Новые явления в экономике капитализма
Новые явления в экономике капитализма
Исследованию изменений в экономике капитализма, которые происходили в конце XIX – начале XX века, большое внимание уделили и К. Каутский, и П. Лафарг[1869]. В своих трудах они, каждый по-своему и в то же время во многом с общих позиций, пытались осмыслить новые экономические явления. Основой их исследований явились положения и выводы, сформулированные в «Капитале» Маркса и в произведениях Энгельса 80-х и 90-х годов XIX века.
Оба теоретика-марксиста стремились выяснить роль и значение акционерных обществ, монополий, картелей и трестов. При этом Лафарг в основном глубоко исследовал роль биржи, меньше уделяя внимания проблемам международных экономических отношений, Каутский же особенно внимательно изучал именно эти последние.
Исследуя акционерные общества[1870], они отмечали стремительное возрастание их роли в экономической жизни. Лафарг и Каутский правильно разъясняли, вслед за Марксом и Энгельсом, значение акционерной формы предприятия как необходимого выражения и одновременно как могущественного средства централизации капитала. Развитие акционерных обществ, централизующих гигантские массы капитала, предоставляет форму для расширения капиталистических предприятий до невиданных прежде размеров, что открывает новые возможности для концентрации производства в промышленности, для широкого развития транспорта, в особенности железнодорожного и морского. Показывая значение распространения акционерных обществ в промышленности, они верно подметили, что идет столь интенсивный процесс роста концентрации капитала, при котором возможно соединение различных отраслей производства в одном предприятии, комбинация промышленных предприятий, интеграция отраслей промышленности.
Рассматривая развитие акционерной формы предприятий и соответствующее превращение капиталиста в акционера, опираясь на положения Энгельса по этому вопросу, Лафарг, а также Каутский разъясняли, что это превращение обнаружило ненужность капиталиста для производства, раскрыло историческую обреченность господства капиталистического класса. Лафарг, в частности, подчеркивал безличный характер собственности капиталистов в акционерных обществах, ее полную оторванность от производства. Каутский и Лафарг утверждали, что собственник капитала, превратившись в акционера, становится настоящим паразитом, живущим доходами с акций, а прежде принадлежавшие ему функции управления производством все больше переходят к наемным служащим. Широкое развитие акционерных обществ, по мнению Каутского и Лафарга, свидетельствует о необходимости установления общественной собственности на средства производства, является объективным фактором, подготавливающим революционную замену капитализма социализмом.
Основываясь на этих выводах, Каутский и Лафарг последовательно раскрывали реформистскую сущность представлений о «демократизации капитала», разъясняли действительное экономическое значение распространения акций, облигаций и других ценных бумаг как формы капиталистического богатства. По мнению Каутского, рост числа акционеров на деле означает дальнейшую централизацию капитала в руках крупнейших капиталистов и по существу является средством гигантского усиления экономического могущества магнатов капитала.
Повышение роли крупных денежных капиталистов, магнатов-финансистов, указывал Лафарг, обусловлено капиталистической эксплуатацией рабочего класса, а также государственным долгом (рост этого долга был характерным для капитализма конца XIX века явлением, постоянно вызываемым затратами на колониальные войны того периода). Лафарг подробно описал экономическую деятельность магнатов капитала, эксплуатирующих общество посредством государственного долга, акционерных обществ и биржи. В своем исследовании этих процессов Лафарг исходил из основных положений марксизма, развивал идеи, высказанные в написанном им в 1880 году «Манифесте Французской рабочей партии», отредактированном Марксом[1871].
Рассматривая эволюцию буржуазной собственности, Лафарг проанализировал значение капиталистических финансов. Особое внимание он уделил роли биржи, приобретавшей все возрастающую роль в экономической и политической жизни буржуазного общества. Дополнение Энгельса к III тому «Капитала» – «Биржа» – было, как известно, опубликовано после выхода в свет работы Лафарга «Экономические функции биржи» (1897). В этом сочинении Лафарг раскрыл роль биржи как особым образом организованного рынка ценных бумаг, проанализировал экономическую сущность ценных бумаг и закономерности их обращения: на бирже в ходе операций с акциями и облигациями осуществляется перераспределение прибавочной стоимости и денежного капитала. Он делал вывод о том, что биржа влияет на ускорение обращения капитала, усиливает централизацию капитала и участвует в формировании средней нормы процента. Лафарг правильно выявил роль биржи как центра коррупции и спекуляции в буржуазном обществе. С ростом влияния биржи, считал он, углубляются классовые антагонизмы, присущие капитализму, ускоряется обогащение крупных капиталистов и разорение средних и мелких буржуа, усиливается процесс поляризации богатства и бедности противоположных общественных классов. К таким же выводам приходил и Каутский, разъяснявший функции биржи и роль деятельности крупных финансистов в экономике капитализма конца XIX века.
