6. ПЕРВОБЫТНЫЕ ОБЩИНЫ
6. ПЕРВОБЫТНЫЕ ОБЩИНЫ
Семьи человекообразных обезьян двигались в лесах вероятностно и хаотически. Так же передвигались семьи тех человекообразных обезьян, которые вынужденно спускались на землю в травы саванны. Однако на земле они оказывались менее поворотливыми, менее проворными, чем в лесу, а окружало их много новых, непривычных опасностей, в том числе быстрых и ловких плотоядных хищников. Между семьями действовали силы психического взаимодействия: притяжения, столкновения и отталкивания. Две силы: столкновения и отталкивания, - обуславливались соперничеством за участок леса, за собственную необходимую семье территорию с жизненно важными средствами жизнеобеспечения и до определённого времени оказывались более значительными, чем силы притяжения. Однако по мере того, как леса редели, а саванна наступала, семьям человекообразных обезьян по отдельности выживать становилось всё сложнее, и между ними нарастали силы психического взаимодействия. Наряду с ужесточающимся, доходящим до смертельных схваток хаотическим соперничеством за сокращающиеся лесные, привычные средства жизнеобеспечения, те опасности саванны, которые несли угрозы гибели всем семьям, вынуждали близкородственные, обитающие по соседству семьи человекообразных обезьян ситуационно сближаться для совместного отпора этим опасностям. С течением тысячелетий выживали лишь семьи, у которых склонность к ситуационному сближению ради общего отпора оказывалась преобладающей. Такая склонность закреплялась в процессе эволюционного и революционного развития человекообразных обезьян, и она способствовала их превращению в приспособленных к постоянной жизни на земле прямоходящих человекообезьян.
Наконец, когда леса исчезли, а остались отдельные рощицы и редкие деревья, опасности саванны стали неотъемлемой частью жизни человекообезьян. Некоторые близкородственные семьи в борьбе с внешними опасностями случайно сближались настолько, что отдельной семье психически становилось сложно оттолкнуться от совокупности других, в том числе и потому, что это позволяло самке с детёнышем выжить даже в случае гибели её самца. Так возникали совокупности нескольких близкородственных семей человекообезьян, у которых вынужденно зарождались общие центры насильственного управления, получала дальнейшее развитие третья наследственная память, теперь уже отвечающая не только за отношения в семье, но и за углубление и совершенствование психически упорядочиваемого поведения близкородственных семей и их членов.
Дольше миллиона лет совокупности близкородственных семей, как человекообезьян, так и выделившихся из них гоминид, были небольшими. Увеличение численности стаи человекообезьян и гоминид вследствие размножения приводило к её распаду на две новые, навсегда разбредающиеся в поисках подходящих для пропитания территорий. Однако с течением времени внутри стай достигалась всё большая устойчивость, ибо между её взрослыми членами усиливалось психическое взаимодействие. Вначале главным образом за счёт ослабления семейных отношений и совокупления самцов стаи со всеми самками этой стаи и совместном воспитании всех детёнышей, из-за чего все члены стаи превращались в подобие одной совокупной семьи, опирающейся на природные традиции прежних семейных отношений, на их наследственную память о властном упорядочивании поведения каждой особи. Потом в основном из-за развития орудий борьбы за существование, возникновения понятных только членам стаи и напрямую связанных со складывающимися зачатками воображения и мышления звуков и знаков для обозначения орудий, способов их изготовления и использования, а так же вследствие накопления соответствующих знаний и передачи знаний детёнышам через их воспитание. То есть усиление взаимодействия, упорядочение взаимодействия между членами стаи происходило всё в большей мере вследствие развития полей клеток психической наследственной памяти, связанных с зачатками воображения и мышления, их отражением в простейших звуковых и визуальных сигналах, отвечающих за укрепление системной устойчивости организмов через совершенствование орудий, как особых жизненно важных органов. На определённой ступени усиления взаимодействия, которое нарастало из-за развития орудий, способов их использования и применения, а так же из-за появления соответствующих звуков, жестов, накапливаемых знаний и вследствие соответствующего усложнения психической