Движение

Движение

Неизбежным кажется вывод, что идеи активности, ответственности, участия, т. е. гуманизации технологического общества, могут получить полное выражение только в движении, не бюрократическом, не связанном с политическими партиями, возникшем в результате активных и впечатляющих усилий тех, кто разделяет одни и те же цели. Само также движение по своей организации и методам должно стать выражением цели, которой оно предано: научить своих членов жизни в новом типе общества, в процессе стремления к нему.

Далее я попытаюсь описать три различные формы этого движения.

Первым шагом должно стать формирование национального совета, который носил бы название «Голос американского сознания». Я полагаю, что это будет группа, скажем, из пятидесяти американцев, чьи способности и честность не подвержены сомнению. У них могут быть разные религиозные и политические убеждения, но все они должны разделять одни гуманистические цели, которые будут служить основой для гуманизации технологического общества. Они будут обсуждать и выпускать заявления, которые благодаря авторитету тех, кто их издает, будут новым словом, для большей части американского народа из?за истинности и разумности их содержания. Такой совет можно также создать на местном уровне. Он будет заниматься общими вопросами, но особенно практическими вопросами соответствующего города или штат. Вообразите, какова может быть целая организация советов «Голоса американского сознания» с представительными национальными группами и множеством локальных групп, в основном преследующих одни и те же цели.

Национальный совет будет иметь дело с широкими аспектами национальной политики, т. е. с внешней и внутренней политикой, а местные советы возьмут на себя решение вопросов, связанных с государством и сообществами, опять?таки с учетом широких аспектов, а не с подробностями исполнения. Например, национальный совет обсуждает проблемы вьетнамской войны, внешней политики в Азии, помощи бедным нациям в их развитии, реконструкции наших городов, проблемы ценностей, образования и культуры. Местные советы должны будут обсуждать проблемы охраны природы, планирования города, уборки мусора, перемещения промышленных производств и т. д. Эти дебаты не должны проходить на общем и абстрактном уровне. Напротив, они должны продемонстрировать лучшие замыслы лучших умов Америки. Совет будет создавать подкомитеты по изучению специальных проблем и обращаться за советами к специалистам. Это нужно «Голосу американского сознания» 1) для прояснения проблем; 2) для показа реальных возможностей и альтернатив; 3) для поручения исполнения решений; 4) для ответов на заявления и действия других важных социальных организаций и на любую критику их собственных рекомендаций. Исследование проблем и рекомендованных решений будет исходить из учета разумности и гуманистических ценностей, за которые выступает лучшая часть Америки. Эти советы должны стать балансом структуры, основанной на политической власти, представленной правительством, судебно — правовыми органами, политическими партиями. Они станут голосом разума и сознания, обращенного к органам власти и в целом к населению. Пока советы не придут к единодушному решению, обсуждаться будут все отчеты или сообщения.

Легко понять, что таким советам предстоит делать, если по определению у них не будет власти. Это вполне ясно в общем смысле, не совсем так в более тонком смысле. Технологическое общество более, чем какое?либо общество прежде, опирается на знание, на образование и науку, рациональную мысль. Так как средний профессионал не настоящий ученый, а просто техник, то развитие научных идей зависит от развития всей системы рациональной мысли и разума. Развитие техники базируется на развитии научной теории, это означает, что экономический и политический прогресс обусловлен длительным периодом прогресса культуры. Те, кто представляет культуру, не обладают прямой властью. Но поскольку прогресс общества зависит от их вклада, то их голоса будут серьезно восприняты новым классом людей с высшим образованием (учителями, технологами, программистами, лаборантами, научными работниками, профессионалами и т. д.), чье сотрудничество — жизненная необходимость для функционирования социальной системы.

Что касается состава советов, то он не должен представлять только разные оттенки политических, религиозных и философских убеждений, но отражать и разные сферы деятельности. Среди их членов должны быть ученые естественники и обществоведы, представители правительства, бизнеса, менеджмента, философы, теологи и деятели искусства. Но самый важный принцип — цельность и благородство членов, что выше принципа правильного составления совета. Вряд ли следует добавлять, что члены этих советов должны быть личностями, глубоко заботящимися об общественных нуждах и желающими ради этого тратить время и энергию на свою работу.

