ГЛАВА ПЕРВАЯ. «НАСТАВЛЕНИЯ К УЧЕБЕ»

Совершенный человек[1] говорит: «В учении нельзя останавливаться!» Вот синяя краска: получают ее из травы индиго, но синий цвет темнее, чем [цвет травы] индиго. Лед образуется из воды, но холоднее ее. Дерево может быть настолько прямым, что составит одну линию с [отвесно висящей] веревкой. Однако, если дерево согнуть и сделать из него колесо [для телеги], оно примет форму правильного круга. И как бы потом ни сушили это колесо, оно не сможет восстановить своей первоначальной прямой формы. Это происходит потому, что дерево согнули и сделали таким. Отсюда видно, что дерево может быть прямым, если его [обтесать] по плотничьему шнуру, металл может быть острым, если его отточить. Когда совершенный человек обладает большими знаниями да к тому же ежедневно проверяет себя и анализирует свое поведение, тогда он мудр и не совершает ошибок.

Поэтому, не поднявшись на высокую гору, не узнаешь высоты неба. Не взглянув в глубокое ущелье в горах, не узнаешь толщины земли. Не услышав заветов ванов-предков, не узнаешь величия учености! Новорожденные везде плачут одинаково: и у гань, и у юэ, и у и, и у хэ[2]. Когда же они вырастают, у них оказываются неодинаковые привычки. Это результат воспитания!

В «Ши цзин» сказано:

О правители! Забудьте

Безмятежный, тихий отдых,

Добросовестно служите,

Долг свой честно выполняйте.

Будьте искренни, правдивы,

Эти качества храните,

Правильно дела вершите,

Справедливость соблюдайте.

О, послушайте совета,

О, внемлите этой песне —

И тогда великим счастьем

Будет ваш отмечен путь![3]

В чудесном нет ничего более великого, чем стать на правильный путь, в счастье нет ничего лучшего, чем избавиться от бед и несчастий!

Я пробовал целый день размышлять, но не получил и того, что дало бы даже кратковременное учение. Я пробовал глядеть вдаль, поднявшись на цыпочки, но не увидел того простора, который видно с высоты. Когда стоишь на высоком мосте и зовешь кого-либо рукой, рука не становится от этого длиннее, однако ее видно издалека. Если крикнуть по направлению ветра, голос не станет от этого сильнее, однако слушающий слышит его очень отчетливо. Если ехать в повозке, запряженной лошадьми, ноги не станут от этого быстрее, однако можно преодолеть расстояние в тысячу ли. Если плыть в лодке, от этого не станешь лучше плавать, однако можно переплывать большие и малые реки. При рождении совершенный человек не отличается от других. [Он отличается от остальных тем, что] умеет опираться на вещи...

Орхидея сама по себе ароматна, но если опустить ее в мочу, то совершенный человек не подойдет к ней, а простые люди не будут носить ее на поясе! Это объясняется не тем, что орхидея по своим качествам нехороша — отвратительна моча, в которую ее опустили. Поэтому совершенный человек предпочитает жить в хорошем месте, а дружбу заводить лишь среди людей образованных. Все это он делает для того, чтобы оградить себя от лжи и подлости и сблизиться с честными, прямыми людьми.

Появление различных категорий вещей непременно имело свое начало. Слава и презрение, [окружающие человека], обязательно связаны с его хорошими [или дурными] моральными качествами. Если мясо тухнет — в нем появляются черви; когда высыхает рыба — в ней заводятся личинки насекомых. Беды приходят тогда, когда люди в своей лени забывают заботиться о себе. Если будешь поступать слишком жестоко, тебя постигнет неудача; если же будешь действовать слишком мягко, сам окажешься в оковах. Дурные качества и поступки человека зависят от него самого; именно они являются источником, вызывающим гнев и ропот. Если сложить вместе [сухой и сырой] хворост и поджечь его, то огонь устремится [к сухому хворосту]; если [сухое и мокрое] место расположены на одном уровне, то вода непременно устремится [к мокрому месту]. Трава и деревья всегда растут однородными группами, птицы и звери всегда живут [однородными] стаями и стадами. [Это происходит потому, что] все вещи стремятся к себе подобным. Когда расставлены мишени для стрельбы из лука, появляются лук и стрелы; когда лес становится слишком густым, в лес приходит топор; когда [крона] деревьев пышно разрастается и, [смыкаясь], закрывает солнце, [в тенистых местах] появляются и размножаются стаи птиц; туда, где есть уксус, слетаются москиты. Очевидно, что люди иногда сами своими словами накликают на себя беду, а поступками покрывают себя позором. Поэтому совершенный человек осторожен в выборе своего места.

