Содержание и теоретическое значение II тома «Капитала»

Содержание и теоретическое значение II тома «Капитала»

Характеризуя в одном из писем вторую книгу «Капитала», Энгельс заметил, что она «будет еще более головоломной, чем первая, – во всяком случае, в начале. Но это чудесные исследования, из которых люди впервые поймут, что такое деньги, что такое капитал и многое другое»[1305]. Говоря так, он подразумевал, очевидно, первый отдел II тома, «Метаморфозы капитала и их кругооборот».

Этот отдел должен был стать своеобразным мостиком от I ко II тому «Капитала», и не случайно из восьми рукописей, относящихся к данной части Марксова труда, семь были так или иначе посвящены разработке проблем этого отдела: в том «артистическом целом», каким хотел видеть свой труд автор, переходы от одной книги к другой, от одного круга проблем к другому должны были быть безукоризненными как в теоретическом, так и в методологическом отношении.

Основное содержание I тома «Капитала» составило исследование процесса капиталистического производства. Предваряющая его сделка на рынке, в ходе которой капиталист превращает свои деньги в товар (рабочую силу и средства производства), а также завершающая процесс реализация произведенного товара, его превращение в деньги, то есть стадии Д – Т и Т – Д, исследовались там «лишь в той мере, в какой это было необходимо для понимания… процесса производства капитала»[1306]. Теперь же, по Марксу, надлежало более подробно исследовать «те различные формы, в которые на различных своих стадиях облачается капитал и которые он то принимает, то сбрасывает при повторении кругооборота… понять эти формы в их чистом виде»[1307], отвлекаясь от всех тех моментов количественного характера (несовпадение по величине реальных цен и стоимостей, возможные скачкообразные изменения величины стоимости элементов производительного капитала в течение кругооборота под воздействием разных привходящих факторов и т.п.), которые «не имеют ничего общего со сменой форм и образованием форм как таковыми»[1308].

Каковы же эти формы, которые капитал попеременно принимает и сбрасывает, совершая свой жизненный цикл? Это известные и уже, казалось бы, досконально исследованные в I томе деньги, товар, процесс производства товара. Но теперь, будучи рассмотрены как моменты движения одного и того же капитала (капитальной стоимости), как разные его ипостаси, они утрачивают свою внешнюю самостоятельность, выступают в роли (и обнаруживают свойства) денежного, товарного и производительного капитала. «Те две формы, которые капитальная стоимость принимает на стадиях своего обращения, суть формы денежного капитала и товарного капитала; ее форма, относящаяся к стадии производства, есть форма производительного капитала. Капитал, который в ходе своего полного кругооборота принимает и снова сбрасывает эти формы и в каждой из них совершает соответствующую ей функцию, есть промышленный капитал; слово промышленный употребляется здесь в том значении, в котором оно охватывает всякую, ведущуюся капиталистически отрасль производства»[1309]. Предназначение денег с точки зрения всего процесса жизнедеятельности данного индивидуального капитала – купля не просто товаров, а вещественных носителей производительного капитала; функция процесса производства – не просто создание товара, но создание товара, содержащего прибавочную стоимость, а произведенный товар не просто должен быть продан, но при этом должна реализоваться произведенная прибавочная стоимость – только в этом случае товар выступает как товарный капитал.

Маркс подчеркивает, что «денежный капитал, товарный капитал, производительный капитал обозначают здесь отнюдь не самостоятельные виды капитала, функции которых составляют содержание тоже самостоятельных и отделенных друг от друга отраслей предпринимательства» (эти обособившиеся от промышленного самостоятельные виды капитала рассматриваются позднее, на стадии исследования более конкретных форм капиталистических отношений в III томе «Капитала»). «Они обозначают здесь лишь особые функциональные формы промышленного капитала, который последовательно принимает все эти три формы одну за другой»[1310].

Капитал в процессе своей жизнедеятельности последовательно совершает ряд метаморфоз, переходя из формы денежного в форму производительного капитала, а из этой последней – в форму товарного капитала. Цепочка метаморфоз, смотря по тому, с какой из форм начать ее рассматривать, образует кругооборот денежного капитала Д – Т… П… Т? – Д?, производительного капитала П… Т? – Д? – Т – П или товарного капитала Т? – Д – Т… П… Т?. Кругооборот денежного капитала наиболее наглядно подтверждает, что целью капиталистического производства является нажива, увеличение размеров первоначально авансированного капитала, причем процесс производства выступает только как мимолетная фаза, «неизбежное зло» процесса накопления капитала. В кругообороте же производительного капитала, напротив, в качестве всего лишь исчезающего момента производства ради производства фигурирует процесс обращения. Наконец, в кругообороте товарного капитала обнаруживается вся важность реализации произведенной капиталистом товарной продукции как по стоимости, так и по натуральной форме для бесперебойного функционирования данного индивидуального капитала.