Не очень сложно понять, что моральный и интеллектуальный вес таких групп смог бы оказать значительное влияние на мышление американцев и привлечь к себе большое внимание свежестью подхода к делу.

Как будут избираться члены совета? Совершенно ясно, что их не будут выбирать как выбирают кандидатов в политической партии. Их также не может назначать самая выдающаяся личность, т. к. это давало бы ей несправедливую власть. Однако формирование национального совета и местных советов кажется столь сложным делом только для того, кто пойман в сети выбора старой альтернативы между свободным выбором и авторитарным назначением. Если человек освободился от этой альтернативы и думает самостоятельно, то он увидит, что существуют методы, вполне выполнимые, может быть не столь ясные, как традиционные. Существует целая категория людей, известных своей честностью и своими достижениями, и совершенно не составит труда группе, скажем, из десяти человек, согласовать имена сорока или пятидесяти человек, которых следует привлечь с просьбой назвать и других, сочетающих в себе мудрость и интеллигентность, кому бы они отдали предпочтение. Естественно, сорок или пятьдесят человек, к которым обратились, сами назвали бы, кто из предложенных ими кандидатур неприемлем и кого другого они могли бы предложить. В результате такой процедуры можно бы было составить национальный совет, который не удовлетворял бы каждого, но все же в основном представлял бы сознание Америки. Такой метод формирования совета оказался бы небюрократическим, персонал истическим, конкретным и именно по этой причине более эффективным, чем традиционные методы. Региональные и местные советы можно формировать таким же путем, возможно пользуясь при этом предложениями от членов национального совета.

Конечно, советы не удовлетворяют потребностей, упоминаемых ранее: не отменяет активную работу вместе с другими, беседы, планирование, совместные действия в повседневной жизни помимо делания денег. Формирование социальной группы нового типа необходимо для того, чтобы общаться в менее отчужденной манере, чем это обычно бывает в отношениях с посторонними, совершать жертвенные поступки, воплощать на практике нормы и ценности в повседневной жизни, быть открытыми, «ранимыми», с богатым воображением, доверять суждениям и решениям экспертов.

Я предлагаю осуществлять этот род совместной деятельности и интереса на двух уровнях: в более крупных группах, состоящих из членов в количестве от 100 до 300 человек[80], объединенных в «клубы», и в менее крупных «группах» из 25 членов, которые будут следовать тем же принципам, но более интенсивно и заинтересованно.

Клубы, по возможности, должны иметь членов разных возрастов и социальных слоев, но только практика покажет, в какой степени будут затруднения при таком смешении. Необходимо, чтобы клубы были относительно однородными, но этот дефект можно исправить путем их организации, поскольку клубы с разными видами членства могут регулярно организовывать встречи друг с другом, обмениваясь взглядами и вступая в личные контакты. У клубов должны быть постоянные помещения для встреч. Таковыми могут стать вестибюль магазина или пустое помещение на первом этаже (что возможно даже для беднейших секций) или же школа, церковь и другие здания, которые можно снимать за плату, собранную за счет взносов членов клуба. Собрания могут устраиваться раз в неделю, на них должны происходить обмен информацией, дискуссии, планирование способов распространения идей движения. Соответствующая практическая работа должна найтись всем членам, например участие в политических кампаниях, организация дискуссионных групп среди соседей и друзей, вовлечение политических лидеров в общественные дебаты, помощь в ориентировании в общественных функциях и имуществе сообщества, забота о людях — стариках, детях, людях, попавших в трудное положение — в духе поддержки и стимуляции помощи, а не бюрократическими методами. (Широко известно, что существует множество людей без степеней, но талантливых и квалифицированных, которые хорошо и умело работают с людьми и для них, чем это делают специалисты. В качестве всего одного примера я упомяну программу майора Джона Линдсея по реабилитации наркоманов в Нью — Йорк Сити. В этой программе особенно одаренные люди — а не профессиональный персонал — и бывшие наркоманы получили очень удачные результаты в осуществлении самой важной образовательно — терапевтической функции.) У групп должна быть собственная культурная жизнь: демонстрации кинофильмов, обсуждение книг и идей, танцы, музыкальные вечера, искусство — все это активного и непотребительского типа.

