировоззренческим постулатам второстепенной важности или принятым в данную эпоху критериям и нормам научности).
Далее. Практика, будучи основной формой проверки истинности знания, тем не менее имеет характер некоторой незавершенности, в ней постоянно присутствует такое содержание, над которым еще никто не задумывался. Ее осмысление в свою очередь зависит от наличного уровня знаний и происходит с учетом или без учета нового знания, с противопоставлением нового знания старому или без этого, с переоценкой или недооценкой новизны знания, с различной степенью распространения на ее истолкование того или иного гипотетического содержания существующих знаний. Поэтому хотя практическая проверка знания и выступает как объективный процесс, оценка результатов такой проверки, несмотря на объективную основу, содержит субъективные моменты. Например, создание различных типов эффективно действующих паровых машин на основе теории теплорода в течение долгого времени рассматривалось как подтверждение правильности этой теории; развитие химии и металлургии на основе теории флогистона — как подтверждение данной теории; развитие электротехники и технической оптики на основе теории эфира — как подтверждение реального существования эфира. Иначе говоря, порой в качестве проверки знания на истинность может приниматься совпадение оценки истинности этого знания с исторически ограниченным пониманием самой практики. И все-таки именно развитие практики «взрывает» со временем эти ложные ее истолкования, выводя познание на верный путь.
Таким образом, критерий практики, будучи определяющим, в то же время «никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления»[289]. И в этом также таится опасность релятивизма, которая реализуется, однако, только тогда, когда люди забывают, что, во-первых, именно практика в целом является критерием истины и, во-вторых, с развитием науки и практики развивается и их взаимосвязь. Относительность практики как критерия истины означает не только неопределенность результатов проверки в каждый данный момент, но и последовательное преодоление этой неопределенности. Практика — критерий настолько неопределенный, что она не позволяет знаниям человека превращаться в абсолют[290], в догму, и в то же время настолько определенный, что позволяет выбирать такие направления познания, которые приближают наши знания к объективной истине.
В связи с этим возникает еще одна проблема, в которой отражается диалектика познания, — проблема соотношения истины и правдоподобия.
Истина, как уже отмечалось, отражает объективное соответствие знаний действительности. В отличие от истины правдоподобие выступает как предварительная оценка знания на истинность и выражает его соотношение с накопленным знанием, меру его логической обоснованности. Хотя в конечном счете в перспективе истинность и правдоподобие совпадают, но в каждый данный момент они выражают различные отношения: к действительности — в случае истины, к посылкам и основаниям — в случае правдоподобия. Соответствие как объективное отношение, характеризующее истину, содержательно, хотя и может быть формализовано (через понятия изо- и гомоморфизма, подобия, преобразования, смысла и т. д.), отношение же правдоподобия сугубо формально, имеет логическую природу.
Всякое новое знание формируется вначале как правдоподобная гипотеза или догадка, поэтому прежде чем такая гипотеза или догадка будет проверена, она должна быть обоснована и оценена как правдоподобная, соответствующая общепринятым нормам научности, которые могут оказаться правильными в ограниченной степени. Опасность заблуждения снижается по мере того, как проверяются и уточняются установленные факты, на основе которых выдвигается догадка. Оценка истинности (определение правдоподобия гипотезы или догадки) также опирается на посылки и основания, представляющие собой знания, истинность которых уже установлена.
Таким образом, правдоподобные знания — это знания, претендующие на объективную истинность, обоснованность же этой претензии всякий раз проверяется практикой.
Правдоподобие является необходимым условием формирования нового знания, своего рода заявкой на его практическую проверку. Более того, требование правдоподобия обусловливает целенаправленный планомерный характер познания, освобождающий ученого от слепого поиска путем проб и ошибок, побуждает учитывать накопленные знания и опыт освоения действительности. При этом в каждом акте практической проверки не только устанавливается мера истинности нового знания, но и косвенно — через него — перепроверяется истинность накопленного знания, практическая ценность наличного опыта для дальнейшего освоения объективной реальности.
Диалектика истины характерна для всей истории науки, в том числе и для науки наших дней, хотя, естественно, в новых конкретно-исторических формах. В условиях развитого социализма, в процессе строительства коммунизма на базе интенсивно развертывающейся научно-технической революции преодолевается противостояние знания и практики, обусловленное спецификой развития науки в предшествующих классово антагонистических общественно-экономических формациях.
Это находит свое выражение, во-первых, в наиболее интенсивном, чем при капитализме, превращении науки в непосредственную производительную силу общества; во-вторых, в перестройке всего механизма управления социальными и экономическими процессами в обществе на научной основе; в-третьих, в том, что наука становится основой целенаправленно и планомерно организуемой и развиваемой взаимосвязи природы и общества и, наконец, в-четвертых, в том, что наука является основой коммунистического воспитания трудящихся.
С превращением науки в важный фактор социального, экономического и культурного прогресса общества резко сокращается разрыв между оценкой истинности и ее проверкой, а возрастание роли плановых начал в развитии научного познания сужает поле возможных заблуждений, снимаемых в общем потоке научно-технического прогресса. Тем самым и ход разрешения противоречия между истиной и заблуждением утрачивает прежний затяжной и драматический характер.