11. Значение ложных умозаключений для учения о формах заблуждения

11. Значение ложных умозаключений для учения о формах заблуждения

На первый взгляд могло бы показаться, будто исследованные в этом учении о fallacia ошибочные формы умозаключения имеют для разрабатываемого здесь учения о заблуждении значение со своей стороны лишь постольку, поскольку ложно введенные связи обоснования по содержанию представляют собой заблуждения – пусть и очень общего характера – из области заблуждений непосредственного восприятия. С тем, что связь обоснования самого общего характера может быть установлена только путем непосредственного восприятия, а также с тем, что правила относительно области его применения и правила его содержательного наполнения (правила подстановки) могут быть получены и введены в практику только в актах непосредственного восприятия, необходимо согласиться. Например, связь обоснования, заключающаяся в том, что принадлежность к подклассу обеспечивает принадлежность к надклассу, постижима только посредством усмотрения, и только там, где «усматривают», что дан такой случай, это правило может быть применено. Также и в ошибочных логических операциях – на каком-то отдельном их шаге – заблуждения очевидно возникают подобно тому, как они могут следовать из тех или иных непосредственных восприятий. Следовательно, и все то, что выше говорилось об особых условиях появления таких заблуждений, и в этой области остается в силе, – в частности то, что никакая ошибочная операция логического характера не могла бы возникнуть без лежащей в ее основе объективной видимости и т. п.

Но этими взаимосвязями никоим образом не исчерпывается интерес учения о заблуждении к традиционно рассматриваемым ложным формам умозаключения. Хотя здесь «формы» исследовались с совершенно иной общей точки зрения, формы, которые для учения о заблуждении могли выступать сначала только как материал, как особые по своему содержанию случаи конкретных заблуждений и, тем самым, не как искомое в нем общее – разрабатываемая в нем категория формы, – тем не менее они, с совсем другой стороны, являют собой существенный, даже решающий фундамент для [исследования] форм заблуждения. А именно, это проявляется в том, что (по меньшей мере в целом ряде случаев) соответствующая форма заблуждения находится в прочной связи с одной из известных логических форм ошибки – правда, не в такой связи, что форму заблуждения могли бы каждый раз сводить к соответствующей логической форме ошибки. Несмотря на тесную связь, исследование формы заблуждения проникает намного глубже, чем может проникнуть исследование логической формы ошибки.

Тесная связь этих обеих «форм», по-видимому, была причиной того, почему доныне то, что здесь называется формой заблуждения, не было признано и разработано в соответствии со своей собственной сущностью. Логические формы ошибки как бы закрыли собой формы заблуждения и заградили к ним доступ.

В дальнейшем исследовании «идентификации», в котором понятие формы заблуждения должно быть прояснено, важность логических форм ошибки проявится уже в том, что прежде всего – в соответствии с ее собственной сущностью – будет развита и использована как бы в качестве естественного доступа к форме заблуждения логическая форма ошибки, находящаяся в обозначенной связи с требующей рассмотрения формой заблуждения. В примыкающем исследовании будет далее обращено внимание на различия между логической формой ошибки и формой заблуждения с тем, чтобы выявить то совершенно новое, что представляет собой форма заблуждения и что до сих пор, насколько нам известно, еще не было разработано.