Очень важно, чтобы эти клубы пытались найти свой собственный стиль, отличный от стиля традиционных политических или культурных клубов. Дискуссии нужно проводить таким образом, чтобы фразеология и идеология служили прояснению задаваемых вопросов, а не их затуманиванию. В каждом клубе должно быть достаточное число людей, хорошо знающих ловушки языка и стоящих на страже, не пропуская двусмысленные или идеологические выражения и обучая языку, соответствующему действительности. Пользуясь этим стилем самовыражения, члены клуба значительно сгладят недопонимание и сопровождающее его агрессивные отношения; люди научатся сосредоточивать внимание в разговоре на своих интересах, а не на своих эго, отстаивая свое мнение как флаг, требующий защиты. Можно предположить, что из всего этого разовьется личное общение, более серьезное, чем то, что обычно бывает среди условных групп, или даже образуется то, что часто называют персональной дружбой.

Нет нужды напоминать, что организация этих клубов должна быть свободна от всякой бюрократической процедуры. В каждом из них должен быть председатель и секретарь, и эти должности должны каждый год исполняться другими членами. Могло бы быть полезным, чтобы каждые шесть месяцев или раз в год представители клуба, — скажем, по одному от каждого клуба — смогли встречаться на региональном и национальном уровне, чтобы обмениваться опытом и демонстрировать остальному населению ценность и полезность этого рода организации.

Они могут объединяться через свободную и неформальную организацию, которая помогала бы устанавливать контакт между клубами, отвечала бы на просьбы в оказании совета и помощи, организовывала бы общие собрания и представляла клубы общественности. Но каждый клуб должен будет сохранять полную автономность и быть полностью свободным от вмешательства и контроля сверху. Учитывая эту автономность, различные клубы будут отличаться друг от друга, и каждый человек сможет выбрать, к какому клубу ему присоединиться, чей дух и программа более всего подходят для него. Что касается создания клубов, то единственный уместный способ для этого — спонтанное действие. Один человек или двое, серьезно заинтересованные в создании такого клуба, могут пригласить пять или десять других людей, и из этого ядра может вырасти большая группа в 100 или 300 человек.

Может возникнуть вопрос, почему клубы не должны входить в политические партии, наподобие, например, Тэммэни Холлу внутри Демократической партии. Существуют в основном две причины, почему это было бы ошибкой. Первая и самая очевидная причина — ни одна из существующих партий не представляет философии или позиции, подобных тем, которые будут проводить клубы. У двух партий (и даже если есть третья, то и у нее) будут члены и лица, им сочувствующие, при этом разделяющие цели клубов, но отличающиеся от членов клуба тем, что они придерживаются своего партийного курса. Объединить клубы политически означало бы потерю многих людей, которые либо принадлежат другой партии, либо совсем не имеют расположения к политическим партиям.

Вторая причина базируется на самой природе движения и клубов. Их функцией будет не просто воздействие на политическое действие, а создание нового отношения, стремление преобразить людей, показать новизну свежих идей и таким образом повлиять на других более эффективно, чем возможно это сделать через политические концепции. Новое движение будет культурным движением. Ставя своей целью преобразование личностей и всей нашей культуры, оно будет озабочено социоэкономическими и политическими проблемами, в том числе межличностными отношениями, искусством, языком, стилем жизни и ценностями. Предполагается, что клубы будут культурными, социальными и персоналистическими центрами и таким образом будут предлагать гораздо больше возможностей, чем те, которые предоставляет политический клуб. Они создадут более прочный или по крайней мере другой тип связи, чем это делают политические клубы.

Поскольку новые клубы будут отличаться от политических организаций, они не останутся безразличными к политике. Напротив, они постараются приобщиться к серьезным и разъяснительным дискуссиям по политическим вопросам. Их задачей станет указание на реальные проблемы и разоблачение лживой риторики. Члены клубов попытаются повлиять на политические организации, к которым они окажутся причастными, и внести новый дух в политику.

Также есть вероятность, что число клубов увеличится за счет уже существующих групп, таких, как некоторые религиозные, политические или профессиональные группы и что первые клубы будут тоже в основном состоять из членов уже сложившихся групп или что эти члены станут ядром групп, которые попытаются привлечь людей из их организаций.

