Глава 7 Быть или не быть

Глава 7

Быть или не быть

Обычно мы думаем о рождении живого организма как о возникновении того, чего не было раньше. И мы часто говорим о смерти человека как о его исчезновении.

С точки зрения Аристотеля, изменения, которые он называет возникновением и исчезновением, отличаются от всех прочих искусственных и естественных изменений (места, качества или количества).

Этот особый вид изменения в природе является наиболее трудным для понимания. Почему? Чтобы выяснить это, давайте начнем с самого легкого – создания или разрушения вещей людьми.

Когда люди перемещают вещь или увеличивают ее, то она остается всё той же вещью. Она продолжает существовать как та самая уникальная вещь, меняясь только с точки зрения своих характеристик: местонахождения, цвета или размера.

Мы можем понять постоянство отдельной изменяющейся вещи благодаря тому, что ее сущность выражается одним тем же названием как до, так и после произошедшего изменения: этот мяч, тот стул. Это не другой мяч или другой стул.

Когда кто-то берет материал, например деревянные бруски, и трансформирует его в стул, возникает искусственная вещь, которой раньше не существовало. Деревянные бруски, ставшие стулом, – это, конечно, не то же самое, что зеленый стул, ставший красным. Причина в том, что, когда стул появился, несколько отдельных деревянных брусков прекратили свое существование в виде нескольких отдельных брусков, в то время как этот стул остается именно этим стулом, меняясь в цвете.

Чтобы лучше понять это, давайте разберемся со значениями четырех слов, упомянутых в предыдущей главе: «материя», «форма», «возможность» и «действительность». Несмотря на то что их значения нетрудно вывести, опираясь на общий опыт и здравый смысл, они не относятся к часто употребительным в повседневной речи.

Деревянные бруски, которые не были стулом, стали деревянными брусками, являющимися стулом. Если деревянные бруски – не стул, это говорит о недостатке в них стульности: они лишены формы стула. Давайте использовать термин «отсутствие» для определения недостатка какой-либо формы.

Но если бы в этих деревянных брусках только отсутствовала стульность, они бы никогда не смогли стать стулом. Они должны обладать способностью приобретать стульность. Эта способность приобретать форму неразрывно связана с отсутствием формы: если в брусках нет нехватки формы стула, они не могут приобрести ее, ведь если им ее хватает – они ее уже имеют. Только тогда, когда каким-то материалам не хватает какой-то формы, у них есть способность приобрести ее.

Давайте назовем эту способность потенцией рассматриваемых материалов. Другими словами для ее обозначения выступают «возможность» и «может быть». Когда деревянные бруски не являются стулом, они могут им быть. Если они были стулом, они не могут им стать.

Но было бы неправильным сказать, что если некоторые материалы не имеют определенной формы, у них всегда есть потенция для ее приобретения. Например, вода и воздух не обладают формой стула, но, в отличие от дерева, они не имеют возможности для ее принятия.

Когда деревянные бруски, не имеющие форму стула, но имеющие потенцию для ее приобретения, получают ее благодаря мастерству и усилиям плотника, мы говорим, что деревянные бруски, у которых была возможность стать стулом, теперь действительно стали им. На протяжении всего процесса становления, до самого момента, когда стул наконец приобрел свою окончательную форму, деревянные бруски, проходящие трансформацию, будут стулом всё еще только потенциально. Пока их трансформация не полностью завершена, они не есть в действительности стул.

Когда деревянные бруски в действительности становятся стулом, их возможность стать стулом реализовывается. Это значит, что у них больше нет этой потенции. Форма, которую приобрело дерево, является действительностью, устраняющей возможность, которая сопровождается отсутствием формы у деревянных брусков, но не сопровождается отсутствием формы у воздуха или воды.

Мы видим, как материя, форма, потенция и действительность связаны между собой. Материя может иметь или не иметь определенную форму. Не имея ее, она при этом может иметь способность для ее приобретения – потенцию иметь эту форму. Но не всегда, когда материи не хватает определенной формы, она обладает этой потенцией. Когда материя приобретает потенциальную форму, это значит, что возможность была реализована. Получение формы трансформирует материю от возможного стула до действительного.

Я использую слова «материя» и «материалы» как синонимы. Но когда мы говорим о древесине и воде, то мы ведем речь о разных видах материи. Древесина – это не просто материя, а ее определенный вид: это материя с формой древесины, что отличает ее от материи в форме воды. Форма материи делает ее определенным видом материи (древесиной) и дает ей определенную потенцию (стать стулом). Материя в форме воды его не имеет.

Если мы понимаем эту простую идею, то с помощью несложных рассуждений осознаем еще один важный момент.

