Еврозвезды

Большинство уже слышали о том, что европейцы не заинтересованы в том, чтобы заводить детей. В то время как американцы обожают детей, европейцы в большинстве своем решили, что семья — это дорогое и беспокойное занятие и в результате наблюдают существенное разрушение традиционного института семьи.

Американцы не могут этому поверить, ведь европейский оплачиваемый декретный отпуск и финансирование социального обеспечения детей намного щедрее по сравнению с нашим. Но правда в том, что этим пользуются все меньше европейцев. В то время как уровень воспроизводства американцев практически равен коэффициенту замещения (2,1 ребенка на одну женщину детородного возраста), европейцы идут к тому, чтобы стать исчезающим видом. Средний коэффициент рождаемости на континенте не обеспечивает воспроизводства и составляет 1,5 ребенка на одну женщину. В 1990 году ни одна страна в Европе не имела коэффициент рождаемости ниже 1,3, а сегодня этот уровень сохраняется в 14 государствах. Еще в 6 европейских странах коэффициент рождаемости ниже 1,4. Только в Германии в 2005 году родилось вдвое меньше детей, чем 40 лет назад, а это означает, что к концу века немцев может остаться втрое меньше, чем сейчас.

Причины европейского демографического голода имеют биологическую, культурную, политическую и экономическую составляющие. Прежде всего, как и в США, женщины заводят семьи позже (если заводят вообще), что увеличивает риск бесплодия и оставляет меньше времени для создания больших семей. С 1972 по 2004 год в Британии количество свадеб упало на 36 процентов, а средний возраст вступающих в брак увеличился с 25 до 31 года у мужчин и с 23 до 29 лет у женщин.

С культурной точки зрения рост стремления к самореализации по всему западному миру привел к тому, что все больше европейцев воздерживаются оттого, чтобы вообще иметь детей, поскольку очевидно, что дети серьезно мешают работе, путешествиям и отдыху. А многие страны с левым уклоном озабочены охраной окружающей среды и перенаселением, рассматривая семейное воспроизводство как эгоистичное, деструктивное. Сообщается, что в Германии 39 процентов образованных женщин не имеют детей — головокружительное число.

Общий коэффициент рождаемости по некоторым странам, 2000—2005. Источник: Секция народонаселения ООН и Всемирная организация здравоохранения, 2005.

В политике бытует мнение, что чем более либеральные у человека взгляды и чем реже ходит в церковь, тем меньше у него детей. С этим никто не спорит, ибо за последние тридцать лет в Европе произошел значительный сдвиг влево и в сторону отделения церкви от государства. Связь между деторождаемостью и левыми взглядами можно проследить и в Соединенных Штатах. Согласно анализу журнала «Ю-Эс-Эй тудэй», коэффициент рождаемости в штатах, в которых в 2004 году победил Джордж Буш, на 11 процентов выше, чем в тех, где победил кандидат от демократов. В штате Юта, где более двух третей населения составляют мормоны, уровень рождаемости был самым высоким в стране и составлял 92 ребенка на каждую тысячу женщин. В Вермонте, первом штате, узаконившем союзы геев, этот уровень уменьшился до 51 рождения на каждую тысячу женщин и стал самым низким в стране.

Но хотя биология, культура и политика, несомненно, играют роль в демографическом бедствии Европы, основная причина спада рождаемости, судя по всему, экономическая. Согласно данным британского Института исследований общественной политики, британцы в возрасте от 21 до 23 лет хотят и предполагают иметь детей на уровне, намного превышающем коэффициент замещения. Однако когда им исполняется сорок и больше, в стране каждый год рождается на 90 тысяч детей меньше, чем планировалось, а причиной тому, похоже, «штраф зарождение», налагаемый на женщин. Считается, что в Европе лучшие условия декретного отпуска и социального обеспечения детей, но в Британии 28 процентов женщин после рождения ребенка возвращаются на хуже оплачиваемую работу, чем та, с которой они уходили. Среди секретарей эта цифра составляет 36 процентов, а среди квалифицированных рабочих ручного труда — 50 процентов. Хотя в других странах «штраф за рождение» меньше, дорожающий уход за ребенком и очень высокая стоимость жилья, грубо говоря, слишком завысили цену возможности иметь ребенка.

Влияние сокращения рождаемости в Европе тщательно изучается. Демографы и экономисты предсказывают, что европейская проблема социального страхования — недостаточное число работающих, чтобы содержать растущее количество

пенсионеров, — будет выражена гораздо острее, чем в Америке. Ученые предупредили, что через пятнадцать лет соотношение находящихся на социальном обеспечении и работающих в Европе станет настолько асимметричным, что экономика некоторых стран может не справиться с этой нагрузкой. Они даже утверждают, что рост иммигрантов из Азии и Африки, который сам по себе вызывает социальное напряжение, не сможет компенсировать падающий уровень рождаемости в Европе.

