XXXIX
На все человечество прошлое до начала времен еще не пришедший Сын Человеческий откинул две исполинские тени: одна – Озирис, другая – Таммуз. Разве это не чудо? Но вот, чудо еще большее: по тому, как движется тень человека, мы узнаем, что человек делает; по двум теням еще не пришедшего Сына уже знает человечество от начала времен, что Он сделает.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
XXXIX «Был ли Христос?» значит сейчас «будет ли христианство?». Вот почему прочесть Евангелие, как следует, – так, чтобы увидеть в нем не только Небесного, но и Земного Христа, узнать Его, наконец, по плоти, – значит сейчас спасти христианство –
XXXIX Высшая же точка мистерии – в евангельском «апокрифе» Матфея (27, 51):…в храме завеса разодралась надвое, сверху донизу, и земля потряслась, и скалы расселись.То же по Исаиину пророчеству (24, 19–20);…сильно колеблется земля, шатается, как пьяный, качается, как колыбель… ибо
XXXIX «Вы, эллины, – вечные дети! Нет старца в Элладе. Нет у вас никаких преданий, никакой памяти о седой старине», – говорил Солону Афинянину старый саисский жрец («Тимей» Платона). Это беспамятство нового человечества объясняет он всемирными потопами и пожарами,
XXXIX «Я не буду описывать, потому что одно из двух: или слова мои не выразят и тысячной доли того, что нужно сказать; или же, если бы я дал только самый бледный и слабый очерк, меня сочли бы за человека восторженного, может быть, даже за сумасшедшего. Одно скажу: эти люди
XXXIX Одно можно сказать с точностью: египетское воскресение плоти ближе к воскресению христианскому, чем к бессмертию души, языческому и нашему.В воскресении тот мир с этим соединяется: «время будет вечностью»; оба мира взаимно утверждаются; а в бессмертии – взаимно
XXXIX Св. Климент Александрийский сохранил не записанное в Евангелиях изречение Господа, аграфон: «Спросила же Его Саломея: Когда придет Царствие Твое? И сказал Иисус: Когда два будут одно, и мужское будет женским, и не будет ни мужского, ни женского» (Clemens Alexandr. Stromata, III, XIII,
XXXIX После коня, – железо (около 1000 года), кажется, оттуда же, из нашей индо-германской полуночи, – железо, «металл Сэта», дьявола, по слову египтян, или братоубийцы Каина, по сказанию Талмуда: K?nan, Каин – «первый ковач железа» (Талмуд. – Jeremias der alte Testament, 119); железо –
XXXIX Какой-то мировой катаклизм, то, что мы называем «потопом», живо помнят многие народы Азии, Европы, Америки; но живее всех – Вавилон. Недаром в сердце Гильгамеша, великого вавилонского эпоса – Потоп.Знание есть «воспоминание» ( Платона). И будущее можно знать –
XXXIX На все человечество прошлое до начала времен еще не пришедший Сын Человеческий откинул две исполинские тени: одна – Озирис, другая – Таммуз. Разве это не чудо? Но вот, чудо еще большее: по тому, как движется тень человека, мы узнаем, что человек делает; по двум теням еще
XXXIX В том, что мы называем «язычеством», и что можно бы назвать «христианством до Христа», – в греческой мистерии, наследии Египта, Вавилона, Ханаана – «Атлантиды», по мифу Платона, допотопного человечества, по книге Бытия, – та же эсхатология.«Молния – кормчий всего;
XXXIX Бог есть жертва, Небесный Телец. Вот почему на всех святых местах Крита – в заповедных оградах, на кровлях часовен, на жертвенниках – глиняные, каменные или настоящие бычьи рога, kerata, «святые рога», «роги посвящения», cornua consecrationis. Все, на чем они вырастают или к чему
XXXIX Мать является умирающему Пэру Гюнту, у Ибсена, в образе двойном – его же собственной, старой, ослепшей от слез, матери и вечно юной возлюбленной – Сольвейг.«Летний день на севере. Избушка в сосновом бору. На пороге сидит женщина со светлым, прекрасным лицом и, глядя на
XXXIX «Я открылся не вопрошавшим о Мне; Меня нашли не искавшие Меня». – «Вот Я! Вот Я!» – говорил я народу, не именовавшемуся именем Моим. Вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут непоминаемы и не придут на сердце... Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев,
XXXIX Сердце бога, сущее в нас, жаждет воссоединения со всеми остальными частями растерзанного тела его; цель человеческой жизни – окончательное освобождение тлеющей в нас, божественной искры и ее успокоение в Дионисе целостном; злое начало, титаническое, мешает нам,
XXXIX Кто он такой? Как это ни стерлось в мифе, можно еще угадать: Тантало-Атлант – первый человек, Адам, только что вышедший из рук Божьих, почти совершенный, почти мудрый, благой всезнающий, «всеблаженный», «всепрекрасный», подобно атлантам в мифе Платона, – почти бог.
XXXIX За семь дней до Голгофы, когда множество народа, выйдя с пальмовыми ветвями навстречу к Иисусу, восходившему в Иерусалим, восклицало: «Осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» – совершилось то, что можно бы назвать «Елевзисом» – «Пришествием», в