наследственной памяти, среди взрослых членов стаи происходило скачкообразное «схлопывание» психических взаимоотношений. Оно, такое «схлопывание», переводило их отношения на качественно иной, системный уровень упорядочения совместного поведения. Поскольку усиление взаимодействия вследствие развития орудий борьбы за существование зависело от способностей мужских особей к творческому совершенствованию и применению орудий борьбы за существование. Постольку именно среди них выделялось системообразующее ядро, то есть выделялся взрослый человек, мужчина с особо развитой третьей наследственной памятью и обусловленной ею очень возбудимой психической деятельностью, благодаря которой именно в нём сосредотачивались все знания, весь опыт налаживания наивысшего взаимодействия и наиболее успешного в борьбе за существование совместного поведения членов стаи. Выявление такого мужчины, как системообразующего ядра стаи, происходило вследствие внезапной и опасной психической болезни. Болезнь изменяла его изначальную хаотически движущуюся биологическую сущность, его первобытные психические инстинкты, полностью подчиняла биологические инстинкты индивидуальной борьбы за существование третьей наследственной памяти, отвечающей за стайное взаимодействие, за выживание всей стаи, - что предельно упорядочивало его личное поведение. Если один мужчина умирал от такой болезни, ею заболевал другой член стаи; умирал он - заболевал третий. Так повторялось, пока кто-то не выживал и не превращался в ядро системообразующей власти долгосрочного правления, в шамана. При этом стая преобразовывалась в совершенно новый организм, в самостоятельную систему человеческих особей, а именно в первобытную общину, которая ступала на путь эволюционного и революционного развития общинных отношений, напрямую и полностью зависящих от развития орудий борьбы за существование, обусловленных развитием орудий борьбы за существование. Дальнейшее развитие общинных отношений шло вместе с развитием разделения обязанностей, которое закреплялось в психике поведения и в третьей психической памяти, благодаря чему уже при формировании эмбриона у него закладывались определённые предрасположенности к тем или иным обязанностям, то есть архетипы поведения.
Отражением скачкообразного выделения системообразующего ядра психической власти стаи и превращения стаи в первобытную общину стало появление культа захоронения. Его причиной явилось то, что смерть системообразующего ядра психической власти ранней общины, шамана, становилась для неё тяжёлейшим психическим потрясением и крайне опасным испытанием. На срок такого испытания, пока психической шаманьей болезнью заболевал другой член общины, пока он боролся с болезнью, община оставалась без системообразующего ядра, без власти насильственного правления. Вызываемое этим встревоженное, непрерывное психическое возбуждение третьей наследственной памяти у всех членов ранней первобытной общины приводило к тому, что отчуждение воображаемого представления об объекте от самого объекта, которое прежде сложилось при развитии орудий борьбы за существование, было перенесено на того умершего, кто был системообразующим ядром, старым шаманом. Его воображаемый образ отчуждался в мозгу членов общины от мёртвого тела и представлялся живым до появления нового шамана, нового воплощения системообразующей власти насильственного правления. И на это время тело умершего шамана погребали, скрывали в земле от неожиданных опасностей для его наилучшего сохранения, к телу клали еду, орудия борьбы за существование. А возле места погребения члены общины выражали своё возбуждение, неразрывную связь с умершим шаманом некими совместными действиями, зачатками ритуальных плясок и песнопений. Поскольку тем временем один из членов общины переживал психическую шаманью болезнь, воображаемый образ умершего шамана, отчуждённый от мёртвого тела стал представляться переселяющимся в психически больного, чтобы ожить в нём, если тот окажется достойным, или умертвить его в случае, если тот недостоин, неспособен предстать новым системообразующим, новым сущностным ядром власти психического насильственного правления с высокоупорядоченным поведением. Так происходило разрешение противоречия между короткой жизнью человека, выступающего системообразующим ядром общины, и системной сущностью общины, как особого субъекта эволюционного и революционного развития.