Другие проблемы, связанные с низким уровнем рождаемости, включают возможность сужения европейской доли рынка, сокращения военной мощи, поскольку для поддержки престарелых будет тратиться все больше ресурсов, и пропорциональное уменьшение влияния Европы на США, особенно по мере того, как Америка будет крепить связи с родными странами собственных иммигрантов — странами Латинской Америки и Южной и Юго-Восточной Азии.

Было отмечено, что скоро нас ожидает межконтинентальный разрыв поколений. В настоящее время средний возраст в Америке приближается к 35,5 года, в Европе — к 37,7 года. Нок2050 году средний возраст в Америке будет равен 36,2 года, в то время как в Европе он будет составлять 52,7 года. Это означает, что Европу и Америку, возможно, будет разделять не только Атлантический океан, но и совершенно иной взгляд на мир. Европа в настоящее время формируется текущими событиями, а Америка — теми, что еще не произошли и произойдут лишь через десятилетие.

Но в истории о демографическом бедствии Европы остается одно неисследованное пятно. Да, уровень рождаемости падает, количество взрослых, не имеющих детей, увеличивается. Но снижение общего числа детей в Европе также означает увеличение на всем континенте числа семей, имеющих одного ребенка. Число многодетных семей уменьшается, а количество однодетных растет.

В Великобритании 23 процента женщин имеют только одного ребенка по сравнению с 10 процентами двадцать лет назад. В Люксембурге с 1970 по 1991 год наблюдалось 16-процентное увеличение числа семей с одним ребенком. В Финляндии с 1950 по 1990 год число однодетных семей возросло на 50 процентов. В Португалии с 1970 по 1991 год оно выросло на 134 процента. И во всех этих странах количество семей, имеющих одного ребенка, увеличивается по мере того, как падает уровень рождаемости. Однодетные семьи становятся самым быстрорастущим сегментом западноевропейского общества.

Это влечет за собой серьезные последствия. Поскольку единственного ребенка обычно балуют, следует ожидать возникновения нового рынка детских предметов роскоши. А кто откажет ему в собачке или кошечке? Очевидно, что среди розничных торговцев массовыми товарами для детей развернется жесткая конкуренция, а специализированные магазины будут процветать. Возможно, торговцы массовыми товарами смогут добиться успеха, если переключатся на рынок для новых иммигрантов с высоким уровнем рождаемости.

С чисто демографической точки зрения меньшее количество подростков может означать сокращение преступности, меньше бунтов и демонстраций в университетах. Нужно также ожидать интенсивный поиск молодых людей, достойных получить высшее образование, а их недостаток может привести к увеличению числа иностранных студентов. Все больше преподавателей будут искать новую работу, поскольку спрос на них упадет.

Но в этой микротенденции кроется небольшая надежда на возрождение Европы. Преобладание однодетных семей означает появление уверенных, успешных, одаренных воображением граждан, готовых решать проблемы континента, какими бы трудными они ни казались.

Согласно демографическим исследованиям, первый ребенок в семье обычно имеет сильную мотивацию, ответствен, склонен к лидерству и совершенству. В США их много в Гарвардском и Йельском университетах, а все астронавты были или первыми детьми, или первыми мальчиками в семье. Среди известных первенцев Клинт Иствуд, Дж. К. Роулинг, Уинстон Черчилль и все актеры, игравшие роль Джеймса Бонда.

Средние дети склонны к компромиссам, непослушны и легко приспосабливаются к обстоятельствам, среди них — Джон Ф. Кеннеди и принцесса Диана. Младшие дети дружелюбны, легко управляемы, нетерпеливы, безответственны и натуры творческие, в их числе Камерон Диас, Джим Керри и Эдди Мэрфи.

Но говорят, что единственные дети, как и старшие дети в семье, уверены в себе, четко выражают свои мысли, стремятся к совершенству, честолюбивы и ответственны. Пользуясь в детстве почти безраздельным вниманием отцов и матерей, они остаются близки к родителям и не любят радикальных перемен. Единственные дети в семье требовательны к себе и окружающим. Они не любят критику и могут быть непреклонны в решении, поскольку в детстве им не с кем было делиться. В числе знаменитых единственных детей (в некоторых случаях имеющих троюродных братьев) Тайгер Вудз, Леонардо да Винчи, Франклин Делано Рузвельт и Фрэнк Синатра.

