XXXII

XXXII

Так все искусство Египта пронизано единой волею воскресною; все оно – уже не искусство, не созерцание, а делание, величайшее из человеческих деланий – «воскрешение мертвых», подлинная «магия», животворящее солнце божественной «прелести-благости».

Для того-то и сходит искусство во тьму гробов, чтобы там, во тьме, зажечь это солнце.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.