В бессознательном представлении первобытной общины образ её системообразующего ядра, шамана, раз за разом отчуждаемый в воображении членов общины, со сменой поколений обогащался новыми чертами и способностями, окончательно терял зависимость от телесной оболочки, становился самостоятельным бессмертным духом, который олицетворял бессмертие, вечную системную устойчивость самой общины. И развитие, углубление общинных взаимоотношений, обусловленных развитием орудий борьбы за существование всей общины, оказывалось взаимозависящим от развития представлений о некоем обобщённом вечном, бессмертном духовном образе шамана, как некоем первоотце общины, её прародителе и покровителе. Такой образ постепенно наделялся воображаемой необычной, нечеловеческой силой, способной оживлять или умертвлять каждого человека. В воображении общины он становился неким могущественным духом, воздействующим на общину и на среду обитания, на окружающую природу по своей собственной воле, и в зависимости от среды обитания, в которую попадала община, мог отождествляться с наиболее необычным её проявлением, приобретать зооморфный, растениеморфный или даже не биологический вид.
Чтобы сделать духовный образ наглядным, единообразным для всех членов общины, призванным наиболее действенно служить наивысшему упорядочению поведения общины, достижению общиной наивысшей системной устойчивости в борьбе за существование, шаманы выискивали средства и способы доводить себя до особого, включающего творческое воображение психического возбуждения. Как в воображении первобытного человека перебирались варианты орудий в виде особых частей телесного организма, интуитивным отбором отбирался наиболее совершенный вариант, наилучший для повышения системной устойчивости его организма. Так и в воображении шамана совершался отбор наиболее совершенного образа идеального прародителя, наилучшего для системного упорядочивания общины, для укрепления власти системного психического насилия, власти системного правления. Этот воображаемый духовный образ с помощью рубящих, режущих каменных орудий воплощался шаманом в наглядный объект, изготовлялся им из самого подходящего для данной задачи материала, превращался в особое орудие, орудие укрепления системной устойчивости общины, в орудие культа. Орудием культа могли стать и примитивные фигурки, рисунки. Следом за шаманом, их признавали одушевлёнными духом-прародителем все прочие члены общины и начинали задабривать их, давать им части добытых средств жизнеобеспечения, мелкие жертвоприношения, посвящать им возбуждённые ритуальные пляски и наборы звуков, песен. Это явилось основой для последующего становления культурного этнического мировосприятия и отношения к миру, как особого средства воспитания, закрепления в третьей наследственной памяти наивысшего системного взаимодействия общины, превращения её в особый системный организм, только и способный к общинному существованию, к общинному развитию.
Становясь системообразующим ядром, шаман поднимался над сильными, наделёнными выраженными физическими свойствами вожаками, которые прежде главенствовали в стаях, управляли ими, упорядочивали поведение членов стаи властью текущего управления. Под его воздействием вожаки тоже изменялись в своём поведении, начинали обслуживать культы, вести себя в соответствии с требованиями культовой общинной морали, подавать пример остальным членам общины, что и обеспечивало общине скачкообразное повышение устойчивости, взаимодействия, способности к борьбе за существование в сравнении со стаями гоминид.
Скачкообразное, революционное зарождение общин Homo sapiens – человека разумного (кроманьольцев), из стай позднего Homo erectus - человека прямоходящего происходило только при достаточно высоком уровне развития орудий труда, способов их изготовления и применения. Оно, такое развитие, совершалось лишь в самых неблагоприятных условиях, там, где с помощью орудий требовалось значительно повысить системную устойчивость человеческих организмов, обеспечить их выживаемость в чрезвычайных обстоятельствах. А именно, оно совершалось между ранним и поздним палеолитом (40-35 тыс. лет назад) в северных, холодных широтах Евразии, у границ большого оледенения на территории современной России, где как раз и сложились условия, в которых выживание гоминид становилось возможным единственно при самом высоком развитии и совершенствовании орудий борьбы за существование.