Кругооборот, или обращение, капитала протекает в пространстве и времени. Поскольку процесс производства и процесс простого товарного обращения выступают как моменты жизненного цикла капитальной стоимости, постольку «все время, в течение которого капитал совершает свой кругооборот, равняется… сумме времени производства и времени обращения»[1311]. Время обращения, в течение которого никакой стоимости не создается, предстает на поверхности как такой же фактор процесса образования стоимости, что и время производства. На деле же, как показал Маркс, время обращения влияет на величину стоимости единственно в сторону уменьшения: чем б?льшую долю в совокупном времени кругооборота составляет время обращения, тем меньше, при прочих равных условиях, та величина, на которую возрастает капитальная стоимость, ибо тем меньше времени остается собственно на процесс производства. То же относится, естественно, и к большинству издержек обращения – за исключением тех из них, которые, строго говоря, связаны с продолжением процесса производства в сфере обращения (транспортные и т.п.).

Идеи, сформулированные Марксом в связи с рассмотрением кругооборота капитала, были чрезвычайно глубокими и совершенно новыми для политической экономии.

Исследование процесса кругооборота индивидуального промышленного капитала позволило всесторонне обосновать тезис о том, что капитал есть движение, процесс, и «поэтому капитал можно понять лишь как движение, а не как вещь, пребывающую в покое». А следовательно, «те экономисты, которые рассматривают самостоятельное существование стоимости как просто абстракцию, забывают, что движение промышленного капитала есть эта абстракция in actu (в действии. – Ред.)»[1312]. Таким образом, был сделан еще один шаг в постижении сущности буржуазного производства: капитал, который в I томе «Капитала» – впервые в политической экономии – был охарактеризован как производственное отношение (а не как совокупность средств производства), теперь предстал как процесс, то есть как находящийся в постоянном движении, превращении, формообразовании.

В отличие от первого во втором отделе II тома, «Оборот капитала», Маркс изложил вопросы, которые предшествующая экономическая наука своим вниманием не обошла. Однако только «Капитал» внес принципиальную ясность в их решение.

«Кругооборот капитала, определяемый не как отдельный акт, а как периодический процесс», Маркс определил как оборот капитала. Буржуазной политической экономии до Маркса не удалось согласовать тот факт, что капитал – в зависимости от того, быстрее или медленнее он оборачивается, – может принести его владельцу весьма различную прибыль, с трудовой теорией стоимости. Представлялось, будто обращение обладает некоей «капиталотворческой» силой, будто оно способно играть активную роль в образовании стоимости, причем ее величина непостижимым образом зависит от размеров всего примененного капитала, а не только той его части, которая расходуется на оплату рабочей силы.

Подвергнув весьма тщательному рассмотрению теории основного и оборотного капитала своих предшественников, прежде всего физиократов, А. Смита и Д. Рикардо, Маркс доказал, что в основе этой иллюзии, преодолеть которую оказались не в силах не только сами агенты капиталистического способа производства, но и буржуазные теоретики, лежит смешение деления капитала на постоянный и переменный с делением его на основной и оборотный капитал. Это смешение сколь неверно, столь же и закономерно, ибо взгляд ни капиталистического предпринимателя, ни теоретика-экономиста никогда не проникал под поверхность обращения, в скрытую от постороннего взгляда сферу буржуазного производства. Между тем, как было впервые показано во втором отделе II тома «Капитала», необходимо отличать ту роль, которую играют отдельные компоненты капитала в процессе самовозрастания стоимости, от той роли, которую играет их потребительная стоимость в процессе обращения, оборота капитальной стоимости.

С точки зрения процесса производства, самовозрастания капитала различаются, как выяснилось в I томе «Капитала», постоянный капитал (средства производства), стоимость которого по мере износа лишь переносится на продукт, и переменный капитал (рабочая сила), обладающий способностью создавать новую стоимость, в том числе прибавочную стоимость. С точки зрения процесса оборота выделяются основной (средства труда) и оборотный (предмет труда и рабочая сила). Различие между ними – уже не в том, переносят ли они свою стоимость на продукт или создают новую стоимость, а лишь в том сугубо формальном обстоятельстве (напомним, в начале II тома «Капитала» было подчеркнуто, что главная его задача – исследование тех форм, которые принимает в процессе своего обращения капитал, «в их чистом виде»), как происходит этот процесс – как однократный акт или же как длительный процесс.

