6. Платон: в лабиринте рассудка

Платон (427 – 347 до н.э.) – древнегреческий философ, основоположник всей европейской философии. Происходил из афинского аристократического рода. С философией познакомился благодаря Кратилу, был ближайшим учеником Сократа.

Платон тяжело переживал смерть своего учителя, после которой, надолго покинул Афины. Возвратившись сюда снова, Платон на собранные для него деньги приобрел земельный участок, на котором основал свою школу, получившую название Академия и которая просуществовала 915 лет. Здесь преподавалась философия, математика и другие науки. К школе Платона примыкали крупнейшие математики его века. Здесь же был учеником и сотрудником величайший философ античности – Аристотель. Поэтому Платона называют одним из самых влиятельных учителей человечества. Многогранность его способностей поражает. Это не только философ, но и ученый, математические способности которого неотделимы от художественных дарований. Его сочинения, написанные в форме диалогов, дошли до нас целиком. Хотя есть сомнение в том, что все они принадлежат Платону.

Через все творчество Платона проходит ряд основных тем, связывающих его с предшественниками. Прежде всего, – это связь с Сократом и духом его философствования, чему у Платона посвящено большинство диалогов. Однако можно считать, что учение Платона является не просто продолжением сократовского подхода, но скорее синтезом нескольких учений: Сократа, элеатов и Пифагора. Тогда как оппонентами Платона выступают софисты, ионийские философы, а затем уже и Аристотель. Платон творец одного из двух основных типов философского мировоззрения – объективного идеализма. У зрелого и позднего Платона основной темой проходит законодательство и учение о государстве.

Каждый из платоновских диалогов глубоко продуман и в своей совокупности они составляют нечто единое, связанное учением об идеях. Они выразительны, блещут иронией и насмешкой, полны живописным изображением характеров, страстны и вдохновенны. Через все его творчество проходит гуманистическая тенденция, унаследованная им от софистов и Сократа. Хотя в целом, можно сказать, что мышление Платона скорее рассудочное, нежели научное. Не повлияло на Платона даже его пристрастие к пифагорейским идеям, сказалось, видимо, то, что в душе он так и остался художником, поэтом, каким он был до встречи с Сократом.

Согласно Платону, каждому классу объектов чувственного мира соответствует в бестелесном мире некоторый «вид», или «идея». Этот «вид» не может быть постижим чувствами, как обычный предмет, он может быть созерцаем лишь умом, к тому же умом, хорошо подготовленным к такому постижению. Право на существование имеют только благие идеи, тогда как высшей идеей у Платона выступает идея блага как такового – источник соразмерности, гармонии и красоты.

Однако полной ясности у Платона нет. Ни в одном из своих диалогов Платон не дает систематического и полного учения об идеях. Тем не мене можно с уверенностью сказать, что он приходит к мысли о том, что достоверное знание может быть достигнуто только посредством понятий, строго фиксирующих в предмете познания те признаки или черты, в силу которых предмет можно отнести к тому или иному роду. Именно платоновский Сократ определяет знание как мысль, направленную на фиксацию общих черт предметов и определяет познание как нахождение общих понятий. Но если Сократ ограничивал их приложение областью этики, то Платон расширил применение сократовского метода, а значит, и рассудочного мышления на всю область познания.

По замыслу Платона, идеи должны соотноситься друг с другом, т.е. находиться в отношении подчинения и соподчинения. Это означает, что они должны быть более и менее общими, находиться в отношении рода и вида. По Платону, идеи – это некая реальность, структурирующая материальное бытие, являющаяся причиной, источником бытия вещей. И должен существовать некий объективный закон, отождествляющий различное и различающий тождественное, что обусловливает самоорганизацию сущего в виде некоторой пирамиды, на вершине которой стоит идея блага. Своей неизменностью и вечностью бытие Платона похоже на бытие Парменида. Однако бытие Платона – это духовное множество, а не единое, нерасчлененное материальное бытие, как у Парменида. Кроме того, отмечается, что у Платона имеется вариант, согласно которому идеи могут переходить друг в друга, тогда как бытие Парменида полностью неподвижно.

Вместе с тем, никакой действительной иерархии идей, как иерархии общих, классификационных понятий, у Платона не получилось: мы находим лишь замысел стройной и исчерпывающей системы, но не более того. Мир слишком сложен, чтобы его можно было представить в виде пирамиды, как восхождение от менее общих классификационных понятий к более общим и, наконец, к самому общему и единственному понятию.

Под влиянием пифагорейцев Платон пытается упорядочить мир понятий и на числовой основе. Но количественные понятия дают возможность упорядочить только количественное многообразие мира. Таким образом, оказалось, что структурное многообразие мира невозможно упорядочить ни посредством классификационных, ни посредством количественных понятий.

Поставленная задача не может быть решена без участия в ее решении сравнительных понятий. А это достигается по мере нахождения тождества в различии и различия в тождестве. Постигая иерархию отношений тождества и различия и выражая ее в сравнительных понятиях, мы сумеем обозначить то, что пытался понять Платон посредством абстрактно-всеобщих, классификационных понятий. Причем, на наш взгляд, начало этой работы положено как предшественниками Платона – досократиками, так и величайшим из его учеников – Аристотелем.