Поэтому правда, что перед Европой стоят серьезные вызовы, хотя в ней остается все меньшелюдей, чтобы их решать. Но те, кто идет на смену нынешнему поколению — благодаря своему статусу единственного ребенка в семье — будут готовы взять на себя ответственность. Преданные своим родителям, они энергично справятся с вопросами социального страхования. Поскольку в детстве они проводили массу времени, придумывая собственные игры, пока взрослые были заняты своими делами, они вполне могут найти оригинальные решения, которые до этого никому не приходили в голову. Стоящие перед континентом проблемы принимают угрожающие размеры, поколение единственных детей в семье будет состоять из успешных инноваторов, готовых приняться за их решение. Это поколение еврозвезд может оказаться самым удачным для Европы, если оно сможет овладеть мастерством взаимопонимания с другими — как у себя на континенте, так и за границей.

В Америке большинство людей, незнакомых с социальными практиками Вьетнама, все еще думают о нем, как о стране, в которой мы вели безнадежную войну. Пятнадцать лет, 58 тысяч жизней американских солдат, унизительное бегство в апреле 1975 года с крыши американского посольства в Сайгоне (Хошимине). Поражение, по которому с тех пор судили об американских военных кампаниях. Сама война возникла согласно «теории домино» — представлению, что, если Вьетнам станет коммунистическим, к нему одна за одной примкнут другие страны Азии, и баланс сил в мире сместится в сторону коммунизма. Боже, какой же ошибочной была эта теория!

Но убеждение в том, что вьетнамский коммунизм будет напоминать северокорейский, было настолько сильным, что произошедшее во Вьетнаме большинство американцев просто не могли себе представить. Хотя во главе этой страны все еще стоит коммунистическое правительство, с которым мы воевали, она стала одним из самых благополучных в предпринимательском отношении мест на земле. Туда, куда Америка раньше отправляла солдат, а потом комиссии по возвращению военнопленных, сейчас мы отправляем деньги. Нашу твердую валюту, с которой с готовностью расстаются американские компании, покупая черный перец, кофе, рис, морские продукты и многое другое. А в 2006 году американцы потратили почти в десять раз больше на продукты из Вьетнама, чем вьетнамцы — на наши товары.

За последние пятнадцать лет эта страна сделала больше, чем любая другая, для искоренения бедности и создания собственного среднего класса. Число живущих ниже уровня бедности — тех, кто получает меньше одного доллара в день, — сократилось с 51 до 8 процентов. Такого уровня снижения бедности нет ни в Китае, ни в Индии. В двух крупнейших городах Вьетнама количество бедных (которых определяют как получающих меньше 250 долларов в месяц) упало с 60 процентов в 1999-м до 25 процентов в 2006 году. Одновременно численность среднего класса, тех, кто зарабатывает от 251 до 500 долларов в месяц, почти удвоилось и составляет около половины городского населения Вьетнама. А принадлежность к «среднему классу» во Вьетнаме в наши дни означает то же, что и во всем мире: почти все эти люди имеют сотовые телефоны, около половины — компьютеры и около 20 процентов имеют домашний адрес электронной почты. Резко возросли продажи косметических товаров и товаров для детей. Расходы наличные развлечения только с 2003 года удвоились. Начиная с 2001 года процент горожан, имеющих счет в банке, почти утроился и составил более трети населения.

Многие вьетнамские предприниматели заняты в пищевом бизнесе, вероятно, потому, что в этой стране производится много продуктов питания. Предпринимательской деятельностью занимаются вьетнамцы на всех ступенях социальной лестницы — от очень успешного доктора Ли Кви Трунга, главного исполнительного директора ресторанной сети «Фо 24», насчитывающей 50 ресторанов во Вьетнаме, Индонезии и на Филиппинах, до малообеспеченных семей, вывешивающих написанные от руки объявления о домашних обедах или продаже отремонтированных мотороллерных двйгателей. Другие бизнесмены, в том числе женщины, пробуют свои силы в новом, высокотехнологичном секторе, где Вьетнам называют «второй Индией» благодаря экспорту программного обеспечения и быстрорастущему рынку телекоммуникаций.

Этот рост скорее всего будет продолжаться. Почти три четверти вьетнамских детей школьного возраста учатся в школах по сравнению с третью в 1990-м — а это более высокий процент, чем в Китае или Индии. Снижается детская смертность. Увеличивается ожидаемая продолжительность жизни. В страну рекой текут иностранные инвестиции. В 2005 году рост экономики составил 8,4 процента, что делает Вьетнам одной из самых быстроразвивающихся стран мира.

Этот рост отражает чрезвычайный оптимизм вьетнамского народа (или обязан ему своим существованием). Согласно исследованиям, которые проводит международное отделение Института Гэллапа, Вьетнам является одной из самых оптимистичных стран в мире, в которой более 90 процентов граждан говорят, что следующий год будет лучше, чем предыдущий. Кстати, по этому показателю Вьетнам на 20 баллов обгоняет самую оптимистичную страну Гонконг. (Интересуетесь, какая страна самая пессимистичная? Это Греция, вытеснившая даже Ирак.)

