LIII

LIII

Не святым и страшным, а только смешным и отвратительным кажется эллино-римской древности, так же как и нашей европейской современности, лицо Египта, обращенное к Богу-Животному.

«Средоточие храма – не бог, а… кошка, крокодил, козел, бык или пес», – смеется Лукиан, самозатский насмешник, тот самый, который с такою же легкостью посмеялся и над «Распятым Софистом».

И св. Климент Александрийский вторит Лукиану безбожнику: «Внутреннее святилище египетских храмов завешано золотыми завесами, а когда мы ищем бога, жрец подходит с важностью, воспевая песнь; приподымает завесу, как бы желая показать божество, и возбуждает в нас великий смех, ибо мы видим не божество, а кошку, крокодила, змею или иного мерзостного гада. Египетский бог является зверем, валяющимся на пурпуре».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.