Я полагаю, что эти клубы смогут создать основу для массового движения. Они станут домом для тех, кто искренне заинтересован в целях движения и кто хочет помогать ему, но не столь всецело и радикально отдается делу, как это может делать только небольшое число людей. Такому более радикально преданному меньшинству подходит и кажется необходимой другая форма общественной жизни, которую можно назвать, по причине отсутствия лучшего слова, «Группой».

Любое покушение на новые формы жизни или групповой активности, которые рассматривались в «Группах», обязательно потерпит крах. В некоторой степени это же истинно для описания клубов. Если говорить о «Группах», то у тех, кто постарается достичь нового стиля жизни, нового сознания, нового языка более радикальным способом, чем это сделали бы клубы, просто не нашлось бы нужных слов, чтобы определить ту степень качества жизни в «Группах» — насколько она нова. Конечно, проще сказать, на что не должны быть похожи «Группы». В последнее время возникало множество групп разных видов деятельности — от групп «терапии» до групп «контакта» с различными группами хиппи. Предложенные здесь «Группы» совершенно иные. Их члены будут разделять новую философию, философию любви к жизни, ее проявления в человеческих отношениях, политике, искусстве, социальной организации. Для этих областей человеческой активности будет характерно то, что все они не будут изолированы друг от друга, каждый их аспект окажется значимым, будучи связанным со всеми другими.

Эти «Группы» будут отличаться от клубов в том смысле, что каждый член пожелает внести в дело еще большую жертву, преобразовать свою личную жизнь в соответствии с понятиями и общими принципами движения. Они должны стать настоящим домом для каждого участника, домом, где он найдет заботу в смысле воспитания и межличностного общения и где у него вместе с этим появится возможность самому отдавать. Целью их жизни станет развитие из отчужденной личности в личность активного участника. Естественно, «Группы» будут критиковать образ жизни, установленный отчужденным обществом, но они попытаются найти в качестве замены ему оптимум личностного неотчуждения, и не будут постоянно попусту выражать свое негодование.

В «Группах» будет складываться новый стиль жизни — лишенный сентиментальности, реалистичный, честный, мужественный и активный. Следовало бы заметить, что отсутствие сентиментальности, граничащее, если хотите, с цинизмом, необходимо соединить с глубокой верой и надеждой. Обычно они существуют раздельно. Люди веры и надежды часто бывают нереалистичны, а реалисты мало верят и надеются. Мы найдем выход из этой ситуации, только если реализм и вера снова соединятся, как это было в учениях некоторых великих учителей человечества.

Члены «Групп» будут говорить на новом языке — конечно, на английском, но который выражает, а не затемняет мысли, на языке человека — субъекта своих действий, а не отчужденного хозяина вещей, которыми он управляет в рамках категорий «иметь» или «пользоваться». У них будет другой стиль потребления, не обязательно минимального, но содержательного, служащего жизненной необходимости, а не потребностям производителей. Они попытаются достигнуть личного изменения. Становясь ранимыми, активными, они начнут практиковать созерцание, медитирование, искусство оставаться спокойными, разумными и неалчными. Чтобы понять мир вокруг себя, они попытаются понять, какие силы мотивируют их поведение. Они постараются подняться над своим эго и стать открытыми миру. Они станут полагаться на свои мысли и чувства, выносить свои собственные суждения и принимать свои решения. Они попытаются достичь оптимума свободы, т. е. реальной независимости и отказаться от поклонения или сосредоточенности на каком?либо из идолов. Они должны будут преодолеть инцестные связи с прошлым, из которого вышли, с семьей и землей и заместить их любящей, тщательной заботой. Они должны будут проявлять бесстрашие, которое им может дать только глубокая уверенность в своей правоте и родственное отношение к миру.

Нет нужды говорить, что у «Групп» будут собственные планы, которые они станут интенсивно разрабатывать, собственная культурная жизнь; они будут заниматься своим образованием до уровня, который современному истеблишменту недоступен. Отношения между членами «Группы» станут глубоким контактом, когда люди позволяют себе обращаться друг с другом без враждебности и притворства — «видеть», «чувствовать», «читать» друг друга без любопытства и навязчивости.