Откуда такое капиталистическое рвение в стране, которая сражалась с капиталистической супердержавой за право установить коммунизм и выиграла эту войну? После того как американцы ушли из Вьетнама, коммунистическая партия попыталась ввести чистый коммунизм, однако скудные урожаи и управленческие ошибки чуть не привели к голоду. Это положило начало ряду рыночных реформ, направленных на стимуляцию вьетнамской экономики при сохранении политического господства коммунистической партии. Соединенные Штаты поддержали это направление: в середине 1990-х президент Клинтон снял торговое эмбарго и нормализовал дипломатические отношенця. К 2002 году Вьетнам принял поправки к конституции, гарантирующие равные права для государственных и частных компаний, и убрал некоторые бюрократические преграды для регистрации последних. Остальной мир начал проявлять заинтересованность к этой стране как на дипломатическом, так и на экономическом уровне. В 2001 году США и Вьетнам подписали двустороннее торговое соглашение, а в декабре 2006 года он вступил во Всемирную торговую организацию, и американский сенат одобрил постоянные нормальные торговые отношения. Наконец в последней главе истории американо-вьетнамского военного конфликта президент Буш в 2006 году снял эмбарго на поставки Вьетнаму вооружений. Разумеется, не все так гладко. Официально Америка до сих пор рассматривает Вьетнам как авторитарное государство, нарушающее права человека. Банки все еще усиленно поддерживают государственные компании, а предпринимателям нечего предложить в залог, ибо в стране нет частной собственности на землю. Свирепствует коррупция, права на интеллектуальную собственность почти не соблюдаются, судебная система все еще контролируется коммунистической партией. Высокий подоходный налог, нередки отключения электроэнергии. В сельской местности, где живет подавляющее большинство населения Вьетнама, доходы растут несравнимо медленнее, чем в городах.

Но экономический подъем в такой разоренной стране, как Вьетнам, подчеркивает наличие серьезных предпринимательских усилий, на которые мир должен обратить внимание. В ближайшие годы следует ожидать значительного увеличения инвестиций в эту страну. «Теория домино» была неправильной, потому что коммунизм в своей чистой форме неспособен создать лучшую экономическую модель, чем капитализм. Демократические отношения создать труднее, чем капиталистические, поскольку просвещенные коммунистические государства (сюда не входит Северная Корея) стали понимать, что не смогут удержать в руках политическую власть, если не ослабят экономические вожжи. Введя относительную экономическую свободу, они смогли сохранить политическое господство: мы видим это на примере Китая, России, а сейчас и Вьетнама. Эти государства поняли: признание и поддержка экономического на-чалаявляется единственным способом сохранить политическую власть в своих руках, а также убедились в том, что, пока у народа есть экономические права, его, вероятно, в меньшей степени будут заботить права человека. Америка была основана на противоположном принципе.— приоритете прав человека и политических свобод, однако просвещенным коммунистическим государствам удаётся с поразительным успехом перевернуть эту теорию с ног на голову.

Посмотрим на уроки возрастной структуры вьетнамского населения. Большинство промышленно развитых и развивающихся стран мира переживает демографический кризис — это, безусловно, касается Америки, Европы и Японии, где население живет дольше, чем когда-либо, но коэффициент замещения снизился до небывало низкого уровня. Противоположная ситуация во Вьетнаме: более 60 процентов из 84-миллионного населения составляют граждане, не достигшие 27-летнего возраста. Хотя молодежная возрастная структура не всегда ведет к успеху (государствами с самой низкой медианой возрастного состава являются слаборазвитые страны Африки), здесь она может быть оправдана, если учесть серьезную ориентацию правительства на образование и царящий в стране социальный оптимизм, особенно среди молодежи.

И если вы хотите начать собственное дело, например заняться торговлей в Америке, садитесь в самолет, летите во Вьетнам и выясняйте, какой изготовленный тут товар можно быстро закупить и немедленно экспортировать. Трудовых ресурсов здесь в избытке.

Спустя тридцать лет после неудачной попытки США подавить коммунизм во Вьетнаме эта страна стала моделью предпринимательства, торгуя товарами, оружием и идеями с сильнейшими капиталистическими державами. В каком-то смысле лет через тридцать таким же станет Ирак, который, отказавшись от формальной демократии, будет сотрудничать с США и учить другие страны проводить местные референдумы и интернет-конференции с президентом. Разумеется, сейчас дела обстоят иначе. Но когда вы видели, как Марлон Брандо спускался в ад в фильме «Апокалипсис сегодня», вряд ли представляли, что когда-нибудь будете покупать вьетнамский кофе и рис.