Наиболее значительным в экономических исследованиях Каутского и Лафарга в тот период явилось рассмотрение ими ряда сложных проблем, связанных с возникновением монополий и их растущим значением в развитии капитализма. В анализе монополий и их роли в экономической жизни буржуазного общества того времени они в основном опирались на положения, сформулированные по этим вопросам Энгельсом в произведениях 90-х годов. Вместе с тем Каутскому и Лафаргу, обобщавшим новые данные, удалось в ряде случаев не только разъяснить идеи Энгельса, проиллюстрировать их, но и высказать оригинальные суждения, имевшие позитивное значение для развития марксистского экономического учения в тот период. В своих произведениях 90-х годов XIX и первых лет XX века Каутский[1872] довольно подробно осветил экономическое значение монополий, несколько позже эту проблему анализировал Лафарг в своей книге «Американские тресты» (1903). Их выводы имеют много общего, что, конечно, не исключало особенностей подхода каждого из них.
Рассматривая экономические основы развития монополий, и Каутский, и Лафарг особо подчеркивали значение концентрации капитала в этом процессе. В частности, они разъясняли, что рост концентрации капитала является необходимым условием формирования монополий. Вместе с тем их появление означало дальнейшее сосредоточение огромного по размерам производства в отдельных предприятиях. Каутский и Лафарг видели в монополиях подтверждение истинности Марксовой теории концентрации капитала и показывали несоответствие фактам действительности распространившихся в то время представлений об устойчивости мелкого производства. Они верно подчеркивали, что развитие монополий в конце XIX века есть процесс монополизации производства, но не обращения. Однако ни тот ни другой не сумели выявить и конкретно проанализировать проблему концентрации производства как основу образования монополий.
В своих исследованиях процесса развития монополий Каутский и Лафарг сформулировали ряд важных для марксистской политэкономии положений. Так, Лафарг подробно показал связь монополизации торговли и транспорта с образованием промышленных монополий и, что особенно важно, выявил тенденцию к их соединению с банковскими монополиями[1873]. Исследуя эти процессы, он доказал, что вместе с появлением монополий усиливается связь и происходит переплетение промышленного, товарного и денежного капитала. Каутский, анализируя эти процессы, в большей мере уделял внимание тому, что развитие картелей и трестов выражает собой расширяющийся процесс комбинации различных промышленных предприятий. Особое значение он придавал росту монополий в отраслях так называемой тяжелой промышленности.
Рассматривая последствия функционирования монополий, Лафарг и Каутский отмечали, что они в конечном счете усиливают диспропорциональность капиталистического производства. Они сделали верный вывод о том, что монополии, становясь важным элементом экономического механизма буржуазного общества, не только не отменяют кризисы, но и несут в себе зародыши еще более разрушительных кризисов, а также способны вести к застою производства и к росту цен. Вместе с тем Лафарг ошибочно утверждал, что рост монополий означает отмену конкуренции, уничтожение анархии капиталистической экономики. В этом сказалось его несколько схематичное представление о роли монополий, которая односторонне сводилась им к внесению «порядка», организации в капиталистическое производство. Иначе решал вопрос Каутский, который в основном правильно показал, что монополии, приходя на смену свободной конкуренции, порождают еще более разрушительную конкурентную борьбу, усиливают анархию капиталистического хозяйства.
В своих произведениях, развивая марксистское понимание значения монополий, Каутский и Лафарг доказывали, что развитие картелей и трестов ведет к усилению эксплуатации рабочего класса, к ухудшению его положения и, что особенно важно, к обострению социальных и экономических противоречий капитализма. Каутский, например, писал о перспективе войн, катастроф и кризисов, подчеркивая значение монополий как господствующего фактора экономической жизни, и разъяснял, что их развитие не избавляет буржуазный строй от перспективы обострения его противоречий[1874]. Лафарг отмечал, что рост концентрации капиталов в трестах характеризует особую фазу капиталистического развития и ведет к усилению кризисности и обострению противоречий буржуазной экономики[1875].
Исследуя новые явления в экономике капитализма рубежа XIX – XX веков, Лафарг и Каутский во многом с единых позиций подходили к осмыслению изменений, происходивших в структуре класса буржуазии в тот период. Они правильно показали, что по мере роста концентрации и централизации капитала, распространения акционерных обществ, развития монополий усиливается могущество крупнейших капиталистов, становящихся монополистами, магнатов-финансистов, крупнейших банкиров. Но в то же время, подметив процесс образования верхушки буржуазного класса в связи с монополиями, они, по сути, отождествляли этих новых магнатов капитала с финансовой аристократией, то есть с крупнейшими денежными капиталистами прежней эпохи[1876].