При таком рассмотрении объективно возникают предпосылки для известной путаницы, которая характерна для домарксовой экономической мысли. «Определенные свойства, которыми обладают средства труда по своей натуральной форме», буржуазные экономисты, писал Маркс, «превращают в свойства непосредственно основного капитала, например, физическую неподвижность, скажем, дома. Но ведь легко показать, что другие средства труда, которые как таковые тоже являются основным капиталом, обладают противоположными свойствами, например, физической подвижностью, как, скажем, корабль. Или же экономическую определенность формы, проистекающую из обращения стоимости, они смешивают со свойством, присущим самой вещи: как будто вещи, которые сами по себе вообще не являются капиталом, а становятся таковым лишь при определенных общественных отношениях, как будто эти вещи уже сами по себе, по своей природе могли бы быть капиталом в той или иной определенной форме, основным или оборотным… Но лишь при капиталистическом способе производства и средства труда и предмет труда становятся капиталом, притом „производительным капиталом“… Вместе с тем различие средств труда и предмета труда, вытекающее из природы процесса труда, проявляется в новой форме – в форме различия основного капитала и оборотного капитала»[1313].

Формальные особенности оборота различных частей капитала, однако, вполне осязательно дают почувствовать себя в практике капиталистического хозяйствования. Они проявляются в различном характере авансирования, износа и возмещения основного и оборотного капитала. Если оборотный капитал, входя в процесс производства, переносит на продукт всю свою стоимость и целиком потребляется в натуральной форме, а потому и возмещаться должен регулярно и полностью, то основной капитал переносит на продукт в ходе одного производственного цикла лишь часть своей стоимости (износ), причем как потребительная стоимость он продолжает функционировать на протяжении еще более или менее продолжительного времени. Следовательно, основной капитал нуждается в возмещении как по стоимости, так и в натуральной форме лишь эпизодически, тогда как используется он в процессе производства непрерывно. Отсюда возникают такие явления, как физический и моральный износ основного капитала, его ремонт, амортизация и т.п., детально исследованные Марксом во II томе.

Наконец, на этой основе был раскрыт действительный характер воздействия времени оборота, различий в его продолжительности у равновеликих капиталов, вложенных в разные отрасли производства, на размеры авансируемого капитала, а равно и производимой за определенный период времени прибавочной стоимости. Во II томе было показано, что скорость оборота капитала, его продолжительность совершенно безразличны «для самого производства прибавочной стоимости. Последнее зависит от величины примененного переменного капитала и от степени эксплуатации труда. Но указанное обстоятельство изменяет величину того денежного капитала, который приходится авансировать для того, чтобы в течение года привести в движение определенное количество рабочей силы, и, следовательно, оно определяет годовую норму прибавочной стоимости»[1314]. Это обстоятельство оказалось весьма важным для рассмотренного в III томе «Капитала», то есть на более конкретной стадии исследования, превращения нормы прибавочной стоимости в норму прибыли и соответственно превращения прибавочной стоимости в прибыль.

Марксу удалось решить важнейшую проблему политической экономии – разграничить вопрос об источнике стоимости и прибавочной стоимости и вопрос о факторах, влияющих на их величину. Благодаря исследованию механизма оборота капитала Маркс преодолел царившую в политической экономии путаницу, которая была связана со смешением постоянного капитала с основным, а переменного – с оборотным, а также с непониманием принципиально различной роли в процессе образования стоимости, времени производства и времени обращения.

Здесь же, в этом отделе, была разъяснена и еще одна загадка, мучившая буржуазных экономистов и совершенно сбившая с толку Прудона, который никак не мог понять, откуда берутся «дополнительные» деньги на реализацию прибавочной стоимости, вновь созданной в процессе производства. Ответ Маркса был прост и остроумен: «…как бы это ни казалось парадоксальным на первый взгляд, класс капиталистов сам бросает в обращение те деньги, которые служат для реализации заключающейся в товарах прибавочной стоимости… Он бросает их в обращение не как авансированные деньги, следовательно, не как капитал. Он расходует их как покупательное средство в целях своего индивидуального потребления. Следовательно, класс капиталистов не авансирует этих денег, хотя он является исходным пунктом их обращения»[1315].

Исследованием, проведенным в первом и втором отделах, было подготовлено составляющее огромное научное достижение рассмотрение воспроизводства и обращения всего общественного капитала. Оно составило предмет заключительного, третьего отдела II тома «Капитала».

Если на предыдущих стадиях исследования речь шла все время об индивидуальном капитале, обособившейся частице всего капитала общества, то теперь Маркс поставил перед собой грандиозную задачу – понять и объяснить сам механизм процесса обращения всего общественного капитала как совокупности одновременно, разнонаправленно и самостоятельно движущихся отдельных индивидуальных капиталов.