Дерево может стать стулом, но не электрической лампочкой; вода может стать фонтаном, но не стулом. Материя с определенной формой имеет ограниченную потенцию на приобретение других форм. Это верно для любого вида материи, всех различных видов материалов, с которыми могут работать люди для производства вещей: стульев, электрических лампочек и фонтанов.

Теперь представьте материю, полностью лишенную формы. В действительности она не относится ни к какому виду материи. Но она также имеет возможность стать любым видом материи. У нее нет никакой формы, но есть потенция приобрести любую форму. Она обладает неограниченной возможностью для приобретения любой формы.

Предполагаю, что вы думаете так: «Подождите, материя без формы имеет неограниченную потенцию для приобретения формы, но при отсутствии любой формы она в действительности будет ничем. То, что в действительности ничем не является, не существует. Поэтому, говоря о бесформенной материи, мы ведем речь о том, чего не может существовать». Тогда почему, спросите вы, я потрудился упомянуть бесформенную материю?

Аристотель сказал бы, что, вы правы, считая, что чистая бесформенная материя является ничем и не существует. Но он добавил бы, что при этом она также потенциально является всем: любым возможным видом вещей, которые могут существовать.

Тем не менее вы задаетесь вопросом, какой смысл думать о бесформенной материи, если ее нет? Аристотель отвечает, что никакого, если мы ограничиваемся попытками понять искусственно созданные и разрушенные объекты. Но с рождением и смертью животных все сложнее.

Давайте сначала рассмотрим смерть животного. Наш домашний кролик умирает: его тело гниет, распадается и в итоге исчезает. Материя, которая имела форму кролика, больше не имеет ее. Сейчас она приобрела другую форму, как случается, когда кролика убивает и съедает волк. Это была материя объекта одного вида (кролика), а стала материей объекта другого вида (волка).

Происходящее в данном случае отличается от трансформации дерева в стул. Став стулом, материя не перестает быть деревом. Определенный вид материи сохранился, пройдя через предмет изменения. Деревянные бруски, которые в одно время не были стулом в действительности, теперь им стали.

Но в трансформации, происходящей, когда волк убивает и съедает кролика, определенный вид материи не сохраняется. Материя объекта определенного вида (в форме кролика) становится материей объекта другого вида (в форме волка). Единственный идентифицируемый объект этого изменения – это материя, но не материя определенного вида, так как она, изменяясь, не сохраняется.

Теперь рассмотрим рождение. Кролик появляется на свет в результате полового размножения. Как и все мы, Аристотель тоже знал эту правду жизни. Процесс, приводящий к рождению живого кролика, начинается с того, что яйцеклетка крольчихи оплодотворяется спермой кроля.

Новый организм развивается с момента оплодотворения, несмотря на то что в это время он, не будучи отдельным живым существом, по-прежнему живет в матке самки кролика. Рождение кролика – это просто этап в процессе его развития. Он развивался внутри крольчихи перед рождением, и он продолжает делать это после, до тех пор пока полностью не вырастет.

Рождение – это отделение одного живого организма от другого: крольчонка от мамы-крольчихи. Оно является локальным перемещением: перемещением крольчонка из пребывания в одном месте (внутри мамы-крольчихи) – в другое (вне ее тела).

Теперь давайте вернемся к началу существования кролика – к его зачатию. До этого момента яйцеклетка самки кролика и сперма самца не были фактически кроликом, но вместе у них имелась потенция стать им. Реализация этой возможности произошла во время оплодотворения, когда материя спермы объединилась с материей яйцеклетки.

Можно ли считать, что материя яйцеклетки и материя спермы отдельно друг от друга также относятся к материи крольчонка после момента оплодотворения, как материя кролика относится к материи волка после съедения кролика волком? Если ответ «да», то бесформенная материя – есть объект изменения в процессе возникновения и исчезновения живых организмов. Мы определяем ее как сохранение, или стабильность, в этом особенном виде изменения.

Если вы считаете, что Аристотель зашел слишком далеко, объясняя естественное возникновение таким же образом, как и искусственное, то рассмотрите еще один пример.

К нему обращался сам Аристотель. Он говорил, что природа шаг за шагом переходит от безжизненных объектов к живым существам таким образом, что невозможно определить точную грань разделения. Можем ли мы, например, рассматривать неживую материю, из которой трансформировались первые на земле живые организмы, как материю определенного вида? Разве она остается тем же видом материи как до, так и после появления на свет первых живых организмов?

Вероятно, вы не назовете ее бесформенной материей. Но вам кажется трудным обзначить ее как материю определенного вида, сохраняющую ту или иную форму. Если вы рассуждаете подобным образом, то понимаете, почему Аристотель считал естественное возникновение более сложным для объяснения, чем искусственное создание, и почему он упоминал чистую, или бесформенную, материю, которой, конечно же, не существует.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.