Я не собираюсь говорить о различных путях достижения этих целей. Те, кто серьезно относится к этому вопросу, сами их найдут. Для тех же, кому это неинтересно, что бы я еще ни говорил далее, стало бы просто словами, ведущими к иллюзиям и взаимным заблуждениям. Я не знаю, достаточно ли существует людей, стремящихся к новой форме жизни, которые были бы достаточно сильными и серьезными, чтобы создать такие «Группы». Хотя в одном я уверен: если бы такие «Группы» существовали, они бы пользовались значительным влиянием среди своих сограждан, потому что они продемонстрировали бы силу и радость людей, имеющих глубокие убеждения без фанатизма, любящих без сентиментальности, мечтающих, не будучи идеалистами, бесстрашными без презрения к жизни, дисциплинированными без покорности.

Исторически важные движения начали свое существование с небольших групп. Неважно, думаем ли мы о первых христианах, первых квакерах, масонах. Я имею в виду тот факт, что группы, выражающие идею в ее чистоте и без компромиссов, представляют собой историческую колыбель. Они сохраняют живую идею независимо от степени распространения, которую она приобретает среди большинства. Если идея больше не имеет «плоти» хотя бы у малой группы, то ей действительно грозит смерть.

«Группы» должны будут соблюдать автономность, но при этом держать связь с клубами через свободную общую организацию, облегчающую коммуникацию между участниками, помогающую им в их работе, когда это нужно «Группе». В идеале они должны состоять из людей разного уровня — возраста, образования, общественного слоя и, конечно, цвета кожи.

Существенно, чтобы «Группы» не требовали определенных формулировок при изложении своих концепций, которые каждый член должен выучить для того, чтобы его приняли в «Группу». Главным должны стать практика жизни, отношение в целом, а не специфическая концептуализация. Все это не означает, что «Группы» должны быть невыразительными, не должны спорить или критиковать концепции, но их объединяющим звеном станет отношение и деятельность каждого члена «Группы», а не концептуальный лозунг, под которым он подписывается. У «Группы», конечно, должна быть общая цель, ранее провозглашенная как основная цель движения. Однако они сами могут очень сильно отличаться друг от друга в том, что касается методов. Я могу себе представить, что одна «Группа» выступает в защиту гражданского неповиновения, а другая — против гражданского неповиновения. Каждый индивид смог бы иметь возможность присоединиться именно к той «Группе», чьи взгляды были бы более всего близки его собственному мнению и вместе с этим быть частью более крупного движения, позволяющего себе иметь столь значительное разнообразие мировоззрений, как различие между гражданским неповиновением и его противоположностью.

Что касается вопроса о связи между «Голосом американского сознания», клубами и «Группами», то я полагал бы, чтобы здесь не было формального бюрократического отношения, возможно, за исключением того, что клубы и «Группы» могли бы пользоваться ресурсами, предоставляемыми общим бюро информации и/или публикаций, служащих как клубам, так и «Группам». Также вполне возможно, чтобы индивидуальные члены «Групп» могли выбирать для себя работу в клубах как свой специальный проект.

Это описание движения подразумевает очень пробное предложение того, как все начинать. Может быть, в процессе обсуждения этих проектов будет предложено что?нибудь лучшее. В действительности уже существует большое число добровольных целеустремленных общественных групп, чей опыт подскажет многое. Наблюдается постоянно растущая тенденция в направлении индивидуальной инициативы в деятельности группы во всех слоях населения, от студенческих сообществ до фермерских организаций, подобных национальной организации фермеров. Есть целенаправленные сельскохозяйственные сообщества, многие из которых успешно действуют в экономическом и гуманистическом плане, а также много форм сообществ городских жителей. Спонтанная форма образования целенаправленных групп глубоко коренится в американской традиции. Нет недостатка в примерах и фактах, которые могли бы оказаться полезными в построении описанного движения.

Это движение воспринимается как важный элемент в преобразовании общества, что, возможно, позволит индивиду найти пути для непосредственного участия и деятельности и даст ответ на его вопрос: что я могу сделать? Оно позволит индивиду выступить из своей хронической изоляции.

Мы находимся в самой середине кризиса современного человека. У нас осталось очень мало времени. Если сегодня мы не начнем, то, возможно, потом будет уже слишком поздно. Но есть надежда — есть реальная возможность, что человек вновь заявит о себе, что он сможет превратить технологическое общество в гуманистическое. «Нам не по силам завершить эту задачу, но у нас нет права уклониться от ее решения»[81].