В третьем отделе Маркс начинает свое исследование с тщательного анализа и критики своих предшественников в теории воспроизводства – физиократов и А. Смита. В сущности, уже Кенэ, основоположник возникшей на заре развития буржуазного общества и буржуазной экономической науки физиократической системы, предпринял попытку «немногими крупными штрихами» показать, «каким образом годовой продукт национального производства определенной стоимости распределяется посредством обращения так, чтобы, при прочих неизменных условиях, могло совершаться простое воспроизводство этого продукта, т.е. воспроизводство в прежнем масштабе»[1316]. Хотя эта попытка и носила во многом с неизбежностью наивный характер, хотя она и была предана затем полному забвению последующими поколениями буржуазных экономистов (Маркс восстановил справедливость, вернув из небытия «Экономическую таблицу» Кенэ), автор «Капитала» увидел главное: французскому экономисту XVIII века удалось свести бесчисленные индивидуальные акты обращения в «характерно-общественное массовое движение», в обращение между «крупными функционально определенными экономическими классами общества», а также понять особенности обращения и возмещения отдельных частей всего общественного продукта по стоимости и в натуральной форме[1317]. Что же до Смита, то он «в своем анализе процесса воспроизводства пошел назад»[1318]. Это проявилось прежде всего в том, что Смит, как показал Маркс, ошибочно исключил из совокупной стоимости годового продукта общества такую ее составную часть, как изношенный постоянный капитал. Смит ошибочно считал, что стоимость не только может быть разложена на доходы отдельных классов, но что последние могут рассматриваться также и в качестве «первоисточников» всякой меновой стоимости. Этим воззрением он «широко раскрыл двери для вульгарной политической экономии»[1319].

Во II томе было дано строго научное решение проблемы воспроизводства общественного капитала. Оно основывалось, во-первых, на последовательном рассмотрении процесса воспроизводства в единстве его стоимостной и натурально-вещественной сторон, во-вторых, на понимании различной функциональной роли, которую играют в потоке общественного воспроизводства различные составные части совокупного продукта, произведенного обществом (постоянный капитал, переменный капитал, прибавочная стоимость) и специфическая натуральная форма, в которой они производятся и потребляются, в-третьих, на выделении двух уровней исследования всего процесса – простого и расширенного воспроизводства.

Последовательное проведение этих основных принципов позволило Марксу свести все многообразие сфер производства и отраслей приложения промышленного капитала к двум основным подразделениям – производству средств производства (I подразделение) и производству предметов потребления (II подразделение), а стоимостную структуру продукта, W, произведенного в каждом подразделении, представить в виде суммы стоимости изношенного постоянного капитала, примененного переменного капитала и произведенной прибавочной стоимости:

c₁ + v₁ + m₁ = W₁

c₂ + v₂ + m₂ = W₂

Далее, исходя из сформулированных предпосылок и иллюстрируя свой анализ числовыми примерами, Маркс установил, что для нормального осуществления простого воспроизводства необходимо, чтобы осуществлялись следующие пропорции:

(v₁ + v₂) + (m₁ + m₂) = W₂

c₁ + c₂ = W₁.

Иными словами, для того чтобы рабочие и капиталисты могли реализовать заработную плату и прибавочную стоимость, то есть полностью удовлетворить свои потребности в предметах потребления, вся вновь созданная обществом стоимость по сумме должна быть равна стоимости продукта II подразделения; в то же время необходимо, чтобы были возмещены изношенные в обоих подразделениях средства производства, воспроизводством которых занимается I подразделение, – значит, суммарная стоимость их амортизации должна быть равна стоимости продукта I подразделения.

При расширенном воспроизводстве, когда не вся прибавочная стоимость «проедается» капиталистами, но определенная ее часть идет на расширение производства, эти условия несколько модифицируются:

v₁ + m₁ > c₂

c₁ + c₂ < W₁

(v₁ + v₂) + (m₁ + m₂) > W₂.

Расширяющееся воспроизводство в обоих подразделениях предполагает, иначе говоря, что вновь созданная в I подразделении стоимость не будет целиком потрачена на удовлетворение личных потребностей рабочих и капиталистов, поскольку же она воплощена в средствах производства, это означает, что некоторая их часть может пойти на расширение общественного воспроизводства, но лишь в том случае, если суммарная стоимость износа постоянного капитала общества окажется меньше, нежели стоимость продукта I подразделения, средств производства. Иначе говоря, не все произведенные обществом средства производства придется пустить на возмещение выбывших, некоторая часть составит потенциал расширения производства. В свою очередь, вся вновь созданная обществом стоимость должна превышать стоимостной продукт II подразделения (т.е. не будет целиком поглощена непроизводительным потреблением).