В этом процессе, который на деле был началом формирования качественно нового высшего слоя капиталистов, то есть образования монополистической буржуазии, они, таким образом, усматривали некое возобновление могущества финансовой аристократии и ее господства над промышленной буржуазией. В этих односторонних и поверхностных представлениях выразилась характерная для Каутского и для Лафарга особенность их подхода к новым фактам экономического развития, в которых они видели просто подтверждение, иллюстрацию положений Маркса и Энгельса. Ошибки в осмыслении новых явлений, надо отметить, обусловливались также и тем, что объектом анализа послужил только начавшийся в тот период переход к монополистическому капитализму, основные тенденции которого тогда лишь формировались.
Тем не менее уже тогда началось исследование таких характерных для капитализма конца XIX века явлений, как торговый протекционизм, то есть система охранительных пошлин, и колониальная политика крупнейших держав. Разработкой этих проблем занимался в основном Каутский, связывая переход к протекционизму в торговой политике большинства крупнейших держав того времени с уменьшением влияния промышленной буржуазии. Он полагал, что она тяготеет к свободной торговле, к «манчестерству». Вместе с тем у Каутского можно заметить и высказывания о тесной связи между картельным хозяйством, монополиями и переходом к протекционизму, но эти высказывания не стали основой его концепции, оставшись отдельными замечаниями, противоречиво сочетавшимися с отмеченными воззрениями.
Каутский в общем правильно указывал на причину распространения и усиления торгового протекционизма, видя ее, вслед за Энгельсом, в обострении конкуренции на мировом рынке между крупнейшими капиталистическими странами. Он показал, что протекционизм является формой монополизации частей мирового рынка, средством ограждения внутреннего рынка от иностранной конкуренции. Из этого он делал вывод о том, что протекционизм, искусственно повышающий конкурентоспособность национальной промышленности, в конечном счете враждебен интересам развития производства в стране. Каутский показывал также, что протекционизм ведет к повышению цен на товары и поэтому выгоден, прежде всего, крупнейшим капиталистам, получающим в связи с этим дополнительные прибыли. В то же время Каутский правильно подчеркивал, что протекционизм, вызывающий дороговизну, направлен против интересов массового потребителя и ведет поэтому к существенному ухудшению положения рабочего класса. Наряду с протекционизмом и в связи с ним Каутский анализировал колониальную политику крупнейших держав в конце века, рассматривая ее как одно из средств завоевания новых рынков, защищенных от иностранной конкуренции[1877].
Пытаясь выявить основы колониальной политики и протекционизма, Каутский показал, что эти явления обусловлены интересами финансовой аристократии и крупного землевладения, теми силами, которые он называл «экономической реакцией». Протекционизм и колониальную экспансию Каутский рассматривал как политику, направленную против интересов промышленного капитала. Однако он при этом не учитывал, что протекционизм и колониальные захваты выгодны промышленным монополиям не меньше, чем крупнейшим финансистам.
Основываясь на этих рассуждениях, Каутский отождествлял протекционизм и колониальные захваты конца XIX века с империализмом, который он понимал как особую политику и не видел глубокой связи этих явлений с развитием монополий, с коренными изменениями в экономике капитализма в тот период. В основном также оценивал империализм и Лафарг, хотя он и отмечал, что это политика захвата рынков для трестированной промышленности[1878].
В теоретической разработке экономических проблем, возникших в связи с началом перехода к империализму, Каутский и Лафарг, каждый по-своему, высказали ряд ценных суждений, но в целом далеко не все их положения и выводы оказались верными и выдержали испытание временем. На рубеже XIX – XX веков исследование этих экономических проблем марксистами только начиналось, и ошибки первых опытов анализа были во многом неизбежным следствием как огромной теоретической сложности этих вопросов, так и незавершенности в тот период перехода к монополистическому капитализму.
Несмотря на ряд ошибок в анализе этого комплекса экономических явлений и Каутский, и Лафарг в то время исследовали их с позиций революционного марксизма, рассматривая их как подготовку социализма. Насилие, переход к реакции, утверждали они, являются следствием развития картелей и трестов. И Каутский, и Лафарг неизменно подчеркивали связь этих экономических процессов с необходимостью пролетарской революции, которая, покончив с капиталистическим рабством, установит новый, социалистический строй общества. Несомненно, Каутскому и Лафаргу не удалось дать цельной теоретической картины видоизменений капитализма на рубеже XIX – XX веков. Лафарг ограничился анализом экономического и социального влияния монополий, рассмотрев лишь значение американских трестов, не ставя перед собой задачу исследования новых экономических явлений, возникших также и в других крупнейших странах. Каутский попытался рассмотреть весь комплекс новых процессов в экономике капитализма, но он сумел лишь в общем наметить отдельные черты этих процессов, не выявив их внутренней связи между собой.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.