XXXII

XXXII

Все пронзительнее звуки плачущих флейт, все заунывнее:

О, дитя мое, как долго ты лежишь!

О, владыка бессильный, как долго ты лежишь!

Мой Даму бессильный, как долго ты лежишь!

Хлеба не буду вкушать,

Пить я не буду воды…

Умер владыка, умер Таммуз…

Псы блуждают в развалинах дома его,

На могильную тризну слетаются вороны…

Плач похоронный в буре звучит,

Звучит в непогоде свирель заунывная…

…Разрушение… Бушует потоп…

Этим кончается все. Семь дней плача над гробом Человека Таммуза, как семь дней бури потопной над гробом человечества, а на седьмой – тишина.

Взглянул я на небо – и вот тишина;

Весь же род человеческий в перст отошел…

Сел я, поник и заплакал,

повествует Ной-Атрахазис о конце потопа. «Все изошло из праха и все отыдет в прах» (Еккл. III, 20). Смерть человека – смерть человечества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.