1. Отличие волевого акта от других фактов

1. Отличие волевого акта от других фактов

Прежде всего, волевой акт, подобно стремлению, отличен от простого осознания предметности, от вникания, от апперципирования, от вопрошающего и высказывающего устремления. Таким образом, он не является только лишь актом внимания, не является лишь актом апперцепции, и не есть простое предвидение физического действия. Все это может при известных условиях наличествовать, хотя при этом и не осуществляется какой-либо волевой акт.

Однако волевой акт отличен и от стремления. От эксцентрического стремления он отличается тем, что он всегда централен, т. е. осуществляется самим Я-центром. От вышеназванного первично-центрального стремления он, кроме того, отличается тем, что в нем Я-центр является не только субъектом и исходным пунктом, но также первичным исполнителем акта. Волевой акт представляет собой феноменально не каким-то особым образом вызванное событие, но изначальный акт самого Я-центра.

В том отношении, что волевой акт также совпадает со стремлением, когда он имеет центробежное направление, он, в отличие от стремления, не является сам по себе слепым, но содержит в своей сущности сознание желаемого. Осуществлением волевого акта, разумеется, является целеустремленное действие, в котором содержащееся в конституирующей двойственности центробежное течение преодолевает из себя самого внутреннее сопротивление. Поэтому это осуществление может быть более или менее затрудненным. Но то, что совершается в данном осуществлении, существенно отличается от всего, что может совершаться в целеустремленном действии: а именно – здесь ментально полагается практическое намерение.

Волевой акт характеризуется также еще одной специфической для него двойственностью, т. е. является либо позитивным, либо негативным, или практическим согласием, или же практическим отказом. Эта двойственность, конечно, соответствует двойственности стремления и противостоящего стремления, но она также от нее существенно отличается. Она есть двойственность не слепых реакций, но видящих актов.

Итак, если сравнить волевой акт со стремлениями, то он движется от них в сферу духовных актов. Но, с другой стороны, он также отличен от чисто теоретических актов. А именно: волевой акт не является актом суждения о том, что что-либо есть или не есть, либо о том, что что-то является или не является ценным, а также о том, что нечто должно или не должно быть. Короче говоря, волевой акт, не есть ни позитивный, ни негативный акт суждения о бытии, ценности и долженствовании. Он мог бы имплицировать такие суждения. Но ни один из этих актов суждения сам по себе волевым актом не является. В актах суждения нечто утверждается или познается, в волевых актах, напротив, нечто желается. Поэтому волевой акт не является также лишь теоретическим согласием или отказом. Точно так же теоретическое одобрение само по себе не является волевым актом. Осуществление суждений о бытии, ценности и долженствовании, конечно, при известных условиях является волевым действием, но сами суждения от этого волевыми актами не являются. Суждения в качестве теоретических высказываний не суть практические намерения.