Когда накапливается земля, образуется гора, откуда берут свое начало ветры и дожди. Когда скопляется вода, образуется поток, в котором рождается водяной дракон. Когда совершение добрых поступков входит в привычку, рождается добродетельность, а отсюда естественно приходят чудесная мудрость и духовное совершенство! Поэтому, не накапливая в пути по полшага, не преодолеешь расстояния в тысячу ли; если мелкие ручьи не сольются вместе, не образуются ни реки, ни моря... Поэтому тот, кто не имеет глубоко скрытых желаний, не сможет обладать блестящей мудростью; тот, кто не отдается целиком делу, не будет иметь блестящих успехов. [Пешеход], блуждающий взад и вперед по двум дорогам, не достигнет цели. [Чиновник], служащий одновременно двум правителям, нетерпим. Глаза не могут, одновременно смотря на два предмета, отчетливо видеть их. Уши не могут одновременно слышать два звука и различать их. Летучий змей не имеет ног, зато он может летать; медведка обладает пятью способностями[4] и тем не менее бедствует. В «Ши цзин» сказано:

На ветвях большого тута

Вижу горлицы гнездо.

Семерых птенцов-малюток

Кормит целый день она.

Кто хорош и совершенен —

Тот, как горлица, настойчив:

У него одно желанье,

Перед ним большая цель;

Мысли, действия, манеры —

Все одним стремленьем дышит,

Непреклонна его воля,

Непреклонна и тверда![5]

Поэтому совершенный человек целеустремлен.

...С чего начинать учение? Чем его заканчивать? Отвечаю: если говорить о последовательности [предметов], то начинать учение надо с заучивания канонов, а заканчивать — чтением «Обрядовых книг»[6]. Если говорить о моральных целях учения, то вначале следует стремиться стать ученым, а к концу — совершенномудрым. Серьезно накапливать знания, быть упорным и долго [учиться] — только так можно стать [образованным человеком]! Учиться надо всю жизнь, до последнего дыхания! Поэтому хотя в последовательности [предметов] учение имеет конечный пункт, однако моральные [цели учения] не позволяют бросать его ни на один миг. Тот, кто поступает так, — тот человек; кто же бросает [учиться] — тот зверь. Нужно помнить, что «Шу цзин» — это исторические записки о политических делах, «Ши цзин» — место средоточения гармонии в звуках, «Обрядовые книги» — свод основных законов и обычаев. Поэтому учение кончается лишь тогда, когда изучишь «Обрядовые книги». Вот что называется достичь вершины нравственности. Та почтительность и культурность, [о которой говорится] в «Обрядовых книгах»; та беспристрастность и гармоничность, [которым учит] «Юэ цзин»; те обширные знания, [которые дают] «Ши цзин» и «Шу цзин»; та иносказательность, [которая отличает книгу] «Чунь-цю», — это и есть все то, что нужно знать о земле и небе.

Совершенный человек учится так: все, что воспринимает его слух, он откладывает в сердце[7], и это затем, распределившись по телу, выявляется в его манерах и поведении: он сдержан в разговоре, осторожен в поступках. Все это может служить примером для других. Ничтожный человек учится так: все, что воспринимает его слух, — все это у него тут же на языке. Но расстояние от рта до ушей всего четыре цуня! Разве так можно выразить всю красоту человеческого тела в семь чи[8]? В древности люди учились для того, чтобы самоусовершенствоваться; сейчас же люди учатся лишь напоказ! Совершенный человек через учебу стремится сделать себя прекрасным, ничтожный человек учится ради бахвальства перед другими, [словно он делает им одолжение]. Поэтому, когда рассказываешь [людям] о том, о чем тебя совсем не спрашивают, — это называется торопливостью. Когда спрашивают лишь об одном [деле], а ты рассказываешь о двух, — это называется назойливостью. Как назойливость, так и торопливость являются дурными качествами. Ответы же совершенного человека походят на отклик эха!..

Совершенный человек знает, что, когда [предмет] изучают не целиком и не в совершенстве, это не может быть названо хорошим [методом приобретения знаний]. Поэтому он заучивает книги, чтобы полностью проникнуть в их содержание, обдумывает [заученное], чтобы постигнуть [его смысл]; исследуя [все это], он ставит себя на место другого; [он] отбрасывает все вредное и постоянно воспитывает себя. Его цель — не стремиться увидеть ничего другого, кроме того, что относится к такому [учению]; не стремиться услышать ничего другого, кроме того, что относится к такому [учению]; не стремиться говорить или думать ни о чем другом, кроме того, что относится к такому [учению]. Когда он достигнет совершенства в любви к такому [методу учения], он будет любить его так же, как глаза любят пять цветов, уши — пять звуков, уста — пять вкусовых ощущений, сердце любит извлекать выгоду из [богатств] Поднебесной. И тогда [никакая сила] не сможет поколебать его: ни власть, ни народ, ни Поднебесная! Как жить, так и умереть нужно, следуя этому [пути], — вот что называется добродетельностью и благопристойностью. Только обладая добродетельностью и благопристойностью, можно воспитать в себе твердость; только воспитав в себе твердость, можно соответствовать [вещам]. Когда [человек] обладает твердостью и в то же время может соответствовать [вещам], только тогда он может считаться успешно завершившим [образование]. Небо являет свой свет, земля — свои просторы, совершенный же человек ценен своим полным совершенством!