По мнению В. Виндельбанда43, корень платоновской философии лежит в стремлении Платона выйти за пределы протагоровского релятивизма, значение которого признается им только для восприятий чувственного мира. Это получается вследствие исключения из познания сравнительных понятий и преимущественного использования классификационных понятий. Как сторонники абсолютного знания, Сократ и Платон упрекают софистику в том, что она отрекается от истинного, абсолютного знания, вследствие чего она не может дать основания для добродетели. В этом отношении они присоединяются к воззрению Парменида, осуждающего относительность чувственных восприятий и основанных на них мнений. Если существует добродетель, то, по мнению Сократа и Платона, она должна основываться на абсолютном, а не на относительном познании, о котором только и ведет речь софистика.

Путь к этому абсолютному знанию, независящему от выбора точки зрения, указывает Сократ. Это – познание истинного бытия посредством классификационных понятий. Выполнение этой задачи связано с поиском целого ряда понятий и установления их отношений подчинения и соподчинения посредством деления.

Таким образом, классификационным и сравнительным понятиям соответствуют два различных мира: мир истинной действительности – идеи, познающийся посредством классификационных понятий, и мир относительной действительности, возникающих и преходящих вещей, познающийся посредством чувственного восприятия и сравнительных понятий. «Идея», как предмет истинного познания никогда ни в каком отношении не изменяема, никаким образом не претерпевает перемен. Напротив того, воспринимаемые чувствами единичные вещи постоянно изменяются, возникают и уничтожаются.

Парменидовскую характеристику бытия Платон переносит на свои «идеи», как истинно сущее. Тогда как мир чувственно воспринимаемых вещей подчиняется у него гераклитовской характеристике.

Отсюда следует основное положение платоновской философии: надо различать два мира: один – предмет разумного мышления, другой – чувственного познания. Поэтому телам, воспринимаемым чувствами, противостоят обособленные от тел идеи, как бестелесные формы.

Все рассуждения Платона об идеях выражены им на языке рассудочных классификационных понятий. На мой взгляд, они абсолютно верны, но в отрыве от сравнительных понятий, они бесплодны, поскольку отражают лишь качественное многообразие мира. Тогда как мир представляет собой не только качественное и количественное многообразие – он многообразен структурно. А потому, лишенные сравнительных понятий все построения Платона не конкретны, страдают излишней всеобщностью и не способны охватить структурного многообразия мира: природного и социального.

Воспроизводя беседы Сократа, Платон использует жанр диалога в философском произведении. Поэтому диалектика у него тесно связана со стихией живой речи и умело направленной беседы. Слово «диалектика» Платон употребляет широко. В одном случае – для обозначения метода познания идеи путем отыскания того или иного понятия, в другом – как название приема деления объема понятия. Конечной целью диалектики должна была быть целая система логически взаимосвязанных классификационных понятий.

В диалоге «Софист» Платон говорит об умении отождествлять и различать вещи, так

«различать все по родам, не принимать один и тот же вид за иной и иной за тот же самый – неужели мы не скажем, что это предмет диалектического знания?»44.

Поэтому диалектику Платон определяет как высшую философию, ведущую к постижению истинно сущего. Эта высшая из всех наук, завершает познание. Платон ставит ее даже выше геометрии.

Итак, диалектика как метод, схватывает два противоположных движения: «путь вверх», как восхождение к познанию и определению предельно общего, «родового» и «путь вниз», как нисхождение по ступенькам «видов» к самому концу, к минимально общему. В итоге, задача состоит в том, чтобы свести все частные законы бытия к одному наиболее общему закону, который оказывается для всех вещей «благом», а затем из него вывести все частные законы, оказывающиеся частными «благами», поскольку именно «идея» блага сопрягает все множество идей в некоторое единство. В логическом плане – это сведение шаг за шагом низших понятий к высшим, родовым понятиям, а затем уже разделение родов на входящие в них видовые понятия.

Диалектика Платона явилась предшествующим этапом в развитии Аристотелем формальной логики. Ей принадлежит важное место в развитии не только гегелевской абстрактно-всеобщей объективной идеалистической диалектики, но и марксистской абстрактно-всеобщей материалистической диалектики. Однако борьба Платона против релятивизма и исключение из философского мышления всего спектра сравнительных понятий, введение которых в познание, как мы помним, обусловило появление предфилософского и философского мышления, знаменовала собой окончательный разрыв между элейской и ионийской традициями.

Ионийцы были создателями философии как объективной науки, как конкретно-всеобщего способа теоретизирования. Тогда как элеаты – Парменид и Зенон, а затем Сократ и Платон – ее разрушителями. После Платона разумное философское мышление, как мышление сравнительными понятиями, постепенно зачахло. Аристотель был последним философом, кто пытался оживить этот познавательный процесс. Но и его гений не сумел удержать философию от падения, от ее возврата к рассудочному, до философскому способу мышления.

Иными словами, произошел незаметный подлог, или лучше сказать, переход с одного, более высокого способа мышления на другой, менее высокий, совершенно не пригодный к решению философских проблем. Ибо без сравнительных понятий философия Платона перестала быть объективной наукой, т. е. Философией с большой буквы. Философия стала безликой и безжизненной тенью науки, стала рассудочной, хотя и талантливой литературой, соответствующей платоновскому характеру, более литературному и поэтическому, нежели научному.

Сегодня мы ясно видим, в чем состояла ошибка Сократа, Платона и философов последующего времени: из арсенала мыслительных средств был изгнан целый класс конкретно-всеобщих сравнительных понятий, место которых заняли классификационные понятия предельной общности.

Все несчастье европейской философии вытекает из попытки вытеснить релятивность, тогда как

«всякое знание, которое достигает человек и которым он пользуется в своей деятельности, носит принципиально релятивный характер».45

В этом заключается смысл сократо-платоновского переворота, который явился насилием и над реальной жизнью и над философией.