Если прежде, у живущих стаями гоминид в их психическом отношении к окружающему миру орудия были особыми частями тела каждой отдельной особи и развивались только как части тела особи, главным образом мужской особи. То при скачкообразно зародившемся в холодных широтах Евразии общинном психическом взаимодействии орудия превращались в особые части тел всех членов этнической общины. Они стали не индивидуальными, а общинными, и системное разделение обязанностей в общине распространилось и на изготовление, применение орудий борьбы за существование. Изготовление и применение орудий становилось тоже бессознательно системным, призванным повышать системную устойчивость всей этнической общины в неблагоприятных обстоятельствах. Отражением коренных изменений в поведении членов общины было то, что у этнических общин в неблагоприятных природно-климатических условиях возникал разнообразный набор довольно сложных специализированных каменных орудий - резцы, тёсла, ножи, пилки; развилась обработка кости и рога. Именно в общинах впервые появились разнообразные системные, составные орудия - копья, дротики, гарпуны с кремнёвыми и костяными наконечниками. Всё это способствовало росту добываемого питания на охоте и при собирательстве, появлению навыков рыболовства, усложнению знаний и способов их передачи, развитию и разнообразию этнических культов и вело к повышению возможностей выживания членов общин даже во враждебной человеку среде обитания.
Раз появившись в северных широтах, общины человека разумного приобрели существенные преимущества над стаями австралопитековых и прочих гоминид, стали быстрее них множиться и в большинстве своём устремились обратно к южным широтам Евразии и Африки. Там они вытесняли из ниш обитания, обрекали на вымирание своих конкурентов, в том числе австралопитековых и стаи гоминид, - хотя, возможно, некоторых из представителей Homo erectus через половой отбор, через смешения поглощали в свои общинные отношения. Но благодаря повышению способностей к борьбе за существование с помощью бессознательного системного развития и усложнения орудий и этнических культов общины распространялись и в других направлениях. Они завоёвывали всё новые и новые нищи, проникали в места, в которых прежние гоминиды не выживали и никогда не были. Общины непрерывно расширяли обитаемое пространство человека: заселили Австралию, через Берингов пролив проникли в Северо-Западную Америку и постепенно распространились по всему Западному полушарию.
В условиях тёплого или жаркого благоприятного климата не было необходимости развивать орудия труда, а с ними наследовать, поддерживать способность отделять представление об объекте от объекта, совершенствовать воображение, мышление и культы. Поэтому в таком климате останавливалось развитие, как орудий труда, так и общинных отношений и культов. Культы застывали в первобытных формах, сохранялись на уровне простейшего шаманизма. В то же время в условиях относительно неблагоприятного климата развитие могло продолжаться до определённого уровня, и застывало уже на этом уровне.
В разном климате, в разных природных условиях обитания были разные условия для совершенствования орудий труда, мышления, для возбуждения воображения шаманов, для появления одушевляемых, одухотворяемых культов, ритуальных плясок и наборов звуков, песен, закладывающих определённую общинную мораль, как системообразующий порядок отношений членов общины между собой и с окружающим миром. Поэтому в разных местах возникали разные этнические культуры, объединённые в субконтинентальные расовые культуры, с разной способностью к развитию и выстраиванию системного взаимодействия человеческих особей, к проявлению морали общинного взаимодействия. Данное обстоятельство вело к непрерывному, закрепляемому отбором и в третьей наследственной памяти обособлению географически рассеянных общин по этническим признакам, по этническим культурам, по этнической морали, по бессознательному общинному умозрению. А точнее сказать, по способностям к эволюционному и революционному развитию - и орудий борьбы за существование, и мышления, и бессознательного общинного умозрения, порождаемого становлением общинных мышления и морали.