Мало того, что впервые в истории экономической науки Маркс в общем и главном выявил основные стоимостные и натурально-вещественные пропорции и очертил важнейшие встречные потоки общественного воспроизводства, – во II томе «Капитала» он также раскрыл роль и источники формирования денежной массы, обращение которой обслуживает и обеспечивает ход капиталистического воспроизводства, выяснил особенности воспроизводства отдельных составных частей совокупного стоимостного продукта общества (постоянного капитала I и II подразделений, переменного капитала и прибавочной стоимости в каждом из них и т.д.).

Таким образом, во II томе «Капитала» был сделан значительный шаг в направлении решения важнейшей задачи, выяснения того, «как закон стоимости прокладывает себе путь»[1320]. Путем строго научного исследования было доказано, что как жизнедеятельность индивидуальных капиталов, так и функционирование всего экономического организма буржуазного общества регулируется и направляется законом стоимости, который формирует стоимостную структуру общественного продукта, управляет потоками товаров и денег.

II том «Капитала» оказал глубокое воздействие на современную экономическую науку, прежде всего обоснованной в нем методологией, позволяющей сочетать анализ экономических явлений в статике с изучением динамики народнохозяйственных процессов. На этой методологии базируется концепция народнохозяйственного планирования (межотраслевой баланс и т.д.), ее пытается использовать, «встроив» в собственную теоретическую модель, эконометрика на Западе.

Благодаря выходу второго тома «Капитала» положения I тома, которые пытались оспорить представители академической науки, прежде всего в Германии, обнаружили свою непосредственную связь с практикой хозяйственной жизни капиталистического общества.

В предисловии ко II тому Энгельс кратко охарактеризовал вначале рукописные материалы, которыми он воспользовался при подготовке к изданию II тома «Капитала», затем подробно остановился на получившем хождение еще в последние годы жизни Маркса, но особенно после его смерти, обвинении, будто теория прибавочной стоимости «списана» у немецкого экономиста И.К. Родбертуса. Опровергая этот вымысел, Энгельс не только показал несостоятельность попытки представить своего великого друга заурядным компилятором, но фактически впервые раскрыл читающей публике исторические корни политической экономии рабочего класса.

Критика взглядов Родбертуса дала Энгельсу возможность, во-первых, кратко охарактеризовать достижения Смита и Рикардо в трактовке основной экономической категории капиталистического способа производства – прибавочной стоимости, ибо Родбертус остался целиком «в плену тех экономических категорий, которые он нашел у своих предшественников» и, подобно Рикардо, смешивал прибавочную стоимость с одной из ее превращенных форм – с рентой[1321], во-вторых, раскрыть принципиальную новизну теории стоимости и прибавочной стоимости Маркса.

Энгельс указал на те решающие моменты, в которых Маркс сделал значительный шаг вперед в сравнении с классиками буржуазной политической экономии: исследование природы труда, образующего стоимость; анализ происхождения денег из товара; выяснение специфической роли товара рабочая сила во взаимном обмене капитала и труда; установление принципиальных различий между постоянным и переменным капиталом; открытие двух форм прибавочной стоимости – абсолютной и относительной; создание первой научной теории заработной платы; изложение основных черт и исторических тенденций капиталистического накопления, а потому и капиталистического способа производства вообще. Таким образом, Энгельс дал не только краткое резюме основных идей I тома, но и обрисовал вклад Маркса в развитие политической экономии.

В предисловии очень точно были сформулированы два основных противоречия, которые школа Рикардо, а в ее лице буржуазная политическая экономия вообще, оказалась не в состоянии разрешить, оставаясь на позициях трудовой теории стоимости. Домарксова экономическая наука не смогла согласовать с законом стоимости, во-первых, тот факт, что стоимость «труда», приобретаемого капиталистом, меньше стоимости производимого продукта, во-вторых, то обстоятельство, что капиталы, применяющие различное количество живого труда, приносят тем не менее одинаковую прибыль. Показав, что первая из указанных проблем уже была решена в I томе, а вторая – еще будет решена в III томе «Капитала», причем именно на базе трудовой теории стоимости, Энгельс тем самым подчеркнул, что Марксово экономическое учение прямо продолжает научные традиции классической буржуазной политической экономии и поэтому не имеет ничего общего с вульгарной политэкономией, использующей непоследовательность и ошибки школы Рикардо в решении проблемы происхождения прибавочной стоимости для дискредитации трудовой теории стоимости вообще.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.