8. Самое достоверное из всех начал

Аристотель понимает роль, и значение каждого из видов противолежания, но не все они могут быть признаны за «начало начал». Исключение составляет противоречащее, и именно его Аристотель выбирает в качестве самого достоверного из всех начал, как самой первой ступени познания. Философ утверждает:

«невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении… – это, конечно, самое достоверное из всех начал».50

Руководствуясь этим началом можно сказать, что в одном и том же, в одно и то же время, в одном и том же отношении не могут присутствовать абстрактные различия: «А» и «не-А».

Аристотеля интересует и другой вопрос: а могут ли в одном и том же объекте уживаться конкретные различия, т.е. другие виды противолежания, в частности, противоположности. Здесь нет А и не-А, поскольку «горячему» противоречит не «холодное», а «не-горячее». Ведь противоречие может быть лишь в пределах одного понятия, а «горячее» и «холодное» относятся к разным, т.е. к противоположным понятиям.

Закон (запрещения) противоречия вызвал много возражений. Его критиковал Г. В. Ф. Гегель, утверждая, что он метафизичен. Однако это не так, поскольку Аристотель определил границы своей формальной логики только одним из видов противолежания – противоречащим.

Что же касается диалектики, то в круг ее интересов входят и все остальные виды противолежания, множество которых при желании мы можем назвать и расположить друг за другом в ряд между абстрактным тождеством и абстрактным различием. Причем если Аристотель выделял только четыре вида, то, на мой взгляд, их бесконечное множество.

Поэтому с «первой философией» Аристотель тесно связывает и свое логическое учение, ибо основной закон бытия, согласно которому одно и то же не может в одном и том же смысле существовать и не существовать, есть также и закон мышления. При этом следует подчеркнуть, что противоположности – это не противоречащие друг другу стороны. Поэтому противоположности как и другие конкретные различия могут находиться в одном и том же. Например, в одной посуде мы можем смешать равные (и не равные) объемы горячей и холодной воды или белой и черной краски. Но иное дело, когда речь идет о высказываниях: они не в коем случае не должны быть противоречивыми.

Поэтому «те, кто намерен участвовать в беседе, – пишет Аристотель, – должны сколько-нибудь понимать друг друга… Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому „быть вот этим“ что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в отношении одного и того же»51.

Ставя вопрос подобным образом, Аристотель пытается убедить сторонников Гераклита в правильности и необходимости логического закона противоречия. Даже, если утверждаемое Гераклитом по существу истинно, – отмечает Аристотель, – то не может быть правильной сама форма его утверждения,

«а именно что одно и то же может в одно и то же время быть и не быть»52.

Формально-логическое мышление Аристотеля развивалось в тесной взаимосвязи с его изучением природы и общества. Поэтому его справедливо называют отцом формальной логики как систематизированной науки о рассудочном мышлении.

Но с таким же успехом Аристотеля можно назвать и отцом диалектической логики, как науки о разумном мышлении, поскольку именно он осмыслил ее исходные парадигмы: «противоположное» и «соотнесенное», обусловленные каббалистическим «законом весов». Тогда как все другие жившие после него мыслители, например, Н. Кузанский, Г. В. Ф. Гегель или К. Маркс пытались осуществить этот «проект» на пути предельных обобщений, т.е. посредством использования классификационных понятий предельной общности, т.е. в рамках рассудочного сократо-платоновского мышления.