О базарных мухах{114}
О базарных мухах{114}
Беги, мой друг, в своё уединение! Я вижу, ты оглушён шумом великих людей и исколот жалами малых.
С достоинством умеют лес и скалы хранить молчание вместе с тобою. Уподобься вновь твоему любимому дереву с раскинутыми ветвями: тихо, прислушиваясь, склонилось оно над морем.
Где оканчивается уединение, там начинается базар; а где начинается базар, начинается шум великих актёров и жужжанье ядовитых мух.
В мире самые лучшие вещи ничего ещё не значат, если нет того, кто их сначала исполнит; великими людьми называет народ этих исполнителей.{115}
Плохо понимает народ великое, то есть — созидающее. Но любит он всех исполнителей и актёров великого.
Вокруг изобретающих новые ценности вращается мир; незримо вращается он. Но вокруг актёров вращается народ и слава: таков порядок мира.
У актёра есть дух, но мало совести духа. Он всегда верит в то, чем заставляет верить сильнее всего, — верить в себя!
Завтра у него новая вера, а послезавтра — ещё более новая. Чувства его быстры, как народ, и настроения переменчивы.
Опрокинуть — называется у него: доказать. Сделать сумасшедшим — называется у него: убедить. А кровь для него лучшее из всех оснований.
Истину, проскальзывающую только в тонкие уши, называет он Ложью и Ничем. Поистине, он верит только в таких богов, которые создают в мире много шума!
Полон праздничными шутами базар — и народ хвалится своими великими людьми!{116} Для него они — господа на час.
Но час настойчиво торопит их, и оттого они торопят тебя. И от тебя хотят они Да или Нет. Горе, ты хочешь поставить свой стул между За и Против?
Не завидуй этим безусловным, настойчивым, ты, любящий истину! Никогда ещё истина не держалась за руку безусловного.
От этих торопливых удались туда, где ты в безопасности: лишь на базаре нападают с вопросом: Да или Нет?
Медленно переживание всех глубоких источников: долго должны они ждать, прежде чем узнают, что упало в их глубину.
Сторонится базара и славы всё великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей.
Беги, мой друг, в своё уединение: я вижу, ты изжален ядовитыми мухами. Беги туда, где суровый, свежий воздух!
Беги в своё уединение! Ты жил слишком близко к малым и жалким. Беги от их невидимого мщения! Для тебя они только Мщение.
Не поднимай руки против них! Они бесчисленны, и не твоё назначение быть махалкой для мух.
Бесчисленны эти малые и жалкие; не одному гордому зданию дождевые капли и сорняки послужили к гибели.
Ты не камень, но стал уже полым от множества капель. Ты ещё растрескаешься и лопнешь от множества капель.
Усталым вижу я тебя от ядовитых мух, исцарапанным в кровь вижу я тебя в сотнях мест; и твоя гордость не хочет даже возмущаться.
Крови твоей хотели бы они при всей их невинности, крови жаждут их бескровные души — и потому они жалят при всей их невинности.
Но ты, глубокий, страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и не успевал ты излечится, как такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.
Ты кажешься мне слишком гордым, чтобы убивать этих лакомок. Но берегись, чтобы не стало твоим роком выносить их ядовитую неправоту!
Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость их похвала. Они хотят близости твоей кожи и крови.
Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну что ж! Льстецы они и визгуны, и ничего более.{117}
Часто они даже прикидываются перед тобой любезными. Но это всегда было лукавством трусливых. Да, трусы лукавы!{118}
Они много думают о тебе своей узкой душою, — подозрительным кажешься ты им всегда! Всё, о чём много думают, становится подозрительным.
Они наказывают тебя за твои добродетели. Они искренне прощают тебе лишь — твои ошибки.{119}
Ты мягок и справедлив и потому говоришь: «Невиновны они в своём маленьком существовании». Но их узкая душа думает: «Виновно всякое великое существование».
Даже если ты мягок к ним, они всё-таки чувствуют твоё презрение; и они возвращают твоё благодеяние скрытыми злодеяниями.
Твоя безмолвная гордость противоречит их вкусу; они торжествуют, когда ты достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
То, что мы узнаём в человеке, воспламеняем мы в нём. Остерегайся же малых!
Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимом мщении.
Разве ты не замечал, как часто умолкали они, когда ты подходил к ним, и как сила покидала их, как дым покидает угасающий огонь?
Да, мой друг, укор совести ты для своих ближних: ибо они недостойны тебя. Потому они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь.
Твои ближние всегда будут ядовитыми мухами; великое в тебе — должно делать их более ядовитыми и ещё более похожими на мух.
Беги, мой друг, в своё уединение, туда, где суровый, свежий воздух! Не твоё назначение быть махалкой для мух. —
Так говорил Заратустра.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.