с. МЕРКУРИЙ КАК ОГОНЬ
с. МЕРКУРИЙ КАК ОГОНЬ
Многие трактаты называют Меркурия просто огнем[41]. Он <огонь элементарный> (ignis elementaris)[42], <наш надежнейший природный огонь> (noster naturalis ignis certissimus)[43]: слово <наш> указывает на его <философскую> сущность. Aqua mercurialis [меркуриева вода] названа даже <божественным> огнем[44]. Огонь этот <сильно дымит> (vaporosus)[45]. Вообще, Меркурий — единственный огонь во всем процессе[46]. Это <огонь незримый, тайно–действенный>[47]. В одном тексте говорится, что <сердце> Меркурия — на Северном полюсе, и он (Меркурий) подобен пламени (северному сиянию!)[48]. По свидетельству другого текста, Меркурий <есть вселенский искрящийся Огонь, исполненный Духа Небесного>[49]. Это место особенно важно для истолкования Меркурия, поскольку связывает его с понятием lumen naturae, этого мистического источника познания, уступающего лишь святому Откровению Писания. Гермес снова выходит на сцену в своей древней роли бога откровения. Хотя lumen naturae, изначально дарованное Творцом своим созданиям, по природе не противно Богу, все же сущность его воспринималась как нечто принадлежащее адской бездне, поскольку ignis mercurialis связывался также и с пеклом преисподней. Сдается, однако, что наши <философы> не понимали ад и пламя адское как нечто абсолютно внешнее по отношению к Богу или ему противное, но, скорее, воспринимали их как внутренний компонент самого Божества — именно так и должно быть, если усматривать в Боге coincidentia oppositorum. Иными словами, понятие всеобъемлющего Бога с необходимостью должно включать в себя его противоположность, хотя <совпадение> это не должно быть чересчур радикальным, ибо тогда Бог перечеркнул бы самого себя[50]. Вот почему принцип совпадения противоположностей должен быть еще дополнен принципом абсолютной противоположности, чтобы стать полностью парадоксальным и вместе с тем психологически значимым.
Меркуриев огонь полыхает в <центре земли>, или в чреве дракона, где он находится в текучем состоянии. Об этом пишет Бенедикт Фигул:
Спустись глубоко, в самый центр земли,
Огонь в глыбе пламени там найди…[51]
В другом трактате говорится, что огонь этот есть <тайный огонь преисподней, чудо света, система высших сил в нижних пределах>[52]. Меркурий, природный свет откровения, есть также адское пламя, которое чудесным образом оказывается не чем иным как составом, или системой, высшего, т. е. небесных или духовных сил, в нижнем, т. е. в хтонической области нашего материального мира, который уже во времена св. Павла считался отданным во власть дьявола. Огонь преисподней, подлинная энергия зла, предстает здесь четко соответствующей противоположностью всего высшего, духовного и благого, но каким–то образом обладает, по сути, тождественной со всем этим субстанцией. После этого нас уже не может шокировать высказывание другого трактата о том, что Меркуриев огонь есть то пламя, <в котором Бог горит божественной любовью>[53]. Пожалуй, мы не погрешим против истины, сказав, что в разбросанных тут и там замечаниях такого рода чувствуется дух истинного мистицизма.
Поскольку Меркурий сам — огненной природы, то пламя не причиняет ему никакого урона, он остается в нем в целости и сохранности; здесь он в своей родной стихии[54], как саламандр[55]. Излишне напоминать, что с ртутью дело обстоит совсем иначе — она испаряется под действием жара, и алхимики с давних пор отлично это знали.